Глава 78. Цена бесценного. Прелюдия: Жульничество

Суббота, 4 апреля 1992 года.

Мистер и миссис Дэвис выглядели довольно нервно. Они сидели в особой ложе на квиддичном стадионе Хогвартса, но сегодня из мягких кресел открывался вид не на летающие мётлы, а на гигантский квадрат из чего-то, похожего на пергамент. На большой белой пустоте вскоре появятся окна, через которые будут видны трава и солдаты. Но сейчас там было лишь отражение серого пасмурного неба. (Судя по всему, вскоре разразится буря, хотя маги-синоптики обещали, что дождь начнется не раньше наступления темноты.)

По древней традиции Хогвартса всяким там родителям следовало держаться подальше — примерно по тем же причинам, по которым нетерпеливым детям говорят выйти из кухни и не путаться под ногами. Учитель встречался с родителями, только если он считал, что те ведут себя как-то неправильно. Нужны были исключительные обстоятельства, чтобы администрация Хогвартса подумала, что она должна перед вами оправдываться. Грубо говоря, в каждом конкретном случае на стороне администрации Хогвартса были восемьсот лет выдающейся истории, которых не было у вас.

Поэтому мистер и миссис Дэвис настаивали на аудиенции у заместителя директора МакГонагалл с определённым трепетом. Было трудно набраться надлежащего чувства возмущения, чтобы противостоять той же почтенной ведьме, которая двенадцать лет и четыре месяца назад назначила вам обоим двухнедельные отработки, застукав за актом зачатия Трейси.

С другой стороны, набраться храбрости мистеру и миссис Дэвис помог экземпляр «Придиры», которым они сердито размахивали. Передовица журнала ярким жирным шрифтом вещала на весь мир:

СОГЛАШЕНИЯ С ПОТТЕРОМ?

БОУНС, ДЭВИС, ГРЕЙНДЖЕР

В ЛЮБОВНОМ ПРЯМОУГОЛЬНИКЕ СТРАХА

И таким образом мистер и миссис Дэвис пробили себе дорогу в преподавательскую ложу на трибунах квиддичного стадиона Хогвартса, откуда открывался прекрасный вид на экраны, установленные профессором Квирреллом, и теперь они могли своими глазами увидеть «Что за чертовщина происходит в этой школе, простите за выражение, заместитель директора МакГонагалл!»

Место слева от мистера Дэвиса занимал ещё один обеспокоенный родитель — беловолосый мужчина в элегантной чёрной мантии непревзойдённого качества. Некий Люциус Малфой — политический лидер сильнейшей фракции Визенгамота.

Слева от лорда Малфоя, с презрительной ухмылкой на покрытом шрамами лице сидел аристократ, которого Дэвисам представили как лорда Джагсона.

Ещё левее расположился пожилой, но обладающий пронзительным взглядом тип по имени Чарльз Нотт, который, по слухам, был почти так же богат, как лорд Малфой.

Справа от миссис Дэвис можно было обнаружить прелестную леди и ещё более привлекательного лорда Благородного и Древнейшего Дома Гринграсс. Молодые по меркам волшебников лорд и леди были одеты в серые шёлковые мантии, на которых крошечными тёмными изумрудами были вышиты травинки. После того как её мать удивительно быстро удалилась от дел, леди Гринграсс считалась одним из самых влиятельных независимых членов Визенгамота. А её очаровательный супруг входил в совет попечителей Хогвартса, хотя его род сам по себе не был благородным или богатым.

Справа от них сидела старая ведьма с квадратной челюстью, чрезвычайно сурового вида, которая пожала руки Дэвисам без малейшего намёка на высокомерие. То была Амелия Боунс, директор Департамента Магического Правопорядка.

Место справа от Амелии Боунс занимала пожилая женщина, которая когда-то потрясла мир моды магической Британии, использовав в качестве украшения своей шляпы живого грифа. Некая Августа Лонгботтом. Она не носила титул «леди», но тем не менее, фактически, именно она являлась главой семьи Лонгботтомов до тех пор, пока последний наследник не достигнет совершеннолетия. Мадам Лонгботтом считалась важной фигурой в одной из небольших фракций Визенгамота.

А сбоку от неё сидел не кто иной как Верховный чародей Визенгамота и председатель Международной Конфедерации Магов, директор Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, знаменитый победитель Гриндевальда, алхимик, заново открывший легендарные двенадцать способов использования драконьей крови, самый могущественный волшебник мира и так далее.

И, наконец, самое крайнее место справа занимал загадочный профессор Защиты, Квиринус Квиррелл, который, словно отдыхая, сидел откинувшись в мягком кресле. Казалось, он чувствует себя совершенно непринуждённо в компании голосующего кворума совета попечителей Хогвартса, который в этот прекрасный субботний день собрался, чтобы узнать, что за чертовщина происходит в Хогвартсе в целом и с Драко Малфоем, Теодором Ноттом, Дафной Гринграсс, Сьюзен Боунс и Невиллом Лонгботтомом в частности. Также в дискуссии часто упоминалось имя Гарри Поттера.

Да, и конечно, нельзя забывать про Трейси Дэвис. Директор Боунс заинтересованно подняла брови, когда молодая чета представилась как её родители. Лорд Джагсон бросил на них быстрый недоверчивый взгляд, презрительно фыркнул и отвернулся. Люциус Малфой поприветствовал их вежливо. Правда, в его улыбке была нотка чёрного юмора, смешанного с жалостью.

Мистер и миссис Дэвис, чьё последнее волеизъявление по сколько-нибудь важному вопросу заключалось в прикосновении палочкой к табличке с именем министра Фаджа, у которых в хранилище в Гринготтсе лежало всего триста галлеонов, которые зарабатывали себе на жизнь, продавая котлы в магазине зелий и зачаровывая омниокуляры соответственно, сидели в мягких креслах, тесно прижавшись друг к другу и не шевелясь. В их головах навязчиво крутилась мысль, что им следовало надеть мантии получше.

Мрачное небо, полностью затянутое тёмно-серыми и светло-серыми облаками, обещало бурю. Но пока ещё не было видно сверкания молний и не было слышно раскатов грома. Лишь угрожающе упало несколько капель дождя.

* * *

Солнечный отряд маршировал по лесу к назначенной им позиции для старта, хотя на самом деле это было больше похоже на неторопливую прогулку — бессмысленно тратить силы ещё до начала битвы. Дул неприятно влажный, хотя и прохладный, апрельский ветер. Впереди, приноравливаясь к скорости их шага, летело и указывало путь жёлтое пламя.

В течение всего их пути по сумрачному лесу Сьюзен Боунс озабоченно оглядывалась на Солнечного генерала. Разнос, устроенный профессором Снейпом, судя по всему, всерьёз подкосил Гермиону. Она даже пропустила официальное заседание штаба Солнечного Отряда, и её можно было понять. Но когда Сьюзен зашла к ней позже, чтобы её поддержать, Гермиона, запинаясь, ответила, что потеряла счёт времени. Это было для неё очень необычно, к тому же она выглядела измученной и напуганной, словно её продержали три дня взаперти в туалетной кабинке наедине с дементором. Даже сейчас, когда Солнечному генералу стоило бы сосредоточиться на предстоящей битве, когтевранка постоянно осматривалась по сторонам с таким видом, будто боялась, что сейчас из кустов выпрыгнут Тёмные волшебники и принесут её в жертву.

— После запрета магловских артефактов у нас стало гораздо меньше вариантов, — кисло сказал Энтони Голдштейн. Подобный тон он использовал, когда хотел подчеркнуть свой показной пессимизм. — У меня была идея трансфигурировать сети и бросать их в противника, но...

— Не пойдёт, — Эрни Макмиллан, который выглядел ещё серьёзнее, чем Энтони, покачал головой. — В смысле, это то же самое, что и кидать проклятия — от них можно увернуться.

Энтони кивнул.

— Именно так я и подумал. Симус, а у тебя есть идеи?

Бывший лейтенант Хаоса, ныне маршировавший вместе со своими новыми товарищами по Солнечному Отряду, до сих пор, судя по его виду, был не в своей тарелке.

— Извините, — ответил свежеиспечённый капитан Финниган. — Я больше по стратегической части.

— Я занимаюсь стратегической частью, — безапелляционно заявил Рон Уизли.

