Глава 21. — Я говорил — что идея глупая?

— Я говорил — что идея глупая? — сказал Кальн, угрюмо глядя на висельников в имперской форме.

— Пять минок назад, — любезно напомнила Тиф.

Ее покойники интересовали лишь в оживленном виде.

— Ну может, ты не расслышал. Так мне не сложно и повторить.

— Я слышал. Но не собираюсь лишаться возможности комфортно путешествовать на лошади из-за твоего нытья. Будь добр — умолкни. Если они увидят, что ты так нервничаешь, нас повесят на всякий случай.

Кальн хмуро посмотрел на осужденных еще раз и пробурчал:

— Я не собираюсь завершать жизнь у Тощей вдовы.

— Ты в состоянии помолчать несколько минок и не действовать мне на нервы?! — огрызнулась Проклятая.

Она заработала злой взгляд, но воин не стал связываться с «Огоньком», тем более когда до города осталось не больше трехсот ярдов.

Решив, что не стоит рисковать всем отрядом, мы отправились в Фальц втроем: я, Кальн и Тиа.

Рыцарь избавился от слишком заметных доспехов, став больше похож на путника. Идея похода в логово набаторцев ему не нравилась с самого начала, но он все-таки пошел, решив, что если без него мы влезем в неприятности, то некому будет прикрыть нам спину.

— Ты знаешь, что это за дыра? — спросил я у «леопарда».

— Дырой бы я его не назвал, — тут же отозвалась Тиф. — Неплохой торговый городишко. Держался за Орлиное Гнездо. Солдаты из крепости здесь отдыхали. Кстати, он, считай, что на границе обжитых мест. От тракта к Окни и Лестнице — четыре дня, дальше только деревни, а затем леса да горы.

— Странно, что набаторцы не сровняли его с землей.

— Им не нужны пепелища. Я уже говорил об этом сто раз! — раздраженно сказала Проклятая.

— Мне интересно, как ты дожил до своих лет? — поинтересовался Кальн, стянув длинные волосы бечевкой.

— В смысле? — не поняла та.

— Тебя хочется пришибить. За твой язык.

— О, — понимающе ухмыльнулась она. — Многие пытались. Но, как видишь, я еще жив. А они — нет.

В ее голосе, беззаботном и веселом, проскользнуло что-то такое, что заставило воина перестать улыбаться:

— Ну тогда получается, что мы с тобой, как за каменной стеной?

— Что-то вроде того. — Кальн ее явно забавлял. — О! Нас приметили.

На дороге, возле входа в город, стояли черноволосые люди в теплой одежде и плащах цвета набаторской армии. Их было четверо, но, заметив нас, один из них направился к ближайшему дому, и, когда мы поравнялись с постом, оттуда вышли еще трое. Маленький и невысокий черноусый солдат смерил нас внимательным взглядом:

— По делам или проездом? — В его голосе не слышалось враждебности, хотя акцент меня покоробил.

На имперском он говорил неважно.

— Как придется. Ищем место, чтобы остановиться на зиму, — ответила Тиф.

— Что? Холодно в лесах стало? — понимающе усмехнулся один из его товарищей.

— Разрешение на оружие есть? — спросил усатый, посмотрев на секиру Кальна и мой лук.

— Нет, — не стала врать Проклятая.

— Тогда у вас три варианта. Заплатить пошлину набаторскому королю и купить право на ношение стали на месяц, а затем продлять разрешение за определенную плату. Сдать оружие. Или отправиться на виселицу.

— Сколько стоит и кому платить? — как можно дружелюбнее спросил я.

— Три сорена с носа. Деньги — в магистрат.

— А если при себе нет такой суммы?

— Оружие изымается до тех пор, пока не заплатите. Разрешены только кинжалы и охотничьи ножи. Воевал?

— Да, — не стал отрицать я.

— Где?

— В Сандоне.

Он, удивившись, посмотрел на меня внимательнее:

— А в эту войну?

— Был на отдыхе.

Кто-то рассмеялся, хотя я не сказал ничего смешного.

— А ты? Тоже сандонский?

— Да, — солгал Кальн.

Они усмехнулись:

— У нас помилование для всех, кто присягнет Его Величеству. Это не касается только военных преступников. Где намереваетесь остановиться?

— Проводите нас к вашему коменданту. — Тиф начала скучать.

Кальн посмотрел на нее как на идиота. Остальные тоже.

— Да ну? — делано изумился черноусый. — Вот так сразу и к коменданту?

— Ты неглупый человек, — ответила Проклятая. — Не трать ни наше, ни свое время. Мне есть что сказать начальнику гарнизона.

