Старообрядчество. Единоверие

В нутри старообрядческого раскола вскоре началось интенсивное де­ление ввиду постоянных “богословских” споров: о перекрещивании сов­ращенных из православия, о приеме беглых попов, о браке, об отношении к правительству и молитве за царя, о титле на кресте и т. д. Но все эти толки одинаково непримиримо относились к господствующей Церкви.

Беспоповщина разделялась на несколько отдельных ветвей. Архиеп. Филарет отмечает следующие толки:

самокрещенцы (или бабушкины),

феодосьевцы — в 1706 году беглый дьячек Феодосий Васильев составил в Новгородской области свою секту, особенно нетерпи­мую к Православию,

детоубийц — секта, рожденная крайне отрицательным отношени­ем к браку

филиппово согласие — беглый стрелец Филипп проповедовал своему окружению самосожжение,

пастухово согласие — секта, порожденная отрицанием филипповской теории самосожжения.

Список раскольничьих сект только по названиям может занимать до­вольно места. Перечислим еще некоторые: подрешетники, потемщина, акулиновщина, осиповщина, титловцы, перемазанцы, чернобыльцы, липоване, новокадильницы, суслово согласие и другие.

Высшей степени разделение русского народа по принципу старооб­рядчество-православие достигло во время петровской реформы. В дей­ствиях Петра раскольники находили все признаки пришествия антихри­ста: в титуле императора (читали: иператор) усматривали число 666, до­казывали, что с учреждением Синода Петр принял на себя не только цар­скую, но и святительскую власть, стал истреблять остатки православия, учинил всенародное описание (ревизию, перепись), исчисляя живых и умерших, дабы никто не мог укрыться от руки его.

И тем не менее Петр не стал преследовать раскольников за их толь­ко религиозные воззрения. В 1714 году он дал им право гражданства при условии открытой записи в раскол. После этого преследования обруши­лись только на фанатичных расколоучителей и тайных раскольников. Духовные и гражданские власти неоднократно призвали раскольни­ков к открытому диалогу. Обличение раскола содержится в “Розыске” святителя Димитрия и в “Пращице” святителя Питирима Нижегородского, в “Обличении неправды раскольников” Феофилакта Лопатинского.

В 1722 году Синод разослал два печатные увещания к раскольникам. Эти наставления предписано было читать публично. Перед этим было из­дано воззвание к раскольникам с приглашением явиться в Синод для бе­сед о вере. Ответа на это воззвание не последовало.

Указом 1722 года велено было казнить раскольников за совращение хотя бы одного православного. Раскольничьим наставникам и попам за­прещено было крестить детей раскольничьих и исправлять требы. Духов­ный Регламент постановил: “По всей России никого из раскольников не возводить на власти... до последнего управления, чтобы не вооружать нам на себя лютых неприятелей, и государству и государю непрестанно зло мыслящих.”

С учреждением Синода все дела по расколу были переданы ему, а в 1725 году была создана особая раскольничья Контора.

Указом 1727 года за совращение православных старообрядцев предписывалось отсылать на галеры, наказав предварительно кнутом и вырвав ноздри. С 1736 году виновных в распространении раскола решено было отсылать на тяжелые горные работы.

Указом 1745 года им запрещено было называть себя староверцами или скитниками и им оставлено было одно название — раскольники. С этого же года раскольникам стали выдавать паспорта.

Борьбе с расколом посвятил свою жизнь святитель Нижегородский Питирим. Будучи сам прежде раскольником, он хорошо знал их правила и привычки и потому мог говорить с ними на их же языке.

Он писал многочисленные письма и увещания. Успехи были настоль­ко явны, что в 1715 году он доносил царю, что в его епархии только в двух уездах было обращено из раскола более 2.000 человек. В 1716 году он послал раскольникам 130 вопросов о причинах их от­ступления от веры. Вместо ответов они прислали 240 своих вопросов. Святитель дал подробные ответы на них и обратился с предложением ко встрече, но раскольничьи вожди побоялись встретиться лицом к лицу. В мае 1719 года раскольники все же прислали свои ответы. Тогда владыка вновь обратился с предложением о встрече, которая и состоя­лась 1 октября. Раскольники вынуждены были признать свои заблужде­ния, о чем дали письменную исповедь владыке и в Синод.