— Армий — три, — язвительно вмешалась Солнечный генерал, — то есть мы сражаемся с двумя сразу, поэтому нам нужен больше чем один стратег, поэтому заткнись, Рон!

Рон удивлённо и обеспокоенно посмотрел на своего генерала.

— Эй, — успокаивающим тоном сказал гриффиндорец, — ты не должна позволять Снейпу так на тебя влиять....

— Что по-вашему мы должны делать, генерал? — быстро и очень громко спросила Сьюзен. — Я хочу сказать, на данный момент у нас вообще нет плана.

Заседание штаба провалилось совершенно ошеломляюще — Гермионы не было, а Рон и Энтони одновременно считали, что должны взять на себя командование.

— А нам действительно нужен план? — немного рассеянно отозвалась Солнечный генерал. — У нас есть ты, я, Лаванда, Парвати, Ханна, Дафна, Рон, Эрни, Энтони и капитан Финниган.

— Это... — начал Энтони.

— Довольно неплохая стратегия, — одобрительно кивнул Рон. — У нас сильных солдат столько же, сколько в остальных армиях вместе взятых. У Хаоса остались только Поттер, Лонгботтом и Нотт, ну и Забини, думаю, тоже надо посчитать...

— И Трейси, — заметила Гермиона.

Несколько человек нервно сглотнули.

— Ой, хватит вам, — резко сказала Сьюзен. — Генерал всего лишь подразумевала, что Трейси — закалённый боец ЖОПРПГ.

— И всё-таки, — Эрни с серьёзным видом повернулся к Сьюзен, — думаю, капитан Боунс, вам лучше пойти с той группой, которая будет сражаться с Хаосом. Я знаю, вы можете использовать ваши дважды магические способности только когда невинные в опасности, но… просто на случай, если мисс Дэвис, ну, выйдет из-под контроля и попытается съесть чью-нибудь душу...

— Я с ней справлюсь, — заверила его Сьюзен самым убедительным тоном. Надо сказать, что в данный момент на месте Сьюзен не было метаморфомага, но и Трейси сейчас скорее всего не Дамблдор или кто-нибудь ещё под оборотным зельем.

Капитан Финниган изобразил низкий рокочущий голос:

— Меня тревожит этот недостаток скептицизма, — Симус протянул руку в сторону Эрни, почти соединив при этом указательный и большой пальцы.

Энтони Голдштейн почему-то внезапно закашлялся.

— И что это должно было значить? — спросил Эрни.

— Так иногда говорит генерал Поттер, — ответил капитан Финниган. — Забавно, когда впервые оказываешься в Легионе Хаоса, кажется, что вокруг тебя полное сумасшествие. А через пару месяцев понимаешь, что на самом деле сумасшедшие — все, кто не в Легионе Хаоса...

— По-моему, — громко перебил его Рон, — это довольно неплохая стратегия. Мы ничего не трансфигурируем, мы не тратим сил, мы справляемся с тем, что применят они, а затем быстро их выносим.

— Хорошо, — сказала Гермиона. — Так и поступим.

— Но... — Энтони сердито посмотрел на Рона, — генерал, у Гарри Поттера осталось в армии шестнадцать человек. У нас и у Драконов — двадцать восемь. Гарри это знает, он понимает, что ему нужно сделать что-то невероятное...

— Например? — нервно спросила Гермиона. — Если мы не знаем, что он планирует, мы можем сберечь нашу магию для массового Фините. Как мы и должны были сделать в прошлый раз!

Сьюзен мягко тронула Гермиону за плечо.

— Генерал Грейнджер? Думаю, вам стоит немного отдохнуть перед битвой.

Она ожидала, что Гермиона начнёт спорить, но та лишь кивнула и зашагала чуть быстрее, отделяясь от штаба Солнечного Отряда. Когтевранка по-прежнему посматривала в сторону леса и иногда — на небо.

Сьюзен последовала за ней. Если бы она этого не сделала, со стороны это выглядело бы, словно Солнечного Генерала выгнали из собственного штаба.

— Гермиона? — мягко окликнула Сьюзен, когда они отошли подальше. — Тебе надо сосредоточиться. Здесь всем заправляет профессор Квиррелл, не Снейп, и он не позволит, чтобы что-то плохое случилось с тобой или кем-нибудь ещё.

— Не в этом дело, — дрогнувшим голосом ответила Гермиона. — Дело совсем не в этом, капитан Боунс.

Девочки зашагали ещё быстрее. Они обходили кругом своих солдат, осматривая строй и поглядывая на окружающие деревья.

— Сьюзен? — тихо заговорила Гермиона, когда они оказались вдалеке от всех остальных. — Как ты думаешь, Дафна права? Драко Малфой что-то замышляет?

— Да, — совершенно без раздумий ответила Сьюзен. — Можешь не сомневаться. Ведь в его имени есть буквы М, А, Л, Ф, О, а также И краткое.

Гермиона огляделась по сторонам, словно пытаясь убедиться, что никто за ними не наблюдает — хотя это безусловно был прекрасный способ привлечь к себе внимание.

— Может Малфой стоять за тем, что сделал Снейп?

— Снейп может стоять за Малфоем, — задумчиво ответила Сьюзен, вспомнив разговоры за обедом, которые она слышала у тёти, — а Люциус Малфой может стоять за ними обоими.

От последней мысли у Сьюзен самой по спине слегка побежали мурашки. Внезапно совет просто сосредоточиться на предстоящей битве, который она дала Гермионе, показался намного менее разумным.

— А что, у тебя появились какие-то улики?

Гермиона покачала головой.

— Нет, — по голосу казалось, что она сейчас расплачется. — Я просто... размышляла. И всё.

* * *

В лесу близ Хогвартса, в назначенном месте, куда привело их красное пламя, под серыми небесами стояли и ждали генерал Драконов и его армия.

По правую руку от Драко стояла Падма Патил, его заместитель, которая однажды руководила всей Армией Драконов, пока он был без сознания. За его спиной был Винсент из Крэббов — семьи, которая с незапамятных времён служила Малфоям. Мускулистый мальчик был настороже, как и всегда, вне зависимости от того, была то битва или нет. Чуть дальше позади, рядом с одной из двух мётел, выданных Армии Драконов, стоял Грегори из Гойлов. Хоть Гойлы и не служили Малфоям столь же долго, как Крэббы, но их служение было не менее безупречно.

По левую руку сегодня стоял Дин Томас из Гриффиндора, грязнокровка или, возможно, полукровка, который ничего не знал о своём отце.

Драко был уверен, что Гарри умышленно определил Дина Томаса в Армию Драконов. К Драконам попали ещё три бывших легионера Хаоса, и все трое коршунами следили — не нанесёт ли Драко их бывшему лейтенанту хоть малейшую обиду.

Кто-то назвал бы это диверсией, но Драко знал в чём дело. Гарри также отдал лейтенанта Финнигана в Солнечный Отряд, хотя профессор Квиррелл постановил, что Гарри должен отдать только одного лейтенанта. Это тоже был намеренный ход, который ясно говорил, что Гарри не воспользовался случаем, чтобы избавиться от самых нелюбимых бойцов.

С одной стороны, Драко было бы гораздо легче завоевать верность своих новых солдат, если бы они думали, что Гарри посчитал их ненужными. С другой... ну, это было нелегко выразить словами. Гарри отдал ему хороших солдат, не задев их гордость, но это было не всё. Гарри проявил доброе отношение к своим солдатам, но и это было не всё. Гарри не просто играл честно, он поступал так... что его действия невозможно было не сравнивать с тем, как играют в Слизерине.

Поэтому Драко не нанёс мистеру Томасу ни малейшей обиды, напротив — поставил рядом с собой, и тот теперь подчинялся лишь Драко и Падме и более никому. Драко объявил мистеру Томасу и всем остальным, что это испытание, а не повышение. Мистер Томас должен будет показать, что он достоин такого ранга в Армии Драконов — ему дан шанс и оценка будет справедливой. Во время церемонии мистер Томас выглядел очень удивлённым (насколько знал Драко, в Легионе Хаоса подобных формальностей не придерживались), но, выслушав речь нового командира, гриффиндорец чуть сильнее расправил плечи и кивнул.

Затем, после того, как мистер Томас достаточно хорошо показал себя на одной из тренировок Армии Драконов, его пригласили на мероприятие по разработке стратегии в огромный штаб Армии Драконов. Спустя несколько минут после начала мероприятия Падма как бы ненароком поинтересовалась, есть ли у мистера Томаса идеи, как победить Легион Хаоса.

