Глава десятая. На этот раз Клаус был тем бодлеровским ребенком, который метался беспокойным сном на кровати, а Вайолет бодрствовала при свете луны

На этот раз Клаус был тем бодлеровским ребенком, который метался беспокойным сном на кровати, а Вайолет бодрствовала при свете луны. Весь день сироты выполняли олафовские задания и почти не общались между собой. Клаус слишком устал и пал духом, чтобы разговаривать, а Вайолет слишком глубоко ушла в свой изобретательский мир и была занята исключительно разработкой своего плана.

Когда наступила ночь, Вайолет взяла в охапку штору, служившую постелью

Солнышку, и отнесла к двери, которая вела к башенной лестнице, где на страже стоял толстый приспешник Графа Олафа, громадина – не то мужчина, не то женщина. Вайолет спросила, нельзя ли ей отнести одеяло сестре, чтобы той было поуютнее ночью, но громадное существо только тупо посмотрело на нее белесыми глазами, отрицательно покачало головой и жестом велело ей уйти.

Вайолет, конечно, понимала, что перепуганную Солнышко не утешить скомканной занавеской, но надеялась хоть на минутку прижать к себе девочку и сказать, что все будет хорошо. Кроме того, ей хотелось, как говорится в преступном мире, «прощупать обстановку». Это выражение означает – произвести осмотр определенного места перед тем, как поточнее составить некий план. Например, если вы занимаетесь ограблением банков (хотя надеюсь, что это не так), вы, вероятно, за несколько дней до задуманного ограбления сходите туда и – возможно, даже в переодетом виде – осмотритесь как следует и изучите – где и сколько там охранников, телекамер и прочих помех, чтобы сообразить, как во время ограбления избежать поимки или смерти.

Вайолет, как законопослушная гражданка, вовсе не собиралась грабить банк, а хотела спасти Солнышко и рассчитывала хоть мельком взглянуть на комнату в башне, где держали в плену сестру, – чтобы легче было разработать план спасения. Но когда оказалось, что прощупать обстановку не удастся, Вайолет в расстройстве села на пол у окна и как можно бесшумнее стала сооружать некое механическое приспособление.

Материалов у нее под рукой было для этого очень мало, а ходить ночью по дому в поисках чего-то подходящего с риском возбудить подозрения Графа Олафа и его шайки она не решалась. Но все-таки кое-какие детали для создания спасательного устройства у нее нашлись. Над окном оставался крепкий металлический прут, на котором раньше висела штора. Вайолет ухитрилась снять его. С помощью одного из булыжников, положенных в комнате Графом Олафом, она разломила прут надвое. Каждый кусок она несколько раз согнула под острым углом (и при этом слегка порезала себе ладони). Потом она сняла со стенки одно изображение глаза, висевшее, как водится, на проволочной петельке. Отцепила проволочку и соединила с ее помощью два куска прута. Получилось нечто вроде большого металлического паука.

Из картонного ящика она достала самое безобразное из платьев, купленных миссис По, – носить эту одежду бодлеровские сироты, даже доведенные до отчаяния, все равно не могли. Быстро и аккуратно она стала рвать платье на длинные узкие полосы и связывать их. Среди прочих практических талантов Вайолет обладала знанием многочисленных типов узлов. Тот узел, который она использовала сейчас, назывался «язык дьявола». Его изобрела шайка финских пираток в пятнадцатом веке и назвала «языком дьявола» потому, что петли извивались туда-сюда самым затейливым и жутким образом. Вайолет связала полосы именно этим прочным узлом, так что получилось что-то вроде веревки. За работой она вспоминала, что говорили ей родители, когда родился Клаус, и потом, когда Солнышко принесли из родильного дома. «Ты старшая из бодлеровских детей, – сказали они ласково, но твердо. – И как на старшей на тебе лежит ответственность за младших. Обещай, что ты будешь всегда начеку и не дашь их в обиду». Вайолет помнила о своем обещании, и сейчас, подумав о синяке, до сих пор украшавшем лицо Клауса, и о Солнышке, болтавшейся в клетке на башне как флаг, она заработала еще быстрее. Хотя в их последних неприятностях виноват был Граф Олаф, ей казалось, что она нарушила слово, данное родителям, и теперь поклялась себе все исправить.

