Глава 16. Гвардеец ошалело смотрел на Стаса и дышал так, будто жар раскаленного металла, приложенного к открытому мясу

Гвардеец ошалело смотрел на Стаса и дышал так, будто жар раскаленного металла, приложенного к открытому мясу, выжег не только аккуратный кругляш почерневшей крови, но заодно и весь кислород из атмосферы.

— Мне показалось, — начал Леший, медленно передвигая ствол пулемета от головы к колену пленного, — или эта сука действительно не хочет отвечать на вопросы?

Гвардеец проследил расширяющимися глазами за перемещением пыточного орудия, но вместо того чтобы начать говорить, лишь отчаянно замотал головой, что было расценено Лешим как однозначное подтверждение его догадки. Реакция ждать себя не заставила. Выстрел опалил ткань камуфляжных штанов, пуля пробила коленную чашечку, разнесла сустав и ушла в землю. Полусогнутая нога резко распрямилась и с неприятным хрустом противоестественно выгнулась коленом вовнутрь.

Боец даже не заорал. Впав в шоковое предобморочное состояние, он приподнялся на локте и, выдав нелепо-беспомощное «ах», тупо уставился на свою изуродованную конечность.

— Бля, Леший! — возмутился Стас. — Ты его допросить хочешь или просто искалечить?! Он уже отрубается!

— Не боись, реанимируем.

С этими словами Леший легонько тронул раскуроченное колено ботинком, без усилий добившись результата.

Новоиспеченный инвалид дернулся и, выйдя из ступора, принялся истерично орать, уже гораздо более осмысленно таращась на обильно кровоточащую и дымящуюся прореху в правой штанине.

— Ну вот, — ухмыльнулся Леший, — совсем другое дело. Будешь теперь на вопросы отвечать, козлина безногая?

— Не… Не надо! — взволнованно прошептал гвардеец, глядя, как ствол подбирается к левому колену. — Я скажу! Все скажу!

— Все — многовато будет, — подключился к беседе Стас. — Отвечай на вопрос. Что в ящике?

— Бомба, — выпалил боец и совершенно по-идиотски захихикал, радуясь, видимо, что на сей раз не приобрел еще одно лишнее отверстие в организме.

— Какая бомба, тупиздень? — Леший остался явно неудовлетворен ответом, и убранный было ствол вернулся к уцелевшему коленному суставу.

— Авиационная, — уточнил боец уже слабеющим голосом.

— На хрена вам авиабомба? Что вы с ней делать-то собирались?

Боец дернулся, издал булькающий звук, напоминающий отрыжку и, убрав локоть, лег на спину. Кровь из простреленных внутренностей пошла горлом, выплеснулась изо рта, заструилась по подбородку. Злорадная улыбка обнажила перепачканные красным зубы, и умирающий гвардеец снова заговорил, на сей раз спокойно, без страха:

— Это не простая авиабомба. Бух! — кровь слетела с его губ мелкими брызгами. — Только ветер поймать надо. Мы давно искали… Мы верили. А вы… — он сделал паузу и сглотнул. — Вы уже мертвецы.

Словно желая подтвердить слова умирающего, затрещала рация, висящая у него на плече. Леший со Стасом переглянулись.

— Зажми ему рот, — коротко бросил Стас и вынул переговорное устройство из чехла.

— Первый, что у вас там? — раздалось из динамика. — Мы на месте, ждем груз. Прием.

— Все в порядке, — отчеканил Стас, косясь на подергивающегося гвардейца. — Были небольшие проблемы с грибниками, но мы справились. Выйдем часа через три, не раньше. Уточните, где вы. Прием.

— Возле церкви, как условились. Ждем. Конец связи.

— Возле церкви, — Леший задумался на секунду. — Это либо у старого кладбища, либо в Лазарево. И то и другое в одном районе. Бля, хреново. Я как раз там обратно идти собирался. Ебена мать! Придется опять через тоннель лезть, — он убрал перемазанную кровью ладонь ото рта пленного и озадаченно уставился на его побледневшее лицо с закатившимися немигающими глазами. — Не понял. Уже кони двинул, что ли?

Стас расстроено вздохнул и многозначительно поглядел на напарника.

— Да, вот это новость. Оказывается, с простреленным желудком до глубокой старости не живут.

— Чего ты ерничаешь, умник?! — Леший вытер ладонь о рукав куртки свежеиспеченного трупа и встал. — Пошли ящик смотреть. Вдруг и правда полезная хреновина.

Выглядел контейнер основательно — здоровый, метр с лишним в длину и сантиметров семьдесят шириной, цельнометаллический, с четырьмя утопленными в корпус ручками для переноски по бокам, выкрашенный в неприметный серый цвет. На крышке белой полустертой краской был выведен длинный буквенно-числовой код, мало что говорящий непосвященным, а чуть ниже наличествовала вторая надпись:

«БАС-100М-А232».

— А двести тридцать два, — повторил вслух Стас и нахмурился, пытаясь вспомнить.

— И чего эта лабуда означает? — недовольно спросил Леший, таращась на контейнер.

— Открыть надо, — предложил Стас, игнорируя вопрос напарника. — Может, там и нет ничего.

— Ну, открывай.

Стас присел напротив ящика, сунул пальцы в пазы замков, подождал немного, собираясь духом, и потянул. Защелки лязгнули металлом о металл, освобождая доступ к… Стас обернулся, глянул на нервно переминающегося с ноги на ногу Лешего и откинул крышку.

— У-ух! — послышалось за спиной.

Внутри лежала она. Продолговатая, гладкая, синяя, в текстолитовой оплетке. Цилиндрический корпус с головной конусообразной частью резко сужался ближе к центру, переходя в хвостовое оперение из четырех стабилизаторов, перехваченных на конце двойным обручем.

— «А двести тридцать два», — снова прочел Стас последнюю часть буквенно-цифрового кода, продублированного на корпусе, и расплылся в хищной ухмылке. — Леший, ты знаешь, что это?

— Хорош умничать! — рявкнул тот. — Колись уже давай, что за дрянью мы разжились.

— Дрянь, это точно, да не простая, а самая, мать ее, забористая. Такая дрянь, что аж пиздец.

— Ты издеваешься?

— Это, друг Леший, БОВ! — удовлетворил, наконец, Стас любопытство напарника.

— Чего?!

— Боевое отравляющее вещество. Химическое оружие. Газ, специально разработанный, чтоб травить людей.

— Ладно, понял, не дебил. И что, сильная штука? — Леший обошел Стаса, встал сбоку от контейнера и принялся изучающе разглядывать странную синюю бомбу.

— Это оружие массового поражения, очень массового.

— Как ядерное?

— Лучше.

— Ни хуя себе! — присвистнул Леший, но воодушевление на его лице быстро сменилось озабоченностью. — А… а вдруг это фугас обычный? — неуверенно предположил он. — Может, просто ящик не тот?

— Нет, — покачал головой Стас. — Маркировка на корпусе и на контейнере совпадает.

— Бля. Это что же получается? Это… — Леший нервно хохотнул и провел по слегка онемевшему от шока лицу потной ладонью. — Надо бы притырить ящичек да сдергивать отсюда, — он поскреб щетину. — Закопаем его! Оттащим подальше и закопаем.

— Руками землю рыть будешь? Или ножами ямку расковыряем? — съязвил Стас. — Я лопату не захватил, у этих обормотов, — кивнул он на валяющиеся рядом трупы, — тоже не приметил инструмента. Да и не получится закопать незаметно. К тому же, если ящик куда-то тащить, то след на земле останется, а на весу мы вдвоем его не упрем далеко.

— Да, — согласился Леший, постукивая кулаком по лбу. — Верно. И чего? Чего делать-то с ним?

Стас поднялся и еще раз оценивающе взглянул на содержимое контейнера.

— Я тут сосну одну видел недалеко, с дуплом, думаю, что с большим. Предлагаю бомбу из ящика вынуть, в рюкзаки упаковать и засунуть в это дупло.

— В рюкзаки? В наши?!

— Ты думаешь, она в такой влезет? — Стас пнул легкий ранец на спине мертвого гвардейца.