Гриффиндорец весело отозвался, что Гарри предвидел, что генерал Малфой попросит одного из своих солдат спросить его об этом, и что Гарри просил передать, что генерал Малфой должен спросить самого себя — в чём может заключаться его относительное преимущество — что Драко Малфой должен сделать, или что Армия Драконов должна сделать, чтобы Легион Хаоса не смог ничего этому противопоставить, а затем попробовать использовать это преимущество в полной мере. Дин Томас понятия не имел, что бы это могло быть, но если у него появятся идеи, как побить Хаос, он ими поделится. В конце концов так ему приказал Гарри.

Эхх, — подумал Драко, поскольку не мог вздохнуть вслух. Но это был хороший совет, и Драко воспользовался им. Он сел за стол в своей спальне, взял перо и пергамент и выписал всё, что могло бы стать относительным преимуществом.

И, к его собственному удивлению, у него появилась идея. Настоящая. Вообще-то даже целых две.

Разнёсшийся над лесом гулкий звон колокола показался как никогда зловещим. В тот же миг два пилота крикнули «Вверх!», вскочили на мётлы и устремились в серое небо.

* * *

Мистер и миссис Дэвис уже слегка опирались друг на друга — нервное напряжение отняло у них слишком много сил. На огромном белом экране перед ними появились три больших окна, словно в нём прорезали дыры, через которые можно было увидеть лес и три армии на марше. Меньшие окна показывали шестерых всадников на мётлах. В углу пергамента изображался лес в целом, светящиеся точки обозначали армии и разведчиков.

Окно к Солнечным показывало, как генерал Грейнджер и её капитаны шагают в центре Солнечного отряда под защитой щитов Контего, поддерживаемых другими учениками. Профессор Квиррелл пояснил, что Солнечный отряд прекрасно осведомлён, что у них намного больше опытных бойцов, и потому защищает этих бойцов от внезапного нападения. А в остальном, Солнечные уверенно двигались вперёд, сохраняя силы.

Солдаты в армии генерала Малфоя — по крайней мере те, у кого были хорошие оценки по трансфигурации — подобрали листья и трансфигурировали их... ну, если посмотреть на Падму Патил, которая почти закончила свою работу, то можно было увидеть, что её лист, похоже, превратился в перчатку на левую руку со свисающим ремешком. (Окно приблизило изображение.)

Мрачно смотревший на экран лорд Джагсон заговорил:

— Что делает ваш сын, Люциус? — его голос сочился надменностью.

Ведьма-иностранка, стоящая справа от Драко Малфоя, уже закончила трансфигурировать свою перчатку и поднесла её генералу Драконов, словно жертву.

— Я не знаю, — спокойным, но не менее аристократическим тоном ответил Люциус Малфой, — но я верю, у него на это есть веские причины.

Падма надела перчатку на левую руку, затянула ремешок и протянула руку в перчатке Драко Малфою. Вся Армия Драконов остановилась. Генерал Малфой несколько раз глубоко вздохнул, поднял палочку, чётко выполнил последовательность из восьми движений и выкрикнул:

— Коллопортус!

Воин Драконов вскинула руку в перчатке, сжала её в кулак и коротко поклонилась Драко Малфою. Тот ответил более лёгким поклоном, но при этом его немного покачнуло. Падма вернулась на своё место справа от Драко, и Драконы зашагали снова.

— Ну хорошо. Не мог бы кто-нибудь объяснить, что происходит? — поинтересовалась Августа Лонгботтом.

Амелия Боунс, не отрывая взгляда от экрана, слегка нахмурилась.

— По той или иной причине, — насмешливо ответил профессор Квиррелл, — наследник Малфоев, судя по всему, способен использовать удивительно сильную магию для первокурсника. Несомненно, дело в чистоте его крови. Уверен, добрый лорд Малфой не стал бы открыто нарушать законы о колдовстве несовершеннолетних, обеспечивая своего сына палочкой до принятия в Хогвартс.

— Я бы посоветовал вам быть осторожнее с намёками, Квиррелл, — холодно прервал его Люциус Малфой.

— О, конечно, — отозвался профессор Квиррелл. — Заклинание Коллопортус нельзя снять с помощью Фините Инкантатем, для этого требуется заклинание Алохомора равной силы. До тех пор зачарованная таким образом перчатка неуязвима для умеренных физических воздействий и будет блокировать усыпляющее и оглушающее проклятья. И, поскольку ни мистер Поттер, ни мисс Грейнджер не в состоянии применить достаточно мощное противозаклинание, такие чары неодолимы на этом поле боя. Изначально это заклинание служит для других целей, и мистера Малфоя ему научили, чтобы он мог ускользнуть от врагов. Но, судя по всему, мистер Малфой учится творческому подходу.

Пока профессор Защиты говорил, осанка Люциуса Малфоя становилась всё более царственной. Теперь он сидел совершенно прямо и держал голову ощутимо выше, чем раньше. В его голосе зазвучала тихая гордость:

— Он будет самым великим лордом Малфоем из всех, кто носил это имя.

— Сомнительное достижение, — буркнула себе под нос Августа Лонгботтом.

Амелия Боунс усмехнулась. На какую-то крошечную роковую долю секунды усмехнулся и мистер Дэвис, но тут же осёкся, и смех превратился в странный булькающий звук.

— Полностью согласен, — было неясно, к кому обратился профессор Квиррелл. — К несчастью, творческий подход для мистера Малфоя ещё в новинку, и потому он совершил классическую ошибку когтевранца.

— Какую же именно? — голос Люциуса Малфоя опять превратился в лёд.

Профессор Квиррелл откинулся на спинку скамьи, бледно-голубые глаза на секунду расфокусировались, и изображение в одном из окон сместилось и увеличилось, показав капли пота, выступившие на лбу Драко Малфоя.

— Идея показалась настолько прекрасной, что мистер Малфой полностью упустил из виду некоторую её непрактичность.

— Нельзя ли объяснить поподробнее? — спросила леди Гринграсс. — Не все здесь эксперты в подобных... делах.

— У них появится искушение ловить проклятья, от которых мудрее было бы увернуться, — бесстрастно сказала Амелия Боунс. — Особенно, если на тренировку этого навыка у них было мало времени. И к тому же такое количество заклинаний утомит их самого сильного бойца.

Профессор Квиррелл обозначил кивок в сторону директора ДМП.

— Совершенно верно, мадам Боунс. Мистер Малфой — новичок в искусстве поиска идей. Поэтому, найдя одну, он гордится уже этим. Пока у него недостаточно идей, чтобы решительно отбрасывать те, что в некоторых отношениях прекрасны, но в других — непрактичны. У него нет уверенности в том, что он сможет придумать идеи лучше, когда они ему понадобятся. Боюсь, то, что мы видим, не лучшая идея мистера Малфоя, а его единственная идея.

Лорд Малфой молча повернулся обратно к экранам, словно профессор Защиты исчерпал своё право на существование.

— Но... — заговорил лорд Гринграсс, — во имя Мерлина, что Гарри Поттер...

* * *

Шестнадцать оставшихся солдат Легиона Хаоса — или скорее пятнадцать плюс Блейз Забини — уверенно маршировали по лесу, их обувь глухо стучала по ещё сухой земле. Их камуфляжная форма смешивалась с лесом даже больше обычного — все цвета растворились в оттенках пасмурного дня.

Шестнадцать легионеров Хаоса против двадцати восьми воинов Драконов и двадцати восьми солдат Солнечных.

Солдаты Хаоса единогласно пришли к мнению, что при настолько плохих шансах практически невозможно проиграть. В конце концов, в таких условиях генералу Хаоса придётся устроить нечто особенно впечатляющее.

Судя по всему, все теперь считали, что Гарри способен вытаскивать чудеса из шляпы всегда, когда это ему потребуется. В этом было что-то кошмарное. Получалось, что если ты не можешь сделать невозможное, ты разочаровываешь своих друзей и не используешь свой потенциал...

Гарри не стал беспокоить профессора Квиррелла жалобами на «слишком большое давление». Его мысленная модель профессора Защиты предсказывала, что тот будет выглядеть изрядно раздражённым и скажет — помимо прочего — «Вы прекрасно способны решить эту задачу, мистер Поттер. Вы хотя бы пробовали?» и после этого снимет несколько сотен баллов Квиррелла.

