Отсутствие доказательств

В давние времена люди могли выдвигать какие угодно теории. Те из них, которые соответствовали имеющимся данным, считались заслуживающими доверия. Но со временем может набраться бессчётное множество противоречащих друг другу теорий. Мы можем напридумывать огромное количество религий, которые будут прекрасно соответствовать окружающей действительности, но при этом противоречить христианству. Мы также можем разработать множество вариантов светского мировоззрения, с тем же результатом. Возможно, мы лишь мозги в бочке. Возможно, Будда был прав. Может быть, Аллах — единственный истинный бог. И так далее, до бесконечности. Но лишь одна из этих бесчисленных теорий может быть верной. А значит, бесконечно мала вероятность того, что теория верна, если она подкрепляется только тем, что согласуется с окружающей действительностью. Таким образом, мы не можем полагаться на такую теорию — ведь шансов, что она верна, практически нет. Если же мы её всё-таки примем, то наверняка окажемся неправы.

По счастью, люди додумались до того, что теперь называется «научный метод», который позволяет выделить некоторые из этих теорий, соответствующих имеющимся данным, и продемонстрировать, что они, скорее всего, надёжнее всех прочих. Метод работает следующим образом (и это очень важно): первым делом, мы выдвигаем гипотезу, которая даёт объяснение всему, что мы до сих пор наблюдали (и это может быть лишь творческая догадка или даже божественное откровение — не имеет значения, как гипотеза возникла). Затем мы делаем вывод относительно того, что мы будем наблюдать в дальнейшем, а чего не будем наблюдать никогда, если наша гипотеза действительно верна (и это самый важный этап). После этого мы идём и проверяем, сбываются ли наши прогнозы на самом деле. Чем больше сбудется прогнозов, и чем большим количеством способов, тем больше вероятность того, что наша гипотеза верна.

Но это ещё не всё. Если мы хотим быть уверены, что наши теории наиболее надёжны (поскольку и любая старая теория может быть перекроена так, чтобы соответствовать даже новым наблюдениям), то мы должны убедиться, что они дополняют друг друга, что они совместимы, и что каждый элемент теории может быть доказан. Мы не можем просто взять и «выдумать» что-то. Все положения наших теорий должны подкрепляться фактами. Например, когда Ньютон объяснил устройство Солнечной системы, он знал, что его теория должна основываться на получивших подтверждение гипотезах. Каждый элемент его теории Солнечной системы ранее был уже доказан: закон всемирного тяготения получил объективные подтверждения, траектории движения планет были изучены и рассчитаны, и так далее. В его теории ничего не было взято с бухты-барахты. Он знал, что данные о движении планет были многократно подтверждены. Он знал, что сила гравитации действует на расстоянии. Остальные его заключения были разумным следствием.

Рассмотрим другой пример. Предположим, кого-то судят за убийство, а обвиняемый выдвигает в свою защиту теорию, что отпечатки его пальцев попали на орудие убийства в результате действий некоего недоброжелателя, который придумал способ копировать отпечатки пальцев и помещать их на разные предметы. Никто из судей не примет эту теорию, да и вообще никто в это не поверит — до тех пор, пока обвиняемому не удастся доказать каждый её элемент. Он должен будет представить объективные доказательства того, что кто-то действительно умеет делать такие вещи, что этот человек действительно держит на него зло, что у него имелась возможность проделать такой трюк, а также указать, при каких обстоятельствах это могло произойти. Только тогда теория обвиняемого обрела бы некое подобие правдоподобия, которого было бы достаточно, чтобы у судей возникли обоснованные сомнения относительно того, каким образом отпечатки пальцев оказались на орудии убийства.

Но для того, чтобы сделать следующий шаг, и в самом деле уличить этого недоброжелателя в подделке вещдока, потребовалось бы ещё больше доказательств — что у него в действительности есть оборудование, необходимое для осуществления такой операции, и что он его использовал как раз во время совершения преступления, и так далее. Вот как это происходит. А тот факт, что теория «отпечатки пальцев скопировал недоброжелатель» согласуется с наблюдаемой картиной (наличие отпечатков на орудии преступления) вовсе не является достаточным основанием ей верить. Для этого потребовалось бы привести независимые доказательства для каждого элемента теории. Другими словами, само по себе наличие отпечатков пальцев на орудии не является достаточным доказательством того, что их туда нанёс коварный недоброжелатель.