— Можно я дам ему в рыло? — поинтересовался один из набаторцев, придвигаясь к нам.

— Погоди! — цыкнул на него черноусый. — Успеешь. Хорошо, парень. Я отведу. Но не к коменданту, а к дежурному капитану. Пусть он разбирается. Если вы зря потратите его время — у вас будут серьезные неприятности. Сдавайте оружие.

Мы подчинились, после чего он дал знак следовать за ним, и группа в сопровождении почетного эскорта потопала по городу. Кальн улучил момент и прошипел мне на ухо:

— Порк соображает, что делает?!

— Не волнуйся. Он отлично умеет врать.

Это нисколько не успокоило рыцаря, но больше он не спорил и лишь свирепо смотрел по сторонам, явно считая, что его ведут на заклание.

Улицы были узкими и грязными. А вот народу на них оказалось вполне достаточно. Все занимались своими делами. Несколько раз встречные с интересом поглядывали на нас и тут же, опустив глаза, спешили прочь. То и дело среди горожан мелькали набаторские плащи, но, к моему удивлению, солдат оказалось совсем немного. Гарнизон здесь расквартировали совсем небольшой.

Нас привели к массивному каменному дому на краю рыночной площади, напротив него высился храм Мелота.

— Ждите, — буркнул черноусый и скрылся в магистрате.

Мы остались под присмотром солдат. Набаторец вернулся через десять минок и поманил нас за собой.

— Останься, — сказала Тиф Кальну и, видя, что тот собирается спорить, добавила: — Для твоего же блага. Он там не нужен. Пусть подождет здесь.

Последние фразы предназначались нашему конвою.

— Без твоих приказов обойдусь, парень! — буркнул южанин, но настаивать не стал, указав двоим солдатам на рыцаря: — Приглядывайте за ним.

Кабинет, куда нас привели, поражал своей простотой. За столом сидел набаторец с нашивками капитана. Он хмуро посмотрел на Тиф, затем на меня, вздрогнул и вновь уставился на Проклятую.

— Капитан Най. — Она приветливо кивнула, отчего лицо у человека побледнело. — Выпроводите вашего солдата и найдите, на что здесь можно сесть. Поговорим.

Тот вскочил, приказал недоумевающему черноусому, чтобы тот проваливал, и поставил перед Убийцей Сориты свой стул.

— Госпожа! Простите! Я вас не узнал.

— Зато я вас прекрасно узнала. Значит, теперь вы не в Песьей Травке. Хорошо. Это избавит меня от лишних объяснений с новым человеком. Мне нужна ваша помощь.

— Что от меня требуется? — спросил он, и я наконец-то узнал офицера, который в начале лета захватил с отрядом нашу деревню возле Лесного края.

— Десять, а лучше двенадцать здоровых лошадей. С кормом на две недели. Бумаги на свободный проезд, чтобы меня не останавливал каждый ретивый патруль.

— Это реально, — кивнул военный. — Лошадей найдем в течение нара. Бумаги сделаю. Но они будут действовать только на расстоянии двадцати лиг от города. Далее нужны подорожные у других комендантов. Желаете отобедать?

— Верните моим людям оружие. И проследите, чтобы ваши солдаты не чинили им препятствий. — Она взглядом зажгла свечу, заставив набаторца вздрогнуть. — В городе есть Избранные?

— Нет.

— Хм. Если перед обедом вы предоставите мне горячую ванну, я буду счастлива как никогда.

— Распоряжусь сейчас же! — сказал он. — С вашего позволения, я оставлю вас ненадолго.

— Повезло, — прошептал я, когда за ним закрылась дверь. — Хорошо, что он тебя узнал в таком виде.

— Если бы этого не произошло, я бы развалила здесь все, подвесила его за ногу под потолком и потрясла хорошенько. Обычно это прекрасно действует.

Я счел, что и этот вариант не лишен некоторой привлекательности.

Всю обратную дорогу Кальн пораженно молчал и то и дело оборачивался, проверяя, не исчезнет ли наш табун лошадей. Мы покинули город во второй половине дня, и никто не чинил нам препятствий. Скорее наоборот. Рыцарь недоумевал, Проклятая загадочно ухмылялась.

— Что ты им такого сказал? — наконец не выдержал он.

— Я пришел к капитану и потребовал, чтобы он немедленно покаялся, а не то его поразит молния Мелота. Тот оказался набожным человеком, и, как видишь, мы разжились лошадьми и кое-какими припасами.

— Я серьезно! — насупился Кальн.

