Отрывок 93

Бывает, погружаешься во все привычное так, что уже не представляешь, как можно иначе. Все привычно до автоматизма, ты все глубже вползаешь в колею и не видишь, кроме нее, ничего другого. Привычные вещи, маршруты, мысли. Привычные мысли рождают привычные действия, привычные действия – совершаются с привычными вещами, привычные вещи не отпускают от себя мысли… Твой мир кажется тебе герметичным и неизменным. И когда тебя что‑то беспокоит, самое лучшее – заняться привычным делом и вернуться в привычную жизнь. Для меня это значит, что я беру велосипед и еду кататься, чтобы однообразным повторением движений, под однообразный шелест спиц привести себя, как индийский йог, в состояние покоя. Может, где‑то впереди ты и чувствуешь тупик этого повторения: мысли – действия – вещи – мысли… Но пока это не тяготит.

Только бывает и другое – когда привычный круг вещей неожиданно размыкается (не мыслей и действий, над которыми ты вроде властен, а именно вещей). Легко и непринужденно. В том месте, где не ждешь, где все казалось на века. И ты понимаешь, что неизменность твоего мира – тоже иллюзия.

Так, возвращаясь сумерками домой, в безлюдных старых переулках, где стены старых фабрик и одинокие жилые дома, где бежала мне когда‑то навстречу собака и где спешил на остановку прохожий со свертком, слышен нарастающий подземный гул и загорается электрическое зарево. Они мешают моим неспешным мыслям. Я еду еще, не понимая, что это и откуда, потому что помню тут все: вот сейчас будет забор, а потом проходная, кирпичный цех, а тут какая‑то база, где днем постоянно грузовики, дальше какие‑то конторы, скверик и симпатичный особнячок с башенкой… На углу я торможу так, что взвизгивают тормоза. Скверика нет, словно и не было, забор исчез, оголив внутренности заводского двора, все ярко освещено. Все – это техника, металл, бетон, краны, экскаваторы, бытовки, горы земли и битого кирпича, перемолотых плит. Все движется, воздвигая что‑то похожее на Колизей.