Стражники Внезеркалья. Вербовка

Какая бы приятная и любимая мелодия ни служила в твоем телефоне звонком, она и воспринимается именно как звонок. Внезапный и настырный. Особенно утром в субботу, когда ни один добрый и порядочный человек звонить не станет, зная, что хозяйка легла накануне весьма поздно, если не сказать – рано, и к тому же не одна…

Заткнись, пожалуйста, меня нет.

Нет, не умолкает. И почему, спрашивается, я его не отключила? Идиотская привычка – всегда быть на связи. Просто добровольное рабство какое‑то. Зависимость чистой воды. Ну надо же, какой настойчивый. И кто это, интересно, может быть в такое время?

Маша разлепила глаза.

Так, судя по солнцу, настойчиво пробивающемуся сквозь занавески, сейчас около десяти часов утра. Совсем с ума посходили – звонить бедной девушке в такое время.

– Швырни его в окно, а? – прошипел вчерашний избранник, а затем и любовник, натягивая на голову одеяло.

– Какие мы жестокие. И где наша нежность? – вслух удивилась Маша, перевернулась на бок и цапнула телефон. – Алло!

– Доброе утро! – смутно знакомый мужской голос был бодр, свеж и даже, кажется, весел.

Убила бы.

– Вы уверены?

– Как бог свят. Достаточно выглянуть в окно.

– Ага. Сейчас. В чем есть, в том и выгляну.

– Понял. Маша, это вас Мартин беспокоит.

– Кто? Ох, простите, Мартин, сразу не признала, – она проснулась окончательно, ухватила предусмотрительно оставленную с ночи на тумбочке открытую бутылку минеральной воды и сделала несколько бесшумных глотков. – А мы с мальчишками как раз недавно о вас говорили.

– Замечательно. И что же именно вы говорили?

– Да вот гадали, когда вы позвоните. И позвоните ли вообще.

– А были сомнения? Четыре дня всего прошло. Сегодня пятый.

– Сомнения всегда есть. До тех пор, пока их не разрешат.

– Что ж, вот я и разрешаю. Маша, неплохо бы нам всем сегодня встретиться. У меня для вас есть серьезное предложение, но это не телефонный разговор.

– Угу… Хорошо. А Никите и Женьке вы звонили уже?

– Да. Они согласны.

– А… во сколько? И где?

– На том же месте в тот же час устроит? – осведомился Мартин.

– В два часа на Патриарших, – догадалась Маша. – Да, вполне устроит.

На этот раз первым пришел Мартин и спокойно ждал их с газетой «Известия» в руках на той же самой лавочке, на которой не так давно поджидали его они. Ну, конечно, не на той же самой, если подходить к вопросу буквально, но расположенной приблизительно в том же месте очень похожего мира.

В этот погожий субботний день конца августа народу на Патриарших было немало, но лавочку, на которой сидел Мартин, больше никто не занимал. Словно люди инстинктивно сторонились моложавого седого мужчины в потертых джинсах и обычном пиджаке поверх не менее обычной майки.

– Вы специально для нас место держали? – осведомилась Маша. – Здравствуйте, Мартин.

– Привет! – откликнулся Мартин, складывая газету. – Нет, конечно. Присаживайтесь. Это может показаться странным, но со мной так всегда. Люди садятся рядом со мной лишь в том случае, если уж совсем деваться некуда, а ноги устали. Я уже и дезодорант менял – не помогает.

Маша засмеялась.

– Ерунда! – безапелляционно и громогласно заявил Женька, плюхаясь на лавочку и забрасывая ногу на ногу. – Дело не в дезодоранте.

– А в чем? – поинтересовался Мартин. – Мне было бы крайне любопытно узнать. А то ведь эдак недолго и комплекс неполноценности заработать.

– И это вряд ли, – заверил Женька. – Основные комплексы, как я считаю, вырабатываются у человека в молодости.

