Диалектизация стиля мышления в современной биологии

В последние годы проблема стиля мышления в биологии широко обсуждается в философской литературе20. Это связано с исследованием закономерностей исторического развития науки, революцией в науке. Изменение стиля мышления обычно связывается с развертыванием науч-

20 См. Петленко В. П. Философские вопросы теории патологии, т. 1. Л., 1968; Сержантов В. Ф. Введение в методологию современной' биологии. Л., 1972; Завадский К. М., Мамзин А. С. О некоторых философских проблемах эволюционной.теории. — Философские проблемы биологии. М., 1973; Мамзин А. С. Очерк по методологии эволюционной теории. Л., 1974; Фролов И. Т. О диалектике биологического познания. — Философия и естествознание. М., 1974; Готт В. С. и др. О единстве научного знания. М., 1977; Карпинская Р. С. Биология и мировоззрение. М., 1980; Фролов И. Т. Жизнь и познание. М., 1981.

но-технической революции, с основными тенденциями прогресса современной науки, с интеграцией научного знания, усилением взаимодействия естественных, общественных и технических наук, прикладного и теоретического знания, с возрастанием методологической роли материалистической диалектики в его развитии. Изменения в стиле мышления биологов обусловлены широким внедрением в современную науку идей вероятностной детерминации, системно-кибернетических представлений, космизацией и экологизацией научного знания.

В советской философской литературе проблема стиля мышления одним из первых была поставлена Ю. В. Сачковым21. Рассматривая стиль мышления как определенный исторический этап в развитии теоретического естествознания, базирующийся на тех или иных исходных принципах и характеризующийся определенной внутренней логической структурой, Ю. В. Сачков особо отметил как связь стиля с методом, так и их отличие.

В развитии стиля мышления в естествознании он выделяет три этапа: стиль мышления классической физики характеризовался механическими закономерностями жесткой детерминации; основными чертами стиля квантовой физики, термодинамики и других отраслей современной физики являются принципы вероятностной детерминации; и, наконец, современный стиль мышления в естествознании включает наряду с идеями вероятностно-статистических закономерностей представления об иерархии уровней организации, управления, о сложных системах прямых и обратных связей. И. Б. Новик рассматривает изменение стилей мышления в физике в единстве с развитием идей квантов и квантования (соотношения непрерывности и дискретности), системности, случайности и вероятности, с различным пониманием возможности формализации научного знания22. Во многих работах изменение стиля мышления ученых представляется как одна из сторон преобразования методологии научного познания, как проявление процесса его диалектизации, что особенно обнаруживается в эпоху научных революций.

21 См. Сачков Ю. В. Эволюция стиля мышления в естествознании. — Вопросы философии, 1968, № 4.

22 См. Новик И. Б. Вопросы стиля мышления в естествознании. М., 1975.

В биологии наиболее существенные изменения в стиль мышления были внесены учением Ч. Дарвина. Современная биология переживает как бы второй этап этой революции, когда основные идеи и принципы дарвинизма с одной стороны, окончательно доказаны, а с другой — обнаружилась их недостаточная разработанность, про»:

белы в ряде вопросов эволюционной теории. Учение Ч. Дарвина явилось первой в естествознании попыткой ввести случайность в структуру теории, придав ей вероятностный характер. Тем самым Ч. Дарвин, как отмечал Ф. Энгельс, диалектически решил проблему соотношения необходимости и случайности, введя случайность как объективный фактор в теорию развития живой природы.

Однако ни Ч. Дарвин, ни его ближайшие последователи не осознали до конца того качественного скачка в самой логике построения теории, который содержался в его труде. С этим и рядом других исторических обстоятельств были связаны отступления Ч. Дарвина от «вероятностного стиля мышления» к концепции жесткой детерминации. В значительной мере они связаны с тем, что во времена Ч. Дарвина еще не существовало генетики как науки; она только зарождалась и решала проблемы эволюционного развития с позиций жесткого детерминизма, которые были характерны для додарвиновских эволюционных учений (ламаркизм, жоффруизм). В отличие от них в первых генетических концепциях эволюции признавались случайность и зачастую даже несоответствие условиям среды возникающих путем мутаций, гибридизации или иным путем новых органических форм, процесс эволюции сводился к возникновению и размножению таких форм. Случайность, таким образом, и здесь оставалась как бы вне эволюционного процесса, составляя лишь его фон.