А теперь представьте, что обвиняемый заявил, что его отпечатки пальцев поместил туда божий ангел. Подумайте, какие доказательства пришлось бы ему представить в поддержку этой теории. Ему пришлось бы, ни много ни мало, доказать, что у бога имелись мотивы ко всем его действиям, начиная с создания Вселенной, а также воскрешения Иисуса из мертвых. Сделать это чрезвычайно трудно как раз потому, что именно наличие доказательств и есть критерий того, что вы, вероятно, говорите правду. А отсутствие доказательств означает, что ваши слова правдой, скорее всего, не являются.

Поэтому, даже если бы христианскую теорию и подогнать под имеющиеся факты — даже столь невероятные, как полное молчание бога и полное его бездействие — она всё равно будет ничем не лучше, чем любая другая недоказанная гипотеза, вера в которую ничем не обоснована. Вера в теорию Ньютона была бы необоснованна, если бы не было подтверждающего её закона всемирного тяготения, а вера в «копирование отпечатков пальцев» будет необоснованна в отсутствие необходимых для этого доказательств. И христианство справедливо будет вызывать не большее доверие, чем «копирование отпечатков пальцев» до тех пор, пока каждый существенный элемент этой теории не будет подтверждён независимыми эмпирическими данными.

Например, согласно христианской теории, богу свойственно любить. Поэтому у нас должно быть, по крайней мере, столько же доказательств этому, сколько потребовалось бы, чтобы установить наличие такого качества у какого-то человека. Я могу сказать вам, что есть вот некий Майкл, и что он очень хороший человек. Но если я строю какие-то теории исходя из этой предпосылки, — например: «Вы должны делать то, что говорит Майкл», «Не может быть, чтобы ваш дом ограбил ваш сосед, потому что это Майкл, а он очень хороший человек», или «Не бойтесь потерять работу, потому что недалеко от вас живёт Майкл, очень хороший человек» — то я должен первым делом установить, что моя предпосылка верна: что такой человек есть, и что он на самом деле очень хороший. Доказательств этих фактов, которые любой сочтёт убедительными, будет достаточно и для того, чтобы убедить всех, что и парень, которого называют богом, тоже очень хороший. Но всё это ещё только предстоит сделать. Главная предпосылка по-прежнему нуждается в доказательстве. У нас должны иметься доказательства существования этого Майкла или этого бога, а также того, что у них действительно очень хороший характер, прежде чем мы сможем поверить в правоту любой теории, которая строится на этих утверждениях.

Если я добавлю следующие предпосылки, например, «Майкл обладает сверхъестественными способностями и может создавать золото прямо из воздуха, чтобы помочь вашей семье», то мне придётся доказывать и это. То же относится и к богу. «Он вездесущий». «Он невидим». «Он может спасти вашу душу». И так далее. Нельзя достоверно утверждать такие вещи, если они не подтверждаются реальными и надежными доказательствами. Это представляет серьезную проблему для того, чтобы рассматривать христианскую религию как прошедшую проверку и, следовательно, заслуживающую доверия реальную теорию. Ничего из вышеперечисленного ни разу не наблюдалось. Никто никогда не видел, чтобы бог что-то делал, никто не зафиксировал признаки того, что бог присутствует во Вселенной или наблюдает за ней. То есть, ни у кого на самом деле нет хоть каких-то доказательств, что он хороший, или что он вообще существует. Поэтому, даже с учётом всех возможных натяжек, христианство подобно тем теориям, которые лишь соответствуют наблюдаемой действительности, но не имеют доказательной поддержки, и поэтому почти наверняка так же ошибочно, как и эти прочие теории.

На самом деле, для христианства дела обстоят даже хуже, поскольку эта теория скорее подобна не «копированию отпечатков пальцев злоумышленником», а «нанесению отпечатков божьим ангелом». А за этим стоит гораздо более серьезная проблема — потому что для такого рода заявлений требуются гораздо более серьёзные доказательства, чем для любых других. И это неизбежный логический вывод. Если я говорю, что у меня есть автомобиль, то мне не потребуется приводить особых доказательств в поддержку моих слов, потому что вы уже видели целые горы доказательств того, что у людей вроде меня есть собственные автомобили. Все эти доказательства общего положения «у таких людей есть собственные автомобили», служат достаточным основанием моему частному случаю, поэтому мне самому в его поддержку потребуется привести лишь минимум доказательств.