В 1720 году двое духовных руководителей раскола — Варсонофий и Александр подали владыке прошение о воссоединении с Православием. Ответы на 240 раскольничьих вопросов и исповедь Варсонофия и Алек­сандра были напечатаны под названием “Пращица” и разосланы по при­ходам. К концу жизни Владыки Питирима (†1738) в Нижегородской епархии едва оставалось 2.000 раскольников, в то время как в 1716 году их было около 40.000.

Беспоповским Поморьем в первой половине XVIII века управляли братья Денисовы, Андрей и Семен. Никто так ловко не увлекал толпы про­стецов, как они. Под их обаяние подпал даже могущественный князь Меньшиков. В 1711 году по жалобе Андрея Денисова он даже издал указ, под страхом жестокого истязания запрещающий притеснение последова­телей раскола.

В 1722 году Синод отправил к этим раскольникам (на Вытегру) учени­ка митроп. Питирима иеромонаха Неофита. Его миссия особых успехов не достигла. Более того: братья в свою очередь написали капитальные сочинения в защиту раскола:

“ Поморские ответы ” братьев Денисовых и их же“ История о отцах и страдальцах соловецких ” и “ Виноград Российский. ”

В 1732 году Синод вновь отправил крепких в Православии людей в разные места распространения раскола. Наставления раскольникам писал архиеп. Феофан (Прокопович). Феофилакт (Лопатинский) тоже напи­сал “Увещание православным против лжеучителей” и “Обличение не­правд раскольничьих.” Митроп. Арсений (Мациевич) написал свое обли­чение раскольников, исправив труд Феофилакта. Синод распорядился в 1744 году издать этот труд и разослать по церквам. В 1766 году тогда иеромонах Платон (Левшин) написал полное любви и скорби “Увещание раскольникам.”

Закон строго запрещал раскольникам оставлять места, где они зна­чились по переписи. Но они бежали. В глухие места и даже за границу. Из­любленным местом их была Ветка в тогдашней Польше.

Анна Иоанновна в 1733 году призывала их вернуться в Россию, обе­щая забыть все их прошлое. Вызывали их и еще не однажды, но призывы успеха не имели.

В1735 году воинской силой в несколько полков из Ветки на родину были возвращены и разосланы по разным местам около 40.000 человек. Их прежнее жилье и скиты были сожжены. Но через три года Ветка снова начала наполняться раскольниками.

Екатерина II в 1762 и в следующем году предлагала раскольникам выбрать для поселения любые места России, но и такое выгодное предло­жение не соблазнило ветковцев. Опять прибегли к вооруженной силе. В 1764 году Ветка пала. 20.000 раскольников были отправлены в Сибирь.

Стародубье (Черниговская губерния), второе гнездо раскольников, тоже не однажды подвергалось переписи, и были выявлены многие слу­чаи нарушения со стороны раскольников гражданских законов. Опасаясь репрессий, многие из них уходили на р. Ингул (нынешняя Николаевская область на Украине).

Поповцам все труднее становилось находить себе епископов. На Ветке еще был Епифаний (1724-1735), обманным путем получивший архи­ерейский сан в Яссах. После разорения Ветки он перешел в Православие.

В Стародубье объявился самозванец беглый диакон Арсений, выда­вавший себя за епископа. Но вскоре ему пришлось скрываться и он бежал в Польшу. Но перед тем, появившийся невесть откуда беглый чернец Анфим, за богатую мзду был “посвящен им в епископский сан.” Анфима с ра­достью приняли некрасовцы, но, узнав истину о происхождении его “сана,” они в 1757 году утопили его в Днестре. Поповцы еще во второй половине XVIII века семь раз пытались “до­стать” себе епископа, обращались даже в Синод, но безрезультатно.

В 1788 году раскольникам была предоставлена полная свобода. От­менен был двойной оклад и особые их списки. Отменено и название “ра­скольники.” Дозволено выбирать их на общественные должности.

Кроме старых средоточий — Поморье, Стародубье, Керженец (Ниже­городская губерния) — много раскольников сосредоточилось на Иргизе (северное побережье Аральского моря). Образовались большие расколь­ничьи общины в Москве — поповская (Рогожское кладбище) и беспопов­ская (Преображенское кладбище), феодосьевцев и поморцев (Покров­ская часовня).

Снисходительное отношение к расколу дало неожиданные плоды: в раскольничьей среде появились признаки примирения с Православием в форме единоверия. Началось это движение в конце XVIII века в Стародубье и на Иргизе. Раскольникам, возвращавшимся из-за границы, разрешено было но­сить любимую их одежду и бороду, сохранять старые обряды. Чтобы не оставаться без таинств, им разрешено было ходатайствовать перед архи­ереями о получении законных священников.

В 1778 году архиеп. Славянский и Херсонский грек Никофон (Феотоки) основал единоверие на Ингуле. Старец Никодим вводил его (единоверие) в Стародубье. Стародубцы и ингульцы обратились к архиеп. Екатеринославскому Амвросию (Серебреникову) с просьбой рукополо­жить им священников. В течение восьми лет здесь было открыто 12 цер­квей для ревнителей старых обрядов.

В 1788 году в Стародубье весьма успешно утверждал единоверие пе­тербургский протоиерей Андрей Журавлев. Многие обращавшиеся из ра­скола писали сильные обличительные сочинения.

В 1800 году Синод одобрил правила единоверия, составленные митроп. Гавриилом и Платоном. Рогожское и Преображенское старообрядческие кладбища достигли при Александре I цветущего состояния. Около них возникли целые улицы, кварталы, фабрики и другие промышленные предприятия, все наполнен­ные раскольниками и беглыми. Рогожское кладбище поставляло беглое священство на всю Россию.

В отношениях правительства к старообрядцам не было последова­тельности. В 1803 году в официальных бумагах вновь появилось обидное для них слово “раскольник.” В 1820 году надзору полиции были поручены только беспоповцы (федосеевцы), среди которых обнаружены случаи разврата и детоубийства: их снова запрещено было выбирать на обще­ственные должности. Наряду с этим в 1822 году государь дозволил поповцам открыто дер­жать беглых попов и содержать часовни. Запрещено было лишь строить новые.

В 1825 году по делам раскольничьим был учрежден секретный Коми­тет из митрополитов Серафима и Евгения, Аракчеева (управлявшего тог­да Министерством внутренних дел) и министра народного просвещения Шишкова. Комитет начал действовать в 1831 году. Аналогичные комите­ты были образованы и в губерниях и приступили к работе в 1838 году.

При Николае I Кабинет министров в 1826 году предписал губернато­рам не преследовать раскольников за совершение треб по их обрядам, а смотреть только за тем, чтобы они не совращали в раскол. Это распоря­жение подтверждалось затем несколько раз с оговоркой, чтобы расколь­ники не знали о нем.

В 1835 году раскольники были разделены на секты менее и особенно вредные.

Рядом мер старообрядцы вновь были ограничены в правах. Их обще­ства не признавались законными (точнее: признавались незаконными), крещение и браки — тоже.

Им запрещено было строить и починять молитвенные здания. Пропа­ганда раскола была запрещена безусловно.

В 1853 году был учрежден Особый секретный комитет для заведывания делами о раскольниках. Еще до этого был отменен закон Александра I о беглых попах. Побег православного священника был признан преступле­нием. Раскольничье монашество не признавалось.

Александр II в 1855 году отменил секретный комитет, но общие рас­поряжения о раскольниках остались в силе. Правда, их применение осу­ществлялось значительно мягче.

В 1874 году был издан закон о раскольничьих браках: их браки запи­сывались в особые метрические книги, которые велись полицией и воло­стными правлениями.