Между тем Ч. Дарвин и особенно сторонники так называемой синтетической теории эволюции рассматривали случайность как один из элементов самого механизма эволюционного процесса, где случайные изменения «преобразуются», приобретая адаптивный характер в системе популяции, в процессе скрещиваний и под влиянием естественного отбора. Переход от представления об эволюции как историческом развитии отдельных организмов к пониманию ее как процесса, происходящего на над-организменном (популяционном) уровне, был связав» с преодолением грубо механистических и телеологиче-

ских представлений о развитии и его детерминантах, с утверждением идеи об объективном характере случайности, с преодолением типологических и релятивистских концепций вида и надорганизменных форм живого. Из концепции исторического развития живого исключалась цель как одна из детерминант развития, а целесообразность стала рассматриваться как относительное, а не абсолютное свойство живых систем и не как причина, а как закономерный результат эволюции, обусловленный действием естественного отбора.

При обсуждении проблемы стиля научного мышления важно не только выделить основные элементы содержания этого понятия, ио и уточнить его общий смысл. Понятие стилямышления, как было отмечено, тесно связано с понятием метода. Стиль мышления в науке детерминируется прежде всего объективными причинами, исследованием того или иного объекта. Однако этим не исчерпывается обусловленность стиля мышления, способов выражения и доказательства мысли. «Нацеленность» на объект непосредственно детерминирует метод исследования в определенной области, создаетметодологическую основу стиля. Исключительная <01ацеленность» в естествознании на механические объекты определила возникновение и длительное господство механицизма с его редукпионистскими принципами. Однако конкретные формы механицизма в рамках различных наук и даже у отдельных исследователей были оче» разнообразны. В биологии механицизм вовсе не сводился только к представлению об организме как машине. Да и само это представление, очевидно, весьма различно, например, у Р. Декарта и И. П. Павлова. В связи с этим в последнее время стали говорить не только о механицизме, но и о физикализме, химизме, кибернетизме. Само понятие механицизма употребляется в широком смысле, по существу как синоним метафизического метода, и в более узком и точном смысле — как приложение исключительно законов механики ко всем явлениям объективной действительности.

Стиль научного мышления характеризуется не только чертами, общими с методом, но и некоторыми специфическими особенностями, обусловленными рядом обстоятельств — областью познания, непосредственным объектом исследования; личностью исследователя

Изменение стиля мышления в современной биологии

193

связано с развитием в ней идей системности, со сближением структурно-функционального и исторического подходов в изучении живой природы. Наблюдается тенденция к объединению исторического и структурно-функционального (системного) подходов в единый методологический комплекс.

Наиболее яркое выражение эта тенденция получила в эволюционной теории. Но она не нашла еще достаточного распространения в морфологии и систематике, физиологии и биохимии, экологии и биоценологии. В эти области исторический метод еще только проникает, но в основном дело здесь пока ограничивается сравнительно-морфологическими, сравнительно-физиологическими исследованиями, не доходя до системно-исторических. Системно-исторический подход обнаруживает диалектический характер биологической организации живого, выражающийся в противоречиях между элементами и системой, в противоречивости организации как целого, в особенностях детерминации в живой природе.

Переход в эволюционной теории от «типологического» (организмоцентрического) мышления к популяцион-но-статистическому — это не просто смена одного стиля мышления другим, как это иногда утверждают. Он знаменует окончательный разрыв между последовательно научной теорией исторического развития живой природы (современным дарвинизмом) и различного рода неоламаркистскими концепциями, которые при всех их различиях элементарной единицей эволюции признавали отдельную особь (организм). Этот переход был связан, во-первых, с уточнением понимания закономерностей и механизмов исторического развития живого. Характеризуя точность научного исследования в генетике и эволюционной теории, Н. В. Тимофеев-Ресовский отмечал:

«Точность научных исследований определяется вовсе не количеством алгебраических и других формул. Согласно современной методологии эта точность определяется строгостью формулировки исходных элементарных структур в подлежащем изучению комплексе природных явлений. Именно это позволяет применять к ним в самой общей форме логико-математические способы обработки, использовать алгебраические понятия и, если нужно, тот или другой математический аппарат. Только при таком подходе научное исследование становится точным. Возможность рассмотрения элементарных структур

и явлений, лежащих в основе эволюционного процесса, создает предпосылки для его строгой формулировки»23.

Во-вторых, возникновение современного способа научного мышления в биологии (его часто именуют попу-ляционным) связано с развитием не только генетики, эволюционной теории и экологии, но и с признанием множественности основных форм организации живого, с утверждением идеи о том, что не только организм, но и надорганизменные живые системы (популяции, вид, биоценоз) представляют собой объективные образования живой природы, а не умозрительные конструкции, создаваемые умом человека в процессе ее познания.

Выделение основных форм организации живого являлось по существу нахождением ряда исходных объектов для построения теорий в биологии. Долгое время такое исходное начало определялось неосознанно; стихийно его связывали с организмом как наиболее доступным на эмпирическом уровне познания.

Переход к сознательному выделению элементарных начал той или иной теоретической системы есть один из моментов революции в естествознании. Характеризуя значение происшедших в биологии изменений в связи с возникновением популяционной генетики и синтетической теории эволюции, Э. Майр писал: «Замена типологического мышления популяционным — это, быть может, величайшая идейная революция в биологии. Многие из основных понятий синтетической теории, такие, как естественный отбор и популяция, для типолога лишены смысла. В сущности все основные противоречия по вопросам эволюции возникают именно между типологами и популяционистами. Даже Дарвин, который больше, чем кто-либо другой, сделал для внедрения популяционного мышления в биологию, часто скатывался назад к типологическому мышлению, например, при обсуждении проблемы разновидностей и видов»24.

Таким образом, одним из наиболее важных показателей современного стиля научного мышления является выбор исходной клеточки, начала теоретической системы. Коль скоро это начало меняется, меняется вся система мышления. Рассматривая этот вопрос на общеметодологическом уровне, В. П. Кузьмин характеризует его как

23 Тимофеев-Ресовский Н. В. Элементарные явления эволюционного процесса. — Философия и теория эволюции. М., 1974, с. 116.

24 Майр Э. Зоологический вид и эволюция. М., 1968, с. 20.

переход познания от «предметоцентризма» к системному и к метасистемному знанию 25. Применительно к биологии начало такого перехода было связано с созданием научной теории эволюции Ч. Дарвином, а его завершение — с созданием синтетической теории эволюции, объединившей основные положения дарвинизма с достижениями генетики, молекулярной биологии, экологии, биоценологии и других отраслей биологии26.

В настоящее время биология находится на пути к следующему этапу своего развития, цель которого — понять живую природу как сложное многоуровневое и многообразное развивающееся единство и разработать научные основы управления его функционированием и развитием. Решение этой задачи требует более широкого синтеза достижений различных наук и выходит за пределы самой биологии.

Внедрение популяционного стиля мышления в биологию не означает, что теперь организм не надо изучать, Наоборот, необходимо расширить и углубить изучение организмов, и не только самих по себе, но и в связи с той более сложной системой (популяцией), элементом которой являются отдельные организмы. Сложный организм, развитие отдельных его тканей, органов, клеток хотя и подчиняется в значительной мере жесткой наследственно обусловленной детерминации, но все же в ряде отношений представляет собой статистическую систему. Поэтому гистологи, например, рассматривают взаимодействия клеток внутри ткани как взаимодействия в клеточной популяции.

Популяционный стиль мышления в биологии, подобно вероятностному стилю в теоретической физике, не отменяет другие стили, а устанавливает границы их применимости. Этот стиль есть выражение системно-исторического метода исследования в его конкретно-биологическом преломлении, учитывающем единство структурно-функциональной организации и развития живых систем.

25 См. Кузьмин В. П. Принцип системности в теории и методологии К. Маркса. М., 1980.

26 См. Завадский К. М. Синтетическая теория эволюции и диалектический материализм. — Философские проблемы эволюционной теории, ч. III. М., 1971; Завадский К. М., Галл Я. М. Шмальгаузен и современный синтез в дарвинизме. — История и теория эволюционного учения, вып. 2. Л., 1974.

Такой подход важен не только для медико-биологических дисциплин, которые имеют дело с ансамблями (множествами) организмов, — биоценологии, эпидемиологии, гигиены, но и для тех биологов и клиницистов-медиков, которые непосредственным объектом изучения имеют отдельный организм. Глубоко понять историю организма можно только при рассмотрении его как элемента популяции, вида, биоценоза. Развитие организма нельзя сводить к упрощенной системе «организм — среда» и не учитывать биотических факторов самой среды, которая развивалась в процессе взаимодействия основных форм организации жизни — организменной, по-пуляционно-видовой, биоценотической, биосферной. Таким образом, обнаруживается еще одна черта развития современной биологии — тенденция к дальнейшему сближению эволюционной теории с экологией и биоценологией — экологизация современного биологического мышления. В настоящее время этот процесс отражает общие интегративные тенденции развития современной науки, необходимость усиления взаимодействия естественных, общественных и технических наук, теоретического и прикладного знания.

Взаимодействие эволюционной теории с другими отраслями биологии ведет к изменению понимания закономерностей исторического развития живого. На смену униформистскому пониманию развития, исходившему из представления о постоянстве (инвариантности) основных причин и факторов эволюции, постепенно приходит новое представление, согласно которому процесс исторического развития живого охватывает и причины и факторы эволюции. Иными словами, происходит эволюция эволюции. Данное положение в общем виде было рассмотрено ранее 27. Следует отметить особую его актуальность в настоящее время в связи с обострением глобальной экологической ситуации и превращением человечества в один из главных факторов функционирования и эволюции биосферы.

История биологии и развития современных наук о живой природе является убедительным доказательством всеобщности материалистической диалектики и необходимости ее дальнейшего развития. Ныне, как и много лет назад, актуальны слова Ф. Энгельса о при-

27 См. Материалистическая диалектика, г. 1, с 254 — 265.

Эти противоречия могли быть правильно разрешены лишь с позиций диалектики, так как только она позволяла уяснить гносеологические возможности менделизма и дарвинизма. В то время биология нуждалась не в альтернативном выборе между редукционизмом или компо-зиционизмом, а в их диалектическом единстве, в органическом дополнении синтетического подхода Дарвина аналитическим подходом Менделя. В мировоззренческом отношении перед биологами встала задача более глубокого осмысления диалектики органического мира как единства изменчивости и относительной устойчивости.

Произведение Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора» совершило революцию в воззрениях биологов на органический мир. Лабильность, изменчивость стали трактоваться как атрибутивные свойства живого. Идее неизменяемости, постоянства видов был нанесен сокрушительный удар, и всякое стремление ее оживить воспринималось как ненаучный подход.

В отличие от Дарвина, который подчеркивал значение изменчивости биологического объекта в процессе эволюции, Мендель сосредоточил внимание на противоположном свойстве живого — устойчивости, которая проявляется в консерватизме наследственности. В его поле зрения попали константно различающиеся признаки, не изменяющие своих характеристик в процессе скрещивания. На этом основании первый биограф Менделя Г. Ильтис2 сделал даже вывод о том, что Мендель тяготел к идее неизменяемости видов. Данное мнение не соответствует истине3, хотя Мендель и склонен был придавать большое значение устойчивости признаков. Это важно подчеркнуть, особенно если принять во внимание, что опыты над культурными растениями по изменению наследственности в духе идей ламаркизма не дали положительных результатов и что в то время не было еще достоверных данных о мутационном процессе.

Акцент Менделя на устойчивости живого был абсолютизирован его последователями, не владевшими диалектическим способом мышления.

Сложившейся ситуацией воспользовались теологи и клерикалы, питавшие ненависть к атеистическому и ма-

2 Iltis H. Gregor Johann Mendel. Leben, Werk und Wirkung. Berlin, 1924.

3 См. Мендель Г. Опыты над растительными гибридами. М., 1965, с. 46.

гериалистическому труду Ч. Дарвина и стремившиеся противопоставить ему в утрированной форме менделизм. «Хочется верить, — с надеждой писал профессор Московской духовной академии православный теолог С. С. Глаголев, — что умственное движение, начало которому положил монах (Мендель. — Авт.)...будет содействовать установлению гармонии между нашею христианскою верою и положительным знанием...»4 Как известно, этим надеждам не суждено было сбыться: дальнейшее развитие генетики продемонстрировало несовместимость мировоззренческих принципов науки и религии.

Спекуляции на трудностях познания сложного механизма единства изменчивости и устойчивости живых систем характерны не только для идеалистов-богословов в прошлом, но и для антидиалектиков сегодня. Примером могут служить философские потуги Ж. Моно, задавшегося целью «опровергнуть» материалистическую диалектику данными молекулярной генетики.

Не анализируя в целом взгляды Моно (такие исследования уже проведены в работах А. Я. Ильина, И. Т. Фролова, Р. С. Карпинской), остановимся кратко лишь на его решении проблемы соотношения изменчивости и устойчивости живого. Моно сравнивает функционирование клетки с работой часового механизма и явно переходит допустимые границы аналогии, необоснованно превращая последнюю в гомологию. Однако неадекватность средств порождает сомнительность результатов. Вот тогда и получается у Моно, что живая система «...является в сущности картезианской, а не гегелевской».

Основу механистических взглядов Моно составляет его тезис о том, что «клетка — это машина»5, которая представляет собой тотально-консервативную систему. Все это призвано обосновать главный его вывод об абсолютной неизменности (инвариантности) генетических структур. Несостоятельность подобных философских изысканий становится очевидной, если иметь в виду, как справедливо указывает И. Т. Фролов, что, «абсолютизируя инвариантность биологических процессов, разыгрывающихся на молекулярном уровне, Ж. Моно, желает он того или нет, ставит биологическое познание перед не-

4 Глаголев С. С. Менделизм. — Богословский вестник, 1913, т. 3, с. 737.