Но если я говорю, что у меня есть ядерная ракета, то ситуация существенно меняется. Вы располагаете столь же большой горой доказательств, полученных как в процессе обучения, так и в результате собственных наблюдений, что утверждение «у таких людей есть собственные ядерные ракеты» неверно. Поэтому на этот раз в поддержку моих слов мне потребуется привести гораздо больше доказательств. На самом деле, мне их потребуется примерно столько же (по количеству и качеству), как если бы требовалось доказать общее утверждение «у таких людей есть собственные ядерные ракеты». То есть, я имею в виду не то, что мне пришлось бы его доказывать, а то, что объём доказательств, необходимых для его подтверждения, послужил бы основанием для моего утверждения «у меня есть ядерная ракета», как это происходит в случае, когда я говорю, что «у меня есть автомобиль». Поэтому в отсутствие такого основания мне нужно обеспечить, по крайней мере, такое же для моего частного заявления «у меня есть ядерная ракета». То есть столь же серьёзное основание, которое иначе потребовалось бы для доказательства общего утверждения «у таких людей есть собственные ядерные ракеты». А для этого требуется привести много очень веских доказательств — столько же, сколько и для любого общего утверждения.

Мы все это знаем, даже если мы над этим не задумывались и часто не отдаём себе в этом отчёта — потому что именно так мы все живем. Каждый раз, когда мы в повседневной жизни соглашаемся с тем или иным утверждением на основании малых доказательств, это, как правило, означает, что у нас уже есть гора доказательств общих положений, которые служат для него основанием. И каждый раз, когда мы настроены скептически, это, как правило, связано с отсутствием уже доказанных общих положений, которые послужили бы основанием данному заявлению. И обеспечить замену этим отсутствующим доказательствам — весьма непростая задача.

Это логическая основа принципа, согласно которому «исключительные утверждения требуют исключительных доказательств». Рассмотрим простой пример — лотерею. Вероятность выиграть в лотерею очень невелика, и если я заявлю вам, что выиграл, вы можете посчитать моё заявление чем-то исключительным. Но это будет неверный вывод. Потому что во всевозможных лотереях регулярно кто-то выигрывает. Мы видели бессчётное количество лотерей, в которых выигрывали люди, и этому есть тонны доказательств. Таким образом, общее положение «такие люди выигрывают в лотерею» уже хорошо обосновано, и поэтому мне, для того, чтобы убедить вас, что я выиграл в лотерею, в общем-то, не потребуется так уж много доказательств. Конечно, в этот раз мне их будет нужно больше, чем когда я говорил, что «у меня есть автомобиль», просто потому, что количество людей, у которых есть своя машина, гораздо больше тех, кто выигрывал в лотерею. Но, тем не менее, общее утверждение «люди выигрывают в лотерею» имеет достаточно убедительные основания. Таким образом, заявление «я выиграл в лотерею» нельзя считать исключительным. Ведь выигрыш в лотерею — это, скорее, довольно обычное дело, хотя и не настолько, как наличие собственного автомобиля.

А вот утверждение «у меня есть ядерная ракета» было бы исключительным заявлением. Но даже и в этом случае, мы всё-таки располагаем большим количеством доказательств того, что ядерные ракеты существует, и что, по крайней мере, у некоторых людей есть к ним доступ. И всё же сотрудникам Министерства внутренней безопасности ещё нужно будет собрать немало доказательств, прежде чем мчаться к моему дому в поисках ракеты. А теперь предположим, что я заявил вам: «У меня есть звездолёт». Это было бы ещё более исключительным заявлением — потому что нет никаких общих положений, хотя бы отдаленно подтверждающих мои слова. Мало того, что у вас есть весьма веские причины считать, что утверждение «у таких людей есть звездолёты» неверно, у вас также нет никаких доказательств, что это когда-либо было верно по отношению хоть к кому-то — в отличие от ядерных ракет. У вас даже нет надежных доказательств того, что звездолёты вообще существуют, и уж тем более, что они есть на Земле. Таким образом, объём и степень надёжности доказательств, которые мне нужно было бы представить, просто огромен. Просто подумайте, что бы вы сочли надёжным основанием для того, чтобы поверить в такое, и вы поймёте, что я имею в виду.

Стоит обратиться к здравому смыслу, и каждый признаёт, что исключительные утверждения требуют исключительных доказательств. А христианство совершенно определённо выступает с весьма исключительными утверждениями: что есть бестелесное, вездесущее существо, наделённое магической силой, что это сверхсущество придумало и сотворило нашу Вселенную из ничего, что у нас есть души, которые выживают после смерти наших тел (или что наши тела будут восстановлены в отдалённом будущем этим невидимым сверхсуществом), и что это существо две тысячи лет назад вселилось в тело Иисуса, который затем совершал сверхъестественные деяния, а потом чудесным образом восстал из могилы, чтобы пообщаться с друзьями, после чего вознёсся в небеса.

Ни для одного из этих утверждений нет каких-либо доказанных общих положений, которые послужили бы им основанием. У нас нет никаких доказательств того, что бывают «бестелесные существа» или что кто-то может быть «вездесущим». Мы никогда не видели никого, наделённого магической силой, и у нас нет каких-либо доказательств, что обладать такими способностями в принципе возможно (во всяком случае, известные нам истории о таких людях всегда слишком сомнительны, чтобы доверять им). У нас нет надёжных доказательств того, что у нас есть души, или что кто-то может или сможет воскресить наши тела. У нас нет подтверждений тому, что в кого-либо когда-то вселялся бог. Мы никогда не видели, чтобы кто-то мог творить настоящие чудеса, не говоря уже о том, чтобы восстать из могилы или сделать что-то аналогичное. Все заявления экстрасенсов, астрологические прогнозы, библейские пророчества и так далее, на поверку оказались либо недоказуемыми, либо просто пустыми россказнями.

Таким образом, речь, несомненно, идёт об исключительных утверждениях, вроде «у меня есть звездолёт», и даже ещё более исключительных. Потому что мы уже располагаем тоннами доказательств, подтверждающих отдельные элементы общего положения, что «звездолёты могут быть построены». Мы бы даже могли построить звездолёт уже сейчас, на основе современных технологий. Но у нас нет никаких доказательств, подтверждающих общие положения, что «могут существовать бестелесные сверхсущества», «могут существовать бестелесные души», «могут происходить настоящие чудеса», и так далее.

Я не имею в виду, что это всё логически невозможно. Я имею в виду, что у нас нет доказательств того, что такие вещи возможны физически, и уж тем более, что они существуют в реальности — в том смысле, в каком, как мы знаем, физически возможно создание звездолёта, и реальны ядерные ракеты. Таким образом, христианство выступает с большим количеством совершенно исключительных утверждений. А поэтому, для того, чтобы им поверить, требуются совершенно исключительные доказательства, и их должно быть даже больше, чем потребовалось бы для того, чтобы поверить, что у меня есть звездолёт. Но пока христианству весьма далеко до соответствия этому критерию. Оно могло бы представить все необходимые доказательства — как и я, наверняка, смог бы доказать вам, что у меня есть звездолёт — если бы он у меня действительно имелся. Точно так же я уверен, что смог бы доказать вам, что христианство истинно… если бы так было на самом деле.

Именно таким путём можно добраться до истины. Теперь же вернёмся к нашей теме…

Рассмотрим следующие общие утверждения: бог существует, бог добр, и бог создал этот мир. Какие у нас есть доказательства в пользу любого из них? Единственное доказательство, когда-либо приведённое в поддержку «существования» бога, по существу сводится к двум тезисам: «Вселенная существует, поэтому и бог существует» и «Я чувствую, что бог существует, значит так и есть». Иначе говоря, мы не можем доказать, что кто-то когда-либо действительно видел бога — видел, как он действует, говорит или что-нибудь делает. Даже если бы удалось доказать, что когда-либо действительно произошло хоть одно настоящее чудо, у нас по-прежнему не было бы доказательств того, что это результат действий именно бога, а не проявление каких-либо сверхъестественных человеческих способностей, или что это не дело рук каких-то духов или колдунов, и так далее. Для того, чтобы подтвердить, что за этим чудом стоит сам бог, потребовались бы дополнительные доказательства, которых (опять же) у нас нет.

Что же касается тех, кто утверждает, что «видел» или «говорил» с богом, то при ближайшем рассмотрении (когда у нас вообще есть возможность разобраться) выясняется, что эти люди либо лгут, либо они не в себе, либо же всё увиденное и услышанное им только показалось. Даже верующие признают, что чаще всего дело обстоит именно так — поскольку лишь таким образом они могут объяснить все нехристианские видения и общение с богами, которыми проникнута вся человеческая история и современная мировая культура. Всегда оказывается, что это лишь субъективные людские переживания «в их сознании», редко имеющие между собой что-то общее. Скорее, мы обнаруживаем множество противоречивых переживаний, которые, похоже, в большей степени обусловлены культурно-личностными ожиданиями, а не чем-то подлинно универсальным.