Сверху, где две метлы наблюдали за их продвижением, раздался звонкий крик Тессы Уолш:

— Свой!

И через мгновение:

— Пряник!

Несколько секунд спустя к отряду подбежала солдат, взявшая себе кодовое имя «Пряник», слегка вспотевшая от пробежки к дубу, который заметил Невилл, и обратно на холодном, но влажном воздухе. В горстях она несла жёлуди. Пряник подскочила к Шэннон, которая держала в руках форменную рубашку с завязанным горлом, чтобы не трансфигурировать сумку. Когда Пряник попыталась бросить жёлуди в импровизированную сумку, Шэннон хихикнула и отдёрнула рубашку вправо, а затем, когда Пряник предприняла вторую попытку, — влево. Наконец, после резкого окрика «Мисс Фридман!» от лейтенанта Нотта, Шэннон вздохнула и прекратила дурачиться. Пряник бросила свои жёлуди в рубашку и побежала за следующей порцией.

Где-то на заднем плане Элли Найт распевала собственную версию марша Легиона Хаоса и примерно половина солдат пытались под неё шагать, хотя и не знали мотива. Неподалёку Нита Бердин, у которой были высокие оценки по трансфигурации, закончила создавать ещё одну пару зелёных очков, и вручила их Адаму Берингеру, который сложил их и убрал в карман своей формы. Некоторые солдаты, несмотря на пасмурный день, уже надели собственные зелёные очки.

Можно было предположить, что всему этому есть чрезвычайно сложное и интересное объяснение, и попасть в точку.

Двумя днями ранее, в промежутке между уроками и обедом, Гарри сидел посреди книжных полок в уютном кресле-качалке, которое он приобрёл для подвального уровня своего сундука, и размышлял о силе.

Чтобы шестнадцать солдат Хаоса победили двадцать восемь Солнечных и двадцать восемь Драконов, их надо как-то усилить. Есть пределы тому, чего можно достичь манёвром. Должно существовать какое-то тайное оружие, и оно должно сделать их непобедимыми. Ну или по крайней мере достаточно неостановимыми.

Магловские артефакты теперь, после министерского эдикта, в учебных битвах Хогвартса оказались вне закона. Можно было найти какое-то умное и необычное заклинание, но проблема заключалась в том, что армия вдвое большего размера грубой силой заклинания Фините справится практически с чем угодно. Солнечный отряд не додумался до этой тактики в случае с трансфигурированными кольчугами, но после того, как на это указал профессор Квиррелл, никто больше не допустит такую ошибку. И как грубое противозаклинание, Фините Инкантатем требует по меньшей мере столько же магии, сколько нужно на отменяемое заклинание... что в условиях значительного численного перевеса противника выводит военную задачу на совершенно новый уровень. С помощью Фините враг может покончить со всем, что вы используете, и у него останется ещё достаточно магии на щиты и залпы усыпляющими заклинаниями.

Если, конечно, не применить какое-нибудь колдовство, в котором будут задействованы силы, лежащие за пределами возможностей первокурсника Хогвартса. Что-нибудь слишком мощное для вражеского Фините.

Поэтому Гарри спросил Невилла, не слышал ли тот о каких-нибудь маленьких, безопасных ритуалах с жертвоприношениями...

А затем, когда вопли и крики поутихли, когда Гарри оставил спор о Нерушимых Клятвах и просто принял как данность, что с позиции взаимоотношений с общественностью эта идея неприменима, он осознал, что ему не нужны ритуалы. На обычных уроках в Хогвартсе их учили колдовству, в котором задействовались силы, превышающие их собственные.

Иногда, даже глядя на что-то в упор, невозможно понять, на что ты смотришь, пока не задашь совершенно конкретный вопрос...

Защита. Чары. Трансфигурация. Зелья. История магии. Астрономия. Полёты на мётлах. Травоведение...

— Враг! — раздался крик сверху.

* * *

К счастью, Невилл Лонгботтом совершенно не представлял, что за ним наблюдает его бабушка. Иначе он бы постеснялся выкрикивать изо всех сил страшные боевые кличи, которые он издавал в трёхсекундных промежутках между Люминос ами. Невилл висел на хвосте у Грегори Гойла и ракетой мчался за ним сквозь густой лес.

(— Но... — Августа Лонгботтом была изумлена чуть ли не больше, чем обеспокоена. — Но Невилл боится высоты!)

(— Не все страхи вечны, — сказала Амелия Боунс, оценивающе наблюдая за происходящим на широком экране перед ними. — Или он нашёл в себе храбрость. Итог в целом один и тот же.)

Красный отблеск...

Невилл уклонился — еле-еле разминувшись с деревом, но всё же уклонился. А потом каким-то образом сумел увернуться почти от всех веток, прежде чем они ударили его по лицу.

Метла мистера Гойла уходила в отрыв всё дальше и дальше — их мётлы были одинаковы, и мистер Гойл весил больше, но у Невилла всё равно не получалось его догнать. Поэтому Невилл притормозил, подал назад, направил метлу к лесу и поспешил обратно, туда где всё ещё маршировал Легион Хаоса.

Через двадцать секунд — это была недолгая погоня, но захватывающая — Невилл уже был среди своих друзей из Хаоса и слез с метлы, чтобы немного пройтись по земле.

— Невилл, — не глядя в его сторону, сказал генерал Поттер, — я же говорил, Невилл, ты не должен...

Гарри осторожно двигался сквозь лес с палочкой, по-прежнему прижатой к почти законченному объекту, который он медленно трансфигурировал. Позади него Блейз Забини, похожий на бредущего инфернала, работал над меньшей копией того же объекта.

— Нет, должен, — отозвался Невилл. Он посмотрел на свои пальцы, сжимающие метлу, и заметил, что дрожат и пальцы, и вся рука. Но после дуэльных занятий с мистером Диггори, ежедневно по часу в день, а потом ещё часа самостоятельного обучения прицеливанию, Невилл, вероятно, стрелял с метлы лучше всех в Хаосе, (если, конечно, кто-нибудь ещё не занимался таким же образом) пусть и не был самым лучшим наездником.

— Отличное шоу, Невилл, — сказал Теодор. Он шагал впереди всех в одной нижней рубашке, ведя Легион Хаоса сквозь лес.

(Августа Лонгботтом и Чарльз Нотт изумлённо переглянулись и быстро отвели взгляды, словно обжёгшись).

Невилл несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь унять дрожь в руках и подумать. Скорее всего, Гарри не до глубокого обдумывания стратегии, пока он занят сложной трансфигурацией.

— Лейтенант Нотт, у вас есть идеи, зачем Армия Драконов пошла на это? Они потеряли метлу... — Драконы начали сражение с отвлекающего манёвра, призванного скрыть приближение мистера Гойла из леса. И Невилл только в последний миг понял, что их атакуют две метлы. Но Легион Хаоса сбил второго наездника. Собственно поэтому мётлы обычно не вступали в бой до прямого столкновения армий, поскольку иначе весь огонь армии будет сосредоточен на одной метле. — И Драконы ведь даже никого не зацепили?

— Именно! — гордо воскликнула Трейси Дэвис. Она шагала рядом с генералом Поттером с палочкой наготове. Её глаза непрестанно сканировали окружающий лес. — Я выпустила Радужную сферу за долю секунды до того, как заклинание мистера Гойла чуть не попало в Забини. И учитывая то, как была вытянута другая рука мистера Гойла, думаю, он намеревался заодно вырубить и генерала, — слизеринка хищно ухмыльнулась. — Мистер Гойл попробовал использовать заклятие Пробивающего Бура, но к своему отчаянию уяснил, что его слабая магия — ничто по сравнению с моими недавно обретёнными тёмными силами, ха-ха-ха-ха!

Некоторые легионеры засмеялись вместе с ней, но у Невилла засосало под ложечкой, когда он понял, насколько Легион Хаоса был близок к полному провалу. Если бы мистер Гойл сумел прервать обе трансфигурации...

* * *

— Докладывай! — скомандовал генерал Драконов, изо всех сил пытаясь не показывать усталость, охватившую его после семнадцати Запирающих заклятий. А ведь впереди их было ещё много.

На лбу Грегори виднелись капельки пота.