5 Mono J. Le Hasard et la necessite; essay sur la philosophic naturelle de la biologic modeme. Paris, 1970.

разрешимым противоречием — невозможностью закономерно объяснить новообразования, вариабельность живых систем, их эволюцию»6.

Однако вернемся к первому этапу становления генетики как науки — менделизму.

Задачей генетики как науки является изучение законов наследственности, т. е. нахождение устойчивых явлений в эволюционном процессе. Толкование наследственности как консервативной стороны эволюции дал еще Ф. Энгельс, который писал, что «в новейшее время представление об естественном отборе было расширено, особенно благодаря Геккелю, и изменчивость видов стала рассматриваться как результат взаимодействия между приспособлением и наследственностью, причем приспособление изображается как та сторона процесса, которая производит изменения, а наследственность — как сохраняющая их сторона»7.

Фактически такие же представления о наследственности развивались и Менделем, заложившим научный фундамент корпускулярной теории наследственности. Поставив задачу выяснить количественные отношения наследования отдельных морфологических признаков по поколениям, Мендель экспериментально обосновал представление о наследственности как статическом свойстве организма. Это нашло свое отражение, в частности, в его гипотезе о чистоте гамет, т. е. несмешиваемости между собой наследственных задатков, полученных гибридами от родителей. Если Дарвин обнаружил в объективном процессе развития органического мира способность организмов постоянно изменяться, приспосабливаясь к вечно изменяющейся среде обитания, то Мендель показал, что им столь же свойственно и прямо противоположное качество — сохранение относительного постоянства живой системы. В единстве с эволюционным учением Дарвина идеи Менделя способствовали созданию естественнонаучного фундамента диалектика-материалистической теории развития, согласно которой само развитие понимается как противоречивое единство постоянной изменчивости и относительной устойчивости, взаимополагающих и вместе с тем взаимоисключающих друг друга.

6 Фролов И. Т. О диалектике научного познания (несостоятельность философских изысканий Жака Моно). — Коммунист, 1974, № 3, с. 94.

7 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 71.

Таким образом, философское значение законов Менделя состояло в том, что они нацеливали исследователей на уяснение важной диалектической мысли, согласно которой для адекватного отражения объективного процесса развития необходимо осознать объективно присущую ему противоречивость. В то время как в учении Дарвина основное внимание было сосредоточено на познании динамической стороны эволюции, законы Менделя выражали ее статическую сторону. В объективной действительности эти два момента неразрывно связаны, и разделение их есть лишь упрощающая абстракция, прием исследования сложного процесса эволюции.

В постоянной смене поколений Менделю удалось обнаружить такие факторы, которые сохраняются неизменными, оставаясь как бы безразличными к развитию. Правда, эти «наследственные факторы», как называл их Мендель, или в современной науке гены, в начале становления генетики не трактовались как относительно устойчивые. Такое их понимание было развито позже, в процессе преодоления механистических представлений о природе материальных основ наследственности. Однако упрощенные научные представления о природе наследственности в менделизме имели свое историческое оправдание: в них содержалось исходное положение, на основе которого стало возможным углубить начальные, очень абстрактные представления о природе наследственности.

Открытие в объективном процессе эволюции статического момента, вытекающего из сущности наследственности, явилось объективной предпосылкой для утверждения экспериментального метода в качестве главного метода познания в генетике. В то же время использование исторического метода, объективным основанием которого, как известно, выступает динамический момент эволюции, было весьма ограниченным, поскольку эволюционная проблематика исчерпала свои возможности в плане макроэволюции, в котором она разрабатывалась в XIX в. Более того, последующее возрождение эволюционной проблематики, а тем самым и расширение сферы познавательных возможностей исторического метода во многом оказались в зависимости от результатов, добытых с помощью экспериментального метода-Анализ объективной основы экспериментального и исторического методов показывает, что доминирование

экспериментального метода в начальный период развития генетики было результатом перенесения центра научных исследований с изучения динамической стороны живой системы на статическую. На том уровне развития эксперимента можно было установить наличие у гена лишь таких свойств, как константность, цельность, независимость от изменений внешней и внутренней среды, т. е. он выступал в эксперименте как лишенный способности изменяться. Однако необходимой предпосылкой применения исторического метода является, как известно, наличие в изучаемом объекте изменений. Концепция постоянства наследственного фактора исключала применение исторического метода.

Вместе с тем незнание диалектико-материалистической методологии мешало многим естествоиспытателям правильно понять соотношение экспериментального и исторического методов, препятствовало оценке их истинной роли в процессе познания, что нередко приводило к антидарвинистской интерпретации полученных экспериментальных данных.