Человеколюбие

Как сияют звёзды в моём царском венце, том венце, который моё пламенное желание выковало из победы над Драконом Иллюзии и усыпало драгоценными каменьями твоей жертвы, так и ты, принц, наследник всех моих безмерных, как Вселенная, сокровищ, воссияешь в тот великий день, когда всё мне принадлежащее придёт ко мне, дабы наслаждаться со мной яствами, возросшими за все прошедшие века из семян, посеянных в теле моём и орошённых моим глубоким состраданием.

Сколь обширно Царство моё, столь же безбрежна любовь, укрывавшая и защищавшая, зачинавшая и порождавшая тебя, сын мой, — пламенная сущность той любви, что одевает тебя, ибо ты ведь не наг, в тканое облачение, плотно облегающее форму твою, — любви, охладить которую не в силах и все воды сумрачных глубин; любви, которая растёт подобно древу жизни, чьи верхние ветви касаются небес, и которая с каждым днём становится всё больше, по мере того как текут века, проведённые тобой в сражении с силами Ада.

И можешь ли ты подвергать сомнению мой замысел и с презрением насмехаться над посланцем моим, когда любое дерево, и цветок, и каждое живое существо безошибочно указует лишь на заботу о тебе, или силиться отыскать какой-то иной путь, дабы достичь покоя и блаженства, которого жаждет душа твоя?

Жгучая печаль, мучительное страдание духа, вздымающееся подобно волнам океана в глубине твоего сердца и срывающее с твоих напряженных уст крик: «Отец мой!» — прокладывает путь и заливает вехи его небесным светом, дабы ничто не послужило тебе помехой, когда оборотишься ты лицом своим ко Мне, а к плотским тварям, что усеивают твой путь и замедляют шаги твои, — спиной.

Да, всё это так, и даже более, ибо ты будешь моим венцом, моим Царством и моим ВСЕМ. Узри, Я буду обитать в тебе, как ты во Мне, когда взойдёт заря того нового дня.