Точно так же дело обстоит и с «чувством», что бог существует. Здесь нет никакой разницы с «чувством», которое у меня когда-то было, что Вселенной управляет Дао, или с «чувствами» других людей, которые «чувствовали», что их посещали внеземные пришельцы, что с ними разговаривали души умерших, или что они живут в окружении различных богов и духов природы. Разные люди «чувствовали» существование столь большого количества противоречивых вещей, что мы твёрдо знаем, что «чувство» — это самое неубедительное из всех возможных доказательств. Большинство людей «чувствуют» нечто совершенно иное, чем мы, и поскольку не существует способа определить, чьи чувства верны, а чьи нет, то и вы и они с одинаковой вероятностью можете оказаться неправы. А когда мы имеем дело с миллионом совершенно разных «чувств», только одно из которых может быть верным, то вероятность того, что именно ваши «чувства» верны, меньше, чем один шанс из миллиона. Таким образом, «чувство», что бог существует, нельзя считать надёжным свидетельством, и уж тем более это не является чрезвычайно серьёзным доказательством. То же относится и к более глубоким религиозным переживаниям, когда люди утверждают, что видели или слышали голоса якобы сверхъестественных существ.[4]

Помимо этого, в качестве «доказательства» того, что бог существует, приводится факт существования Вселенной. Некоторые утверждают, что, если бы не было бога, то не было бы и Вселенной, но такой вывод совсем не логичен. Теория, согласно которой «природа просто существует» не менее правдоподобна, чем «бог просто существует». Другие утверждают, что, поскольку Вселенная с чего-то началась, то начало ей положил именно бог, но это неверно ни эмпирически, ни логически. Во-первых, это неверно эмпирически, поскольку у учёных возникли сомнения относительно того, что у времени и пространства было начало: развитие квантовой теории гравитации привело к пониманию того, что начало пространства-времени в безразмерной точке, именуемой сингулярностью, в действительности физически невозможно. Так что теперь большинство космологов полагают, что, вероятно, что-то существовало и до Большого взрыва — и, вероятно, довольно много всего (мы рассмотрим этот момент несколько позже). В результате, мы теперь не можем считать доказанным, что у Вселенной было начало [5]. Во-вторых, это неверно логически, потому что даже если Вселенная имела начало, это вовсе не влечёт за собой и нисколько не подразумевает, что до её появления уже существовало какое-то разумное существо. Если бог мог существовать до возникновения времени и пространства, то с таким же успехом могло существовать и начальное состояние Вселенной (как утверждают многие космологи, всё, что потребовалось — это довольно простое квантовое состояние, которое и повлекло за собой всё остальное). Короче говоря, возникновение пространства и времени могло быть неизбежным следствием природы вещей — точно так же, как, согласно христианским верованиям, неизбежно изначально должен был существовать бог.

Наиболее популярное — и, пожалуй, единственное имеющееся в распоряжении людей доказательство существования бога и его роли как творца Вселенной — это её кажущаяся «тонкая настройка» для возникновения жизни. Этот аргумент, по крайней мере, заслуживает внимания, и требует более удачного объяснения, чем слепой случай. Но получается, что более разумным объяснением существующей Вселенной оказывается то, которое обходится без бога, а вовсе не христианское — и мы обсудим это несколько позже. Пока же достаточно отметить, что «разумный замысел» — не единственное логически возможное объяснение устройства Вселенной, а потому в пользу этой теории потребовались бы эмпирические доказательства. Так же, как учёным потребовалось привести немалое количество фактов, для того, чтобы обосновать утверждение, что окружающий космос стал неизбежным физическим результатом Большого взрыва, так и христианам нужно предоставить обильное количество доказательств, прежде чем утверждать, что структуру Вселенной, возникшую в результате Большого взрыва, спроектировал разумный инженер. Опять же, того, что это в принципе возможно, недостаточно — нам нужны фактические доказательства того, что за этим стоит именно разумный инженер, а не что-нибудь другое. А у христиан таких доказательств нет. И нет ничего, что такие доказательства напоминало бы.

Ну и наконец, для доказательства того, что «бог добр», у нас, по сути, нет вообще ничего. Поскольку бог безмолвствует и совершенно ничего не делает, мы не располагаем ничем, что позволило бы судить о его характере, за исключением полного отсутствия каких-либо чётких и последовательных действий с его стороны — наши рассуждения, приведённые выше, ясно демонстрируют, что если бог и есть, то он почти наверняка не добр (и, следовательно, христианство неверно). Христиане, конечно же, стараются представить свидетельства божеской доброты, но все выдвигаемые ими аргументы либо представляют собой замкнутый круг, либо чрезвычайно слабы.