— Враг сбил Дилана Вогана, — отчеканил он. — Гарри Поттер и Блэйз Забини трансфигурируют что-то тёмно-серое и кругловатое, каждый своё. По-моему, оно не было закончено, но выглядело как что-то большое и пустое, вроде как в форме котла. У Забини оно меньше, чем у Поттера. Я не смог достать никого из них или нарушить их трансфигурацию — меня блокировала Трейси Дэвис. Невилл Лонгботтом на метле. Летает он до сих пор ужасно, но целится очень здорово.

Драко, нахмурившись, выслушал Грегори, после чего посмотрел на Падму и Дина Томаса. Те дружно покачали головами, показывая, что они тоже не могут придумать, что может быть большим, серым и в форме котла.

— Что-нибудь ещё? — спросил Драко. Если это всё, что они узнали, то они зазря потеряли метлу...

— Я заметил ещё только одну странную штуку, — немного растеряно произнёс Грегори. — Некоторые из Хаоса носят... что-то типа защитных очков?

Драко задумался над этим, не замечая, что он остановился и вся Армия Драконов автоматически остановилась вместе с ним.

— В этих очках было что-то особенное? — спросил он.

— Эм-м... Они были... может быть, зеленоватые...

— Хорошо, — Драко машинально двинулся дальше, и Драконы последовали его примеру. — Вот наша новая стратегия. Мы отправим против Легиона Хаоса только одиннадцать Драконов, не четырнадцать. Этого должно быть достаточно, раз мы теперь можем нейтрализовать их особое преимущество.

Он рисковал, но, чтобы победить в трёхсторонней битве, иногда нужно рисковать.

— Генерал Малфой, вы разгадали план Хаоса? — крайне удивлённо спросил мистер Томас.

— Что они задумали? — спросила Падма.

— Понятия не имею, — Драко очень самодовольно ухмыльнулся. — Мы просто сделаем то, что напрашивается само собой.

* * *

Гарри закончил создание котла и теперь аккуратно складывал жёлуди в ёмкость, пока разведчики искали поблизости источник воды, которая послужит жидкой основой. Во время движения через лес они часто проходили мимо впадин и миниатюрных ручьёв, так что это не должно занять много времени. Ещё один разведчик принёс прямую палку для помешивания, так что Гарри не нужно будет трансфигурировать и её.

Иногда, даже глядя на что-то в упор, невозможно понять, на что ты смотришь, пока не задашь совершенно конкретный вопрос...

Как можно заполучить магическую силу, недоступную первокурсникам?

Как-то раз профессор зельеварения в назидание рассказал им историю (сопровождая её насмешками и издёвками, чтобы глупость не казалась романтичной и смелой) о второкурснице из Шармбатона, которая украла запрещённые для учеников и очень дорогие ингредиенты и попыталась сварить Оборотное зелье, чтобы принять облик другой девочки для целей, которые лучше оставить за пределами повествования. Но она умудрилась испортить зелье кошачьей шерстью и вместо того, чтобы немедленно обратиться к лекарю, спряталась в туалете, надеясь, что колдовство развеется само. Когда её нашли, было уже слишком поздно, чтобы совершить полную обратную трансформацию, так что она была обречена влачить дальнейшее существование в виде гибрида девочки и кошки.

Гарри осознал смысл этой истории лишь в тот миг, когда придумал правильный вопрос — история подразумевала, что юный волшебник или ведьма с помощью зельеварения, способны делать нечто такое, чего они никогда бы не смогли достичь заклинаниями. Оборотное зелье известно как одно из самых могущественных зелий... Но зельем уровня ЖАБА Оборотное делал не возраст волшебника и соответствующий ему запас магии, а точность, которую необходимо соблюдать при его изготовлении, и последствия, которые наступали, если зельевар ошибался.

Никто ни в одной из армий ещё не пробовал варить зелья. Но профессор Квиррелл разрешит почти что угодно, если это что-то можно было бы использовать и в настоящей войне. Жульничество — это тактика, однажды сказал им профессор Защиты. Или даже, жульничество — это слово, которым неудачники называют тактику, и оно будет вознаграждено дополнительными баллами Квиррелла, если пройдёт успешно. В принципе, нет ничего нереалистичного в трансфигурации пары котлов и изготовлении зелий из подручных средств, если до столкновения армий достаточно времени.

Поэтому Гарри достал свой экземпляр «Волшебных снадобий и зелий» и начал искать безопасное, но полезное зелье, которое он мог бы сварить за несколько минут до того, как грянет битва — зелье, которое могло бы закончить бой до того, как с вражеской стороны полетят ответные заклинания, или эффект от которого сможет устоять против Фините первогодок.

Иногда, даже глядя на что-то в упор, невозможно понять, на что ты смотришь, пока не задашь совершенно конкретный вопрос...

Какое зелье можно сварить, используя ингредиенты, собранные в обычном лесу?

Все рецепты в «Волшебных снадобьях и зельях» содержали по крайней мере один ингредиент от волшебного растения или животного. Что было печально, поскольку все волшебные растения и животные находились в Запретном лесу, а не в безопасном, маленьком лесу, где проводились битвы.

Кто-нибудь другой на этом мог бы уже сдаться.

Гарри перелистывал страницы, один рецепт за другим. Он пролистывал их всё быстрее и быстрее, осознавая то, что он уже читал, но раньше не видел.

Каждый рецепт зелья требовал по крайней мере один волшебный ингредиент, но почему это должно быть правдой?

Заклинания не требовали материальных компонентов вовсе. Нужно было просто сказать слова и взмахнуть палочкой. Гарри решил, что по своей сути зельеварение работает аналогично. Просто вместо произнесения слогов, которые по непонятной причине вызывают действие заклинания, нужно собрать кучку отвратительных ингредиентов и помешать их по часовой стрелке четыре раза.

И в таком случае, зная, что большинство зелий включают и обыкновенные компоненты, вроде еловых иголок или тушёных слизней, можно ожидать, что существуют и зелья, в которых используются только обычные компоненты.

Но вместо этого все рецепты в «Волшебных снадобьях и зельях» требовали по крайней мере один компонент волшебного растения или животного — например паутину акромантула или лепестки Венериной огнеловки.

Иногда, даже глядя на что-то в упор, невозможно понять, на что ты смотришь, пока не задашь совершенно конкретный вопрос...

Если создание зелья похоже на произнесение заклинания, то почему я не падаю от истощения, сварив лекарство от ожогов?

В предыдущую пятницу Гарри на сдвоенном занятии по зельеварению сварил зелье от ожогов... хотя лечить даже самыми простыми заклинаниями при помощи палочки и словесной формулы могли только ученики с четвёртого курса и старше. И после того урока, все чувствовали себя как обычно после урока зельеварения, то есть, без сколько-нибудь заметных следов магического истощения.

Гарри захлопнул «Волшебные снадобья и зелья» и устремился в гостиную Когтеврана. Он нашёл семикурсника, готовившего домашнее задание по зельям для ЖАБА и заплатил сикль, чтобы одолжить на пять минут «Самые могущественные зелья». Гарри не хотелось бежать за подтверждением своих мыслей в библиотеку.

Быстро пробежав пять рецептов в книге за седьмой курс, Гарри остановился на шестом рецепте «Зелья огненного дыхания», для которого требовались яйца пеплозмея... Учебник предупреждал, что получившийся огонь будет не горячее, чем магический огонь, который вызвал к жизни пеплозмея, отложившего эти яйца.

Гарри крикнул «Эврика!» прямо посреди гостиной Когтеврана, за что получил строгий выговор от ближайшего старосты, который подумал, что мистер Поттер пытается произнести заклинание. Ни один волшебник в мире не знал и не хотел знать ни о каком-то древнем магле по имени Архимед, ни об осознании доисторическим физиком факта, что вода, вытесненная из ванны, по объёму равна объекту, погрузившемуся в ванну...

Законы сохранения. На них было основано больше магловских открытий, чем Гарри смог бы легко сосчитать. В технологиях маглов нельзя поднять перо на один метр от земли, если к нему не приложена сила откуда-либо. Если посмотреть на лаву, извергаемую вулканом, и спросить — откуда идёт жар, то физик рассказал бы о радиоактивных тяжёлых металлах в ядре Земли. Если спросить, откуда берётся энергия для питания радиоактивности, физик указал бы на эру формирования Земли, изначальный взрыв сверхновой в дни зарождения галактики, испёкший атомные ядра тяжелее естественного для них веса, сжавший протоны и нейтроны в плотную, нестабильную структуру, которая при распаде отдаёт часть энергии той сверхновой. Лампочка питается электричеством, питаемым атомной электростанцией, питаемой сверхновой... Эту последовательность можно проследить назад вплоть до Большого Взрыва.

