Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Журналист в экстремальной ситуации





 

Критерии телевизионной документалистики – достоверность, полнота информации, непредвзятость – становятся предельной необходимостью в репортажах, объект которых – экстремальные ситуации. Несоблюдение этих критериев не только искажает картину происходящего, но и нередко приводит к обострению положения, в том числе и массового насилия. Присутствие камер и журналистов как фактор публичности способно повлиять на сам ход событий, заставляя задуматься о проблеме цензуры.

В наименьшей степени это касается репортажей о несчастных случаях и стихийных бедствиях.

Катастрофы и стихийные бедствия. Решающую роль в такие моменты играют оперативность поступающих сообщений и максимально возможная достоверность фактов. Оба эти условия предотвращают рождение слухов. Не менее важна тональность журналистского изложения. «Живописуя» подробности катастрофы, репортеры, погруженные в «материал», в состоянии оказать на публику куда более травмирующее психологическое воздействие, чем лаконичный отчет о самом событии.

Максимальная осторожность требуется при оглашении цифр – размеров ущерба и количества жертв. Такие цифры постоянно корректируются по мере поступления новых данных. Необходимые элементы событийной трансляции – комментарии экспертов, анализирующих причины произошедшего и возможные последствия.

Гражданские беспорядки и массовые волнения. Участники несанкционированных митингов, демонстраций, пикетов и других форм выражения общественного протеста, не говоря уже о вдохновителях этих движений, стремятся воспользоваться присутствием журналистов для публичного обнародования своих деклараций. Такие массовые акции, собственно, и организуются с целью привлечения к себе общественного внимания, а также разоблачений «врагов народа»[69][4].

Тележурналисты, не ориентирующиеся в ситуации и не осознающие подлинных, а не прокламируемых мотивов происходящего, рискуют оказаться вовлеченными в стихийное или кем-то направляемое (оба эти момента чаще взаимосвязаны) развитие действия. Их поведение в этих случаях не только не снижает общественного накала страстей, но и придает ему масштабы, далекие от его истинного значения.

Отсутствие программы заранее предусмотренных действий, рассчитанных на экстремальные ситуации, может привести руководство телекомпании к решению вообще отказаться от освещения событий в эфире.

 

Именно это произошло в роковую ночь с 3 на 4 октября 1993 г., когда Останкинский телецентр штурмовали вооруженные сторонники низвергнутого парламента, уже захватившие мэрию. Четыре из пяти останкинских телеканалов были отключены из-за опасения, что нападающие «захватят эфир». Решение, принимавшееся без консультации с техническими специалистами, было неграмотным, поскольку информационные службы могли перебазироваться в другие здания, не говоря уже о резервной студии под Москвой. Если бы не решительные действия руководства Российского телевидения, принявшего на себя управление вторым федеральным каналом, информационный вакуум грозил привести в состояние массовой паники всю страну.

 

Самоустраняясь в критические моменты от роли наиболее достоверного информатора, телевидение отдает аудиторию во власть различного рода домыслов, дезориентирующих общественное сознание и еще более усугубляющих ситуацию.

Однако альтернатива между «показывать плохо» и «ничего не показывать» (оба выбора свидетельствуют о журналистской некомпетентности) не может возникнуть, если документалисты в экстремальных условиях следуют профессиональным рекомендациям:

 

§  избегают прямой трансляции с места события, развитие которого непредсказуемо и бесконтрольно;

§  стараются сделать как можно более незаметным свое присутствие: не демонстрируют съемочную аппаратуру, не включают без крайней надобности осветительные приборы, не афишируют эмблему телекомпании;

§  основываются в репортажном изложении на фактах, а не эмоциях;

§  воздерживаются от экспрессивных выражений, содержащих оценку: «озлобленная толпа», «оголтелые сборища», «озверевшие власти», от прилагательных типа «агрессивный», «хулиганствующий», «разнузданный» и таких определений, как «путчисты», «мятежники», «заговорщики», если эти определения не заимствованы из официального лексикона;

§  остерегаются групп и лиц, чьи действия рассчитаны на привлечение внимания окружающих и в первую очередь журналистов;