— И я. Ты, кажется, забываешь, что мне ничего не стоит вызвать молнию с небес. Или, по-твоему, Огоньки неумехи? Нам повезло. Прими это как данность. Возблагодари Мелота, что комендант оказался дураком, и давай доедем до лагеря и свалим, прежде чем он разберется, что его надули.

Врала она, не краснея.

Когда мы вернулись, нас встретило ошеломленное молчание, тут же сменившееся радостными воплями. Посыпались вопросы. Пришлось отбиваться. Шен и Рона, услышав историю Тиа, кисло посмотрели на меня. Я пожал плечами, мол, при чем тут я? Это ее сказки. Милорд Рандо тоже не слишком сильно поверил в эту чушь, и немного раздраженная Проклятая шандарахнула молнией, расколов ни в чем не повинную березу на две половинки. Это немного остудило скептиков.

Когда все более-менее успокоились, мы распределили соловых, чалых и рыжих лошадей между собой. Также у нас появились настоящие зимние вещи, нормальная еда и все, что требуется для долгой дороги. Я к тому же разжился тремя дюжинами стрел, и жить стало веселее.

Мы отправились в дорогу и в течение двух наров двигались на северо-восток по пустым полям и тропам.

Только когда отряд остановился на ночевку, нашлось время рассказать новости, которые Тиф узнала от капитана Ная. Юг оставался полностью в руках Набатора. Альсгара и Гаш-шаку все еще держались, а до Лоска армия так и не дошла, решив сосредоточиться на одном перевале и пока не лезть к Клыку Грома.

Имперцы вцепились в землю зубами, дважды отбрасывая набаторцев вниз, но в итоге, обессиленные боями, сдали высоты и отступили к северным предгорьям. Две недели назад Чума собрал свежие резервы в кулак и отбросил их силы к дороге на Корунн. Судя по всему, Проклятый собирался основательно укрепиться в долинах и не лезть дальше до наступления весны.

Рандо с остальными солдатами начал обсуждать шансы армии Императора подготовиться за зиму и переломить ход боевых действий в свою пользу. Мне эти разговоры были не слишком интересны, поэтому я отправился ухаживать за лошадьми. Ко мне присоединились Юми и Гбабак.

— Завтра мы увидеть горы, — важно сообщил блазг. — Но Юми считать, что это тупиква. Лестница слишквам узква, чтобы нас не заметить, хоть в ней и три дороги. А долины внизу полны врагов.

— Это так, — не стал отрицать я. — Но есть тропы.

— Вот так, собака?

— Разве горы проходимы? — перевел квагер, удивленно наклонившись ко мне.

— Конечно, — улыбнулся я. — Лестница Висельника — важная артерия, соединяющая обе части Империи. Она достаточно широка, чтобы в недельный срок перебросить по ней целую армию. Поэтому тот, кто контролирует этот перевал — держит победу за горло. Катугские горы, разумеется, негостеприимны, но их можно пройти тропами. Правда, они труднодоступны. Даже летом надо потратить от двух недель до двух месяцев, чтобы преодолеть череду перевалов. Для армии — это гибель. Солдаты устанут, да и враг успеет хорошо подготовиться к встрече.

— Твой бывать там?

— Нет. Но у меня в полку был парень из этих мест.

— Зимой в горах будет тяжело.

— Верно, — кивнул я. — Но с нами Ходящая и не только… Возможно, их Дар поможет нам преодолеть сложные участки, прежде чем погода испортится настолько, что перевалы полностью занесет снегом.

— Вот так, собака…

— А если не получится?

— Тогда нам придется вернуться. И пережидать зиму здесь. На юге.

Он задумчиво квакнул и отправился за водой, прихватив Юми с собой.

— Что там все-таки случилось? — спросил Шен, подойдя ко мне.

— Они все еще обсуждают победу?

— Да. — Он неловко пожал плечами. — Милорд Рандо свято верит в успех. Говорит, что передышка стране на руку.

— Мне бы его веру… Да ничего не произошло. Офицер ее узнал и дал все, что она попросила.

Я вкратце поведал историю, произошедшую в городе.

— Я боюсь, что Га-нор и Рандо рано или поздно поймут, кто она. Могут возникнуть проблемы.

— Только с рыцарем, — прикинув, ответил я. — Северянин разумен. А Лук, хоть и болтлив, но никогда не совершит такой глупости, как связаться с Убийцей Сориты.

— Проклятая меня беспокоит. Что ей надо? Посмотри, как крепко она в нас вцепилась. Мы не нужны ей только ради мести, это и идиоту понятно.

Пришлось озвучить ему наш недавний разговор с Тиа.

