Отрывок 17

Дождило. Мы зашли в маленькое простенькое кафе.

Принесли пиццу. Внутри нехорошо шевельнулось. «Всё‑всё‑всё! – уговорил я себя. – Всё прошло. Уже неделя».

У вермута был густой привкус зубной пасты.

– Это же не «Мартини», – сказала Лена не совсем уверенно.

– Не «Мартини», – подтвердил я.

– Обманывают.

– Было ясно с самого начала.

Я посмотрел на него на свет – он желтел в стакане, а потом потемнел, когда сквозь него проехал троллейбус. Желтел, как вода в дачном колодце.

Маленькими кусочками она ела пиццу. Несколько минут мы молчали. Я смотрел в окно. Может быть, она вспоминала наши прошлогодние походы по кафе. Но только не думаю, что это так.

И все‑таки удивительно, откуда такая зубная паста.

Когда‑то я запоминал наши разговоры очень хорошо, почти слово в слово, а теперь я их не помнил, только некоторые фразы, и иногда путал, что мне говорила она, а что – кто‑то другой. На самом деле это очень неудобно – не помнить, кто тебе что сказал.

– Чем ты теперь занимаешься?

– Ничем, – я пожал плечами, – отдыхаю.

– Три недели ничем не занимаешься?

Три недели, подумал я. Да, три недели. Удивительно быстро прошли. И я ничем не занимаюсь. Три недели.

За окном шли люди, некоторые спешили, и я почувствовал себя очень счастливым, что прошло три недели, первые три недели за много‑много лет, когда мне не надо было никуда спешить. Я откинулся на спинку и потянулся.

– Ни‑чем!

Лена посмотрела на меня и не смогла ничего возразить на мою блаженную улыбку.

– Ты думаешь, это так просто ничего не делать? Ничего подобного, это очень сложная задача! Я в первые дни буквально извелся – не мог сидеть без дела, отвык ничего не делать. Последний раз я отдыхал после первого курса, а потом пошло – работа, подработка, учеба, дела… брал только отпуска на неделю, на две… Может, поэтому стал кататься на велосипеде – так не чувствуется безделье.