§  изымают при монтаже синхронного материала клеветнические выпады, а также откровенно вызывающие и непристойные выражения;

§  комментируя съемку или видеозапись, подчеркивают различие(!) между спонтанными инцидентами и теми, которые вызваны самим присутствием журналистов;

§  не считают возможным брать на себя судейские функции или выступать адвокатом одной из сторон конфликта, уподобляясь тенденциозному футбольному комментатору, неспособному скрыть, за какую команду болеет;

§  ссылаются при оглашении данных на источники информации и не вырывают отдельных цифр или фактов из контекста происходящего;

§  не стимулируют излишнего возбуждения, сообщая об опасности новых вспышек насилия, и ни в коем случае не указывают адресов или мест возможного возникновения беспорядков;

§  консультируются, принимая решения по ходу меняющейся обстановки, с руководством телекомпании и органами правопорядка, контакт с которыми поддерживают все время;

§  подчиняются распоряжениям представителей государственной власти, но немедленно ставят свое руководство в известность об этих распоряжениях;

§  выступая в роли интервьюеров, чей долг – дать возможность зрителю выслушать доводы основных сторон, не становятся «подставкой для микрофона» в отношении самозванных лидеров, для которых присутствие камер – наиболее желаемая форма саморекламы;

§  интервьюируя участников массовых беспорядков, не дают им возможности произносить оскорбляющие общественный вкус тирады, понимая, что именно этого добиваются собеседники;

§  не поддаются азарту уличных оппонентов, готовых в любую минуту вступить в полемику, перерастающую в скандал, поскольку для подобных лиц выступать перед камерой без скандала – все равно что попусту тратить время.

 

Террористические акты и преступления. Экстремизм, нетерпимость, слепая ярость не должны получать такое же экранное право голоса, что и разумные аргументы и стремление к доводам, а не силе.

Это обстоятельство в еще большей степени относится к интервьюированию преступников и террористов, сама возможность контакта с которыми заранее согласуется с органами правопорядка и руководством телекомпании.

Подобного рода общения особенно следует избегать в прямом эфире, не гарантирующем от любой внезапной выходки собеседника.

Журналист пресекает попытки партнера по диалогу бездоказательно обвинять юстицию, героизировать свое криминальное прошлое, описывать детали преступления или технику и подробности предотвращения преступлений, не подлежащие разглашению.

Крайней осторожности требуют интервью с заложниками и их похитителями, обнародование которых может поставить под угрозу жизнь невольных жертв.

Ультиматумы террористов, многословно излагаемые и насыщенные откровенной риторикой, лучше перефразировать и давать их в косвенной речи, а не синхронно.

Для журналистов, работающих в подобных условиях, желательны консультации со специалистами по чрезвычайным ситуациям и другими экспертами, способными подсказать, какие фразы, вопросы, заявления или поведение «героев», будучи обнародованными, могут лишь осложнить положение.

Признания перед камерой о вновь готовящихся террактах, покушениях, взрывах, поджогах, диверсиях должны быть немедленно доведены до сведения руководства компании и органов безопасности, от решения которых зависит возможность и мера их оглашения.

Этнические конфликты. Взрывоопасность таких конфликтов обусловлена не только возможностью вооруженного столкновения (после распада СССР и борьбы автономий за независимость эта возможность давно перешла в реальность), но и тем, что подобную вероятность провоцирует иной раз само телевидение и пресса. «В современном обществе без СМИ фактически невозможно организовать конфликт, – констатирует директор Института этнографии и антропологии В. Тишков, – и они уже давно есть часть и одна из фронтовых линий конфликта».

Непредвзятость и соблюдение равноправия интересов в этих случаях вступают в драматическое противоречие как с мифологизированным массовым сознанием, так и сознанием самих документалистов, привыкших воспитывать зрителя, вместо того чтобы предоставить ему возможность сформировать свои собственные суждения. «Мы больше пропагандисты, чем журналисты, больше агитаторы, чем репортеры», – свидетельствуют наиболее критичные из них, объясняя наследием большевизма присутствие в политическом лексиконе таких выражений, как «ингушская змея на груди русского народа».