Магия же, мягко говоря, работала не так. Отношение магии к законам, таким как закон сохранения энергии, было чем-то между гигантским оттопыренным средним пальцем и абсолютно безразличным пожиманием плечами. Агуаменти создавало воду из ничего — во всяком случае, так считалось. Никто не знал озера, в котором уровень воды понижался бы всякий раз при использовании этого заклинания. Простого заклинания уровня пятого курса, довольно посредственного на взгляд волшебников, поскольку создание стакана с водой не кажется им чем-то удивительным. И плевать они хотели на то, что масса должна сохраняться, или что создание грамма вещества эквивалентно созданию 90 000 000 000 000 джоулей энергии. Как-то раз Гарри наткнулся на описание высокоуровневого заклинания, словесная формулировка которого звучала буквально «Аресто моментум». И когда он спросил, девается ли «моментум» куда-нибудь, то получил в ответ лишь недоумевающие взгляды. Гарри продолжал отчаянно искать хоть какой-нибудь закон сохранения в магии, хоть где-нибудь...

… и всё это время он был прямо перед ним на любом занятии по зельеварению. Изготовление зелий не создавало магию, оно сохраняло магию. Вот почему в каждом зелье обязательно присутствует хотя бы один волшебный ингредиент. А следуя инструкциям, вроде «помешать четыре раза против часовой стрелки и один раз по часовой» — предположил Гарри — зельевар создаёт маленькое заклинание, которое придаёт другую форму магии в ингредиентах (и расщепляет физическую форму, так что ингредиенты вроде еловых иголок растворяются в пригодную для питья жидкость. Гарри сильно подозревал, что если варить точно такое же зелье будет магл, то в итоге у него получится лишь колючая каша.) Вот чем на самом деле было изготовление зелий — искусством трансформации существующих волшебных эссенций. Поэтому после урока зельеварения есть лишь лёгкая усталость — не нужно напитывать зелье своей магией, нужно лишь изменить форму магии, которая уже существует. Вот почему второкурсница смогла сварить Оборотное зелье, ну, то есть, почти смогла.

Гарри продолжил листать «Самые могущественные зелья» в поисках опровержения своей новой блестящей теории. Через пять минут он кинул старшекласснику ещё один сикль (несмотря на его протесты) и вновь вернулся к учебнику.

«Зелье силы гиганта» требовало, чтобы хлюпнявок, используемых в качестве ингредиента, расплющил рэйем. Это было странно, поскольку раздавленные хлюпнявки не были сильны сами по себе, они будут просто... очень, очень сильно раздавлены после того, как по ним пройдётся рэйем.

В другом рецепте говорилось «коснуться кованой бронзой», то есть взять кнат щипцами и поводить по поверхности зелья. Учебник предупреждал, что если уронить кнат в котёл, то зелье мгновенно перегреется и выкипит из котла.

Гарри вглядывался в рецепты и их предупреждения и формировал вторую, более странную гипотезу. Ну конечно, всё было сложнее, чем просто «изготовление зелий использует магический потенциал, скрытый в ингредиентах», как магловские машины используют потенциал сгорания бензина. Магия никогда не была столь вменяема...

И Гарри отправился к профессору Флитвику — поскольку не хотел приближаться к профессору Снейпу, кроме как на занятиях. Гарри сказал профессору Флитвику, что хочет изобрести новое зелье, знает, какие ингредиенты в нём должны быть, и что зелье должно делать, но не знает, как вычислить правильную последовательность помешиваний...

Некоторое время профессор Флитвик кричал от ужаса и бегал маленькими кругами. Затем последовал жёсткий допрос. Профессор Флитвик призвал к себе на помощь профессора МакГонагалл, и они убедили Гарри, что в данном случае не только допустимо, но и важно, чтобы он раскрыл свою предполагаемую теорию. В итоге выяснилось, что Гарри не совершил оригинальное открытие в магии, а лишь заново открыл закон столь древний, что никто не знал, кто именно первым его сформулировал.

Зелье тратит то, что было вложено в создание его ингредиентов.

Жар печей гоблинов выплавил бронзовый кнат, сила рэйема раздавила хлюпнявок, магический огонь вызвал к жизни пеплозмея — всю эту истраченную мощь можно вызвать вновь и вложить в иную структуру с помощью процесса помешивания ингредиентов по определённому шаблону.

(С магловской точки зрения это выглядело странно. Как безумная версия термодинамики, изобретённая кем-то, кто считал, что всё должно быть честно. С магловской точки зрения, жар, потраченный при выплавлении кната, не оставался в бронзе, а уходил и растворялся в окружающей среде, навсегда становясь менее доступным. Энергия сохраняется и не может быть ни создана, ни уничтожена, энтропия всегда растёт. Но волшебники так не думали: с их перспективы, если вложить какую-то работу в создание кната, то и обратно можно получить такое же количество работы. Гарри попытался объяснить, почему это звучит немного странно для выросшего среди маглов, на что профессор МакГонагалл удивлённо поинтересовалась, чем же магловская точка зрения лучше магической.)

Фундаментальный принцип изготовления зелий не имел ни названия, ни общепринятой формулировки, поскольку в противном случае кто-нибудь мог захотеть её записать.

И кто-нибудь, не способный найти этот принцип самостоятельно, мог его прочитать.

И начать выдавать всевозможные светлые идеи по изобретению новых зелий.

И превратиться в девочку-кошку.

Гарри кристально ясно объяснили, что после битвы он не должен делиться этим своим открытием ни с Невиллом, ни с Гермионой. Он попытался сказать, что Гермиона в последнее время не в духе и это могло бы её приободрить. На что профессор МакГонагалл сухо ответила, чтобы он даже не думал об этом, а профессор Флитвик поднял свои маленькие руки и сделал жест, будто ломая палочку пополам.

Тем не менее профессора оказались достаточно добры и посоветовали, что, раз мистер Поттер знает, какими должны быть ингредиенты, то он может поискать уже существующий рецепт, позволяющий добиться того же магического эффекта, и профессор Флитвик упомянул несколько томов в библиотеке Хогварста, которые могли оказаться полезными...

* * *

Экран, похожий на огромный пергамент, теперь показывал лишь лес с высоты птичьего полёта. Только с трудом можно было различить одетые в камуфляж три армии — каждая из которых была разбита на две группы, — сходящиеся для трёхсторонней битвы.

Скамьи квиддичного стадиона быстро заполнялись зрителями, которые хотели пропустить всю скучную подготовку и увидеть только саму битву. (Общественное мнение сходилось на том, что если в битвах профессора Квиррелла и было что-то неправильное, так это то, что они, действительно начавшись, длились гораздо меньше, чем квиддичные матчи. На это профессор Квиррелл ответил лишь «Это реализм», и тема была закрыта.)

В гигантском окне — всё теперь было в одном окне, через которое открывался вид с большой высоты — бесформенное сборище крошечных одетых в камуфляж фигур стало ближе.

Ещё ближе.

До них уже почти можно было дотронуться...

* * *

Огромное белое пергаментное окно показывало первое столкновение между Солнечными и Хаосом. Масса вопящих детей, на груди которых красовалась эмблема с улыбающимся лицом, неслась вперёд с поднятыми щитами Контего. Некоторые кричали «Сомниум!»...

Внезапно один из них перепугано взвизгнул «Призматис!», и все атакующие резко остановились. Перед ними выросла сияющая стена силы.

Из-за деревьев вышла Трейси Дэвис.

— Правильно, — низким голосом зловеще заявила Трейси, направляя палочку на Радужный барьер. — Вы должны бояться меня. Ибо я Трейси Дэвис, Тёмна леди! Т-Ё-М-Н-А, без Я!

(Амелия Боунс, директор Департамента Магического Правопорядка, вопросительно посмотрела на мистера и миссис Дэвис, которые выглядели так, будто предпочли бы провалиться сквозь землю.)

За Радужным барьером среди Солнечных последовал приглушённый спор. Судя по всему, один из них активно препирался с другими.

И спустя секунду вздрогнула Трейси.

Из рядов Солнечных вперёд вышла Сьюзен Боунс.

(— Ничего себе, — пробормотала Августа Лонгботтом. — Как вы думаете, чему ваша внучатая племянница учится в Хогвартсе?)