Александр III в 1883 году издал закон, по которому:

1. Паспорта всем раскольникам, за исключением скопцов, выда­вать на общем основании.

2. Дозволить раскольникам вести торговлю и заниматься промыс­лами.

3. С разрешения министра внутренних дел разрешить им зани­мать общественные должности с небольшими ограничениями.

4. Разрешить творить общественную молитву, исполнять требы, совершать богослужения.

5. Распечатывать молитвенные дома только с разрешения мини­стра внутренних дел и обер-прокурора.

6. Духовным лицам раскольников разрешить совершать требы, но не признавать их в этом звании.

7. Публичное выявление раскола запретить.

Полная свобода вероисповеданий для всех конфессий (за исключе­нием изуверских), в том числе и старообрядцам, дана была имп. Николаем II перед Пасхой в 1905 году.

* * *

В поповщине со временем стало одерживать верх примирительное начало. Образовалась партия, преимущественно из московской интелли­генции, которая, исходя из того, что старообрядцы принимают беглых по­пов, сделала прямой вывод, что и в господствующей Церкви существуют остатки истинного Православия. Во главе этой партии стоял Иларион Ксенов. Он еще в 1862 году составил “Окружное послание,” в котором дока­зывал близость поповщины к господствующей Церкви. Послание надела­ло много шуму и вызвало горячую полемику. Большинство старообрядцев оказалось на стороне Послания. Доста­точно сказать, что в конце XIX века из 19 старообрядческих российских епархий только три были его противниками.

Беспоповщина оставалась непримиримой. Основное ее положение — полный разрыв с Православием и прием присоединяющихся к ним не ина­че как через перекрещивание.

Примечательна история возникновения у старообрядцев так называ­емой Австрийской иерархии. После запрещения держать беглых попов, старообрядцы на своем съезде в Москве в 1832 году решили во что бы то ни стало добыть себе особого архиерея и собрали с этой целью огромные средства. После многих странствий ходоки поповцев в 1846 году нашли его: это был лишенный кафедры боснийский митрополит Амвросий, живший в большой нужде в Константинополе. За 500 червонцев годового оклада он согласился перейти к раскольникам. Кафедрой для него был назначен ра­скольничий монастырь в Белой Кринице (австрийская Буковина).

Его заставили торжественно отречься от “никоновских ересей” и оставили архиереем. Но митрополитствовал он недолго. В 1848 году по представлению русского правительства австрийское правительство выс­лало его из Белой Криницы и заточило в г. Цилль, где он и умер, присоеди­нившись, впрочем, к Православию. Но раскольничья иерархия была упро­чена. Он успел рукоположить двух архиереев — Кирилла и Аркадия Лысо­го. Кирилл рукоположил потом Онуфрия и Софрония Жирова, а сам был поставлен ими в митрополиты на место Амвросия. Аркадий с Онуфрием рукоположили Алипия и Аркадия Шапошникова.

Все эти архиереи получили себе в турецких и русских владениях епархии и поставили туда многих священников и диаконов.

В России сначала было две епархии: Симбирская и Владимирская или Московская. На первую в 1849 году был поставлен Софроний, на вто­рую в 1853 году — Алипий Шутов. Затем, в течение 12 лет был открыт де­сяток русских епархий с многочисленными паствами. Учреждение австрийской иерархии, как и следовало ожидать, пове­ло к новому расколу среди старообрядцев: на приемлющих и не приемлющих эту иерархию.

* * *

Основной формой примирения старообрядцев с Православной Цер­ковью оставалось единоверие. Оно было введено в 1828 году на Иргизе, в 1849 году — в Керженце, в 1847 — в Стародубье.

В 1851 году насчитывалось 179 единоверческих церквей (бывали, ра­зумеется, и не искренние присоединения, а в целях избежать существо­вавших ограничений). Единоверческими стали несколько монастырей. Учреждены не­сколько новых:

1) Воскресенский мужской в оренбургской епархии (1849), 2) Женский на Всехсвятском кладбище в Москве (1862), 3) Покров­ский черниговский. Ввиду его особенного значения среди ра­скольников он был в 1848 году возведен в число штатных обите­лей первого класса с содержанием из казны.