В традиционном для отечественной общественной психологии ожидании исходящей из центра «истины в конечной инстанции», указывающей, кто прав и кто виноват, средства массовой информации играют гипертрофированную роль, а отвечающие этой потребности «искушенные» журналисты, которые заранее «знают все», зачастую просто не в состоянии не идеологизировать ситуацию. Не меньшую опасность представляет собой, считают эксперты, отношение начинающих документалистов, для которых этническая тематика – интригующий материал «на продажу», когда любые интересы отступают перед тягой к сенсационности. Не озабоченные гнетом излишних знаний (и всегда готовые избавить от них телезрителей), эти гастролирующие репортеры, оказавшись в «горячей точке», полагают необязательным разбираться в местных проблемах или особенностях культуры народов, о которых намерены вести речь.

Но субъективность изложения и предвзятость оценок – исходят ли они из привычки все идеологизировать или от недостатка знаний – ничего общего не имеют с этикой профессионального журналиста, комментарии которого основаны на информационной ценности сообщений, а не их соответствии его политическим взглядам или потенциальной сенсационности. Репортер не позволяет себе высказывать моральное возмущение (от своего лица или имени телекомпании), но считает необходимым обнародовать взгляды тех, кто разделяет подобное возмущение. Ни одно из суждений, выступающих как весомый аргумент в политическом споре, не должно быть опущено.

Такая сбалансированность мнений не свидетельствует о безучастности журналиста или о равноценности для него любых высказываний, обнародованных в эфире. Этический и гражданский долг исключает нейтральность по отношению к нравственным категориям. От позиции журналиста зависит, не превратится ли телевидение из средства воздействия на политику в сам предмет политики и не выступит ли оно по отношению к конфликтующим сторонам как источник всевозрастающей конфронтации, а не возможность поиска общественного согласия. Хотя сцены насилия на экране всегда выразительнее, чем столы для мирных переговоров, профессиональный журналист предпочтет предоставить слово здравомыслящим собеседникам, а не подстрекающим к крайним мерам, насколько бы экзотичнее ни выглядели последние.

Репортаж о конфликте из зоны конфликта содержит в себе нечто большее, чем констатацию положения (хотя и эта задача достаточно сложная). Понимание сути происходящего невозможно без анализа предпосылок – знакомства с характером отношений противостоящих сторон до того, как эти отношения достигли критической фазы. «Этнические конфликты, – подчеркивают политологи Брюс Аллин и Стиввет Уилкинсон, – зачастую рождаются на фоне исторически сложившихся притязаний и недовольств, когда каждая из групп по-разному истолковывает свое положение, историческую роль и законность претензий на определенную территорию». Интерпретация прошлого в этих случаях обусловлена интересами настоящего, и задача журналистауказать не только на существование подобных различий, но и на то, что эти «исторические контексты» как раз выступают как движущие силы конфликта.

Идее национального самоопределения телевидение не должно позволить перерасти в доктрину превосходства одного народа над всеми прочими. Граничащие с фашистскими расовые теории нетерпимости к «инородцам» не могут звучать с экрана, а если туда проникают, то не могут не встретить противодействия со стороны других участников передачи и самих журналистов. В противном случае телевидение рискует оказаться проводником национал-шовинистских представлений.

Репортеру, действующему в зоне этнического конфликта, требуется профессиональная осторожность, чтобы не выдать мнения или поступки отдельных людей, придерживающихся расистского мировоззрения, за мнения или поступки общественных групп, что может привести к беспочвенным обобщениям («армяне претендуют...», «азербайджанцы требуют...»).

Анализ конфликта и возможностей его разрешения предполагает участие в передаче экспертов и независимых политологов (в том числе и этнических представителей), способных объективно оценивать положение.

Вооруженные столкновения и цензура. Когда конфликтная ситуация перерастает в вооруженное столкновение, информационная политика телевидения становится для обеих сторон политикой жизни и смерти. «Я не знаю, где правда. И кто возьмет на себя право сказать, что он один знает всю правду... Ненависть растет не без нашего участия, не без участия журналистов, – признавался руководитель северокавказского пресс-центра, действовавшего во время осетино-ингушского столкновения. – Наша задача сводилась к одному – уменьшить роль средств массовой информации... Цензура есть нарушение всех законов, но она спасает жизни людей».