К примеру, в качестве доказательства того, что бог добр, некоторые заявляет: «Бог дал нам жизнь», но это подразумевает, что бог — наш творец, и мы попадаем в замкнутый круг. И потом, это утверждение не основано на известных фактах, ведь бессмысленный естественный процесс также мог дать нам жизнь, и даже у злого или амбивалентного бога могло иметься достаточно оснований, чтобы дать нам жизнь. К тому же, жизнь нам досталась весьма тяжёлая, что гораздо лучше согласуется с этими предположениями, чем с тем, что это дело рук доброго бога, тем более, что в жизни столько же плохого, сколько и хорошего, и распределяется это плохое и хорошее среди людей без какой-либо видимой связи с их заслугами. Фактически, приведённое доказательство свидетельствует в целом против христианства, поскольку, если Вселенная действительно была создана кем-то разумным, то явно вовсе не для нас, а для какой-то иной цели, — но, опять же, мы рассмотрим этот момент позже.

Другие христиане пытаются утверждать, что бог, вероятно, добр, потому что «бог отдал своего единственного сына, чтобы спасти нас», но это снова замкнутый круг — поскольку здесь уже подразумевается, что Иисус был его сыном, что бог позволил ему умереть, и что бог пошёл на это, чтобы сделать что-то хорошее для нас. До тех пор, пока каждое из этих утверждений не будет подкреплено объективными доказательствами, эту «теорию» невозможно использовать в качестве «доказательства» того, что бог существует или что он добр. На самом деле, мы не располагаем никакими фактами, подтверждающими, что «бог отдал своего единственного сына, чтобы спасти нас», поскольку за этим деянием вполне могли стоять и другие мотивы, совсем необязательно благие.

Например, ранние христиане пытались объяснить существование дохристианских культов воскресения происками дьявола, который воскрешал из мёртвых для того, чтобы обмануть людей и сбить нас с пути. Это вполне связная и последовательная теория, с помощью которой столь же легко можно было бы объяснить и всю христианскую религию. Иными словами, христианство, возможно, просто ещё один хитроумный план, задуманный коварным богом, чтобы над нами посмеяться. А учитывая всё зло, страдания и мучения, которые принесла в мир христианская религия — а также то, что бог, если он существует, совершенно очевидно, направил, или позволил направить, противоречивые и взаимоисключающие послания мусульманам, христианам, евреям и индусам, что неизбежно и предсказуемо повлекло дальнейшие человеческие конфликты и страдания — теория, что «бог отдал своего единственного сына, чтобы нам напакостить» представляется гораздо более убедительной, чем её христианская альтернатива [6].

Таким образом, то, что христиане пытаются выдать за доказательства существования бога, его деяний или доброты, просто никуда не годится. Оказывается, что это никакие не доказательства, а теории в защиту других доказательств, которые сами по себе довольно неоднозначны, теории, которые остаются недоказанными, и зачастую выглядят малоубедительно по сравнению с более очевидными альтернативами, лучше объясняющими весь набор фактов, которыми мы располагаем. Так что у нас недостаточно доказательств в поддержку христианской теории, чтобы иметь основания ей верить. И даже будь христианское учение верным, при таком раскладе это ничего бы не изменило. Поскольку даже если оно верно, у нас всё равно нет достаточных доказательств, чтобы знать, что оно верно. По аналогии, даже если бы было правдой, что Юлий Цезарь был ранен стрелой в левое бедро летом 49 года до н. э., то отсутствие у нас доказательств того, что у него была такая рана, означает, что у нас нет причин верить, что это было. Мы можем верить лишь тогда, когда для этого имеется достаточно оснований. И есть множество истинных вещей, которым нет оснований верить.

Так обстоит дело с общими положениями. Перейдём теперь к более конкретным вещам — утверждениям, что Иисус творил чудеса и воскрес из мёртвых. Многие христиане предлагают считать чудеса и воскресение Иисуса доказательством того, что бог существует, и что христианская теория верна. Мы оставим в стороне то обстоятельство, что даже совершение подобных вещей ещё не доказывает, что Иисус был богом, поскольку такие же точно действия могли продемонстрировать и какие-нибудь другие сверхъестественные силы или учреждения. Более проблематично для христианства то, что мы не располагаем достаточными доказательствами, что что-либо из этого действительно произошло. Чтобы понять почему, давайте рассмотрим воображаемую альтернативу: