Глава 9. «Le Roi des Deniers & Le Dix des Coupes & Le Neuf des Êpêes» [120]

– Монсеньор, вам надо выспаться хотя бы сегодня!

– Хорошо, Никола, я только зайду к сюзерену.

– А стоит ли? – буркнул капитан. – Толку-то…

Толку никакого, но не идти нельзя; и потом, лучше спорить с Альдо, чем смотреть на древний потолок, вспоминая себя шестнадцатилетнего. Лэйе Астрапэ, каким немыслимо счастливым он тогда был!

– Господин Первый маршал Талигойи, – отбарабанил мальчишка в фиолетовом, – вас ждет его величество!

– Вот видите, капитан, – попытался пошутить Робер, – судьба решила за нас.

Никола что-то проворчал, Иноходец пожал плечами и в сопровождении фиолетового юноши отправился в апартаменты старика Дюваля. Кривой полковник был славным человеком, жаль, что после его смерти в Лаик угнездился придурок.

– Наконец-то, – сюзерен был доволен и немного смущен, наверняка затеял очередную хитрость. – Спать пора, а ты где-то бродишь.

– Проверял посты. Победа победой, но мне спокойней, когда меня караулят свои.

– Мне тоже, – заверил Альдо. – Мы с графом Килеаном хотим тебе кое-что рассказать. Этот наш шанс, Робер, но сначала сядь.

– Иначе я упаду?

– Разве что от усталости, – засмеялся Килеан-Люра, – я буду говорить долго.

Робер послушно сел. Блеск в глазах сюзерена настораживал, именно он был источником большинства их ошибок.

– Я хотел бы начать с наших союзников, – комендант Олларии слегка поклонился, – их много, и они все чего-то хотят и не хотят друг друга.

– Погодите, – махнул рукой Альдо, – дай я скажу. Гоганы нас обманули, как последних дураков. Мы вообразили, что они всерьез сделают меня королем. Кошки с две, они об этом и не думают! Рыжие затащат меня на трон, получат, что хотят, и удерут. Все! Они свое обязательство исполнили: у меня на башке корона, а пожар под моей задницей они гасить не нанимались.

– Его величество слишком крепко выразился, – заметил Люра, – но дело обстоит именно так. Более того, гоганам не удастся продлить пребывание Альдо Ракана на троне, даже если они захотят. Если хозяин в отлучке и у тебя есть ключ, ты войдешь в дом. Но хозяин вернется, и, если он сильнее, тебе конец.

– Вы прекрасный рассказчик, граф, – сказал Робер, потому что нужно было что-то сказать.

– Ты согласен? – требовательно спросил Альдо.

– Более чем. – Зачем врать? Люра – мерзавец, но сейчас они в одной лодке. – Я, в отличие от тебя, влезал в чужой дом дважды. Первый ключ мне подсунул Штанцлер, второй – вы с господином маршалом.

– Штанцлер нам еще пригодится, – задумчиво протянул принц. – Хорошо, что ты его не пристрелил.

– Не уверен.

– Ваше величество, герцог, – Симон Килеан-ур-Ломбах поднялся и разлил вино, – предлагаю обсудить дриксенских «гусей» после. Всему свое время. Сначала следует укрепиться в столице, расплатиться с солдатами и избавиться от гоганов. Как вы понимаете, первое невозможно без второго, а второе противоречит третьему.

– Но выход есть, – Альдо с удовольствием взял бокал, – и какой лихой!

– У нас есть Оллар с его отречением, где-то бегающий Чарльз Давенпорт, негоцианты, по требованию Манрика ссудившие деньгами Резервную армию, верные Фердинанду войска на границах, немножко Приддов и семнадцать генералов и полковников, знающих про гоганов. Из этого можно приготовить отменный обед.

– Я отдам распоряжения о подготовке к торжественному въезду в столицу и коронации, – глаза Альдо сияли, – но, понимаешь ли, этот полковник… Разрубленный Змей, опять имя забыл!

– Ансел, – напомнил Люра, – на редкость честный пес, его не поймали ни Манрики, ни гоганы, ни ваш приятель Штанцлер…

– Вот-вот, – обрадовался сюзерен, – Ансел. Он сначала решил устроить бучу, а потом передумал и удрал на север к Савиньяку.

Удрал? Уйти из города с развернутыми знаменами под барабанный бой теперь называется удрать? Ансел с двумя полками прошел между барсинцами и мерганцами, те только зубами клацнули.

– По-своему Ансел прав, – Люра со смаком отхлебнул вина, – давать бой, когда под ногами путаются горожане, удовольствие сомнительное. Лучше присоединиться к большой армии и выждать, когда мы съедим все запасы и передеремся.

– А вам не кажется, что Ансел прав без всяких «по-своему»? – Робер все-таки выпил, хотя утром обещал себе, во-первых, не пить, во-вторых, не пить с Люра.

– Он был бы прав, – ухмыльнулся граф не Маран, но Килеан, – если бы все шло так, как задумали гоганы.

– Робер, – влез сюзерен, – дай маршалу договорить. Сейчас Анселы и Савиньяки не главное.

– Итак, – Люра поставил полупустой бокал на стол, – мы готовимся к коронации, но, опасаясь беспорядков, набираем заложников из числа сторонников Олларов. Зажиточных сторонников. Это просто мера предосторожности против Давенпорта и его единомышленников, так как с Анселом могли уйти не все. Одновременно его величество объявляет о переезде из Лаик в Тарнику, в Летний дворец, чтобы уже оттуда тронуться в Кабитэлу. Туда же мы приглашаем наших дорогих сторонников. Маршал Рокслей не в счет, он вряд ли переживет нынешнюю ночь, но остальные приедут. И вот тут-то на сцену выходит милейший Давенпорт.

– Короче, – засмеялся Альдо, – мы соберем всех, кто перешел на нашу сторону по указке гоганов, в Тарнике и отправим вдогонку за достославным Гармиолем.

Лэйе Астрапэ, они сошли с ума! Оба! Собрать во дворце тех, кому обязан победой, какой бы она ни была, и перебить! На такое Лис – и то не отважился…

– Не смотри на меня так, – засмеялся сюзерен, – лучше выпей и послушай. Меня там не будет. На выезде из Лаик на меня нападут.

– Его величество уцелеет, – торжественно провозгласил Люра, – но под ним убьют лошадь.

– Ты же сам видел, – порадовал Альдо, – она ни на что не годится. Мне нужен мориск, а не эта дохлятина!

– Разумеется, – Килеан-Люра был невозмутим, как бакран или бакранский козел. – Его величество вернется в Лаик, чтобы оказать помощь раненым солдатам (думаю, их будет не меньше шести) и сменить коня. Именно в это время Чарльз Давенпорт ворвется в Тарнику и уничтожит предателей.

– Разумеется, это будет никакой не Давенпорт, – жизнерадостно объяснил Альдо, – а…

– А ваш покорный слуга, – закончил комендант столицы. – Итак, мы избавимся от тех, кто знает о наших связях с гоганами и кто по той или иной причине связал себя с рыжими. При этом достославные не смогут ни в чем обвинить ваше величество. Найти и перебить предателей – что может быть естественней для человека, пристрелившего Рокслея на глазах у свергнутого короля?!

– Ну, – подмигнул Альдо, – что скажешь?

Сказать можно многое, но надо ли? Если эти семнадцать такие же, как Люра, их нужно убить, закопать и придавить сверху чем-нибудь потяжелее.

– Язык проглотил? – не унимался сюзерен. – Ты понимаешь, что мы наконец избавимся от рыжей заразы?

– Пожалуй…

– Но это еще не все!

– Как вы помните, герцог, – как же он горд собой, этот выбившийся в маршалы дворянчик, – мы начали разговор с того, что нам нужны деньги для наемников и власть внутри Кольца Эрнани. Иначе с нами никто не станет разговаривать. Итак, что делает его величество, потрясенный убийством друзей? Как говорится, на войне как на войне. Он вынужден отдать приказ о казни Оллара и заложников.

– Заложников? – Робер ошалело потряс головой. – Убить заложников за то, что сделаем мы сами?!

– Для всех их убьет Давенпорт, – подсказал Альдо. – Он же в глазах народа станет убийцей Фердинанда и заложников.

– Ваше величество, – глаза Люра сверкнули, – герцог прав! Вы должны быть милосердным. Приказ о казни должен отдать другой человек, потому что вы будете ранены. О, совсем легко, в руку или в плечо, но это вызовет лихорадку. Тем не менее, узнав о казни, вы, несмотря на протесты врача, вскочите на коня и в сопровождении то ли Окделла, то ли Придда, выбирайте сами, явитесь к эшафоту и остановите казнь.

– Лучше Окделла, – Альдо решительно хлопнул ладонью по колену и засмеялся: – Сын Эгмонта и потомок святого Алана, умоляющий государя о милосердии, – это красиво. А Придду самое место у эшафота Оллара, ведь у него перебили всех родственников.

– Не всех, – поправил Люра. – После бегства Манриков Фердинанд выпустил из Багерлее всех, кто там еще сидел, но вы правы, Придд со своими стрелками украсит церемонию. Кстати говоря, ваше величество, было бы неплохо дать Фердинанду шанс. Напомню, что по условиям отречения король отвечает за все, содеянное его именем, и призывает своих подданных сдаться.

– Согласен, – кивнул Альдо, – я помилую Фердинанда, если он передаст мне истинных виновников злодеяний. Да и заложников можно отпустить. В обмен на удравших и отсутствующих преступников.

– Великолепная мысль, – одобрил комендант Кабитэлы. – Ваш манифест войдет в историю как образец милосердия, справедливости и предусмотрительности. Хотел бы я посмотреть, куда сунут Манрики и маршалы послание Оллара…

– Итак, я останавливаю казнь, – напомнил Альдо, – и разрешаю родственникам выкупить заложников. Все! Деньги у нас в кармане, мы платим солдатам, которые знать не знают, чего хотели их покойные начальники, и въезжаем в Олларию, то есть в Кабитэлу… Что скажешь? Ты согласен?

– Пожалуй…

– Но приказ о казни придется отдать тебе. Как Первому маршалу Талигойи. Остальное сделает Симон.

– Хорошо, но если вы с Ричардом проспите…

– Не беда, – махнул рукой сюзерен, – заложником больше, заложником меньше!

– Постой, – Робер уставился на Альдо, – ты же говорил, что казнь остановят.

– Ну разумеется, остановят, только не в самом начале, – сюзерен был искренне удивлен. – От Фердинанда в любом случае надо избавиться. Причем законно, в строгом соответствии с этим дурацким договором. Бывших королей оставлять в живых неприлично.

– Казнь Оллара и части заложников необходима, – веско произнес Люра, – иначе в серьезность наших намерений никто не поверит.

Как всегда, «мы» казним, «они» убивают, а ему на сей раз отведена роль палача. Был Рамиро-Вешатель, а как назовут Иноходца Эпинэ?

– Герцог, – улыбнулся Люра, – вы так красноречиво молчите. Видимо, вам разонравился наш план.

– Вы угадали, граф, – нет, это называется не «разонравился», это называется иначе!

– Господин Первый маршал, – комендант Олларии укоризненно покачал головой, – возьмите себя в руки.

– Идите, Люра, – прикрикнул Альдо. – И действуйте. С Первым маршалом Талигойи я как-нибудь договорюсь.

– Я хочу, чтобы о казни объявил ты.

– Ну уж нет. Пускай сей подвиг возьмет на себя граф Килеан-ур-Ломбах.

– Не лезь на рожон, – нахмурился Альдо. – Люра сделает то, что нужно, но он не Первый маршал Талигойи и никогда им не станет. Он будет командовать казнью, но замещать меня придется тебе. Понимаю, что противно, но нам нужны деньги.

– И пока я буду смотреть, как рубят голову Фердинанду Оллару и дюжине негоциантов, ты пойдешь к разумной вдове?

– Не могу сказать, что я в восторге от твоих шуток, но я понимаю…

– Закатные твари, ну почему, когда ничего не понимают, через три слова на четвертое талдычат «понимаю, понимаю, понимаю…»?!

– Хорошо, – не стал спорить принц, – я тебя не понимаю, но мне надо, чтоб ты понял меня. Мне нужны жизнь, корона и деньги, но карты легли так, что без денег не будет короны, а без короны – жизни. Можно сколько угодно жалеть о том, что мы полезли в это болото, но назад дороги нет. С этим ты согласен?

– С этим согласен.

Самое мерзкое, что сюзерену эта игра нравится. Еще бы, так весело: Манрик надул Колиньяра, гоганы – Манрика, Симон – гоганов, а умный Ракан прикончит Симона и получит все и луну из лужи.

– Идем дальше. Нам нужно выиграть время и избавиться от гоганов. Выгнать их прихвостней мы не можем, открыто убить – тем более, за ними стоят войска. Неужели тебе мало одного Люра и ты хочешь еще дюжину?

– Я предпочел бы не иметь ни одного.

– Обещаю, что граф Килеан-ур-Ломбах не нарушит фамильной традиции и кончит быстро и плохо, но сейчас он мне нужен. Пусть избавит нас от своих собратьев. Ты согласен, что нам гоганская свора не нужна?

Обмануть гогана может только гоган. Сколько раз они с сюзереном принимались хитрить в надежде уколоть ежа, и ни к чему хорошему это не приводило. Конечно, Люра не им чета, если он Манрика облапошил, то и с правнуками Кабиоховыми может справиться.

– Робер, – в голосе Альдо послышалось раздражение, – ты можешь предложить что-то лучшее?

– Нет, – честно признал Эпинэ, – не могу. Альдо, ты понимаешь, до чего мы докатились?

– Если я скажу «понимаю», ты начнешь кусаться.

– Я уже начал. Альдо, я выхожу из игры, с меня хватит. Фердинанд – ничтожество, но ваша затея марает не его, а нас.

– Хорошо, – сюзерен оттолкнул стакан. – Тебе мои затеи поперек горла, это я действительно понимаю. Забирай своих южан и убирайся в Эпинэ. Ричард уже взрослый, справится.

– Ты хочешь затащить мальчишку под эшафот?

– Ричард Окделл не мальчишка, а Повелитель Скал. И потом, должен же я верить хоть кому-то. Проклятье, этот жирный заяц все-таки нас рассорил! Вот пусть за это и сдохнет. Подумаешь, голову отрубят, да его за это четвертовать мало!

– Ты его убиваешь не поэтому.

– И поэтому тоже. Робер, неужели все так и кончится? Дружба, надежды, совесть – все?! Я останусь править ызаргами, ты запрешься у себя на юге, а что потом? Все, что мы сделали, мы уже сделали, если сейчас отступиться, все будет зря. И Рихард с Анатолем, и твои бириссцы, и даже Мупа…

– Альдо! – Вот так Леворукий и получает души. – Ты прав, мы зашли слишком далеко, а Фердинанд не стоит нашей дружбы. Пусть будет так, как ты хочешь, хотя…

– Хотя тебе это не нравится. Мне оно тоже не нравится, и хватит об этом. Симон берется за дело, вот пусть и плавает в дерьме, а я не желаю думать, что жрут ызарги. И тебе не советую. Главное, мы будем свободны, а грехи замолим потом. В старости.