Глава 11. — Тридцать четыре сорена и восемнадцать солов?

— Тридцать четыре сорена и восемнадцать солов? Однако, у него и цена!

Торговец нисколько не смутился возмущению заклинателя:

— Товар дорогой и редкий. В особенности сейчас, когда на перевалах Самшитовых гор набаторцы, а Горло перекрыто Золотой Маркой. Все, что идет с южного берега Внутреннего моря, подорожало в три, если не в четыре раза.

— И никаких скидок постоянным покупателям, Джори?

— В любое другое время, но не когда идет война, — продавца эликсиров и редких трав нелегко было сбить с пути обогащения. — Даже ваш ученик знает, сколько мне приходится платить перевозчикам, чтобы они доставили товар в целости и сохранности, да еще и в надлежащие сроки.

— Что скажешь, Ашан?

— Выдержка из корневища пустынного яблока не стоит и половины запрошенных денег, мастер, — охотно ответил мальчишка.

— Вот видите, почтенный. Он точно такого же мнения, как и я, — Гис положил на стол три золотых десятки, четыре обычных сорена и начал отсчитывать серебро.

— Но все же вы платите за товар, — хитро прищурился торговец.

— Потому что он мне нужен. Я не могу ждать, пока закончится война, и цены перестанут сходить с ума.

— Очень надеюсь, что это произойдет как можно быстрее, — с совершенно серьезной миной ответил продавец и, убрав полученные деньги, протянул маленький хрустальный пузырек с темно-вишневой жидкостью.

Гис осторожно взял покупку и изучил ее на свету.

— Обижаете, магистр. Товар первейший. Не порченный.

— Лучше проверить, чем угодить в лапы к демонам, — ответил Гис, оставшись доволен качеством эликсира. — Всего доброго.

— И вам. И вам. Что такое?

— Колокола. Слышите? Кажется, бьют в набат!

— Ничего не слышу. Хотя… ваша правда. Вроде, во Втором городе. Хм… А вот этот гораздо ближе. В старом храме, если не ошибаюсь. Уж никак, решили последних из йе-арре выставить вон? Давно пора, если хотите знать мое мнение. Житья от крылатых предателей не стало.

Не ответив, Гис толкнул дверь и вышел на улицу. За ним неотступно следовал Ашан.

Со всех сторон доносился тревожный гул храмовых колоколов и пение труб. Люди выглядывали в окна, выбегали из домов и с тревогой спрашивали друг у друга, что могло случиться. Гремя сапогами, мимо пробежал большой отряд стражников.

— Это не похоже на изгнание йе-арре, мастер, — нарушил молчание ученик. — Слишком много шума.

— Ты прав, малыш. Думаю, нам следует вернуться в Высокий город как можно скорее.

Земля содрогнулась, и тут же раздался грохот, треск, испуганные крики. Небольшой лавки торговца редкими артефактами больше не существовало. От нее остались лишь обломки, оседающая под дождем пыль, едва стоявшая задняя стена и непередаваемо сложный запах сотен трав, настоек, притираний и эликсиров. Вокруг развалин начали собираться зеваки. Какая-то женщина пронзительно причитала, поминая разом и Мелота, и Проклятых, и собственную душу.

— Я, конечно, сгоряча пожелал торгашу, чтобы его расплющило, но не думал, что Мелот услышит мою молитву, — ни к кому не обращаясь, произнес Гис. — Гавань не лучшее мес… — не договорил и со свистом втянул в себя воздух.

Он разглядел то, что рухнуло с небес и уничтожило строение.

Большой круглый камень с шершавым зеленым боком.

— Все прочь! Бегите! Немедленно! — во весь голос заорал заклинатель, бросаясь к зевакам. — Не стойте столбами, глупцы! Уходите, пока он не вылупился!

Те смотрели на невысокого усатого человека с раздражением и злостью. Кто-то обозвал его безумцем. Объяснять дурням, что через несколько минок здесь разверзнется настоящая Бездна, не было времени. Гис выхватил из-под куртки короткий витой жезл и горожане с испуганными воплями шарахнулись в стороны.

Если на обычного безумца можно не обращать внимания или отлупить хорошенько, чтобы не повадно было лезть к нормальным людям, то от сумасшедшего заклинателя демонов следовало держаться как можно дальше.

— Прочь! Здесь демон!

На этот раз подействовало. Не прошло и нескольких ун, как улица опустела.

— Мастер… это…

— Личинка шой-хаша. И одному мне с ней не справиться. Поможешь, малыш?

— К-к-конечно, — заикаясь, произнес Ашан, бросая испуганный взгляд на едва заметно подрагивающий камень. — Но… но, что я смогу сделать, мастер?

— Держи, — заклинатель снял с пояса тесак, а с плеча серо-зеленую дорожную сумку. — Здесь книга Призыва. Поспеши к старым пирсам. Найди место на берегу, где хватит песка для большого рисунка. Мне нужны три «Пирамиды Стабильности», расположенные в соответствии с созвездием Кошачьего следа. Клинком на их силовом пересечении нарисуй «Солнечную иглу».

— Но…

— Да. Мы еще не изучали заклинания изгнания такого уровня. И понимаю, сколь сложным должен быть узор, но кроме нас с тобой никого из ордена нет. В книге ты найдешь нужную диаграмму. Я в тебя верю, мальчик. Все получится. А теперь беги. Ты должен успеть. Я постараюсь заманить его к морю. Беги, малыш! Беги!

Ашан послушался и, прижимая тесак к груди, бросился вниз по улице. Сумка, заброшенная за спину, то и дело била его по тощим лодыжкам.

Гис бросил на ученика один краткий взгляд и, покрепче сжав жезл, шагнул к подрагивающему камню.

Он никогда не сталкивался с такими созданиями. Демоны высших ступеней редко попадали в мир Хары. Она мало их интересовала, несмотря на обилие вкусной и легкодоступной пищи. Здесь было слишком мало изначальной стихийной магии, чтобы чувствовать себя достаточно комфортно.

И вот теперь придется загнать тварь туда, откуда она пришла. Мерзкая гадина поглощает магию носителей светлой «искры». Хорошо, что рядом нет Ходящих. Он вряд ли смог бы убедить их не вмешиваться.

Круглый камень задрожал, заскрипел, и пошел трещинами. Из-под них брызнули капли алого света. Затем личинка, словно гигантская мокрица, развернулась, и перед выкрикивающим формулу изгнания заклинателем вырос демон.

Девчонка-некромант ушла помогать Вышестоящему выводить рогатую тварь из дома. Это оказалось не так-то просто — чудовище не пролезало в дверной проем. Пришлось приказать порождению тьмы ломать стену. С заданием оно справилось легко, страшные когти без труда вырывали кирпичи, и через несколько минок в огромную дыру спокойно могла бы проехать целая карета.

В зал вплыл шей-за’н.

— Две ведьмы. Идут сюда, — прошелестел он.

— Огоньки, — Проклятая бросила быстрый взгляд в окно. — Это не противники.

— Мы ими займемся, — сказал Фарид.

— Если хотите, — безразлично пожала плечами Тиф и повернулась к Шену:

— Твои друзья долго думали, прежде чем решили сунуть нос в мои дела.

— Они не оставят от вас и мокрого места!

— Ты, правда, в это веришь? — Убийца Сориты усмехнулась. — Мальчик! Очнись! Будь на их месте Ходящие из Совета, я бы могла хоть сколько-нибудь серьезно отнестись к твоей угрозе. Но эти дурехи… Даже Эсмира переломает им шеи, словно полудохлым курятам.

— Башня так этого не оставит!

— Ты, кажется, не понимаешь, в каком мире живешь! — зло процедила Тиа, склоняясь над ним. — Башня давно перестала быть для меня пугалом! Она уже не та, что раньше. Имперские маги раздувают щеки от пустого тщеславия, не понимая, что со стороны это выглядит просто смешно. Дуры, которых в вашей… в моей стране смеют называть магами, из-за собственной глупости и нежелания подстроиться под меняющийся мир, потеряли все, чем владели! Ходящие продули знания волшебников прошлого. Башня забыла большинство из того, что нельзя было забывать. А мы помним! Да! Мы! Помним! Единственные среди вас, кто додумался сохранить хоть крупицу знаний, а не куриного помета!

— Это не так.

— Не стоит обманывать себя. Если ты говоришь правду, то почему на меня до сих пор не падают с неба молнии, а земля не разверзается под ногами? Где их сила? Где хваленые возможности? Даже то, что сохранилось в библиотеке Башни, для многих из носителей Дара — пустой звук. Ходящие не в состоянии разобраться в простейших книгах древних. И ты тому пример. Они не смогли научить Целителя, первого после Скульптора мужчину, носящего этот Дар, правильно управлять «искрой»! Вы пустышки! Недалекие, непонимающие, не видящие дальше собственного зазнавшегося носа глупцы, которых давно пора растереть в порошок и развеять по ветру! А еще лучше отдать Ровану для забавы. Уж поверь, мой горячо любимый «братец» знает, как объяснить людям, что они не боги, а всего лишь прах. Так что не надо угрожать мне Башней, мальчик. Не надо. Это звучит глупо и очень смешно.

В ту же уну с улицы раздался короткий, полный животной муки, вопль. Зачавкало, протяжно вздохнуло, и наступила страшная тишина.

— Вот видишь, как все обернулось, — сочувственно цокнула языком Тиф. — Эсмире даже не пришлось выбирать мощное плетение.

— Мать…

— Твоя горячо любимая Мать даже пальцем не пошевелила, чтобы их спасти. Поверь, у нее сейчас и без этого хватает дел. А через десять минок их станет намного больше.

— Колдуны все равно умрут! — с ожесточением произнес Ходящий.

— Да, умрут, — легко согласилась с ним Проклятая. — Кому-то всегда приходится умирать. Но можешь мне поверить, как и многие другие, долго ждавшие этого нара, свое дело они сделают. Вставай.

Шен почувствовал, что обрел способность двигаться. Он сжал зубы, чтобы не застонать от разливающейся по затекшим рукам и ногам колющей боли.

— Что тебе от меня нужно, ведьма? — процедил ученик Цейры Асани.

— Твой Дар, мальчик. Твой прекрасный, замечательный, редкий Дар. Ты исправишь то, что натворил. Подаришь мне приемлемое тело. А я, в качестве жеста доброй воли, сохраню тебе жизнь. Чему это ты так радуешься? — спросила она, увидев, что Шен смеется.

— Твоим надеждам, Тиф! — усмехнулся тот. — Я не смогу сделать то, о чем ты так мечтаешь. И не только потому, что не хочу. Я не умею.

— Знаю, — небрежно ответила та. — Ты не умеешь, но есть еще и Проказа. Она сумеет. С твоей… небольшой помощью, разумеется. Поэтому нам предстоит долгое путешествие. Так что будь добр, сядь на бабочку Бездны. И даже не думай упрямиться. Тебе на пользу это не пойдет, можешь быть уверен. Ведь знаешь, я заставлю тебя делать то, что мне хочется.

Шен ни на уну не сомневался, что стоит начать перечить, и исчезнет даже призрачный намек на свободу. Если Тиф вновь свяжет его по рукам и ногам, убежать не удастся. Поэтому он сделал то, что было велено.

Костлявая спина создания оказалась неожиданно теплой. Даже горячей, словно под ссохшейся кожей горел страшный костер. Шен осторожно взялся руками за выступающие из плоти острые отростки позвонков, похожие на отполированные до блеска деревянные дверные ручки. Ходящий почти сразу же обнаружил, что прилип к бабочке руками и ногами.

— Это не даст тебе свалиться во время скачки. Или сбежать, — снизошла до объяснений Тиф, усаживаясь впереди. — Давай убираться отсюда, Целитель. Общаться с шой-хашем — слишком хлопотное занятие. Предпочитаю уйти до того, как он вылупится. Но, прежде чем мы отправимся в путешествие и покинем Альсгару, у меня есть еще одно небольшое дельце.

Все дальнейшее слилось у Шена в одно размытое пятно. Он то и дело выныривал из него, ошеломлено хватал ртом драгоценный воздух, от недостатка которого жгло легкие, а в следующий миг вновь погружался в головокружительное мельтешение образов и звуков. Бабочка Бездны оказалась потрясающе быстра — дома, ограды, вывески, деревья и люди только мелькали. Нежить неслась по Скале так, что все шесть ног, заканчивающиеся острыми костяными гребнями, превратились в едва различимые росчерки. Иногда существо совершало резкий прыжок, с легкостью перемахивая через трехъярдовые заборы.

Желудок Шена бунтовал, во рту пересохло, голова кружилась. Целитель попробовал закрыть глаза, но стало только хуже. Попытался спрыгнуть — магия держала крепко. В конце концов, Ходящий не выдержал, его вырвало.

Резкая остановка заставила пленника податься вперед. Тихонько застонав от вновь подступившей к горлу тошноты и с трудом осмотревшись, Шен определил, где они находятся.

Гороховая площадка. Не далее, чем в ста ярдах от нее возвышались ворота — выход из Высокого города. У стены кипел бой. Поднятые по тревоге, стражники, гвардейцы Наместника и несколько Ходящих с Огоньками — сражались с наседавшими на них мортами, Сжегшими душу и уже знакомой ученику Цейры Асани рогатой тварью. Здесь был и Фарид. Эсмира лежала в начале Сонной улицы — ее достал чей-то арбалетный болт.

Если бы имперские маги не останавливали стрелы шей-за’нов и не удерживали бесконечными магическими ударами надсадно визжащее чудовище, ворота давно бы пали. Схватка была ожесточенной, арбалетчики и лучники на сторожевых башнях пытались поразить главного противника — уцелевшего колдуна, но пока им это не удавалось. Проклятая не собиралась вмешиваться в разгоравшийся бой.

— Твоих слуг сомнут. Совсем скоро. Они обречены. Сейчас подоспеют Ходящие из Башни…

Он не успел закончить, потому что из-за домов раздался рев такой мощи, что заложило уши. Затем последовал сокрушительный удар. Над крышами начал подниматься большой, похожий на ядовитый гриб, столб сизого дыма.

— Как я понимаю, не в твоих правилах слушать умных людей, — негромко рассмеялась Тиф и кивнула в сторону врат. — Башне и Матери сейчас не до этой возни. У них под боком молодой, голодный и злой на весь свет шой-хаш, которого вытащили в чужой мир. Прежде, чем твои друзья поймут, что это такое, они напитают его магией по самые уши. И вот тогда здесь станет жарковато. Рано или поздно дуры догадаются обратиться за помощью к заклинателям. Но пока он отвлечет внимание Ходящих от внешних стен и даст возможность войскам Рована вдоволь порезвиться. Что ни говори, а Чахотка всегда был изворотливым мерзавцем.

«Проклятье!» — выругалась Лаэн.

Я увидел, что выход с узенькой улочки на улицу Наместника перегораживают люди в кирасах, вооруженные короткими пиками. Стоят они тут по наши души или по чужие, я не знал.

«Нас не пропустят. Сможешь что-нибудь сделать?» — я немного придержал лошадь.

«Башня мне голову оторвет!»

Но прежде, чем я успел ей ответить, из подворотни выскочили двое. На одно мгновение их доспехи тускло блеснули, а в следующую уну неизвестные врезались в строй стражников не обращая внимания на пики.

Бах!

Оба человека взорвались, превращая всех, кто был рядом, в кровавую кашу.

— «Рыбы»! «Рыбы», лопни твоя жаба! — заорал Лук.

На наше счастье, мы находились на приличном расстоянии, и ни нас, ни лошадей не задело. Правда, от грохота животные перепугались до смерти. Пришлось потерять несколько драгоценных минок для того, чтобы их утихомирить.

— А дела-то совсем плохи, раз в городе появилось такое! — крикнул Га-нор.

Ему никто не ответил. Я подставил лицо дождю и молча ругался. Лаэн поспешно пила из фляги.

«Как им удалось пробраться в город?»

«Уже не важно, — отозвалась Ласка. — Не думай о них. Выводи нас».

Мы снова оказались на улице Наместника. Отсюда до ворот, отделяющих Средний город от Птичьего, было шесть с лишним кварталов.

Людей прибавилось. Кто-то с воплями носился по улице, кто-то заколачивал двери, кто-то тащил на себе добро (уж не знаю, свое или чужое). Мы лишь чудом никого не зашибли.

— Ме-ертвецы! — раздался истерический вопль. — Мертвецы идут!! Спасайся, кто может!

Этот крик тут же подхватили. Паника вспыхнула, точно пожар в сухом тростнике. Началась страшная давка. Кто-то упал, по нему тут же побежали другие. Пришлось сдерживать коней — людей вокруг оказалось слишком много. Я почти сразу понял, что идея пройти здесь оказалась не самой лучшей. Нашлись умники, решившие, что убегать от мертвяков на лошадях сподручнее, чем на своих двоих. Какие-то мужики вцепились в поводья моей животины, а еще один попытался стянуть меня с седла. Тут уж я перестал сдерживаться и ответил наглецу ударом тупой части топорика по лбу. Это его разом успокоило. Один из тех, что завладел уздой, в испуге отскочил в сторону. Его товарищ оказался более упрям. Пришлось поднять жеребца на дыбы, и тот, не раздумывая, долбанул идиота в грудь передними копытами.

Лук ругался и хлестал плеткой направо и налево, Га-нор выхватил меч, и это заметно остудило самые горячие головы. Вокруг Лаэн образовалось пустое пространство. Тот, кто пытался подойти к ней, валился на мостовую и бился в судорогах.

Я послал коня вперед. Он врезался в тех, кто все еще перекрывал нам дорогу. Мощный широкогрудый жеребец прошел сквозь людей, точно нож сквозь масло. Лаэн устремилась в образовавшуюся брешь. Кто-то кинул в нее камнем, промахнулся и с криком стал кататься по земле, раздирая руками лицо.

Мы выбрались из озверевшего от паники месива, так и не встретив никаких оживших мертвецов. Зато, несколько кварталов спустя, едва не налетели на Белого в окружении десятка мортов и двух Сжегших душу. На наше счастье, все их внимание оказалось занято боем, разгоравшимся у торговых рядов большого овощного рынка. Гвардейцы дрались умело и, судя по магическим вспышкам, то и дело поражавшим мортов, здесь присутствовал кто-то из Башни.

Лезть дальше — самоубийство. Если суешь голову в кипящий котел, готовься ошпариться. Улица Наместника, по крайней мере в этой части, для нас закрыта. Но имелся и другой путь.

Узкий Ниточный переулок, соединял две перпендикулярные Наместнику улицы и шел параллельно главной городской. Нам представилась возможность не только срезать дорогу, но и обойти сражение. Я, не мешкая, развернул коня и услышал за спиной возмущенный вопль Га-нора. Ему не терпелось вступить в драку. Обойдется.

Проскакав четверть квартала, свернули направо.

«Пусти вперед», — попросила Лаэн.

Я предоставил ей возможность обогнать себя.

— Надо им помочь! — у рыжего, все-таки, хватило сообразительности не лезть в схватку, а последовать за нами.

— Чем помочь? Погибнуть вместе?! — выплюнул я. — Не глупи, северянин! Там нужны не воины, а маги.

— Но разве Лаэн не… — открыл рот Лук.

— Лаэн я туда не пущу! — отрезал я. — И вам не советую лезть!

— Нэсс, время! — нетерпеливо окликнула мое солнце.

Да. Знаю. Уже иду.

— Я не хочу настаивать, но послушайте меня, ребята! Это не мой бой! И не ваш!

— А какой бой твой, гийян?! — рыжие брови сурово сошлись на переносице. — И есть ли он?!

Я спокойно выдержал его взгляд:

— Ты прекрасно знаешь. Сандон был моей первой и последней войной ради других. С тех пор я воюю только за себя. И за нее, — я кивнул на кусающую от нетерпения губы Лаэн. — Вот это мой бой. А то… — я махнул рукой в сторону улицы, откуда доносились звуки сражения. — То чужое. За него я не готов умирать. Прости, у нас больше нет времени на споры. Выбор за вами.

Сказав это, я показал Ласке, что мы можем продолжать путь.

Удивительно, но они решили отложить смерть за правое дело Империи и последовать за нами.

В этой части Альсгары сражений не было, и улица Наместника оказалась удивительно тихой и мирной.

«Не жалей лошадь»! — сказал я Лаэн, и мы понеслись быстрее ветра. Мой жеребец покрылся пеной. Из его груди то и дело рвались страшные хрипы. Еще немного такой гонки, и он падет. Но я уже видел, что в квартале от места, где мы находимся, над домами возвышается стена, отделяющая Средний город от Птичьего.

Возле врат растерянные стражники, надрываясь, вращали ворот, опускающий решетку. Створок здесь не было издавна, после долгих лет сытой жизни их посчитали ненужным излишеством, а вот решетку оставили.

И нам ее хватит за глаза.

Я выжал из коня все, что смог. Мы успели. Первой проскочила Лаэн. Затем, едва избежав упавших с неба острых зубов, я. За спиной гулко лязгнуло.

Моего жеребца оставили последние силы. Он споткнулся, а затем с жалобным ржанием рухнул на бок. Я вовремя успел высвободить ноги из стремян и спрыгнуть на землю. Приземлиться удалось удачно, на обе ноги, но тут же пришлось откатиться в сторону. Подальше от лошадиных копыт. Вскочив, я огляделся и выругался, вложив в брань всю свою злость. Вырваться удалось только нам с Лаэн. Спутники остались по ту сторону стены.

Я побежал обратно. Лук, надрываясь, орал на сержанта. Тот, багровый от ярости, вопил на него. Га-нор спешился и застыл в шаге от стальных, толщиной в руку, прутьев. Он смотрел на меня и улыбался.

— Они смогут поднять решетку? — зачем-то спросил я, хотя и так уже знал ответ.

— Не думаю. У них приказ.

— Можешь не верить, но мне и вправду жаль, что так вышло.

— Ты здесь не причем, Серый. Вам повезло. Нам — нет. На все воля Уга. Раз мы остались здесь, значит, этого захотел мой бог.

В отдалении послышались крики, лязг оружия. Еще немного, и уличные бои докатятся до ворот. Га-нор вытащил клинок из-за спинных ножен.

— Не стоит вам здесь оставаться. Спешите.

Подошла Лаэн, и я обратился к ней:

— Сможешь что-нибудь сделать с решеткой?

Она с сожалением вздохнула:

— Уж проще Проклятую превратить в белую овечку, чем мне разрушить творение Скульптора. С ней и Шестеро, поди, не справятся.

Я помянул Бездну и пнул разделяющую нас преграду.

Пора было принимать решение, и оно оказалось до ужаса сложным. Забери меня Бездна! Никогда не думал, что с людьми окажется так тяжело расставаться. То ли старею, то ли становлюсь сентиментальным. Не будь со мной Лаэн, я бы, пожалуй, остался.

— До встречи, Га-нор. Верю, что если твой Уг будет добр к нам всем, то мы еще встретимся.

Неожиданно он протянул мне руку через прутья, и мы обменялись крепким рукопожатием.

— Обязательно встретимся, — кивнул рыжеволосый воин. — Удачи вам, гийяны.

Мы с Лаской посмотрели, как он идет к Луку и, не сговариваясь, пошли прочь.

На моем коне можно было ехать только на кладбище, да и то, если взвалить его себе на спину. Лошадь Лаэн, хоть и исходила пеной, вроде бы не собиралась отбрасывать копыта.

— Выдержит двоих? — поинтересовалась мое солнце.

— Если не спеша. В любом случае, это куда лучше, чем пешком. Осталось всего ничего.

Нам еще предстояло миновать Птичий город и Гавань.

Date: 2015-09-20; view: 330; Нарушение авторских прав