ГЛАВА 26. Успокоившись, Василиса вернулась в дом

ОТЕЦ

Успокоившись, Василиса вернулась в дом. Ей было немного стыдно, что она так сорвалась, вместо того чтобы расспросить друзей подробнее, что это за странный договор, делающий человека Духом. Но до комнаты, где оставались друзья, она дойти не успела: неизвестно откуда вынырнувший Мандигор поймал ее за плечо и подобострастным шепотом попросил следовать за ним.

Заинтригованная девочка дала увести себя, и они направились в глубь дома – в ту часть, где Василиса еще не была, но знала, что там находится отцовский кабинет. Все это время Мандигор аккуратно придерживал ее за плечо, будто боялся, что дочь Огнева опять куда‑то сбежит.

Наконец они остановились перед высокой темно‑коричневой дверью, обитой кожей. С замиранием сердца Василиса шагнула в комнату и тут же столкнулась с отцом.

Нортон‑старший с интересом оглядел дочь с ног до головы.

– Ну что ж, садись.

Он предложил ей стул, но Василиса, покачав головой, осталась стоять.

– Я понимаю, что наши отношения оставляют желать лучшего, – начал отец размеренным тоном. – И все же я благодарен тебе.

Василиса подняла на него недоумевающий взгляд.

– За что?

Серо‑зеленые глаза – точно такие же, как у Норта‑младшего, смотрели на нее с любопытством. На какое‑то мгновение Василисе показалось, что в них промелькнуло некое странное довольство. Во всяком случае, взгляд его, обращенный к дочери, как‑то неуловимо изменился.

– Ну и что теперь? – угрюмо спросила девочка.

Василиса чувствовала себя неловко, не зная, что делать или говорить: ее отношение к отцу было слишком неопределенным.

– Мне было известно, что задумал Астрагор, – вдруг сказал отец. – Известно, что он стремился заполучить хрустальное сердце планеты. Но, как и все, я думал о самом цветке – о его чаше… Только Астрагор знал, что сердце планеты находится в корнях.

– Зачем ему понадобилось сердце? – не удержалась от мучившего ее вопроса Василиса. – Ты ведь в курсе, да?

Нортон‑старший дернул уголком рта, скрывая мимолетную усмешку.

– Если бы я знал, – с непонятной тоской произнес он. – Одни лишь догадки… Но могу сказать с уверенностью: Астрагор не хотел, чтобы Эфлара была спасена. И никогда не скрывал этого. Он всегда был равнодушен к миру‑двойнику. Не признавал его. Вот почему вначале часовщики с неохотой приняли его помощь.

– Значит, если бы я не разбила хрустальное сердце…

– Он забрал бы его. Если бы не эта досадная, пустяковая случайность.

Василиса съежилась под оценивающим взглядом отца.

– Если бы не эта случайность, – тихо, но зло произнесла она, – я бы погибла.

Отец сложил руки на груди, скучающим взглядом обвел комнату, после чего вновь посмотрел на дочь в упор.

– Я буду откровенен с тобой, Василиса… Правда всегда больнее, чем ложь, но зато ведет к правильным выводам. Да, возможно, погибла бы. Но ради спасения Эфлары я был готов пожертвовать даже своей жизнью.

У Василисы непроизвольно сжались кулаки. Подумать только, как просто и легко отец размышляет о человеческой жизни. О жизни своей дочери!

Нортон‑старший мигом уловил ее настроение. Уголок его рта вновь дернулся в усмешке.

– Как только было произнесено желание ключников, защитный купол вокруг Алого Цветка начал слабеть. Я надеялся прорваться к тебе как можно раньше, чтобы спасти. Но впрочем, мог бы и не успеть. К счастью, вмешался наш юный Драгоций. Но, подарив тебе совет гадательного зеркала, он подписал страшный приговор для себя.

Василиса не выдержала и отвела взгляд. Если бы она знала, что Фэш так поступит! Она бы отговорила его…

– Ты совершила удивительное путешествие в прошлое, – продолжил отец. – Но, к сожалению, тебе не хватило всего лишь минуты: если бы ты дослушала великого Эфларуса, то наверняка сама бы услышала совет о хрустальном сердце и его синей искре. Но в этом случае Астрагор бы принял меры и наверняка не допустил бы тебя до участия в обряде. Поэтому Фэш Драгоций действительно спас тебя… Как любопытно распорядилась судьба.

Василиса молчала, поэтому Нортон‑старший продолжил:

– Теперь Астрагор не отпустит мальчишку просто так. Особенно сейчас, когда из‑за твоей потрясающей сообразительности ты спутала великому Духу Осталы все карты. У тебя появился настоящий враг, хуже которого и пожелать невозможно.

– А я‑то думала, что Елена – мой худший враг, – угрюмо прокомментировала Василиса.

Отец громко рассмеялся. Девочке показалось, что небо обрушилось на землю – так неестественно и странно прозвучал этот смех.

Продолжая улыбаться, отец пояснил причину внезапного веселья:

– В чем‑то я даже рад, что ты не понимаешь всей глубины и черноты той пропасти, в которую сорвалась. Только представь – Астрагор разработал блестящий план. Пока все вы, ключники и смотрители, несли бы ему в замок чашу Алого Цветка, он без труда выкопал бы корень – сердце планеты. Забрал бы его единственное семечко – синюю искру, и, не делясь ни с кем, сам нашел бы Расколотый Замок. Но теперь он не сможет сделать этого без твоей помощи. Подумать только, грандиозному плану великого Духа Осталы помешала одна маленькая девочка, которую просто снова не приняли в расчет.

– Ну уж извините, – уловив иронию в его голосе, огрызнулась Василиса.

Некоторое время отец в недоумении смотрел на нее и вдруг расхохотался – еще пуще прежнего. На его глазах даже слезы выступили.

– Извините, – сквозь смех повторил он. – Извините! Вот так вот просто – извините…

– Да что тут смешного?

Нортон‑старший вновь посерьезнел.

– Смешного, конечно, мало… – произнес он с иронией. – Астрагор никогда не «извинит» тебя, Василиса. Вот почему тебе нужна сильная защита. Моя поддержка. Ты должна и сама понимать. Теперь, когда из‑за драгоценного семечка Алого Цветка ты вдруг оказалась всем нужна, твоей жизни ничего не угрожает. Но я бы не спешил с выводами.

– Почему я должна тебе верить? – напрямую спросила Василиса. – Ты мне сейчас можешь что угодно наговорить… Наверное, ты просто хочешь держать меня возле себя – на всякий случай. И я все‑таки попаду в Одинокую Башню.

Отец закатил глаза и глубоко вздохнул.

– Тебе присылают приглашения лучшие эфларские школы, – скучающе произнес он. – Ты ведь в своем роде стала знаменитостью… Впрочем, как и остальные ключники. Но ни одна из этих школ не сможет дать тебе того, что есть в Светлочасе. Благодаря своему высокому статусу ключника ты сразу входишь в круг старших учеников Астариуса. Расколотый Замок не найден, и мы все вместе будем пытаться разгадать его тайну. Кроме того, ты должна понимать, что серьезно отстаешь в учебе от своих товарищей. Поэтому я предлагаю тебе поступить в Школу светлочасов. Елена возражать не будет. – На его губах заиграла бледная усмешка. – Она смирилась и больше не доставит тебе хлопот. Я даю слово.

Василиса молчала. В душе девочка понимала, что отец прав. Она сможет ходить в лучшую астроградскую школу, учиться часодейству у самого Астариуса. Она ведь хочет помочь Фэшу. А еще – быть сильной и уметь противостоять высшим часовщикам, таким, как Елена Мортинова и Астрагор. А для этого надо учиться. Учиться у врага… Может, отец и подточил немного Елене зубы, но эта змея все равно может укусить.

Василисе предстояло сделать очень, очень непростой выбор.

И она сказала:

– Хорошо. Я пойду в эту школу.

Отец прикрыл глаза.

– Вот и прекрасно. – В его голосе слышалось облегчение. – Я рад, что ты умеешь рассуждать и способна делать правильные умозаключения. Ну что ж, раз мы так быстро пришли к согласию, то позволь…

– А где будут учиться остальные ключники? – перебивая отца, спросила Василиса. – Я смогу с ними видеться?

Отец поднял бровь и покосился на дочь с явным неудовольствием.

– Вы будете проводить вместе столько времени, что успеете еще больше надоесть друг другу, – с ухмылкой ответил он. – Твоим новым домом станет Рубиновый Шпиль – лучший из замков Эфлары. Много времени придется проводить в Воздушном замке – на занятиях у Астариуса… И только на выходные ты будешь приезжать с Нортом и Дейлой в Черновод. Видишь, никто не собирается держать тебя взаперти.

– Значит, ты ручаешься, что Елена больше не набросится на меня?

Серо‑зеленые глаза блеснули насмешливой искрой, но лицо Огнева осталось серьезным.

– Ручаюсь.

– Ну хорошо…

Потупившись и заложив руки за спину, Василиса неловко переминалась с ноги на ногу.

– Кажется, ты хочешь что‑то еще спросить? – разгадал ее замысел Нортон‑старший. – Можешь говорить смело. Сомневаюсь, что ты меня сможешь удивить больше, чем уже удивила.

Василиса решительно подняла на него глаза.

– Я хочу спросить об Астрагоре, – бледнея, произнесла она. – Про его старших учеников… Ты ведь тоже был его учеником, да?

Нортон‑старший резко поднялся и подошел к дочери. Он осторожно взял ее за подбородок.

– Значит, кто‑то из Драгоциев проболтался? – сухо спросил он, внимательно следя за переменами на лице Василисы.

Застигнутая врасплох, девочка изо всех сил старалась смотреть отцу прямо в глаза.

– Я не знаю, про что ты, – едва дыша, прошептала она. – Просто Захарра говорила, что ты часто бывал у них в замке.

Нортон‑старший мгновенно отпустил ее. Он коснулся часового браслета, явно кого‑то вызывая. Спустя несколько минут в комнату вошли Норт и Дейла. Все это время отец с дочерью молчали.