– Вот черт, – сказал Мартин, подмигивая Маше. – Даже в комплексе неполноценности нам, старикам, молодежь уже отказывает. Прямо обидно!

– Бросьте, Мартин, – присоединился к разговору Никита. – Зачем он вам нужен, комплекс этот? Я мало встречал в жизни более уверенных в себе людей, чем вы.

– Спасибо. Но люди, как видите, рядом со мной стараются не садиться. Не говоря уже о молоденьких девушках.

– Ну конечно, – делано возмутилась Маша. – Девушки – не люди. Но вы, Мартин, не переживайте – Женя прав, и дезодорант здесь ни при чем. По‑моему, вы действительно кажетесь очень уверенным в себе. Даже слишком. Вот вас и опасаются на уровне инстинкта. Мало ли что. Лучше держаться подальше.

– Час от часу не легче, – притворно вздохнул Мартин. – Но бог с ней, нашей доморощенной психоаналитикой. Расскажите лучше, как ваши дела.

– В каком смысле? – спросила Маша.

– В смысле довольства жизнью и собственным в ней… местом.

– Ой, Мартин, я вас прошу, – Маша скривилась, будто от лимона. – Вот сейчас мы все бросим и начнем вам рассказывать о своих ожиданиях и предпочтениях.

– Планах на будущее, – добавил Женя.

– И потаенных мечтах, – закончил Никита.

– Ну‑ну, – сказал Мартин. – Не лезьте в бутылку. Я ведь все равно не поверю, что вас никак эмоционально не затронула происшедшая с вами пять дней назад история. Нет, конечно, я знаю людей, которые, случись с ними подобное, решили бы, что все это досадное недоразумение. Сбой программы. О котором следует как можно скорее забыть. Но вы к данному типу индивидуумов не относитесь.

– Ага, – ухмыльнулся Женька. – Вы еще скажите, что мы относимся к типу романтиков. То‑то похохочем.

– Романтики – не модное слово, – вздохнул Мартин. – Но ничего странного. И тем более страшного. У каждого времени свои слова. И наоборот: у всякого слова – свое время. Впрочем, речь не о романтизме.

– А о чем? – спросила Маша.

– Скажем так… об интересе. О взаимном интересе, не скрою. Такая формулировка вас устроит?

– Вполне, – сказал Никита. – Как говорится, в духе времени.

– Да, – поддержал товарища Женька. – Слово «интерес» мне нравится.

– И мне тоже, – сказала Маша.

– Вот и замечательно, – произнес Мартин. – Значит, вы готовы меня выслушать?

– Мы для этого и пришли, – заверила его Маша. – Давайте, Мартин, излагайте, мы само внимание.

И Мартин начал излагать.

Голос у него был негромкий, но звучный. Как раз такой, что сидящим рядом с ним на лавочке Маше, Никите и Женьке все было прекрасно слышно, а вот случайный прохожий в лучшем случае разобрал бы лишь отдельные слова.

– Неизвестно, кто и когда первым открыл дорогу во Внезеркалье – систему параллельных миров, в каждом из которых история человечества складывалась по‑своему. Ясно было только, что случилось это очень давно. Вполне возможно, что отдельные люди знали туда путь еще в эпоху Древней Греции, а скорее всего, и раньше – есть тому косвенные свидетельства. Но если говорить о Руси, то документально и бесспорно появление Стражников фиксируется во времена Ивана Грозного. То есть в середине XVI века. Примерно в то же время, когда возникает и опричнина…

– Появление… кого? – переспросил Никита.

– Стражников, – повторил Мартин. – Так мы себя называем. Стражники – это те, кто следит за событиями в альтернативных мирах. Ходит в них, живет там и работает.

– Воюет, – подсказала Маша.

– Бывает, приходится и воевать, – согласился Мартин.

