И СТ ОР ИЧ ЕС КИ Й А НА ЛИ З 6 page

к обострению отношений с ними. Это сделало неэффективным

руководство ≪Движения≫. К тому же ≪Движение≫ не было

организационно оформлено. Оно не проводило съезда. Это не была

партия в прямом смысле слова со своим уставом и прочими формальными

атрибутами.

Теперь посмотрим на это дело с другой стороны. ≪Движение≫

пользовалось поддержкой подавляющего большинства народа. В то

время, можно сказать, 90 процентов людей говорили, что они принадлежат

к ≪Движению≫, потому что они поддерживали революцию.

Рамки ≪Движения≫ оказались слишком маленькими, чтобы

объять широчайший народный поток, возникший после победы революции.

Оно было организационно не подготовлено к этому, у

него не было для этого необходимых кадров.

Я лично всегда рассматривал революцию и ее массовую основу

как нечто гораздо более широкое, нежели ≪Движение≫. ≪Движение

≫ представлялось мне руслом маленькой речки, которое было

слишком мало для того, чтобы вместить и направить народный

поток, подобный Амазонке, который был рожден революцией. Кроме

того, ≪Движение≫ выполнило свою задачу. И мы выступали

уже не столько от имени ≪Движения≫, сколько от имени революции

в целом.

И действительно, кого мы представляли после победы революции?

Разве одно ≪Движение 26 июля≫?

Даже нашу армию, которая была армией ≪Движения 26 июля≫,

сразу после победы мы стали называть Революционной армией,

или Армией, революции. Мы перестали говорить об армии ≪Дви-

женин 26 июля≫. Мы считали, что оно выполнило свою миссию.

К тому времени мы уже выступали не только как представители

одного движения, одной организации. Мы выступали в качестве

представителей всего народа. И поэтому выступали за единство.

Решение об объединении мы приняли как политическое руководство

Революционного правительства, а не как руководство

≪Движения≫ совместно с руководством Народно-социалистической

партии.

В о п р о с. А Революционный директорат 13 марта?

Ответ. После дезертирства остальных политических партий

единственными революционными силами оставались ≪Движение

26 июля≫, Народно-социалистическая партия и Революционный

директорат 13 марта. В момент формального провозглашения объединения

всех сил Директорат принял в нем участие. Другими

словами, с ним состоялись переговоры и было проведено формальное

заседание, на котором были созданы Объединенные революционные

организации. Правда, следует напомнить, что еще до того,

задолго до того существовало руководство, сложившееся де-

факто из представителей ≪Движения 26 июля≫ и Народно-социа-

листической партии. Оно не было формально оформлено. Это было

руководство, сложившееся де-факто в процессе развития революции.

Таким образом, когда 16 апреля 1961 года после пиратской

бомбардировки Кубы силами американских наемников мы провозгласили

нашу революцию социалистической и когда на следующий

день произошла интервенция у Плая-Хирон, это руководство

уже существовало. И кубинцы вступили в борьбу с наемниками

на Плая-Хирон, отстаивая социализм. Это опровергает утверждения

тех, кто заявляет, будто Кубинская революция была

предана и т. п., потому что весь народ поднялся на борьбу за социализм.

В Сьерра-Маэстре еще не шла борьба за социализм. Тогда

для этого лишь создавались предпосылки.

Вопрос. Куба, где до революции господствовал антикоммунизм,

практически в течение двух лет превратилась в страну, общественное

мнение которой стало выступать за социализм. Каким

образом произошло столь радикальное изменение?

Ответ. Я дам свое объяснение этому. У нас действительно

существовал сильный антикоммунизм. Это было результатом широкой

антикоммунистической кампании, проводившейся в течение

десятилетий по радио, телевидению, в печати, кино и всеми другими

средствами. В этой обстановке само слово ≪коммунизм≫, как

таковое, пугало многих людей, хотя они не знали достоверно, что

собой представляет коммунизм. Ведь эта кампания велась среди

малообразованных людей, зачастую просто невежественных. Дело

доходило до того, что на первом этапе революции можно было

спросить группу трудящйхся, согласны ли они с национализацией,

с аграрной реформой, и они отвечали утвердительно. Можно

было спрашивать их обо всем, что составляет социализм* и они

принимали это. Но стоило лишь их спросить, согласны ли они

с социализмом, тут же получали ответ —нет. Они были против

социализма. При этом имелась одна тонкая деталь: людей больше

пугало слово ≪коммунизм≫, нежели ≪социализм≫. Даже сегодня во

многих местах мира есть люди, которые называют себя социалистами,

не будучи таковыми.