(— Не знаю, — спокойно ответила Амелия Боунс, — но я пошлю ей шоколадную лягушку и настоятельный совет выучиться этому побольше.)

Радужный барьер исчез.

Солнечные солдаты снова ринулись в атаку.

Высоким от напряжения голосом Трейси выкрикнула «Инфламмаре!», и Солнечные опять резко остановились, поскольку полусухая трава между ними вспыхнула линией огня, которая увеличивалась, следуя за движениями палочки Трейси. Сьюзен Боунс в ответ крикнула «Фините инкантатем!», и пламя потускнело, вспыхнуло опять и снова потускнело — воля Трейси и воля Сьюзен сошлись в поединке. Остальные солдаты начали прицеливаться в Трейси, и в этот миг с небес с воплем спикировал Невилл Лонгботтом.

* * *

Один из бойцов Драконов, Рэймонд Арнольд, сделал жест рукой, указав вперёд и влево. Среди остальных солдат пронёсся приглушённый шёпот, и все они тихо повернулись в направлении врага. Солнечные знали, что они здесь, обе армии знали, что враг совсем рядом. Но в этот момент все инстинктивно притихли.

Драконы осторожно двинулись дальше, ещё дальше. Неброский камуфляж Солнечных уже виднелся за деревьями в отдалении, но все по-прежнему вели себя тихо, никто не призывал к атаке.

Драко был впереди своих солдат, Винсент следовал сразу за ним, а Падма шла там, где заканчивалась его тень. Если их троица сможет ошеломить лучших из Солнечных, то у остальной армии Драконов будет шанс.

И тут Драко увидел одну из Солнечных, издалека смотрящую на него, в авангарде её собственной армии. Смотрящую на него с гневом...

Их глаза встретились.

У Драко была только доля секунды, чтобы самым краешком сознания задаться вопросом — почему Гермиона Грейнджер так злится. А потом обе армии разразились криками, и все устремились в атаку.

* * *

Другие легионеры Хаоса уже появились из-за деревьев — некоторые из них спрыгнули с деревьев, — битва теперь была в самом разгаре. Все стреляли во всех направлениях в каждого, кто походил на врага. В придачу, некоторые из Солнечных кричали «Люминос!» в Невилла Лонгботтома. Пуффендуец Хаоса уворачивался и метался над полем боя. Его передвижения сложно было описать иначе, кроме как словом «хаотичные».

И так уж случилось — в учебных воздушных битвах такое происходило лишь в одном случае из двадцати, — что метла Невилла Лонгботтома, стиснутая у него в руках, засияла ярко-красным цветом.

Это должно было означать, что Лонгботтом выбыл из игры.

И тут трибуны стадиона Хогвартса вскрикнули.

Боевой реализм. Главное правило профессора Квиррелла. Можно делать всё, что угодно, если это реалистично. А в реальной жизни солдат не исчезает, если в его метлу попадает проклятье.

Невилл спрыгнул с метлы и крикнул: «Приземление Хаоса!». Легионеры Хаоса отвлеклись от битвы и использовали чары левитации (одновременно разбегаясь в разные стороны, чтобы не быть удобными мишенями). Почти все остальные остановились и застыли с открытым ртом...

И Невилл Лонгботтом рухнул на усеянную увядшими листьями землю, приземлившись на колено, ногу и обе руки, словно он преклонил колено для посвящения в рыцари.

Всё остановилось. Даже Трейси и Сьюзен временно прекратили свою дуэль.

Стадион затих.

Воцарилась тишина, состоявшая из изумления, озабоченности и благоговейного трепета, заставляющего потерять дар речи. Все замерли, ожидая, что будет дальше.

Невилл Лонгботтом медленно поднялся на ноги и направил палочку на Солнечных солдат.

Хотя никто на поле боя этого и не слышал, многие на стадионе начали скандировать: «ДУМ ДУМ ДУМ ДУМ ДУМ». С каждым словом скандирование становилось громче. Просто нельзя было наблюдать это и не подумать, что тут нужно музыкальное сопровождение.

— Стадион приветствует вашего внука, — заметила Амелия Боунс. Старая ведьма оценивающе изучала экран.

— Действительно, — отозвалась Августа Лонгботтом. — Если я правильно расслышала, некоторые кричат: «Наша кровь для Невилла! Наши души для Невилла!»

— В самом деле. — Амелия сделала глоток из чашки, которой ещё мгновением раньше не было. — Судя по всему, у парня есть лидерский потенциал.

— Эти крики, — ещё более ошеломлённо заметила Августа, — кажется, несутся с рядов Пуффендуя.

— Это факультет верных, дорогая, — сказала Амелия.

— Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор! Что, во имя Мерлина, происходит в этой школе?

Люциус Малфой взирал на экран с ироничной улыбкой на лице. Его пальцы отстукивали по подлокотникам что-то неритмичное.

— Я не знаю, что пугает больше: мысль, что за всем этим стоит какой-то его тайный план, или мысль, что этого плана нет.

— Смотрите! — закричал лорд Гринграсс. Элегантный молодой человек привстал в кресле и показал пальцем на экран. — Она идёт!

* * *

— Набрасываемся на него одновременно, — прошептала Дафна. Она знала, что пары страшных минут настоящего боевого опыта несколько раз в неделю может быть недостаточно, чтобы сравниться с регулярными дуэльными занятиями Невилла вместе с Гарри и Седриком Диггори. — Он слишком силён для одной из нас, но мы вместе... я использую свои чары, а ты просто попытаешься его ошеломить...

Стоявшая рядом Ханна кивнула, и затем они обе закричали что было сил и бросились вперёд, двое Солнечных солдат поддерживали их чарами левитации, позволяя им двигаться быстро и легко. Дафна уже кричала «Тонаре!», а Ханна поддерживала перед ними огромный щит Контэго. Сила левитации на миг увеличилась, они взмыли над головами впереди стоящих солдат и приземлились перед Невиллом. Их волосы развевались на ветру...

(Фотографировать на всех играх Хогвартса было строго запрещено, но тем не менее, каким-то образом эта сцена оказалась на следующий день на первой странице «Придиры».)

... и сразу же — драки со старшими хулиганами выжгли малейшие остатки нерешительности — Ханна выстрелила первым Усыпляющим заклинанием в Невилла (она начала произносить его ещё в воздухе), а Дафна, стараясь ударить быстрее, нежели сильнее, рубанула своим Древнейшим клинком туда, где по её ожиданиям должны были оказаться бёдра Невилла после того, как он увернётся...

Но Невилл подпрыгнул вверх, а не вбок, подпрыгнул выше, чем она могла ожидать, и её светящийся меч разрезал лишь воздух под его ногами. Дафна осознала, что Невилла всё ещё левитируют другие солдаты Хаоса, и вскинула свой меч высоко над головой, но Невил упал слишком быстро, и когда его Клинок опустился на её меч, девочке показалось, будто в неё попали бладжером. Дафна рухнула на траву и больно ударилась спиной. Её спасло лишь то, что Невилл сам слишком сильно ударился о землю и опустился на колени, судорожно втягивая воздух. И прежде чем он вновь замахнулся своим светящимся мечом, Ханна крикнула «Сомниум!», и Невилл лихорадочно увернулся назад — хотя, конечно, никакого заклинания она не выпустила, девочка не могла восстановиться так быстро после первого Сонного проклятия — что дало Дафне секунду, чтобы подняться на ноги и снова взяться за палочку обеими руками...

* * *

— О, Мерлин, — вымолвила Леди Гринграсс взволнованно, её аристократизм дал трещину. — Моя дочь бьётся чарами Древнейшего клинка. На первом курсе. Никогда бы не подумала, что у неё… настолько выдающиеся способности...

— Отличная кровь, — одобрительно заметил Чарльз Нотт. Августа фыркнула.

— Моя добрая леди, — серьёзно произнёс профессор Квиррелл, — не обижайте свою дочь. Сейчас вы наблюдаете не просто способности, — его голос стал чуть бесстрастнее. — Скорее, вы видите, что происходит, когда дети вкладывают свои соревновательные усилия в игру, которая требует настоящего использования заклинаний.

* * *

— Экспеллиармус! — крикнул Драко, стараясь, чтобы его голос не дрогнул, и одновременно уворачиваясь от сияющего красного сгустка, выпущенного в него Гермионой. Мышцы заныли, поскольку уворачиваться пришлось в неожиданном направлении — Гермиона прицелилась ему в левую часть тела, а затем неуловимым движением дёрнула палочку и выстрелила правее.

Гермиона увернулась от быстро движущегося дуэльного проклятия и почти без паузы крикнула «Стелеус!» Это проклятие распространялось широким углом, поэтому Драко не мог от него увернуться, но ему удалось направить палочку на своё лицо и крикнуть «Квиескус!», прежде чем внезапный позыв вдохнуть превратится в приступ чихания, который мог бы закончить битву.

Драко Малфой уже наполовину выдохся от всех Запирающих заклинаний и трансфигураций, которые ему пришлось сегодня сделать, но усталость начала отступать перед его собственной закипающей кровью, он не знал, почему вдруг Грейнджер нападает на него так яростно, но если она так хочет боя, она его получит...

(Драконы и Солнечные не останавливались, чтобы посмотреть на дуэль своих генералов. Драконы были слишком дисциплинированны, чтобы останавливаться и глазеть, и это значило, что Солнечным тоже приходилось биться. Но публика на стадионе Хогвартса, разинув рты, отвлеклась даже от зрелища, устроенного Невиллом и Дафной, и теперь смотрела на дуэль двух генералов. Малфой и Грейнджер обменивались заклинаниями со скоростью, недоступной другим первокурсниками - дуэльному опыту генерала Драконов противостояла яростная энергия Солнечного генерала. Двое самых одарённых магической силой первокурсников быстро перешли к заклинаниям более экзотичным, нежели обычное Сонное проклятье, и теперь их бой напоминал взрослую дуэль.)

...хотя Драко начал осознавать: когда он, Гарри Поттер и профессор Квиррелл посчитали, что у мисс Грейнджер примерно такая же готовность убивать, как у миски спелого винограда, они не видели её в гневе.

* * *

Дафна взмахнула Древнейшим мечом, опять не пытаясь бить сильно, а лишь максимально быстро. Одновременно Ханна крикнула «Сомниум!», и Невилл снова отпрыгнул назад. Но это оказался очередной обманный трюк, и Ханна бросилась вперёд, чтобы выстрелить настоящим заклинанием почти в упор...

...а Невилл Лонгботтом сделал в точности то — как он объяснил позже — чему Седрик Диггори научил его, на тот случай, если он будет биться с Беллатрисой Блэк. Он крутанулся и очень сильно пнул Ханну в живот.

Девочка с Пуффендуя печально всхлипнула, задыхаясь от боли, и свалилась на землю.

На мгновенье бой замер. Застыло всё, кроме падающего тела Ханны.

Затем лицо Невилла отразило полнейшее смятение, он опустил палочку. Лейтенант Хаоса инстинктивно шагнул к своей однокласснице и протянул ей руку...

...а Ханна в падении перекатилась, вскинула палочку и выстрелила в него.

Спустя долю секунды Дафна, тоже без колебаний, воткнула Древнейший Клинок прямо в спину Невилла. Парализующая магия Клинка охватила его одновременно с Сонным проклятием Ханны, мускулы содрогнулись в конвульсиях, и последний отпрыск Лонгботтомов рухнул с застывшим на лице выражением абсолютного удивления.

* * *

— Сегодня мистер Лонгботтом выучил важный урок о том, к чему приводят чувства жалости и раскаяния, — сообщил профессор Квиррелл.

— И рыцарство, — добавила Амелия, сделав из чашки ещё один глоток.

* * *

— Ты в порядке? — прошептала Дафна, прикрывая Ханну, которая лежала на земле, схватившись за живот. Судя по донёсшимся в ответ звукам, Ханна пыталась одновременно сдержать рвотные позывы и не расплакаться.

Как-то получилось — хотя скорее всего это было и не очень хорошо с тактической точки зрения, возможно, было бы лучше, если бы Ханну выбило заклинанием сразу, тогда её не нужно было бы защищать, — что вокруг Ханны собралось множество Солнечных, которые крепко сжав палочки в руках, гневно смотрели на легионеров Хаоса. Кто-то поднял Радужный барьер между двумя группами — Дафна не заметила, кто именно.

И Хаос почему-то не развивал наступление. Даже Трейси полностью отбросила свой суровый вид и переминалась с ноги на ногу, как будто не могла вспомнить, на чьей она стороне...

— Остановитесь! — раздался крик. — Прекратите бой!

Особой битвы и так уже не было, но они остановились.

Генерал Поттер, который всем своим видом сейчас напоминал, что он — Мальчик-Который-Выжил, вышел из-за деревьев. Под рукой он нёс что-то большое и накрытое камуфляжной тканью.

— У мисс Аббот с дыханием всё в порядке? — крикнул генерал Поттер.

Дафна не стала оглядываться. Она не верила, что это не ловушка — если Хаос воспользуется такой возможностью для нападения, профессор Квиррелл не только признает это допустимым, но и наградит их дополнительными очками после битвы. Но Дафна прекрасно слышала, как дышит Ханна, и потому ответила:

— Вроде того.

— Она должна выбраться туда, где есть кто-нибудь, кто может использовать лечащие чары, — сказал Гарри. — Просто на случай, если ей что-то сломали.

Позади Дафны послышались тихие всхлипы:

— Я... ещё... могу... драться...

— Мисс Аббот, не надо... — сказал Гарри, а позади Дафны послышался звук, будто кто-то попытался подняться на ноги, но снова свалился на траву. Все содрогнулись, но Дафна не стала поворачиваться спиной к Гарри.

— Почему учителя не остановят сражение? — сердито спросила Сьюзен.

— Полагаю, потому, что у мисс Аббот нет неизлечимых повреждений и профессор Квиррелл считает, что сейчас мы получаем важный урок, — твёрдо ответил Гарри. — Послушайте, мисс Аббот, если вы сейчас уйдёте, Трейси тоже выйдет из боя. У Солнечных уже есть численное преимущество, так что для вас это очень хорошая сделка. Соглашайтесь.

— Ханна, уходи! — воскликнула Дафна. — В смысле, просто скажи, что ты вне игры!

Дафна оглянулась назад и увидела, что Ханна мотает головой, по-прежнему лёжа на траве и свернувшись калачиком.

— Так, к чёрту всё! — объявил Гарри. — Солдаты! Чем быстрее мы победим, тем быстрее она выйдет из боя! Мы постараемся сделать это очень быстро, пусть даже мы понесём потери! Перемирие окончено! ТУНЕЦ!

У политического чутья Дафны было лишь мгновенье, чтобы восхититься тем, как всего лишь несколько слов Гарри превратили Хаос в хороших парней. После чего легионеры Хаоса практически синхронно запустили руки в карманы и вытащили зелёные очки незнакомого фасона. Не такие, как носят на пляже, а что-то похожее на очки для уроков сложных зелий...

Дафна вдруг поняла, что сейчас произойдёт, и вскинула руку, чтобы закрыть свои глаза. И в ту же секунду Гарри сорвал ткань с котелка.

Он выплеснул содержимое котелка в воздух, и разлившаяся жидкость засияла так ярко, что невозможно было смотреть. Невозможно было вообразить такое сияние. Она сверкала как солнце, увеличенное в дюжину раз...

(чем она собственно и была)

(солнечный свет, который был вложен, чтобы создать жёлуди, яркая энергия, которая питала росток, чтобы он стал деревом)

(сверкающий обжигающим пурпуром, цветом смешанных электромагнитных волн синей и красной частей спектра, которые поглощал хлорофилл)

(и почти не содержащий волн зелёной части спектра, которые хлорофилл отражал, создавая зелёный цвет листвы)

(цвет, который был так же цветом очков Легиона Хаоса, пропускавших зелёную часть спектра и блокирующих синюю и красную, уменьшающих самый ослепительный пурпурный блеск до приемлемого уровня)

...фиолетовый свет сиял и сиял, Дафна попыталась отвести руку от глаз, но обнаружила, что не может ни на что смотреть прямо, даже ослабленный отражённый пурпурный свет был так ярок, что ей приходилось щуриться. Ей удалось лишь один раз крикнуть Фините Инкантатем, которое не сработало, прежде чем в неё попало Сонное проклятье.

Битва — если это можно было так назвать — продлилась недолго.

* * *

— ДАВАЙ! — заорал Блейз Забини, в прошлом Солнечный, а теперь командующий отделением легионеров Х