– Альтернативные миры, значит, – хмыкнул Женька. – И каждый со своей историей. Читали фантастику, читали, как же. Вот уж не думал, что это может оказаться реальностью. Честно сказать, в жизни бы вам не поверил, если б не видел другую Москву своими глазами и не провел в ней сутки. Хорошо, ума хватило держать язык за зубами.

– Художники, к которым, несомненно, относятся и многие писатели‑фантасты, сами не знают зачастую, насколько близко и точно изображают или описывают истинное положение вещей, – сказал Мартин. – Что же касается языка за зубами, то я был уверен в вашей сдержанности. Умному человеку неприятности не нужны, а вы произвели на меня впечатление умных людей.

– Неприятности? – приподняла брови Маша. – И какого же рода?

– Разного. Например, никому не хочется, чтобы его принимали за сумасшедшего. Или за лжеца.

– Отчего же? – не согласился Женька. – Сейчас полно средств массовой информации, которые с удовольствием ухватились бы за подобную тему. Это я вам как журналист говорю.

– Вероятно. Но кто в наше время верит журналистам?

– Как это… – даже несколько растерялся Женька. – Серьезным и честным – верят.

– Серьезный и честный журналист никогда за подобную тему не возьмется, – сказал Мартин. – Как раз потому, что не поверит, что такое бывает на самом деле. А если и возьмется, то мы уговорим тему оставить и взять другую.

– Плохо вы, как видно, знаете серьезных и честных журналистов, – пробормотал Женька. – А насчет уговорим… Кажется, я догадываюсь, с помощью каких аргументов вы можете уговорить. Видел в понедельник вечером. Там, на трассе.

– Напрасно вы так, Евгений, – поморщился Мартин. – Хотя мне и понятен ваш профессиональный запал. Но все равно – напрасно. Вы же ничего о нас пока не знаете. А уже пытаетесь судить.

– Сами же сказали, что Стражники и опричнина одновременно появились, – не растерялся Женька. – Вот я и провел… эту… параллель. Сам бог велел проводить параллели, когда речь идет о параллельных реальностях и альтернативных мирах!

– Да уж! – засмеялся Мартин. – Хорошо подвешенный язык, который к тому же вовремя остается за зубами, в любом деле может пригодиться. В том числе и нашем.

– По‑моему, мы ушли в сторону, – заметил Никита.

– Ничего страшного, – сказал Мартин. – Мы ведь беседуем. И я отлично помню, на чем остановился. Итак, продолжим?

– Извольте, – вырвалось у Маши.

– Неужто я выгляжу таким старым? – удивился Мартин. – Н‑да. Вероятно, надо срочно принимать меры. Но я не буду. Пусть все идет своим чередом. В том числе и перемены. Тем более что именно перемены интересуют нас, Стражников, в первую очередь.

– Почему? – спросил Никита.

– Потому что перемены – это признак движения, развития. Или, наоборот, деградации. А мы не заинтересованы в деградации любой из альтернативок. Опыт показывает, что между всеми мирами существует глубокая причинно‑следственная связь. На первый взгляд она не очень заметна, но тем не менее ее наличие не вызывает сомнений. На практике это приводит к тому, что нам не хотелось бы, скажем, проверять, что получится, если один из миров погибнет в пламени всеобщей ядерной войны. Вполне вероятно, что подобная катастрофа так аукнется в нашем мире, что мало не покажется никому. Зависимость, конечно, не прямая. Но она есть. Вот Стражники и стараются по мере сил работать со всякими изменениями и переменами. Нужные подтолкнуть и ускорить. Ненужные притормозить или вовсе остановить.

– Поэтому вы и на стороне бомбистов‑террористов на той Земле? – догадался Женька.

– В общем, да, – сказал Мартин. – Предвидя ваш следующий вопрос, сообщаю, что «полезность» или «вредность» того или иного события определяется нашими аналитиками, в распоряжении которых имеется не только вся доступная информация, но и специально разработанные мощные современные компьютерные программы, основанные на богатейшем фактологическом материале и опыте прошлых поколений Стражников. Уф, сказанул‑то как, а?! Прямо будто по‑писаному. Проще говоря, есть у нас методы, есть. Не всегда они безошибочны, врать не стану, но в большинстве случаев, хочется надеяться, срабатывают как надо.

– Надо – кому? – спросила Маша.

– Нам, конечно. Тем, кто живет на этой, коренной, Земле.

– Ага, – сказал Никита. – Значит, наша Земля, на которой мы в данной момент находимся, все‑таки коренная?

– На самом деле понятие «коренная Земля» в достаточной мере условно, – признался Мартин. – Тем не менее существует способ, как, например, отличить жителя нашего мира от жителя альтернативки.

– И какой же? – осведомился Женька.

– Очень простой. Обитатель альтернативного мира не может долго находиться в мире нашем. Сутки. Максимум – двое. Потом наступает… скажем так, развоплощение.

– Прямо термин из фэнтезийного романа, – заметила Маша.

– Он точен, – сказал Мартин. – Поэтому используем его.

– Развоплощение… – повторил задумчиво Женька. – То есть они гибнут?

– Можно, наверное, и так сказать.

– А мы?

– Что? – не понял Мартин.

– Сколько времени можем находиться в этой, как вы говорите – альтернативке, мы, жители коренной Земли?

– Без ограничений, – сказал Мартин. – Иное дело, что не всякий житель нашей Земли может самостоятельно попасть в альтернативный мир. И вот здесь‑то мы и подходим к самому главному.

Он достал сигарету, закурил и некоторое время молчал, следя за быстро тающим в солнечном московском воздухе табачным дымом.

– Обычно, – наконец вымолвил Мартин, – мы заранее подыскиваем тех, кто мог бы стать Стражником. Есть определенный набор качеств, который с большой вероятностью показывает способность человека к прохождению во Внезеркалье. Но с вами вышло случайно. Так бывает. Очень редко, но бывает. И есть подозрение, что таковой способностью обладает каждый из вас. В большей или меньшей степени. А это уж совсем уникальный случай. Опять же, вы дружны между собой, молоды, относительно здоровы и, как нам кажется, весьма обучаемы. Поэтому у меня к вам вопрос. Никита, Мария и Евгений, скажите, пожалуйста, не хотели бы вы сменить работу?

– Насколько я понимаю, – догадался Никита после непродолжительного молчания, – вы предлагаете нам вступить в ряды… Стражников?

– Да, это я вам и предлагаю, – кивнул Мартин.

– А от чьего имени?

– От своего и всей нашей организации.

– От своего?

– Конечно. Так как именно я вас обнаружил, имел с вами дело, и мне поручено сделать вам это предложение.

– И что, – поинтересовался Женька, – у вас вполне легальная организация?

– Абсолютно, – сказал Мартин. – Хотя официально мы занимаемся торговлей и финансовыми операциями. В общем, бизнесом. И он вполне легален. Не волнуйтесь. У вас, если мы подойдем друг другу, будет очень приличная зарплата и, как принято говорить, полный социальный пакет. Включая медицинскую страховку, оплачиваемый отпуск, больничный лист и прочие блага.

– Если подойдем друг другу… – повторила вслед за Мартином Маша. – А можем еще и не подойти?

– Конечно. Мы ведь не уверены пока на сто процентов в ваших способностях, умениях и человеческих качествах. Мало уметь проходить во Внезеркалье. Надо еще и уметь там жить, быстро адаптироваться к новым условиям, не выделяться среди местного населения. Работа Стражника во многом похожа на работу разведчика. Или, если угодно, прогрессора. Если это слово вам о чем‑то говорит.

– Знаем, читали Стругацких, – сказал Женька. – А почему Внезеркалье, а не, скажем, Зазеркалье?

– Потому что Зазеркалье придумал Льюис Кэрролл, – ухмыльнулся Мартин. – А у нас миры не придуманные, а настоящие. Хотя абсурда везде хватает. И веселого, и не очень. Почему именно Внезеркалье… Кто‑то когда‑то так назвал, оно и прижилось. Емко, красиво и в целом по существу дела. Что еще надо?

– Действительно, – согласился Женька.

– Неожиданно все это, – сказала Маша.

– Ошеломительно, – подтвердил Никита. – Хотя меня трудно ошеломить.

– Но заманчиво, – признался Женька. – Правда, я вообще быстро загораюсь. Профессия такая.

– Скучать уж точно не придется, – пообещал Мартин. – Может быть, вам нужно время подумать?

– Думай не думай, а сто рублей не деньги, – сказала Маша. – Это папа мой так говорит.

– Была такая поговорка, – кивнул Мартин. – Отлично ее помню. Так, значит, что?

– Значит, что лично я согласна, – сказала Маша.

– Была не была, – махнул рукой Женька. – И меня запишите.

– Уж больно предложение интересное, – промолвил Никита. – Очень трудно отказаться. Поэтому и я согласен. Но с условием, что в любой момент смогу уволиться.

– Насильно никого не держим, – заверил Мартин. – Но увольняться вам не захочется. Можете мне поверить.

– Только у меня еще один вопрос, – сказала Маша.

– Один? – весело глянул на нее Мартин.

Женька и Никита рассмеялись.

– Ну… один животрепещущий, – уточнила она. – Возможно ли в этих мирах встретить самих себя? И что будет, если это произойдет?

– Это уже два вопроса, – констатировал Мартин. – Но не будем мелочны. Если коротко, то – да, возможно. В тех мирах, где есть ваши, так сказать, альтер эго. Мы их, кстати, так и зовем – альтеры. Всех обитателей альтернативок. По аналогии, понимаете?

– Да чего уж тут не понять, – сказал Никита. – Мы, значит, люди. Ну а они, соответственно, альтеры. Все понятно.

– Эх, молодость да горячность, – вздохнул Мартин. – Все бы вам поспешные выводы делать, ярлыки вешать. Все‑то вы знаете, ни в чем‑то вы не сомневаетесь. Отсюда и шишки. Ладно, сами потом поймете, что так удобнее. Мой альтер, твой альтер… «Встретил, знаешь ли, вчера твоего альтера на Тверской, – говорит мне как‑то коллега. – Выглядит, прямо скажем, хреново. У тебя все в порядке?» – Он хмыкнул. – Ничего страшного после такой встречи не происходит, не беспокойтесь. Именно потому, что это не вы, а другой человек. Очень похожий, но другой.

– Альтернативный, – сказал Женька.

– Вот именно. Альтер. Но вообще‑то, есть специальный курс по основам поведения в альтернативном мире, куда все эти и другие заморочки входят.

– И нам его предстоит прослушать? – спросил Никита деловым тоном. Он уже жалел о своих поспешных словах и теперь старался как‑то сгладить неловкость.

– И не только его, – сказал Мартин. – Сразу вас на задание никто не отпустит, и не мечтайте. Сначала придется поучиться.

– Снова учиться, – сморщила нос Маша.

– По‑другому в настоящем деле не бывает. – Мартин поднялся со скамейки и потянулся. – А дело у нас настоящее. Засиделся я что‑то… Ну что, пошли?

– Куда? – спросил Женька.

– Знакомится с новым местом работы, – сказал Мартин.

– Суббота же сегодня! – с притворным возмущением воскликнула Маша.

– Ну, вы же сами говорите, что читали Стругацких, – подмигнул Мартин. – Так что для вас не должно быть большим сюрпризом, что понедельник уже начался. И привыкайте. У Стражников выходных дней не бывает. За редким исключением. Да и сам рабочий день у нас ненормированный.

Он махнул им рукой и, не торопясь, направился в сторону Спиридоновки, уверенный, что друзья немедленно последуют за ним. И они последовали.