— А сканер?! — Леший выпучил глаза, искренне не понимая, как можно бросить ценный груз, чем вызвал не менее выразительную реакцию своего напарника, посмотревшего так, будто его сейчас посетило озарение и он в полной мере к ужасу своему осознал, что связался с умалишенным.

— Сканер? Леший, скажи мне, пожалуйста, что ты будешь делать со сканером? Только не говори, что планируешь отнести его Маратычу.

Леший уже собрался ответить, но вдруг замялся, вернул глазные яблоки в привычную орбиту и помрачнел.

— Ты вообще соображаешь, во что вляпался? — продолжил Стас. — Это тебе не лохов на деньги разводить! Это… Это… Это, твою мать, бомба химическая! «А», блядь, двести тридцать два! Через три часа гвардейцы ее не дождутся и забьют тревогу! Через шесть — здесь толпа народу носом землю рыть будет! В Муроме все входы-выходы перекроют, разошлют патрули вокруг! Начнутся шмоны, проверки, допросы! А ты хочешь, чтобы мы похерили это время на тягание какого-то сраного сканера?! В Муром войти хочешь?! Чтоб тебя там прямо на проходной за яйца взяли?! Ты что, бля, ебнутый на всю башку?!

Леший, молча, стиснув зубы, выслушал пламенную речь, сплюнул и, беззвучно пошлепав губами, усмехнулся.

— Ну да, ну да, — ответил он наконец. — Все так, все верно. Нету нам больше ходу в Муром. Стало быть — на хер сканер?

— Стало быть.

После быстрого и поверхностного шмона трупов, в результате которого Стас разжился еще четырьмя полными магазинами под «семерку», одним пустым рожком под «пять сорок пять» и шестью кожаными ремнями, а Леший на правах командира группы захапал ПСО и тоже пополнил свой боекомплект, настало время упаковки. Составные части сканера были перенесены к близлежащим руинам, вынуты из рюкзаков и аккуратно спущены в подвал «до лучших времен», как пояснил Леший. Их место заняла бомба. Первый вещмешок закрыл ее головную часть, второй — хвостовую, так, чтобы лямки располагались на одном уровне спереди и сзади. Для надежности Стас перетянул получившийся брезентовый кокон на перехлесте рюкзаков трофейным ремнем.

— Ух, бля! — поделился мнением Леший, приподняв кокон с головы. — Сколько в ней?

— Не знаю, — выдохнул Стас, взявший на себя хвост. — Центнер, наверное.

— Едрить! Раз от раза все тяжелее. Далеко до сосны-то твоей?

— Метров двести, или больше, не считал я. Живее можешь шагать?

— Смогу, если прекратишь меня этой херней по ногам бить.

Через десять метров Леший остановился и опустил груз на землю.

— В чем дело? — осведомился Стас.

— Так нельзя нести. Ты меня калекой сделаешь. Давай по бокам возьмем. Я слева, ты справа. Готов? Подняли. Вот, другое дело совсем.

— Да, так лучше.

Двигаться по лесу, тем паче по оврагам, приставными шаги оказалось все же не слишком удобно. Преодолев от силы сотню метров, новые обладатели смертоносного боеприпаса вынуждены были сделать короткий привал, чтобы отдышаться и перевести дух.

Стас уселся прямо на землю, достал флягу и сделал несколько больших шумных глотков. Леший ходил вокруг бомбы, тряся руками и разминая ладони, натертые лямками.

— Слушай, — начал он к концу четвертого круга, — ты в этом дерьме вроде как шаришь. Вот ответь мне, сколько таких бомб нужно, чтобы похоронить, ну, скажем…

— Муром — подсказал Стас.

— А хотя бы и его. Сколько?

— Штуки три хватит.

— Хм, — Леший задумчиво поджал губу и продолжил размеренно вышагивать кругом предмета обсуждения, разминая затекшие пальцы. — Одной, стало быть, мало?

— Чтобы похоронить — мало, наверное. А проредить муромчан через одного — достаточно. Ты с какой целью интересуешься?

— Да так, — пожал Леший плечами. — Чисто познания ради, для общего развития. А все же мощная, должно быть, штука, — он цокнул языком и уважительно покивал, глядя на адский боеприпас. — Вроде маленькая такая, и на бомбу-то не похожа, вдвоем унести можно, а ты ж подумай. Муром, и… бац — в два раза… Газ там, говоришь?

— Угу. Сжиженный.

— И как эта зараза работает? Что с человеком делает?

— Как работает? — переспросил Стас и скривился в «улыбке», начисто лишенной человеколюбия. — Хорошо работает. Без цвета, без запаха. При вдыхании или попадании на кожу парализует нервную систему. Становится трудно дышать, зрачки сужаются, человек перестает себя контролировать, блюет, самопроизвольно испражняется, бьется в конвульсиях, потом впадает в кому и подыхает от удушья.

— А противогаз если нацепить? Хотя, — Леший призадумался, — как тут определишь, когда его одевать, коли ни цвета, ни запаха…

— Противогаз не помогает, — нарушил Стас ход сложных умозаключений напарника. — Эта отрава шихту на раз проходит. Так что в противогазе еще хуже — блевать неудобно.

— Пиздишь.

— Что блевать неудобно? Попробуй.

— Да не может быть, чтоб противогаз не помогал.

— Ладно, — Стас встал, отряхнулся и поправил автомат. — Может — не может. Надо двигать уже, время-то идет, а мы тут лясы точим. Бери давай химикаты, неуч.

Леший укоризненно покачал головой, явно не одобряя такого нарушения субординации, но возражать не стал.

Второй отрезок пути до сосны дался им еще тяжелее.

Изрытый оврагами лес в купе со стокилограммовой поклажей, так и норовящей стащит своих носильщиков вниз по очередному склону, зацепиться ремнём вещмешка за сук или вдарить как следует по ноге острыми рёбрами стабилизатора, с задачей осложнения жизни справлялись на отлично. Руки, казалось, ещё немного и оторвутся, спина и шея болели так, словно их камнями побило, ноги заплетались, цепляясь одна за другую и грозя подогнуться в самый неподходящий момент.

— Слушай, а… что… будет, — вклинивая слова промеж пыхтений и заглатываний ртом воздуха, начал Леший, — если… мы… эту дуру… уроним?

— Твоя смерть… станет самым заметным… событием… последних… десятилетий, — ответил Стас, хотя вовсе не был уверен в том, что бомба сдетонирует от удара, просто захотелось вдруг поиграть Лешему на нервах. — Даже напугаться… не успеешь, — он попытался изобразить злорадную ухмылку, но на залитом потом лице удалось сложить только вымученную гримасу мазохистской радости.

— Херово, — констатировал Леший и, покрепче перехватив лямки рюкзаков, выволок адский груз из оврага.

— Все, — Стас выполз следом и повалился на спину, вытирая лицо тыльной стороной ладони с не разгибающимися пальцами.

— Привал? — спросил Леший с надеждой в голосе.

— Нет. Пришли мы, — Стас поднялся и кивнул на невысокую сосну с мощным стволом и раскидистой кроной.

Когда-то в дерево, судя по всему, ударила молния и расколола его с одной стороны. Снаружи трещину, чуть не доходя до верха, затянула кора, образовав глубокое дупло с отверстием примерно в двух метрах от земли, которое из-за густой хвои не сразу-то и заметишь.

— Ишь ты, — Леший снял пулемет, положил его на землю и, одобрительно кивая, подошел к предполагаемому месту схрона. — Отличная нычка. Только вот как мы красавицу нашу туда запихивать будем?

Стас отцепил от крепежа разгрузки связку из пяти ремней и потряс ею, звеня латунными пряжками.

— Ну, бля, голова! — подивился Леший предусмотрительности своего напарника. — А я-то смотрю, чего это он пояски со жмуров снимает? Уж чуть было плохо о тебе не подумал. Только у меня еще вопрос имеется. Как потом доставать будем наше сокровище? Дупло-то до земли, похоже, — Леший провел пальцем вдоль шва сросшейся коры.

— Херню не выдумывай всякую, — бросил Стас, усердно прилаживая ремни к лямкам. — Нашел проблему. Топор в руки, и готово. Лучше подумай, как мы поднимать эту тяжесть будем.

Леший оглядел сосну, остановил взгляд на нижней ветке, чуть выше дупла, подпрыгнул и ухватился за нее руками.

— Ты что делаешь? — осторожно поинтересовался Стас, очередной раз усомнившись в адекватности напарника, висящего на ветке и дрыгающего ногами.

— Грузоподъемность проверяю, — пояснил свои действия Леший и спрыгнул на землю. — Ты про принцип рычага слыхал? Вот сейчас его и применим. Конструкцию твою через ветку перехлестываем, я мину снизу поднимаю, ты за ремни тянешь. Как подтащим к дуплу, я ее вовнутрь заталкиваю, а потом вместе подтравливаем аккуратненько, пока не упрется.

Стас оценивающе глянул на сосну, на ремни, на сосну, прикинул, как этот механизм должен работать и, в конце концов, согласно кивнул.

— Только поживее надо, а то, боюсь, пряжки долго не выдержат.

— Пряжки-то выдержат, — заверил Леший. — Как бы ремни сами не лопнули. Надо их смочить.

Стас хлопнул ладонью по фляге, вызвав гулкий звук.

— У меня пусто.

— Да, — согласился Леший. — И у меня на дне. Остается только одно.

— Нет, — замотал головой Стас. — Я обоссаные ремни тянуть не буду.

— Ишь ты, бля, интеллигент. Ладно, раз такой брезгливый, снизу толкай.

Леший молча открепил сцепку ремней после чего, не желая, видимо, травмировать тонкую душу напарника, отошел за сосну и вернулся уже с изрядно увлажненным объектом надругательства.

— Ну что, приступим?

Через пять минут надрывного скрипа дерева, кожи, мышц, суставов и зубов ценный груз был относительно благополучно помещен в свое новое временное хранилище на дне дупла.

— Ох и тяжела зараза, — посетовал Леший, с хрустом разминая шею и поднимая с земли пулемет.

— Надо двигать, — Стас подул на ладони и слизнул кровь с пальца, поцарапанного клепкой.

— Куда подашься теперь? — спросил Леший, поправляя на ходу амуницию.

— Не знаю пока.

— А что будем с бомбой решать? Не вечно же в дупле торчать ей. Не для того брали.

— У тебя самого-то идеи есть?

— Идеи? Есть одна, — Леший шмыгнул носом и взял паузу.

— Ну и? — решил напомнить о вопросе Стас после нескольких секунд молчания. — Поделиться идеей не желаешь?

— Поделиться? — опять переспросил Леший. — Что ж, можно и поделиться. Мы же теперь с тобою вроде как напарники, да? Братья, так сказать, по оружию? Ага. Гвардейской кровью повязанные. Теперь вместе…

Стас молча шел и слушал, терпеливо дожидаясь окончания пустопорожнего прогона на братскую тему и перехода к делу.

— Ладно, — закончил, наконец, Леший со вступительной частью. — Идея такая — перебираемся за реку, выходим там на бригадира покрупнее и толкаем бомбу ему.

— Все? — без особого энтузиазма поинтересовался Стас.

— Да. А что?

— И сколько ты за нее выручить планируешь?

Леший глубоко задумался и впился зубами в нижнюю губу. По лицу было видно, как в мозгу рождаются астрономические суммы, доселе никогда его не посещавшие.

— Ну, тысячу золотых, к примеру, — озвучил он свои нешуточные запросы и довольно ощерился, алчно сверкнув глазами.

— Тысячу, — повторил Стас. — За возможность решать судьбу целого города. Тысяча золотых в обмен на возможность прижать яйца тем, для кого это даже не деньги. Тысяча…

— Все, хорош умничать, — перебил его Леший. — Понял я уже. И сколько ты хочешь получить за этот, бля, ключ к счастью?

Стас многозначительно усмехнулся и покачал головой.

— Такие вопросы с бухты-барахты не решаются. Это ведь не просто товар.

— А что тогда?

— Это власть, Леший. Большая власть. Настолько большая, что нам двоим с нею на руках не комфортно будет. Поэтому ее нужно отдать, но, разумеется, не просто так и не кому попало. Бригады навашинские отпадают сразу. Они не смогут предложить нам ничего, даже если все вместе скинутся. Здесь нужен клиент посерьезнее.

Леший неожиданно остановился и поднял пулемет, глядя через прицел в сторону Вербовского.

— Кто? — спросил Стас, тоже вскинул оружие и припал глазом к оптике.

— Опять наши сонные друзья плетутся. Рядом с помойным баком. Видишь?

Стас перевел взгляд чуть правее и разглядел в кустах возле прогнившего до дыр металлического бака две фигуры, медленно движущиеся в их сторону.

— Далековато. В голову не попаду.

— Хрен с ними, — махнул рукой Леший и опустил пулемет. — Оттуда они нас не чуют, дальше вряд ли пойдут. Ну, так это, к нашему разговору возвращаясь, может, Мурому взад толкнем?

— Ты меня не слушал, похоже, — ответил Стас, вешая автомат на плечо.

— Почему? Очень даже слушал. Муром — город богатый, отбашлить может нехило.

— Леший, — обратился к нему Стас тоном врача, беседующего с дауном, — нас пытались пристрелить только за то, что мы оказались слишком близко к этой херовине. Напомню, если забыл, пристрелить нас пытались муромские гвардейцы. А ты теперь с ними дела вести хочешь? Смотри, быстро обменяешь бомбу в дупле на килограмм свинца в жопе.

— Ладно, раз я хуйню сплошную несу, так предложи сам чего-нибудь. Чужие идеи обсирать — много ума не надо.

Стас взглянул вверх, туда, где синее прояснившееся окончательно небо обрамляли зеленым кружевом ветви сосен, и мечтательно улыбнулся.

— Как ты смотришь на то, чтобы сменять наш ядреный трофей на заводик оружейный в Коврове, с начальным капитальцем, разумеется? Рабочих уволим, кроме инженеров да технологов, пяток надзирателей наймем, купим рабов на севере — в Коврове рабов иметь можно — да и заживем припеваючи. Особнячки выстроим с мэром по соседству, осядем, наконец-то. Семья, дети там, все такое. А? Как тебе идея?

— Детей не люблю, — с серьезным видом ответил Леший. — А в остальном мне идея твоя нравится. Интересно, еще такие игрушки здесь не завалялись? А то, может, это одна из сотни? Может, тут склад целый?

— Интересоваться нужно было, когда гвардеец дышал еще. Теперь поздно уже. Но если у Мурома тоже свой «щит» будет, то это даже к лучшему.

— Что за «щит»? — удивился Леший. — Что еще за хреновина?

— Это не хреновина, — постарался разъяснить Стас. — Это термин такой. Наличием оружия массового уничтожения ты жопу свою прикрываешь как щитом. Еще до войны было понятие «взаимное сдерживание». Считалось, что если у обеих сторон конфликта такое оружие имеется, то это само по себе гарантирует его неприменение, так как обязательно последует удар возмездия, а этого никто не хочет.

— Да, бля, — усмехнулся Леший, — хуевая теория-то оказалась.

— Не такая уж и хуевая, — продолжил Стас. — Сам подумай. Ведь, к примеру, ядерное оружие создали еще… в этом… давным-давно короче, в середине прошлого века, а использовали всерьез только семьдесят два года назад. Получается, что теория исправно работала шестьдесят лет, или около того. Учитывая, что все это время обе стороны только и мечтали о том, как бы по вражине пиздануть. Или во Вторую Мировую — у немцев огромные запасы химического оружия имелись, но они его так и не применили, опасаясь ответного удара теми же средствами. И это уже в разгар войны! Так что зря не говори. Взаимный страх — сильная штука.

— И откуда ты все про все знаешь? Прямо, блядь, кладезь мудрости ходячий, — оценил Леший эрудированность собеседника.

— Спасибо, польщен, — кивнул Стас, в шутку принимая комплемент. — Отец газеты и журналы старые собирал, много их у него было, ну и я почитывал на досуге. Весьма занимательные иногда статейки попадались, в «Науке и жизни» особенно.

— А, понятно. Только вот я так и не вкурил, нам-то какая польза с того, что у Мурома своя химическая байда будет?

— Сдерживание, Леший, — развел руками Стас. — Сдер-жи-ва-ни-е. Если у соседа есть, как ты изящно выразился, химическая байда, то она должна быть и у меня, иначе буду я не соседом и не мэром своего города, а гнобимым дерьмом. Поэтому считаю не лишним перед сделкой помассировать клиенту мозг на предмет смертельной угрозы со стороны злого и до чужого добра жадного конкурента. Ведь жить спокойно, зная, что вот-вот на рыночную площадь подкинут адскую машинку с радиодетонатором и центр твоего нежно любимого и приносящего сказочные барыши города превратиться в большой токсичный могильник, очень трудно. А мы предложим спокойствие по умеренным ценам.

— Слушай, — легонько хлопнул Леший Стаса по плечу, — не пойму, на кой ляд ты в наемники подался? Тебе в торгаши идти надо было. Молодец! Ну ладно, тормози давай, пришли мы.

Стас сделал еще пару шагов и повернулся лицом к Лешему, остановившемуся метрах в трех позади. Тот стоял молча, с серьезным выражением на помрачневшей роже, и держал в руках пулемет, направив его черное дуло в грудь напарнику.

— Вот так значит, да? — невозмутимым тоном поинтересовался Стас. — А я считал, что мы с тобой братья по оружию, кровью повязанные и… Как ты там еще говорил?

Леший усмехнулся и сплюнул.

— Хотя, конечно, — продолжил Стас, — удивляться особо нечему. Говнецо-то я сразу почуял. Надеялся, что ошибаюсь, ан нет. Жаль.

— Автомат на землю. Куртку с разгрузкой тоже скинь, марать не хочется.

— Дешевка ты, Леший. У тебя миллион на кармане, а все мелочь подбираешь.

— Скидывай, — повторил тот с металлическими нотками в голосе.

— Ответь, — продолжая игнорировать указания, обратился к нему Стас, — ты это из-за жадности делаешь или из страха? Боишься, что сдам или кину и товар без ведома твоего пристрою?

— А какая теперь разница? Скидывай, говорю, снарягу, не тяни. Будешь паинькой — стрельну в сердце, без мучений подохнешь, а нет, так кишки свинцом набью. Ну!

— Да хуй тебе! Отсоси сначала, — выдвинул Стас встречное предложение и смачно харкнул Лешему под ноги.

— Вот сука!

Палец надавил на спуск, боек РПК щелкнул и…

— Что, не работает? — язвительно поинтересовался Стас.

Леший, не веря своим глазам, передернул затвор и нажал снова. Щелчок.

— Как же?.. Ах ты!..

— Вот досада, правда? — Стас поднял автомат и направил ствол на вероломного компаньона. — Никак патроны закончились? Ай-ай-ай.

Леший сглотнул и отшатнулся, едва не потеряв равновесие из-за накатившей вдруг слабости в ногах. Неумолимое каменное выражение на самодовольной роже моментально сменилось растерянно-испуганным. Глаза забегали по сторонам в поисках спасения, норовя закатиться кверху. Руки бессильно опустились, и пулемет, ставший бесполезным куском металла, лязгнув сошками, упал на землю. Леший открыл рот в попытке что-то сказать, но все слова будто выдуло из головы ураганом паники, налетевшим нежданно-негаданно. Губы его мелко затряслись, словно у плаксивой девки, подбородок нервно задергался.

— С-стас… Стас, послушай. Я не собирался… только п-припугнуть хотел, — Леший медленно, шатаясь на ватных ногах, отступал, выставив перед собой руку с поднятой ладонью, будто защищаясь от причитающейся ему пули, и продолжал нести бессвязный, никому не нужный бред: — Я бы не стал, мы же вместе… Ты что? Ты решил?.. Нет-нет. Я только проверить хотел. Я…

Выстрел прервал поток бессмысленных оправданий. Правая нога Лешего метнулась назад, словно решила вдруг жить независимо от тела, хозяин которого потерял равновесие и упал лицом в землю, не успев вовремя подставить руки. Он перевернулся на спину, сел и, обхватив ногу возле быстро расползающегося кровавого пятна на перебитой голени, зашлепал губами, брызжа слюной и рождая нечленораздельные звуки.

— Больно? — поинтересовался Стас сочувственным тоном.

— Не… не надо, не стреляй! — по когда-то мужественному и суровому лицу покатились слезы, розовая слизь пузырилась в носу, лопаясь и стекая через подбородок на шею. — Не убивай меня! Я уйду, далеко уйду, ты обо мне не услышишь больше. И про бомбу я забуду. Твоя она, забирай, не убивай только!

— А может, люди и впрямь вырождаются? — спросил Стас, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Что?

— Ничего. Вынь из кобуры пистолет и брось мне.

Леший беспрекословно подчинился, суетливо расстегнул кобуру трясущимися руками и, взяв АПС за рукоять двумя пальцами, бросил его Стасу под ноги.

— Нож.

Пятнадцатисантиметровый клинок с пилой и шокирующим зацепом проследовал тем же путем без лишних возражений.

— Хорошо.

Стас сунул АПС за пояс, подобрал нож, взвесил его на ладони и, покривившись, отбросил в сторону, после чего вынул из ножен свой.

— Не убьешь? — дрожащим голосом спросил Леший и попытался отползти назад, толкаясь всеми тремя здоровыми конечностями и волоча искореженную ногу

— Не убью, — ответил Стас и сделал шаг вперед.

— Ты что?!

— Зажмурься.

— Что?!

Ни слова больше не говоря, Стас в четыре размашистых шага нагнал ползущего спиной вперед Лешего и ото всей широкой души зарядил носком ботинка ему в зубы.

Пульсирующий гул разрывал череп изнутри. Леший открыл глаза, и мгла, крапленая мигающими световыми точками, сменилась мутной сине-зеленой картинкой неба в обрамлении сосновых лап. Во рту явственно чувствовался вкус крови. Язык рефлекторно заворочался, но тут же остановился, наткнувшись на острые осколки зубов. Леший поморщился и сделал попытку сесть, опираясь на руки. Брюшные мышцы напряглись, туловище, толкаемое вперед их силой начало приподниматься и… завалилось обратно, не найдя под собой опоры.

Леший непонимающе вытаращил глаза и поднял правую руку, точнее, правое плечо, потому как предплечье и кисть поднять не удалось. Они висели безжизненной плетью, никак не реагируя на приказы ошарашенного мозга. Рукав в районе локтя был распорот и сочился кровью. Нервный полубезумный смешок вырвался из разбитого рта вместе с зубным крошевом.

Леший собрал стремительно покидающие его силы в кулак и, до боли напрягая пресс, перевёл нагруженное магазинами туловище в вертикальное положение. Кровь ударила ему в голову, и все вокруг на секунду заволокло черной пеленой. Как только пелена рассеялась, а картинка окружающего враждебного мира снова обрела некоторую ясность, боковое зрение уловило движение метрах в пятидесяти правее. Леший крепко зажмурился, потряс головой, проморгался и снова взглянул на нечто темное, перемещающееся среди кустов. Нечеткий силуэт, обрамленный лохмотьями, все резче вырисовывался сквозь хитросплетение голых серых веток боярышника, пока, наконец, не разделился, образовав две шатающиеся человекоподобные фигуры.

— Нет… — выдохнул Леший и завертелся на земле, дико корчась в тщетных попытках встать на единственную здоровую ногу.

Одна из фигур остановилась, повела головой, будто принюхиваясь. Тело, облаченное в лохмотья, резко дернулось, опустилось вниз, сгруппировавшись, и рвануло вперед.

Стас выбрался из очередного оврага, когда его нагнал душераздирающий предсмертный вопль, рожденный в муках животным ужасом.

— А обещал, что не услышу больше, — он грустно усмехнулся и, не оборачиваясь, пошел дальше.

Date: 2015-09-05; view: 282; Нарушение авторских прав