Выступления против подобных цензурных попыток контролировать информацию (дабы предупредить поток псевдоинформации) опираются на веские возражения. Замалчивание конфликта, считают эксперты, стимулирует интерес к любым сообщениям, в том числе и слухам, обретающим статус истины, а также пропагандистским изданиям и каналам, прибегающим к намеренным искажениям. Телевидение теряет доверие зрителей («что они от нас скрывают на этот раз?»). Телекомпании, берущиеся решать, что можно показывать, а чего нельзя, нередко действуют против самих себя, поскольку скрытые факты со временем станут явными, а не оглашавшие их каналы массовой информации ассоциируются с политикой стран, которые они представляют. (Так, замалчивание ингушской трагедии, подчеркивают эксперты, с точки зрения ингушей, явилось лишним свидетельством московской «проосетинской» ориентации.)

Однако все эти аргументы, пускай даже вместе взятые, не стоят цены одной человеческой жизни.

Самодисциплина журналиста, оказавшегося в «горячей точке», безусловно цивилизованнее цензуры. Но это справедливо лишь в условиях «цивилизованного» массового сознания, сформированного в гражданском обществе. Никакое мнение нельзя утаить от публики и не надо его утаивать, как и несогласие с этим мнением, полагают сторонники свободного рынка идей, уверяя, что здравый смысл в гражданском обществе рано или поздно одержит верх. «Но для нас это всегда будет слишком поздно, – возражают их оппоненты. – Когда уровень общественной нравственности ниже “цивилизованной” нормы, государству необходимо вернуть себе те права, которые были передоверены демократическим институтам, не сумевшим справиться со своей задачей».

Поведение журналиста в экстремальных условиях определяет в итоге тройная зависимость – от общественного сознания, его собственного самосознания и от той ситуации, которой посвящается репортаж, идет ли речь о гражданских волнениях, этнической розни или о войне. Подобные ситуации – не только объекты деятельности журналистов, но, нередко, повторим еще раз, – ее результаты. (Войне в Югославии предшествовали жестокие сражения в телеэфире, где каждая из сторон работала «на уничтожение» оппонента.)

Военные действия. Введение цензуры во время войны, обусловленное соображениями национальной безопасности, не означает невозможности объективного освещения хода событий. Знаменитые репортажи Питера Арнетта (Си-эн-эн) по ходу войны в Персидском заливе подвергались иракской цензуре, и это обстоятельство постоянно подчеркивал журналист, давая возможность зрителю догадаться о том, что осталось за кадром.

Непредвзятая позиция документалиста, выступающего как «беспристрастный» корреспондент, вызывает настороженность по обе линии фронта, но понимание того, что такому свидетелю аудитория верит больше, заставляет полевых командиров содействовать ему в сборе фактов, тем более что каждая из сторон уверена в собственной правоте.

«Чем раньше ты научишься работать, не беря на себя миссию судьи, тем лучше. Если ты намерен судить, ты никогда не услышишь, что тебе говорят», – считает Джана Шнайдер, американская фотокорреспондентка, за девять лет побывавшая на восемнадцати войнах. Под Сараевым ее расстрелял из укрытия сербский танк, хотя в руках у корреспондентки не было ничего, кроме камеры. С тех пор она носит в себе около сорока осколков. «Это грязная война еще и потому, что в ней участвовали все, включая журналистов, которые повторяли то, что им говорили другие. Этого иногда достаточно, чтобы стать знаменитым. Но это не журналистика. Это род развлечения».

Документалист, готовый принимать во внимание доводы лишь одной из сторон, становится ее информационным органом. Такая позиция не требует личного мужества. Труднее и достойнее сохранять свою верность истине, не поддаваясь мнению большинства. «Когда остается выбор: или ты говоришь правду, или делаешь вид, что не замечаешь ее, – заключает Джана Шнайдер, – кто-нибудь всегда выбирает правду. Кто-нибудь всегда берет на себя смелость напомнить власти о долге, а обществу – об идеалах».

 


 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Date: 2015-09-05; view: 621; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.006 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию