Глава 24. Лимузин с Севераном Хайдтом, Джессикой Барнс и Найлом Данном подкатил к отелю «Интерконтиненталь»

Лимузин с Севераном Хайдтом, Джессикой Барнс и Найлом Данном подкатил к отелю «Интерконтиненталь». Вез их суровый водитель из местных, к чьим услугам они прибегали и раньше. Как и Ханс Грулле в Англии, он исполнял по совместительству обязанности телохранителя (и не только телохранителя, при необходимости).

Данн прочитал электронное письмо или эсэмэс, выключил айфон и сообщил Хайдту:

– Ханс навел справки относительно водителя в «бентли». Любопытно.

Хайдт пощелкал длинными ногтями.

Данн смотрел в сторону.

– Прослеживается связь с Марчем.

– Правда? – Хайдт попробовал понять, что скрывает взгляд Данна, однако тот, как обычно, оставался непроницаемым.

Больше Ирландец не проронил ни слова – при Джессике.

– Тогда пойдемте заселяться, – сказал Хайдт.

Задрав обшлаг своего элегантного пиджака, он взглянул на часы. Два тридцать.

«Около ста погибших…»

Данн вышел из автомобиля первым, по привычке настороженно оглядываясь по сторонам.

– Все чисто, – донесся до спутников его голос с легким акцентом. – Можно.

Хайдт с Джессикой, окунувшись в изнуряющий зной, поспешили нырнуть в гостеприимную прохладу отельного вестибюля, где возвышалась потрясающая десятифутовая композиция из экзотических цветов. С портретов на соседней стене сурово и уверенно взирали шейхи Объединенных Арабских Эмиратов.

Джессика расписалась за номер, забронированный на ее имя, – тоже с подачи Данна. Вселяются они, правда, ненадолго, вечером летят дальше, но ведь приятно где‑то передохнуть и не мотаться с багажом. Чемоданами займется и отнесет в номер старший коридорный.

Оставив Джессику у цветочной колонны, Хайдт кивком отозвал Данна в сторону:

– Так что там с «бентли»?

– Зарегистрирован на некую фирму в Манчестере. Тот же адрес, что и у «Мидлендс диспоузал».

«Мидлендс» была связана с одним из крупнейших преступных синдикатов, базировавшимся в Южном Манчестере. В Америке мафия традиционно не брезговала мусорным бизнесом, а в Неаполе, вотчине Каморры, сбор мусора считался Il Re del Crimine – королем криминала. Хотя в Британии организованная преступность не питала особого интереса к этому делу, время от времени какой‑нибудь местный авторитет норовил вломиться на рынок, как злодеи в фильмах Гая Ричи.

– Сегодня утром, – продолжал Данн, – по военной базе шастали легавые с фотографией типа, которого видели на территории накануне. У них на него ордер за тяжкие телесные. И он работал на «Мидлендс». Полиция говорит, пропал без вести.

«Еще бы, – мысленно усмехнулся Хайдт. – Пропадешь, если твое тело потихоньку гниет под развалинами снесенного здания».

– И что ему там понадобилось?

– Возможно, хотел саботировать работы по сносу, – поразмыслив, ответил Данн. – Срыв договора, на репутации вашей фирмы пятно, а «Мидлендс» тут как тут, оттяпывает клиентуру.

– Тогда водитель «бентли», возможно, просто хотел выяснить, что случилось вчера с его дружком?

– Именно.

У Хайдта отлегло от сердца. Значит, на «Геенну» никто не покушался. И, что еще важнее, к полиции или спецслужбам незваный гость тоже не относится. Просто издержки мусорного бизнеса.

– Ладно. С «Мидлендс» разберемся потом.

Хайдт с Данном подошли к стоявшей у колонны Джессике.

– У нас с Найлом кое‑какие дела. Вернусь к обеду.

– А я, наверное, прогуляюсь, – ответила она.

– В такую жарищу? – нахмурился Хайдт. – Тебе станет плохо. – Нечего ей разгуливать тут. Дело не в том, что она может проболтаться – о «Геенне» она все равно ничего не знает. А что касается остальных темных сторон его жизни – там тоже ничего криминального, максимум постыдное. Просто когда Джессика ему требовалась, она требовалась немедленно. Вера в то, что тлен неумолимо возьмет свое, научила Северана Хайдта: жизнь достаточно коротка и полна опасностей, чтобы в чем‑то себе отказывать.

– Ничего, я выдержу, – возразила она робко.

– Разумеется, разумеется. Однако женщине ходить по городу одной?.. – продолжал Хайдт. – Ты ведь знаешь, какие тут мужчины.

– Арабы, ты имеешь в виду? Здесь же не Тегеран и не Джидда. Никаких сальных взглядов. Уважения больше, чем в Париже.

Хайдт мягко улыбнулся. Забавно ее слушать. И рассуждает правильно.

– И все‑таки лучше посидеть в спокойном месте. Преступность, опять же… А в отеле чудесный спа‑салон. В бассейне часть дна прозрачная – можно смотреть на землю с высоты сорока футов. Вид на «Бурдж‑Халифу» впечатляет.

– Не сомневаюсь.

Только теперь, когда она подняла взгляд к цветочной колонне, Хайдт заметил новые лапки морщин в уголках ее глаз.

Ему вспомнилось женское тело, найденное вчера в контейнере и теперь покоящееся, по словам бригадира Деннисона, в неприметно отмеченном месте. Хайдт почувствовал, как внутри что‑то распускается, будто отпущенная пружина.

– Лишь бы тебе было хорошо, – сказал он ей негромко и погладил длинным ногтем лучики морщин. Отшатываться она давно отучилась, хотя и раньше его это не останавливало.

Хайдт внезапно почувствовал, что прозрачные голубые глаза Данна смотрят на него в упор. Замерев на мгновение, Ирландец тут же отвел взгляд.

Хайдт вскипел. Какое этой бесчувственной глыбе дело до него? Он уже не впервые заподозрил, что в его сексуальных пристрастиях Данна отталкивает не их необычность, а сексуальность как таковая. За несколько месяцев знакомства Хайдт ни разу не видел у Данна даже намека на обращенный хоть к мужчине, хоть к женщине вожделеющий взгляд.

Опустив руку, он снова посмотрел на Джессику, на лучики морщин, разбегающиеся от ее смиренных глаз. Вылет вечером, отдельных кабинок в самолете нет. О том, чтобы заняться с ней любовью в присутствии Данна, даже если тот будет крепко спать, и помыслить нельзя.

Надо было решать. Хватит ли сейчас времени подняться в номер, уложить Джессику на кровать, раздвинуть шторы пошире, чтобы солнце залило это мягкое тело, подсвечивая каждую морщинку…

…и пробежаться по ее коже ногтями?

Судя по тому, что творится сейчас у него внутри, они управятся быстро.

– Северан, – сухо окликнул Данн, – мы не знаем, что приготовил для нас аль‑Фулан. Пора идти.

Хайдт сделал вид, что обдумывает его слова, хотя на самом деле все уже решил.

– Полет был долгим. Мне нужно переодеться. – Он посмотрел в усталые глаза Джессики. – А тебе, дорогая, хорошо бы вздремнуть с дороги.

И решительно увлек ее к лифту.