В конце концов, использовав немало безобразной одежды, Вайолет сплела веревку длиной, как она надеялась, не меньше тридцати футов. Один конец она привязала к металлическому пауку, после чего осмотрела плод своих трудов. Получился крюк, так называемая кошка, какие употребляются для лазанья по отвесным стенам зданий, чаще всего с преступными намерениями. Забросив кошку на башню и зацепив ее за что-нибудь наверху, Вайолет намеревалась залезть по веревке до окна, отвязать клетку с Солнышком и спуститься с ней вниз. План был, конечно, очень рискованный, опасный вообще, а особенно потому, что она соорудила кошку сама, а не купила в специальном магазине. Но крюк было единственное, что она могла соорудить без оборудованной изобретательской лаборатории, да и время было на исходе. Клауса она ни во что не посвятила, так как не хотела обнадеживать его зря. Итак, не будя его, она взяла крюк и на цыпочках вышла из комнаты.

Очутившись на дворе, Вайолет поняла, что план ее осуществить еще труднее, чем она думала. Стояла полная тишина, а значит, следовало действовать абсолютно бесшумно. При этом дул ветерок. И когда Вайолет представила, как раскачивается на стене, цепляясь за веревку из безобразной одежды, она чуть не отказалась от своего замысла. К тому же в темноте не было видно, куда кидать и за что цеплять. Она стояла в ночной рубашке и дрожала от вечерней прохлады. И все-таки она знала, что обязана попытаться. Изо всей силы она как можно выше забросила крюк правой рукой и постояла в ожидании – зацепился ли он за что-нибудь.

Дзинь! Крюк с громким лязгом ударился о башню, но не задержался, а грохнулся на землю. Вайолет застыла на месте, сердце у нее колотилось, она ждала, что вот-вот Граф Олаф или кто-то из его сообщников явятся выяснить, в чем дело. Но никто не появился, и Вайолет, переждав несколько минут, раскрутила крюк над головой, как лассо, и забросила его во второй раз.

Дзинь, дзинь! Крюк дважды ударился о башню, падая вниз. Вайолет опять подождала, не послышатся ли шаги, но услышала лишь громкий стук своего бьющегося от страха сердца. Она решила попробовать еще раз.

Дзинь! Крюк отскочил от стены башни и снова упал, больно ударив Вайолет в плечо. Одна из лап порвала ей на плече рубашку и впилась в кожу. Прикусив кулак, чтобы не вскрикнуть, Вайолет пощупала раненое плечо – оно было мокрое, в крови. Руку дергало от боли.

На данном этапе я бы на месте Вайолет бросил это занятие, но Вайолет, уже поворачиваясь, чтобы уйти в дом, вдруг представила себе, как, должно быть, перепугана Солнышко… и, невзирая на боль в плече, еще раз забросила правой рукой крюк.

Дз… Привычный звук «дзинь» на полдороге прекратился, и в тусклом свете луны Вайолет разглядела, что крюк не падает. Она с волнением дернула веревку – и веревка выдержала рывок. Крюк сидел крепко.

Вайолет уперлась ногами в каменную кладку, сжала руками веревку, зажмурилась и стала подниматься. Она подтягивалась все выше, перебирая руками веревку и ни на минуту не забывая про свое обещание родителям и про страшные угрозы Олафа в случае, если его злодейский план удастся. По мере того как Вайолет взбиралась все выше, ночной ветер дул все сильнее, и несколько раз Вайолет приходилось останавливаться и пережидать порыв. Она боялась, что в любой момент материя порвется и она разобьется насмерть. Однако благодаря ее квалификации, что в данном случае означает «ее изобретательскому таланту», все удалось, и Вайолет вдруг ощутила под пальцами не тряпичное, а что-то металлическое. Она открыла глаза и увидела Солнышко, которая смотрела на нее сквозь прутья отчаянным взглядом и силилась сказать что-то сквозь пластырь. Вайолет добралась до верхушки башни прямо над окном, где висела связанная Солнышко!

Только Вайолет хотела схватить клетку с пленницей и начать спускаться, как вдруг увидела нечто заставившее ее замереть. Паучья лапа крюка, зацепившаяся, как думала Вайолет, за какую-то выемку в каменной стене, или за оконную раму, или далее за мебель в комнате, на самом деле зацепилась за нечто совершенно иное. Крюк Вайолет зацепился за другой крюк – за руку крюкастого типа. А второй его крюк, поблескивая в лунном свете, тянулся прямо к ней.

Date: 2015-09-20; view: 295; Нарушение авторских прав