– Я хочу, чтобы вы пожали друг другу руки. Теперь вы будете часто видеться. Поэтому больше никакой вражды.

Норт заставил себя посмотреть Василисе в глаза. В его взгляде она прочитала отражение собственной ненависти. Но отец ждал, и троица неохотно обменялась рукопожатиями.

– Очень рад, – процедил Норт, едва прикоснувшись к руке Василисы и при этом смотря в сторону.

Пожатие Дейлы оказалось еще быстрее и легче.

Василисе было все равно: она и так знала, что друзьями они никогда больше не станут.

– Ну а теперь все уходите.

Норт с Дейлой мгновенно исполнили его приказ, а Василиса, не желавшая оказаться в коридоре наедине с братом и сестрой, немного задержалась.

– Да, я был одним из старших учеников Астрагора, – вдруг продолжил отец. – И твоя мать тоже… Вот почему я хорошо его знаю. Вот почему советую быть настороже. Но главное – не вздумай сражаться с ним в одиночку. Не вздумай идти против него. Надеюсь, это и так понятно.

Он вышел первым, оставив девочку в полной растерянности.

Василиса уже не надеялась кого‑либо застать в своей бывшей комнате, но увидела Захарру, продолжавшую сидеть на подоконнике.

– Ник ушел, – сообщила она, легко соскакивая на пол. – Его отец стремился поскорей уехать. Лазаревы передали, что свяжутся с тобой, как только появится возможность. Ник очень жалел, что не попрощался.

– Меня отец задержал, – пробормотала Василиса. Ей все еще было стыдно за свой недавний побег.

Захарра кивнула. И вдруг, с опаской оглянувшись на приоткрытое окно, она выудила из‑под полы платья небольшой сверток, завернутый в плотную ткань.

– Алый Цветок расцвел, – прокашлявшись, начала она. – Эфларе больше ничего не угрожает, а у тебя, как я слышала от Фэша, завтра день рождения. Поэтому, – она таинственно улыбнулась, – я хочу сделать тебе небольшой подарок. На, только смотри, осторожно с ним…

– Спасибо! – Василиса приняла сверток и, замирая от любопытства, аккуратно развернула его.

Внутри лежало бледно‑голубое яйцо размером чуть побольше куриного.

– Это яйцо луноптаха, – пояснила Захарра. – Если тебе удастся вырастить его втайне от всех – получишь настоящую птицу! Луноптах не боится преград и, как тонкорог, может летать между мирами… А еще он неплохо лазает по стенам самых высоких замков. Думаю, такой товарищ тебе очень пригодится.

– Как это здорово! – восхитилась Василиса. Она поднесла яйцо к глазам и разглядела на нем мелкие серебристые крапинки. – У меня никогда не было своего… гм… животного. И вдруг целая птица!

– Еще какая!

– А я смогу его вырастить? – забеспокоилась Василиса. – Это очень сложно?

– Да я помогу тебе, – прищурилась Захарра. – Возможно, мы будем учиться вместе. Главное, вырастить птенца так, чтобы никто не увидел, а то могут забрать… Видишь ли, это редкие пташки, и мало ли кто может позариться. Если ты сама вырастишь его до трех месяцев, луноптах запомнит тебя и прилетит в любую минуту, по первому зову… Пока что оберни яйцо чем‑нибудь толстым и теплым – полотенцем, например, или пледом, и проверяй каждый день. Когда яйцо покроется сеткой черных трещин, надо будет класть его на ночь в теплые, догорающие угли камина. Пока не вылупится. Запомнишь?

– Ага, – кивнула Василиса. – А ты правда будешь учиться в Светлочасе? Вот было бы здорово!

– Очень надеюсь. – Захарра слегка нахмурилась. – Я давно просила дядю отправить меня на Эфлару вслед за Фэшем. Он не отказывал, но и не разрешал. А теперь вдруг согласился… Я думаю, – она косо глянула на Василису, – это как‑то связано с тобой. Но не волнуйся, – с горячностью продолжила девочка, чем‑то напомнив Василисе Фэша. – Даже если он мне прикажет шпионить за тобой, я не буду этого делать.

Василиса улыбнулась:

– Вряд ли Астрагор узнает что‑нибудь интересное – я практически не умею часовать и сомневаюсь, что буду хорошо учиться.

Захарра весело прищурилась:

– Переживаешь из‑за школы, да?

– Немного…

– Не волнуйся. Ты быстро всему научишься, я помогу. И с остальным помогу, – вдруг посерьезнела девочка. – Знай, что рядом с тобой настоящий друг.

– И с тобой.

Василиса протянула руку, и Захарра крепко пожала ее.

– До встречи! Не провожай меня… В коридоре я видела твоего братца, хочется с ним отдельно попрощаться. – Захарра ухмыльнулась, помахала рукой и исчезла за дверью.

– Ладно, – пробормотала Василиса, чувствуя, как улучшается ее настроение, – посмотрим, что там за часовая школа…