Западно-Европейский Экзархат

В конце гражданской войны, в феврале 1920 года, архиепископ Евлогий был вСибири, откуда по поручению Высшего Церковного Управления на Юге России выехал в Европу.

По его же просьбе в октябре 1920 года ВЦУ назначило его временно управляющим заграничными приходами в Западно-Европейской епархии (прежде бывшими в ведении Петроградского викария).

Настоятель парижской посольской церкви о. Иоанн Смирнов, желая иметь подтверждение полномочий ВЦУ от центральной московской цер­ковной власти, запросил Москву через Финляндского архиепископа. 2 марта 1921 года патриарший Синод в Москве, под председатель­ством митроп. Евсевия, признал законными действия ВЦУ и факт назна­чения им архиепископа Евлогия на Западно-Европейскую епархию в таких словах:

“В виду состоявшегося постановления Высшего Церковного Упра­вления заграницей, считать церкви в Западной Европе временно под упра­влением Преосвященного Евлогия.”

Закрывая ВЦУ в мае 1922 года, Патриарший Синод и Совет мотивировал свое постановление следующим образом:

“Принимая во внимание, что за назначением тем же Управлением Преосвященного митрополита Евлогия заведывающим русскими право­славными церквами заграницей, собственно, для Высшего Церковного Управления там не остается уже области, в которой оно могло бы проя­вить свою деятельность, означенное Высшее Церковное Управление упразднить, сохранив временно Управление Русскими заграничными при­ходами за митрополитом Евлогием и поручить ему представить соображе­ния о порядке управления названными церквами.”

Патриаршее управление исходило из соображений, что права мит­роп. Евлогия, как управляющего Западно-Европейской епархией, покры­вают права Управления (даже не расширяясь, а оставаясь в тех же рам­ках). Возможно, патриаршее управление не знало, что в ведении Загра­ничного Управления состояли 9 епархий при 12 правящих и викарных ар­хиереях во всех частях мира.

Митрополит Евлогий, в нормальном случае, должен был искать “со­ображения о порядке управления” (в пределах своей епархии) у того, от кого он и получил свои права (тем более, что патриарх в это время уже был арестован).

Согласно Указу № 362 епархиальный архиерей воспринимает на себя полноту власти только в случае невозможности войти в контакте другими архиереями. За границей оказались самые благоприятные условия для реализа­ции Указа, тем более, что Высшее Церковное Управление уже существо­вало, а митроп. Евлогий принимал от него свое назначение.

На одном из заседаний ВЦУ вавгусте 1922 года епископ Вениамин предложил передать полноту высшей церковной власти митрополиту Евлогию. Все двенадцать архиереев вместе с самим Евлогием высказа­лись против. 8 августа 1922 года он подал Собору заграничных Архиереев записку следующего содержания:

“Предлагаю теперь же закрыть означенное Управление и немедлен­но всем собравшимся заграничным русским епископам приступить к орга­низации нового центрального органа Высшего Церковного Управления заграницей или к восстановлению старого, действовавшего до Карловацкого Собора.” Вместе с Собором он и принял новое основание (Указ № 362) для учреждения Архиерейского Синода и подписал за Председателя извещение об этом (31 августа, за № 1).

На этот Указ он сам ссылался неоднократно, как на действующий за­кон. Еще в июле он писал митрополиту Антонию (по поводу Указа патри­арха Тихона о закрытии ВЦУ: “Несомненно он был дан под давлением большевиков”).

На притязания Вселенского Патриарха в 1923 и 1924 году он отвечал защитой позиций Архиерейского Синода. В Послании к пастве 23 июня 1924 года митроп. Евлогий доказывал каноничность Собора и Архиерейского Синода за границей.

Но наряду с этим с 1922 года митроп. Евлогий, тайно от Архиерейско­го Синода, начинает посылать патриарху Тихону доклады, записки и про­екты, направленные против митрополита Антония и Архиерейского Сино­да (то через Афины и Вену, то через Финляндию). 8 января 1924 года он через архиепископа Финляндского просит пат­риарха Тихона об упразднении Архиерейского Синода и подтверждения его прав. Просит также о переводе Иерусалимской Миссии из ведения Си­нода в ведение его епархии. О том же просит он и митрополита Петра в 1925 году. Все эти обращения остались без ответа.

Синод имел сведения об этих тайных посланиях митрополита Евлогия, но на заседаниях Синода и Собора Евлогий отрицал этот факт.

Получив от ВЦУ Западно-Европейскую епархию, митроп. Евлогий стремился управлять ею независимо от Синода, расширяя свои права и создавая в некоторых местах двоевластие, путаницу и смуту, хотя Архие­рейский Собор еще в 1923 году принял разработанный самим митроп. Евлогием проект Западно-Европейского митрополичьего округа, предус­матривавший его почти автономию.

Но митроп. Евлогий продолжал вторгаться в пределы компетенции других церковных органов. Некоторые его шаги далеко не украшают тако­го авторитетного иерарха.

В Австралии, например, с благословения митроп. Антония, откры­лась церковная община и была включена, естественно, в юрисдикцию Ар­хиерейского Синода. Митроп. Евлогий вторгся туда. То же самое случи­лось в Парагвае и Уругвае.

В Финляндии, несмотря на то, что с 1918 года это была автономная епархия, митроп. Евлогий в 1926 году начал открывать свои приходы (без согласия правящего епископа), призывал финляндскую паству подчиниться лжеепископу Герману, категорически отвергнутому патриархом Тихоном (1923) и русским епископатом в целом (1925).

Бежавший из России в Персию (с женой и двумя дочерьми) обновлен­ческий “митрополит” Василий Смелов, отвергнутый в Персии архиман­дритом Русской Духовной Миссии (юрисдикции Архиерейского Синода), был принят митрополитом Евлогием с поручением начать “в далекой Пер­сии дело устроения Церкви Христовой.”

Неоднократно митроп. Евлогий выступал с церковными посланиями вкачестве Главы Заграничной Церкви, не будучи на это уполномоченным, позволял себе делать распоряжения общецерковного характера, не вхо­дя в сношения с Архиерейским Собором и Синодом.

Архиерейский Синод нашел необходимым, выделить от митрополии Евлогия шесть приходов в Германии в самостоятельное викариатство под управлением епископа Тихона.

Митрополит Евлогий ответил на это письмом, в котором резко и от­крыто отказался опубликовать и исполнить Указ Синода. 26 июня 1926 года он демонстративно покинул заседание Собора заграничных архиере­ев. С этого времени начинается долгий спор о полномочиях Синода, кото­рые митроп. Евлогий до сих пор признавал и защищал. В Послании от 6 ав­густа 1926 года он пишет:

“22 апр./5 мая 1922 г., после осуждения Патриархом Карловацкого Собора, мои полномочия не только были подтверждены, но и значительно расширены: мне предписывалось закрыть существовавшее тогда в Карловцах Заграничное Церковное Управление, взять в свои руки все рус­ские церкви и о порядке управления ими представить свои соображения. Этим Указом мне, собственно говоря, передавалась вся власть над рус­скими православными церквами заграницей.”

В дальнейшей полемике с Собором епископов митроп. Евлогий вы­ставил себя стороной, равной Собору, на что митроп. Антоний ответил:

“Ваше заявление, что вы считаете себя и Архиерейский Собор рав­ными сторонами, Архиерейский Синод признает кощунственным. Не толь­ко кто-нибудь из архиереев, но даже Патриарх, не может становиться в положение, равное Собору Архиереев.”

Неожиданно митроп. Евлогий совершенно поменял поведение и пись­менным заявлением от 4 августа 1926 года, с выражением сожаления о своем уходе с заседаний Собора, признает каноническую судебно-административную власть Архиерейского Собора и делегирует двух своих ви­карных епископов для улаживания несогласий.

Но... Не ожидая ответа и решения Собора епископов, он, к смущению своих делегатов, издает 6 августа “Обращение к пастве,” утверждающее его исключительные права и оскорбительными для Синода выражениями целиком перечеркивает только что сделанный шаг к примирению. После этого он выезжает в Германию и пытается возбудить приходы против власти Архиерейского Синода.

Из 35 архиереев, участников Собора, за исключением нескольких своих викариев, митроп. Евлогий сторонников не имел. Для упрочения своего положения и дискредитации Синода, он начал широкую кампанию агитации. Всем приходам юрисдикции Архиерейского Синода он рекомендует подчиняться Поместным Церквам, на территории которых они нахо­дятся.

После семимесячной бесплодной полемики Архиерейский Синод 13/26 января 1927 года постановил предать митрополита Евлогия суду Священного Собора, отстранить его от управления епархией с назначени­ем другого епископа, и запретить его впредь до суда в священнослужении.

Это постановление, равно как и последующее аналогичное постано­вление митроп. Сергия по отношению ко всем заграничным священнослу­жителям, не имело реальной силы в пределах Экзархата митроп. Евлогия. Раскол за рубежом стал очевидностью. Митрополиту Евлогию нужно было теперь урегулировать свое каноническое положение.

Митроп. Евлогий обращается к их защите Вселенского патриарха. Вселенский патриарх, незадолго до этого объявивший митроп. Евлогия неканоническим и не упоминавший при его имени даже титула, теперь по­ощряет его и осуждает действия Синода. Патриарх Александрийский и митрополит Элладский тоже посылают ему одобрительные грамоты.

Отвергая каноничность власти Архиерейского Синода, образованно­го вследствие Указа патриарха об упразднении ВЦУ, митроп. Евлогий должен был с логической необходимостью отбросить мысль о насиль­ственных причинах этого Указа и признать его за свободное волеизъявле­ние патриарха со всеми вытекающими отсюда последствиями, т. е. с по­дчинением Московской Патриархии, что он и сделал.

1/14 июля 1927 года митрополит Сергий послал митрополиту Евло­гию Указ № 93, в котором предлагалось ему и через его посредство всем архипастырям и пастырям за границей дать подписку о лояльности совет­скому правительству, в противном случае они подлежали увольнению из ведения Московской Патриархии. Деваться было некуда. С Архиерейским Синодом связь разорвана. На слишком тяжелых условиях митроп. Евло­гий получил подтверждение своих прав.

Но история слишком явно посмеялась над митрополитом Евлогием. Буквально через две недели митроп. Сергий выпускает свою Декларацию и всем стало ясно, куда попал митроп. Евлогий.

Положение митроп. Евлогия и его паствы оказалось весьма тяже­лым. Требования московской власти все росли, а исполнять их станови­лось все труднее. Кончилось все это тем, что московский Синод запретил митроп. Евлогия и все его духовенство в священнослужении до суда или раскаяния.

Тогда митроп. Евлогий переходит внепосредственное подчинение Константинопольского патриарха. Константинопольский патриарх Фотий грамотой от 17 февраля 1931 года объявил, что устроена “Временная Патриаршая наша Российская Православная в Европе Экзархия.” При этом не было сказано, почему она временная? Потому ли, что со временем епархия будет возвращена Русской Церкви, или потому, что когда-нибудь перейдет в постоянное управление Константинопольского Экзархата в Европе.

Митрополит Евлогий понял в свою сторону и объявил, что нынешнее положение сохраняется до того времени, когда в России восстановится общепризнанная законная церковная власть при которой он и его паства вернутся к Матери-Церкви. При этом создалась довольно странная ситуа­ция “двойственной” юрисдикции (находясь формально и фактически в ве­дении константинопольского патриарха, митроп. Евлогий мыслил себя и епархию частью Русской Церкви).

Новообразованный Экзархат представлял собой явно ненормальное явление. Митроп. Евлогий не мог этого не понимать. 17 марта 1934 года он, в своем письме к митрополиту Антонию признал, что взащите своих прав ему не следовало прибегать в 1926 году к разрыву с Собором, что он очень жалеет об этом и просит простить его, снять с него и его клира наложен­ные прещения. Архиерейский Собор пошел навстречу митроп. Евлогию и 28 августа 1934 года снял с него и клира наложенные прещения.

Получив прощение, митроп. Евлогий в своем Послании к пастве 11 сентября 1934 года выразил радость по этому поводу и отметил, что “принципиальные основы нашего церковного положения остаются незы­блемыми и непоколебимыми.” “Дипломатия” оказалась удачной: и запре­щение снято, и единения не состоялось.

Неожиданное событие произошло в ноябре 1935 года: вышло Посла­ние ко всей русской пастве совместно от имени Архиереев Синода и мит­рополита Евлогия. Оно сообщало, что глава Сербской Церкви патриарх Варнава, желая восстановить русское церковное единство за границей, пригласил четырех наиболее авторитетных иерархов на Совещание, кото­рое и решило создать четыре митрополичьих округа, “прочно объединен­ных в общем центре — Соборе заграничных русских иерархов и его исполнительном органе св. Синоде.”

На первом Совещании митроп. Евлогий выражает готовность соеди­ниться со всеми частями Зарубежной Церкви, если на то последует бла­гословение константинопольского патриарха. Сербский патриарх предла­гает свое посредничество в этом, митроп. Евлогий принимает его с благо­дарностью.

Но сразу после Совещания в печати появляется его письмо к Вселен­скому патриарху с просьбой... не отпускать его из своей юрисдикции.

Осенью 1944 года, когда уже ясна была победа СССР над Германией, митроп. Евлогий через советского посла в Париже вступил в переписку с Москвой и заявил о своей готовности немедленно воссоединиться с Пат­риархией.

После избрания в Москве патриарха Алексия он издает Указ по епар­хии о поминовении его за богослужением, как законного главу Церкви. Во­прос взаимоотношений с Константинопольским Патриархом остается от­крытым.

29 августа 1944 года в Париже состоялось информационное собра­ние духовенства. Представителем от Московской Патриархии на собра­нии был митрополит Николай. Несмотря на сопротивление видных членов Собрания, решение о воссоединении с Московской Патриархией было принято.

30 августа митроп. Евлогий послал телеграмму патриарху Константинопольскому, прося его благословения на возвращение его епархии Рус­ской Церкви. На просьбу ответить немедленно, ответа не последовало.

Митроп. Николай заверил, что вселенский Престол в переговорах с Мо­сквой уже якобы дал на это согласие. 2 сентября 1944 года совместная Литургия торжественно запечатлела единение.

2 октября митроп. Евлогий издает циркулярное распоряжение о по­дчинении его Экзархата Московской Патриархии с одновременным поми­новением его за богослужением “Экзархом Патриарха Вселенского.” Это щекотливое положение должно было продолжаться до получения кано­нического отпуска от Вселенского Престола.

11 октября патриарх Алексий издал Указ о воссоединении Западно-Европейской епархии и образовании из нее Московского Экзархата. Та­кое положение длилось почти год.

8 августа 1945 года митрополит Евлогий скончался, но инерция, при­данная событиям покаянным шагом митроп. Евлогия нарастала.

На следующий же день Московская Патриархия известила патриар­ха Вселенского телеграммой, что она “определила считать временную юрисдикцию Святейшего Вселенского Престола над Западно-Европей­скими приходами прекратившейся.” 12 августа, специально на похороны митроп. Евлогия, из Москвы при­был митроп. Григорий, который и отпел усопшего в сослужении иерархов Экзархата, вошедших теперь в Московскую юрисдикцию.

Согласно письменному завещанию митроп. Евлогия, в управление Экзархатом вступил архиеп. Владимир, но 14 августа митроп. Григорий вручил ему Указ из Москвы, в котором говорилось, что на место почивше­го назначен экзархом митроп. Серафим (Лукьянов).

Ссылаясь на ожидание решения Вселенского Патриарха, архиеп. Владимир принял этот Указ к сведению, но не к исполнению. Патриарх Алексий призвал архиеп. Владимира к повиновению телеграммой, а па­ству — Посланием, но безуспешно. Большинство оказалось против подчи­нения Москве.

Произошло вторичное подчинение Константинополю.

16 октября 1945 года состоялось Епархиальное Собрание, которое постановило: “Не принимать к исполнению указа Московского Патриарха, не канонически посягающего на упразднение над нами власти Вселенско­го Патриарха.” Все действия митроп. Евлогия по воссоединению с Мо­сквой были объявлены “как бы не бывшими.”

6 марта 1947 года Вселенский Престол определил, чтобы Русский Экзархат “сохранял свою непосредственную от него зависимость” и уже ни одним словом не напоминает о временности такого положения.

В таком юрисдикционном состоянии Западно-Европейский Экзархат существует и поныне. Параллельно ему есть Западно-Европейский Эк­зархат, подчиненный Московской Патриархии и состоящий из симпатизантов советской церковной политики.