Слово ≪коммунизм≫ пугало даже больше, чем ≪марксизм-лепи-

низм≫, в котором видели определенный научный термин. В народе

не было развито классовое самосознание. Но существовал, если

можно так сказать, классовый дух среди рабочих, среди крестьян.

Существовало сильное недовольство системой. Но это недовольство

не было подкреплено теоретически. Люди были против правительства,

против всех существовавших ранее правительств. Почему?

Из-за безработицы, неграмотности, отсутствия медицинской

помощи, нищеты и других тягот, которые несут на своих

плечах граждане любой капиталистической страны, и тем более

слаборазвитой. Но они не знали социальных и исторических причин,

то есть, другими словами, научных причин всего этого. Они

не находили научного объяснения этому. Но народ был против

тогдашнего режима. Я иной раз говорю, что он имел классовое

подсознание, классовый инстинкт. Можно говорить о классовом

инстинкте крестьянина, платящего ренту, эксплуатируемого латифундистом;

народа, эксплуатируемого торговцами, импортерами;

трудящихся, эксплуатируемых хозяевами, испытывающих нужду.

Они не понимали глубинных причин своего положения, потому

что мало кто имел возможность изучать марксизм, который объясняет

все эти проблемы. Другими словами, люди восставали

против системы. Но они не 8нали, что эта система называется капитализмом.

Они считали, что система —это Батиста, или Грау

Сан-Мартин, или Прио. Многие люди верили, что причина всех

бед лежала в коррумпированных правительствах, которые разворовывали

казну. Они не понимали, что причиной является слабо-

развитость, капитализм, империализм —словом, определенная

экономическая система.

Революция ликвидировала военную диктатуру Батисты и передала

действительную власть народу. Рабочие и крестьяне, взявшие

в свои руки оружие, повсеместно стали представителями власти.

Таким образом, народ получил подлинную свободу. Но завоевана

была не только свобода. Стало исчезать неравенство, стала

исчезать существовавшая дискриминация по расовому признаку,

по полу и так далее. Люди это сразу почувствовали. Это было дополнено

социальными мерами.

Ведь до этого наш народ видел лишь такие правительства, которые

заботились только об интересах сильных мира сего. Никто

не беспокоился о народе. И вот пришло правительство, которое

стало выступать против интересов сильных мира сего, наносить

этим интересам мощные удары. Это было первое правительство,

которое стало на деле осуществлять справедливость. Впервые в

истории Кубы стали расстреливать преступников —тех, кто убивал

и пытал людей. И практически весь народ был согласен с

этим. Ведь такой справедливости не видели на Кубе за всю ее

историю, включая войны за независимость. Негры получили доступ

туда, куда их раньше не пускали,—в клубы, культурные

центры, на пляжи и т. д. Были отменены все постыдные и оскорбительные

запреты, установленные буржуазией и янки. Стали

приниматься социальные законы. Аграрная реформа нанесла удар

по крупным помещикам и избавила крестьян от ренты и прека-

ризма, создав одновременно новые условия для сельскохозяйственных

рабочих. Было проведено снижение квартирной платы.

Под государственный контроль перешла Телефонная компания,

была снижена плата за электричество. Народ сразу же получил

материальные выгоды. Все рабочие, которые потеряли работу по

политическим мотивам, были восстановлены на своих местах. Стала

ликвидироваться безработица, начало уделяться внимание народному

образованию и здравоохранению. Были ликвидированы

азартные игры, проституция, наркомания, нищенство. Начался

конфликт нации с империализмом. Были национализированы заводы

и фабрики, банки, внешняя торговля.

Люди действительно получили материальные выгоды. Но дело

не только в этом. Не нужно забывать и о духовных факторах: о

достоинстве освобожденного человека, о народе, взявшем власть

в свои руки, о солдатах, о рабочих и крестьянах, превратившихся

в милисиано, которые стали властью. О народе, который теперь

имеет возможность бывать на пляжах. О неграх, которые всюду

имеют одинаковый доступ. О народе, который чувствует себя хозяином

страны и на деле является им.

Каждая из принятых революцией мер развивала сознание. Народу

начали объяснять все проблемы, стоящие перед страной, стали

опираться на него. Ему стали говорить о трудностях, о наличии

ресурсов, обо всем том, что помогало ему понять, что раньше

ои жил в условиях режима эксплуатации, помогало начать понимать,

что такое социализм. Все преобразования народ связывал с

социализмом. Люди стали говорить: если это социализм, то добро

пожаловать социализму. Вначале принимается социализм, а потом

начинается принятие марксизма-ленинизма. Другими словами,

здесь факты предшествовали теоретическим объяснениям. Потом

настало время и теоретических объяснений. И из каждого

факта, каждого события извлекался урок, делался вывод. А затем,

в заключение, делался теоретический анализ проблемы. Таким

образом, теория закрепляла созданное мнение, объясняла

происшедшее. Она закрепляла настроение, созданное в народе:

если это социализм, то мы за него. Я считаю, что именно факты,

революционные законы и условия, созданные революцией, привели

к тому, что народ перешел на позиции социализма. В действительности

люди восприняли социализм, потому что отождествили

с пим все, что сделала революция.,

Конечно, пришлось упорно сражаться против антикоммунизма.

Нужно было много раз выступать по этому поводу. С этой целью

использовались телевидение, радио, все другие средства пропаганды.

Ведь враг немедленно попытался внести раскол в наши ряды,

попытался использовать еще существовавшие предрассудки. А политика

единства проводилась неуклонно.

Кстати, я хочу сказать об одном. Суть дела в том, что антикоммунизм

существовал лишь на поверхности. Он основывался на

невежестве людей. А социалистические и коммунистические убеждения

опираются на знания, на политическую грамотность. Ведь

социализм сам по себе исключительно привлекателен. Возьмем,

например, товарищей, которых я привлек для участия в штурме

Монкады. Они не были марксистами, не были коммунистами. Это

были простые трудящиеся. Но стоило им дать соответствующий

материал, соответствующее марксистское толкование проблем, как

сейчас же у них пробуждался интерес. Они начинали понимать,

что раньше пребывали в состоянии политического невежества, что

марксизм является тем лучом солнца, который делает ясным все

проблемы. То, чего раньше они не могли понять, теперь через

призму классовой борьбы, через призму понятия об эксплуатации

человека человеком они начинали понимать очень быстро. Ведь

марксистско-ленинское учение исключительно богато по содержанию.

Мы, бесспорно, намного сильнее, чем наши капиталистические

противники, в том, что касается доктрины. Социализм и марксизм-

ленинизм очень привлекательны не только с точки зрения

своей теории, но и моральной силы. Нужно послушать, что говорит

наше население, когда сегодня с ним говорят о капитализме.

Словом, антикоммунизм был как бы лаком, наложенным на невежество

людей, а социализм имеет глубокие корни, он заложен в

сознании и культуре людей.

Я думаю, что, по-видимому, и в Советском Союзе, когда у вас

началась борьба за социализм, только незначительное меньшинство

представляло себе в действительности, что такое социализм в

теоретическом плане. И там происходил аналогичный процесс, когда

крестьянам дали землю, был завоеван мир, рабочие стали хозяевами

средств производства.

В Эфиопии, если говорить еще об одном примере, должно произойти

то же самое. И в Анголе тоже. Много ли людей там имеют

марксистско-ленинское сознание? Очень мало. Но что означает,

скажем, МПЛА? Оно означает независимость, свободу, социальную

справедливость.

Как мне кажется, наверное, во всех революционных процессах

фактические преобразования предшествуют политической культуре

и политическому сознанию масс. И в этом суть огромного

значения революционных программ. Программы революционных

партий должны выражать чувства, желания и стремления масс.

Хорошая программа —та, которая выдвигает требования, соответ344

ствующие стремлениям масс, и реально осуществима в данной

конкретной обстановке.

На Кубе у нас, конечно, сложилось особое положение: во время

войны мы не могли вести пропаганду за социализм и марк-

сизм-ленинизм из-за международного положения —это привело

бы к удушению революции американцами. Да и народ еще не был

готов к этому, он не понял бы нас.

Возьмем такой документ, как ≪История меня оправдает≫. В нем

изложена программа Монкады. Там есть положение об участии

рабочих в прибылях предприятий. Я помню все споры, какие мы

вели по этому вопросу. Мне очень хотелось включить в программу

требование национализации предприятий, но я сказал себе, что

этого не следует делать. Хотя я знал, что концепция участия в

прибылях ревизионистская, и, не разделяя ее, я все-таки включил

ее в программу. Поскольку нельзя было поставить вопрос о национализации

предприятий, я поставил вопрос об участии рабочих

в прибылях предприятия. Конечно, программа Монкады была

практическим документом, она не преследовала цель теоретического

освещения вопроса. Ее задача состояла в том, чтобы открыть

глаза массам. И она действительно открыла глаза массам.

Любопытно, что программу Монкады никто не обвинил в коммунизме

или социализме. Но именно она привела нас на путь социализма.

Я уже говорил о том, что революционное движение

должно выдвигать такую программу, которая была бы реальной в

данный момент. Поэтому все разговоры о том, что революция пошла

не так, как имелось в виду, беспочвенны. Такой подход к революционному

процессу не диалектичен. Ведь нельзя же выдвигать

программу, которую невозможно выполнить. Но когда программа

выполнена, выдвигается новая программа, в которой содержатся

задачи, осуществимые на новом этапе.

