Институты американского преобладания

На фоне сохранения материальных основ преобладания США еще более устойчивыми представляются их институциональные возможности. Соединенные Штаты продолжают опираться на широкую сеть военных альянсов, как многосторонних (НАТО), так и двусторонних (с Австралией, Израилем, Саудовской Аравией, Филиппинами, Южной Кореей, Японией). Де-факто союзниками США без приобретения официального статуса остается ряд стран Латинской Америки, прежде всего Мексика и Колумбия. В последние годы Вашингтон крайне избирательно подходит к расширению своих союзнических обязательств, активно укрепляя отношения приоритетного партнерства со значимыми региональными игроками, прежде всего в Азии (в том числе с Индией и Вьетнамом). Изменения этого подхода в среднесрочной перспективе ждать не приходится.

В последнее время существенно затормозился процесс присвоения статуса «основного союзника вне-НАТО» привилегированным партнерам США. Хотя он не соответствует критериям традиционного военно-политического альянса (в частности, не предполагает юридических гарантий помощи на случай нападения), в 2000‑х годах он активно использовался для поощрения значимых региональных игроков, поддерживавших реализацию стратегии Вашингтона. Тем не менее сегодня предпочтительными считаются менее обязывающие формы кооперации. Подобный подход стимулирует неопределенность относительно реальной степени вовлеченности Вашингтона в партнерство.

Несмотря на прошедшее в 2010 году перераспределение квот во Всемирном банке, Соединенные Штаты по-прежнему контролируют более 16 % голосов. Президентом Всемирного банка по традиции неизменно становится представитель США. Еще больше их доля в Международном валютном фонде (более 17 %), реформирование которого блокирует американский конгресс. Можно ожидать в ближайшие годы наращивания давления на США со стороны «восходящих» стран в отношении реализации уже принятых решений и проведения дальнейшего перераспределения влияния в международных финансовых институтах. При этом вряд ли они станут претендовать на ослабление позиций самих Соединенных Штатов (тем более что их официальная доля ниже, чем размеры экономики). Скорее, будут стремиться нарастить свое участие во Всемирном банке и МВФ за счет европейских государств и Японии.

Поиск баланса между поддержкой традиционных союзников и удовлетворением амбиций восходящих центров силы представляется центральной проблемой американской политики в отношении преобразования глобальной системы финансового регулирования. Реализация согласованных в отношении реформирования МВФ мер может породить новые требования со стороны развивающихся государств – вплоть до снижения совокупной квоты развитых стран ниже психологически важной отметки в 50 %. В то же время ожидать перераспределения голосов и полномочий до 2020 года не стоит.

Одновременно с удержанием позиций в глобальных институтах Соединенные Штаты сохраняют существенные возможности влияния на деятельность региональных банков развития в Европе, Азии, Латинской Америке и Африке, в капитал которых они входят (ЕБРР, АзБР, АБР). В последние годы активизировались попытки развития альтернативных финансовых механизмов без участия США (прежде всего Новый банк развития БРИКC, Евразийский банк развития, Азиатский банк инфраструктурных инвестиций). В то же время их деятельность остается привязана к финансированию проектов в относительно узком кругу стран-участниц, а финансовые ресурсы весьма ограниченны. Их возникновение мало влияет на поддержание доминирования США в мировой финансовой системе.

Положение в финансовых институтах представляется отражением более широкого состояния американского институционального присутствия. Наряду с участием в работе глобальных центров принятия решений (Совета Безопасности ООН, «группы двадцати», «группы семи»), США входят в значимые организации в трех региональных подсистемах – Европе (НАТО, ОБСЕ), Азии (Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество, Восточноазиатский саммит, Региональный форум АСЕАН) и Латинской Америке (Организация американских государств). Такое положение обеспечивает им возможность активно отстаивать интересы в ключевых для них регионах.

Параллельно продолжается развитие консультативных механизмов и организаций в экономической и политической сфере, в которые доступ США закрыт (прежде всего БРИКС, ШОС, УНАСУР, СЕЛАК, АСЕАН+3). Возможно также появление новых региональных и трансрегиональных объединений по линии Юг – Юг. Тем не менее значение этих структур в большинстве случаев будет оставаться локальным. Укрепление наиболее весомых подобных объединений БРИКС и ШОС будет происходить эволюционно, что позволит США успешно адаптироваться к их присутствию.

Можно наблюдать развитие противоречивых процессов в Организации Объединенных Наций. С одной стороны, за время правления нынешней демократической администрации США сумели восстановить и существенно укрепить свои позиции в ООН. В том числе они вошли в Совет по правам человека, работу которого ранее игнорировали, вместе со своими союзниками добились принятия ряда резолюций в отношении приоритетных для себя конфликтных ситуаций (в том числе по Ливии и Ирану), обеспечили лояльность секретариата организации. В то же время им не удалось продавить принятие ряда значимых для себя резолюций (например, направленных на международную делегитимизацию сирийского режима) или остановить «ползучее» расширение признания Палестины. С учетом опыта последних лет можно ожидать, что США сохранят способность организовывать существенную поддержку своих инициатив в Генеральной Ассамблее, Совете по правам человека и других органах, но продолжат сталкиваться с трудностями в проталкивании выгодных для них резолюций в Совете Безопасности, где им приходится сталкиваться с оппозицией России и Китая.

Вместе с тем по следам украинского кризиса США получили возможность консолидировать развитые страны в рамках «группы семи». Нельзя исключать формирование и более широких координационных структур развитых стран под американским лидерством.

В то же время основным инструментом мобилизации международной поддержки в период кризисов продолжат оставаться временные коалиции, создаваемые под конкретные кризисы (по аналогии с тем, как это было в отношении Ирака, Ливии, Сирии, ИГИЛ). Задействование таких механизмов повышает гибкость американской политики и позволяет им избегать обострения противоречий с союзниками и партнерами, придерживающимися особой позиции по отдельным проблемам.

Важнейшим аспектом американского преобладания в мировой системе останется их способность оказывать фундаментальное идейно-политическое воздействие на международную среду. Подобное влияние реализуется в трех основных формах: непосредственно информационное воздействие на зарубежные общества, программирующее лидерство и формирование прототипируемых моделей.

Развитие глобального телевидения, Интернета, сетевых социальных сервисов обеспечило американских правительственных и неправительственных субъектов масштабными возможностями участия в формировании национального дискурса в зарубежных странах, как по вопросам развития отношений с Соединенными Штатами, так и касательно их внутренней политики. Инициируемые Россией и Китаем попытки формирования международного режима обеспечения информационной безопасности направлены на серьезное ограничение таких возможностей трансграничного воздействия.

Несмотря на то что требования интернационализации Интернета и разграничения его на национальные зоны в среднесрочной перспективе вряд ли будут реализованы, можно ожидать сокращения способности США оказывать влияние на зарубежные общества. Оно будет определяться продолжением уже сформировавшейся тенденции на развитие конкурирующих потенциалов другими международными игроками, причем как государственными (в частности, Китаем, Россией, арабскими государствами), так и негосударственными (например, мировое исламистское движение).

В этих условиях можно ожидать активизации попыток Соединенных Штатов по укреплению международного взаимодействия в отдельных областях обеспечения кибербезопасности. Прежде всего их интересуют вопросы защиты критической инфраструктуры, борьба с кибершпионажем, а также деятельность террористических и преступных сообществ в Интернете. В частности, в 2014 году на саммите НАТО при поддержке США защита киберпространства участников альянса была признана неотъемлемой частью его коллективной обороны. В 2015 году США и Великобритания планируют провести первые совместные учения, в рамках которых будет отрабатываться ответ на масштабную кибератаку на финансовый сектор.

По перечисленным вопросам США готовы не только укреплять сотрудничество с другими англосаксонскими странами (Австралией, Великобританией, Канадой, Новой Зеландией) и союзниками по НАТО, но даже взаимодействовать с потенциальными оппонентами в информационной сфере (в частности, уже достигнуты договоренности о «мерах доверия» с Россией и Китаем). Одновременно США продолжат наращивать свой потенциал в сфере ведения кибервойн, в том числе для проведения наступательных операций в этой сфере.

Большее значение оказывает сохраняющаяся способность США формировать повестку дня международной политики. Несмотря на то что Соединенные Штаты нередко отказываются от выполнения правил, которые сами инициировали, они продолжат определять приоритетность проблем, становящихся предметом обсуждения других мировых игроков. Подобная способность фокусировать внимание международного сообщества на тех вопросах, которые им интересны, получили название программирующего лидерства. Китай, Россия и даже Европейский союз в среднесрочной перспективе не смогут предложить конкурентоспособную альтернативу американской повестке дня.

Одновременно формируемые США институты и практики в экономической, социальной и даже в политической жизни сохраняют свою привлекательность для значительного круга стран и обществ. Даже государства, выступающие в качестве потенциальных или реальных оппонентов мирового порядка, навязываемого Соединенными Штатами (такие, как Китай, Россия, Индия, Бразилия), стремятся заимствовать американскую модель инновационной системы, организации вооруженных сил и ведения боевых действий, концепции «мягкой» и «умной» силы.

Через пять лет разрыв по большинству описанных показателей между Соединенными Штатами и другими государствами в большей или меньшей степени снизится, но он будет оставаться достаточным для сохранения преобладающих позиций в мировой политике и экономике. При этом значение отдельных компонентов американской гегемонии изменится. Материальное доминирование США продолжит снижаться, прежде всего в экономической сфере, но также и в военной. Их институциональные позиции останутся твердыми и мало поменяются в обозримой перспективе.

Попытки сформировать конкуренцию американскому идейному лидерству уже предпринимаются и в среднесрочной перспективе, вероятно, приобретут несколько больший масштаб. Вместе с тем они вряд ли способны осязаемо снизить привлекательность американской модели, пока сохраняется существенный разрыв в уровне жизни между развитыми и развивающимися странами.

Date: 2015-09-05; view: 484; Нарушение авторских прав