— Она безумна. Я не смогу переселить ее в иное тело!

— Вот только орать об этом не стоит, — резко бросил я, оглянувшись. — Пока Тиф считает, что ты можешь, мы не только в безопасности, но и будем пользоваться ее помощью.

— Катаемся на льве? Вот только слезем ли…

— Прежде чем наши дорожки разойдутся, возьми от нее все, что сможешь. Те знания, которыми она готова поделиться с тобой — бесценны.

— Мне это не очень нравится… — хмыкнул он, спрятав руки в карманах.

— А я не говорю, что тебя это должно приводить в безумный восторг. Но если она натаскает тебя на боевую магию некромантов — ты сможешь спасти жизнь многим. Так что продолжи уроки. Не только ради себя.

— Думаешь, Лаэн бы этого хотела? — Целитель странно посмотрел на меня.

— А для тебя это так важно? — дернул я бровью.

Он кивнул.

— Знаешь… — я помедлил. — Наверное, Ласка вряд ли бы захотела, чтобы ее ученик умер из-за недостатка знаний. Забудь о Тиф. Думай о других. То, что тебе дается, не обязательно обращать во зло. Это может возвращать жизни.

— Проклятые думали точно так же. И куда их это привело?

— Ты — не они. Ты справишься.

— А если нет? — Он смотрел на меня исподлобья.

— Справишься, — уверенно сказал я, отгоняя от себя воспоминание о сне, где щелкает арбалет и я говорю Шену «прости, малыш».

Меня разбудила Тиф. Кажется, ее тоже мучили кошмары. Проклятая тихо вскрикнула во сне, и я проснулся. Га-нор приподнял голову над одеялом и вновь улегся. Дежуривший Лук недовольно повертел головой.

До подъема еще было полтора нара.

Я встал, бросил дров в костер и предложил стражнику поспать. Он сразу повеселел, наградил меня «жабой» и отправился на боковую.

Убийца Сориты приползла к огню минок через десять. Она была бледной и, кажется, не замечала, что кривит губы. Пальцы на ее руках едва заметно дрожали.

— Не знай я, кто ты, — сказал бы, что тебя мучает совесть.

Она обожгла меня злым взглядом, но ничего не ответила. Мы сидели в молчании и смотрели, как наступает утро.

— Скажи, — наконец осторожно попросила Проклятая, наклонившись ко мне и понизив голос до шепота. — Тот человек… я видела вас вместе на Старых пирсах. В Альсгаре. Ты разговаривал с мужчиной. Кто он?

Я удивленно посмотрел на нее:

— Ты была там?

— Да.

— И не попыталась открутить мне голову? Тогда между нами любви не было.

— Мне не дал этого сделать твой собеседник.

— В смысле?

— В смысле напугал, — раздраженно буркнула она. — Мне показалось, что если я приближусь, то он сотрет меня в порошок.

Я вспомнил все свои сны и сказал:

— Ну случись по-иному, и мы вряд ли бы с тобой разговаривали сейчас.

— Тоже верно, — призналась она. — Так кто он?

— Вор, — ничуть не покривив душой, ответил я.

— Просто вор? — тупо переспросила Убийца Сориты, явно разочарованная моим ответом.

— Хороший вор, — улыбнулся я.

Она посмотрела на меня мрачно, явно не веря.

— Есть шанс пройти кордоны Лестницы? — поинтересовался я ее мнением. — Если ты скажешь, кто ты…?

— Ш-ш-ш! Это может сработать еще раз. Или два, — не стала отрицать Тиа. — Но по ту сторону перевала — нам крышка. Уверена, что Рован и Митифа ищут меня. А значит, Избранные и командиры предупреждены. Мы можем нарваться, и не факт, что получится выбраться. К тому же Аленари заинтересована Лепестками. Она будет разыскивать нас сильнее, чем остальные. Северянин знает здешние тропы. Я тоже. Пришлось побродить во времена Войн Некромантов, пока Лей и Гинора топтались у основания Лестницы. Пойдем по ним.

Я с интересом посмотрел на нее и подумал, что все мы полны скрытых сюрпризов. Жаль, что основная часть из них вряд ли доставит радость окружающим.

Весь день мы продвигались на северо-восток по безлюдным проселочным дорогам и бурым полям. Синие горы на горизонте вырастали с каждым наром.

К следующему полудню они приблизились настолько, что закрыли своими вершинами половину неба. Пики напоминали огромные обломанные ступени. Первые — самые низкие — серо-охряные. Вторые — синие великаны со скалистыми зубьями. И третьи — белые, снег на них не таял даже в самую страшную летнюю жару.

Мы путешествовали по открытой местности, лишь кое-где заросшей невысокими облезлыми пирамидальными пихтами. Они сгибались на колючем ветру, и, глядя на них, мне становилось еще холоднее.

Когда отряд оказался в предгорьях и до выхода на основную тропу, идущую вдоль отрогов, оставалось не больше лиги, наступила ночь. Температура резко упала, пронзительные порывы ветра рвали на нас одежду. Зубами стучали все без исключения. Спать никто не мог… Наконец Тиф сжалилась над нами и с очень большой неохотой использовала частичку своего драгоценного Дара. Созданный ею щит (рыцари и Га-нор с Луком думали, что его сделала Рона) защитил нас от порывов, а вспыхнувшее лиловое пламя принесло людям и лошадям драгоценное тепло.

К следующему утру замерзшая трава хрустела под ногами, но ветер слегка успокоился и перестал стегать нас ледяными цепями. На юго-западе клубились сине-лиловые тучи, а над нами было чистое небо, и мне оставалось лишь недоумевать, с какой стати оттуда сыплются крошечные кристаллики льда, неприятно покалывающие кожу.

За ночь склоны засыпало мелким, точно просо, снежком, который уже через три нара после рассвета растаял, и горы несколько минок сияли, точно бриллианты, от солнечных лучей, пронзивших множество водяных капель.

Га-нор, Кальн и Тиф ехали далеко впереди, Рона, Лук и Шен позади меня. Я находился в достаточно пасмурном расположении духа, рассматривая горы. И тут стражник заорал на всю долину:

— Стойте! Стойте, лопни твоя жаба!

Обернувшись, я увидел, что Рона, упав с седла, лежит на земле лицом вниз. Лук и Шен склонились над нею.

Резко развернув лошадь, я поскакал к ним. Где-то за спиной Рандо кричал Га-нору и Кальну.

— Что с ней? — встревоженно спросил я.

— Не знаю! — огрызнулся Шен.

Он был испуган, бледен и водил над Ходящей руками.

Я с надеждой посмотрел на Лука, но тот лишь снова заголосил:

— Я ничего не делал! Она ехала впереди и просто взяла да свалилась! Я даже опомниться не успел, не то что ее подхватить, лопни твоя жаба!

— Успокойся. Тебя никто не обвиняет. Шен, ну что?

— Не знаю! — вновь сказал он. — Она без сознания.

— А ну-ка, подвинься! — буркнула подоспевшая Проклятая, легонько коснулась кончиками пальцев левого виска Роны и внезапно вздрогнула, а глаза ее округлились. — Все вон! — глухо и зло прорычала Тиф. — Пусть останется только Шен. Вы — проваливайте. Разбейте лагерь, разведите огонь, кипятите воду и ждите нас.

— Вот так, собака? — вопросительно посмотрел на меня Юми, и они с Гбабаком вместе пошли прочь, подавая пример всем остальным.

— Бездна меня побери, если я уйду! — процедил я.

Думал, она станет спорить, но услышал совсем иное:

— Отлично. Поможешь тащить ее к огню. Только не мешай.

Проклятая еще раз внимательно осмотрела девушку. Лицо Роны стало землисто-серым, появившиеся под глазами круги — фиолетовыми, нос и скулы заострились. Мне казалось, что Ходящая не дышит. Я хотел проверить, бьется ли у нее сердце, но Тиф зло цыкнула на меня, и я решил не лезть под горячую руку.

С ладоней Шена на девушку лился бледный свет, но это, похоже, совершенно не помогало.

— Что могло случиться? — Он, словно щенок, посмотрел на свою последнюю надежду.

Тиа неспешно оглянулась, убедилась, что весь отряд уже на достаточном расстоянии, и без предупреждения отвесила Целителю такую оплеуху, что тот не удержался на корточках и упал.

— Тупой индюк! — яростно прорычала она. — Самовлюбленный недалекий придурок!

— Не надо, — едва слышно прошептала очнувшаяся Рона. — Это я виновата.

В следующее мгновение ее стошнило. Я держал Ходящую за плечи, мрачно глядел на Шена, на лице которого проступил здоровый розовый отпечаток ладони.

— Что с ней? — спросил я у Тиф, уже зная ответ.

— Идиот решил самостоятельно научить ее темной «искре», — мрачно отозвалась Проклятая. — И теперь за ее жизнь может поручиться лишь Бездна.

Рона тихо застонала и вновь потеряла сознание.

Date: 2015-09-20; view: 266; Нарушение авторских прав