Освящение Николаевской единоверческой церкви на Преображен­ском кладбище в Москве состоялось 3 апреля 1854 года. Богослужение совершал митроп. Филарет. Использовались древние священные сосуды, антиминс, освященный патриархом Филаретом. Митрополит был облачен в древний саккос митрополита Макария. Здесь же были открыты и другие единоверческие церкви.

Особенно важным для единоверия событием было учреждение в 1866 году московского Никольского мужского монастыря.

В 1854 году единоверие закрепилось и на Рогожском кладбище. В 1865 году епископ Дмитровский Леонид (Краснопевков), по благословению митроп. Филарета, совершил в Троицкой московской единоверческой церкви присоединение к единоверию членов австрийской (или белокриницкой, как ее еще называют) иерархии — епископа Онуфрия, епископа Пафнутия, иеромонаха Иоасафа и других. Вскоре присоединились еще два епископа и несколько других духовных лиц.

27 октября 1900 года единоверие отмечало столетие своего суще­ствования. В торжестве принимали участие высшие иерархи Православ­ной Церкви. В Петербурге богослужение возглавил митроп. Антоний, в Москве — митроп. Владимир. От лица Синода было издано особое послание “чадам православной греко-российской кафолической и апостольской церкви, содержащим гла­големые старые обряды.”

В 1909 году в Успенском соборе в Кашине происходили торжества восстановления празднования преп. Анне Кашинской, отмененное собор­ом 1677/1678 гг. из-за того, что пальцы на ее руке сложены двуперстно. Богослужение совершалось по единоверческому чину, по служебнику XV века.

Вскоре после этого единоверцы возбудили ходатайство о проведе­нии в Москве Всероссийского съезда. Синод разрешил только местный московский съезд. По просьбе участников съезда митроп. Владимир наз­начил его председателем епископа Серпуховского Анастасия (Грибановского).

В 1912 году Синод, по докладу своего члена архиеп. Волынского Ан­тония (Храповицкого) разрешил созыв первого Всероссийского единовер­ческого Съезда в Петербурге. Он состоялся под председательством архи­еп. Антония. 31 января депутация во главе с владыкой была представлена императору Николаю Александровичу. Владыка поднес государю икону благоверной Анны Кашинской и произнес слово.

Единоверческий священник С. Шлеев поднес Царю и Наследнику Алексею Николаевичу подручники — коврики, которые единоверцы упот­ребляют на молитве при земных поклонах.

На сегодняшний день старообрядцы, в душе вполне возможно и ве­роятно склонные считать православных еретиками-никонианцами, в ре­альной жизни довольно миролюбиво относятся к православным верующим (но не к Православной Церкви). Идет некий примитивный диалог, в некоторых случаях старообрядцы принимают помощь от правос­лавных, а в Русской Зарубежной Церкви есть даже община старообрядцев, которая воссоединилась с Русской Зарубежной Церковью и в настоящее время возглавляется епископом Даниилом.

Проблема отношения старообрядчества с Московской Патриархией ничем не отличается от проблемы отношения Русской Зарубежной Церкви с той же Патриархией.

И решение ее, видимо, лежит не в двусторонних обвинениях во всех смертных грехах, а в понимании корневой истинности тех и других. До тех пор, пока мы будем выискивать явные или тайные грехи друг друга, дело Божие будет страдать.

Речь не идет о явных еретиках. Старообрядцы — такие же право­славные, а в некоторых случаях и более строгие к вере и христианским правилам люди. Мы не можем судить их судом XVII века, пока мы не выя­сним нынешней позиции и их церковного руководства, и рядовых верую­щих.

Люди, которые шли на костер за убеждение, что они защищают Пра­вославие, заслуживают того, чтобы с ними говорили не как с сектантами, а как с верующими, стремящимися сохранить то, что было нам дано и со­хранено нашими предками.