Наши враги очень широко использовали тезис о том, что революция

оказалась, мол, преданной, потому что мы были связаны

с коммунистами. Но все дело в том, что осуществление программы

Монкады —аграрная реформа, городская реформа, социальное законодательство

и т. д.—само по себе обостряло классовую борьбу,

вызвав сопротивление контрреволюционных сил. Классовая борьба

существовала и раньше, но не воспринималась с такой ясностью.

Это была инстинктивная борьба людей, ненавидевших систему,

но не понимавших ее теоретического существа. Революция

еще более усиливает классовую борьбу. А когда усиливается классовая

борьба, то крестьяне, рабочие, все бедные группируются на

одной стороне, а богатые —на другой. Произошло разграничение

лагерей. Борьба к тому же приобрела не только национальный, но

и интернациональный характер.

И что очень интересно, антикоммунизм в ходе этой борьбы

развалился как карточный домик. Люди пошли навстречу марксизму

и социализму. У некоторых из них еще оставались предрассудки

против ≪старых коммунистов≫, еще в какой-то# форме

проявлялся антикоммунизм, но это уже не затрагивало проблему

социализма в оспове. Постепенпо и это было преодолено,

и антикоммунизм исчез.

Определенный ущерб революционному процессу был нанесен

сектантством некоторых ≪старых коммунистов≫. Но эту проблему

мы решали с большой осмотрительностью, чтобы ни в коей мере

не способствовать оживлению антикоммунизма. Поскольку в ее

возникновении главная вина лежит на Анибале Эскаланте и на

некоторых других деятелях из числа ≪старых коммунистов≫, имелась

опасность, что антисектантство может быть ассоциировано с

антикоммунизмом. Были приняты все необходимые пропагандистские

меры, чтобы избежать этого. Сейчас я могу с полным основанием

сказать, что на Кубе от антикоммунизма уже не осталось

и следа.

Еще один интересный момент. Если вэять нашу Повстанческую

армию, то, насколько я знаю, наверное, не набралось бы и одного

процента бойцов, которые бы знали, что собой представляют социализм

и коммунизм. Это были рабочие и крестьяне. Среди пих

были товарищи с большими предрассудками. Эта проблема также

решалась с большой осторожностью. Возникновение у этих товарищей

сомнений и создание ими трудностей не служили поводом,

чтобы изгонять их. Мы последовательно работали с ними, в уважительной

форме убеждая и воспитывая их. И вот, если взять

наши руководящие кадры, занимающие важные посты сегодня,

следует заметить, что в первое время после победы революции с

ними нельзя было говорить о коммунизме. Из тех, кто сражался

в Сьерра-Маэстре, с революцией остались не менее 95 процентов.

Другими словами, если кто из бойцов Сьерра-Маэстры и дезертировал,

то их было не более чем пять на 100 человек. Таким образом,

из 95 процентов бойцов, среди которых не было и одного

процента людей, которые знали, что такое коммунизм, никто не

покинул революционных рядов и идут вместе с революцией к

социализму и коммунизму. В конце войны у нас под ружьем

было 3 тысячи человек. 5 процентов от этого числа составляет

150 человек. Я сомневаюсь, что у нас было 150 бойцов, которые

дезертировали из революционных рядов по идеологическим

причинам. Ведь были товарищи, у которых просто возникли те

или иные проблемы. Я полагаю, что по идеологическим причинам

революционные ряды покинули не более сотни человек.

И я не думаю, что набралось бы более одного процента тех,

кто имел ясное представление о социализме до победы 1 января

1959 года.

Более того, если бы всем этим товарищам был бы задан вопрос

по окончании войны, согласны ли они с коммунизмом, наверное,

95 процентов ответили бы отрицательно, потому что они не имели

правильного представления о нем. Ведь всю свою жизнь, начиная

с рождения, они постоянно слышали, что коммунизм —это

плохо, что коммунизм —это ужасно и т. д. Это был своеобразный

условный рефлекс. Л сейчас я могу сказать, что эти товарищи

являются руководителями партии, государства, военачальниками,

членами коммунистической партии. Мне думается, что это очень

интересное явление. И мне кажется, что на это повлияли методы

революционной работы с ними: внимательное отношение к людям,

терпение, недопущение каких-либо злоупотреблений властью.

Я думаю, что это сыграло важную, очень важную роль, потому что

люди не потеряли веры в революцию.

Героическая эпопея. От Монкады до

Плайя-Хирон. М., 1978, с. 399—13.