В сердце Азии

Монотонный ландшафт Арало-Каспийской равнины на востоке пересечен цепью горных кряжей: Алтаем, Тарбагатаем, Сауром и, наконец, западным Тянь-Шанем. Склоны этих гор — одно из красивейших мест Земли, и неудивительно, что обитатели Алтая мало похожи по культуре, быту и историческим судьбам на жителей степи: гузов, канглов, карлуков и даже куманов.

По отношению к степным соседям Алтай — крепость. «Крутой скат» (Эргене кун), где при любых переменах вокруг можно отсидеться, не сдаваясь противнику. Пищи там достаточно. Для скота есть прекрасные пастбища северные склоны речных долин, опаленные южным солнцем, а для охоты — южные склоны, поросшие густым лесом, по которым солнечные лучи только скользят, не иссушая почву и не сжигая растения. В чистых речках много рыбы, на опушках леса — птицы. Короче говоря, Алтай — самое благоприятное место для сохранения культуры, даже зародившейся в совсем других местах; потому так богата и разнообразна археология Алтая. И не случайно, что именно на Алтае началась добыча и обработка железа, ранее получаемого хуннами из Тибета и Китая.

Инерционная фаза в Великой степи продолжалась 200 лет (546–747) и закончилась трагически: этнос-создатель исчез, оставив потомкам только статуи, надписи и имя этноса — тюрк, которое стало названием целого суперэтноса. А может быть, это не так уж и мало?[139]

Карта. Государства Чингисидов

Вихрь времени ломал дубы — империи и клены — царства, но степную траву он только пригибал к земле, и она вставала неповрежденной. Жужани, разросшаяся банда степных разбойников, с 360 г. терроризировала всех соседей и после удачных внезапных набегов укрывалась на склонах Хэкгэя и Монгольского Алтая. Захваченные в плен — они находили способ убежать. В 411 г. жужани покорили саянских динлинов, вернее — остатки их, и Баргу; в 424-м разгромили столицу империи Тоба-Вэй; в 460-м взяли крепость Гаочан (в Турфанской впадине), а в 470 г. разграбили Хотан. Жужани были проклятием кочевой Азии и всех соседних государств. Но и этому осколку эпохи надлома должен был наступить конец.

Во время жестокой эпохи надлома, перемоловшей все племена в муку, военные отряды часто комплектовались из представителей разных этносов: хуннов, сяньбийцев, тангутов и прочих. Во главе такого небольшого отряда (500 семейств) стоял некий сяньбиец Ашина, служивший хуннам Хэси в 439 г. После завоевания страны табгачами Ашина увел свой отряд вместе с семьями воинов через Гоби на север, поселился на склонах Алтая и «стал добывать железо для жужаней». Это были предки этноса «тюрк». Этноним не надо путать с современным значением этого слова — лингвистическим. В XIX веке их называли по-китайски «ту-кю» и в XX «тюркют» — по-монгольски.

В конце IV в., когда повышенное увлажнение снова покрыло землю травой, на северо-запад Великой степи перекочевали теле, ранее жившие на окраине державы Хунну. Теле изобрели телеги на высоких колесах, весьма облегчившие им кочевание по степи. Они были храбры, вольнолюбивы и не склонны к организованности. Формой их общественного строя была конфедерация 12 племен, из которых ныне известны якуты, теленгиты и уйгуры. Этноним их сохранился на Алтае в форме «телеут».

В 488 г. телеуты уничтожили хуннское царство в Семиречье — Юебань, распавшееся на 4 племени. Телеуты воевали в Средней Азии с эфталитами, а в Восточной — с жужанями… и крайне неудачно. Наконец, в 545 г. телеутов покорил глава тюркютов Бумын-каган, и с тех пор «тюркюты геройствовали их силами в пустынях севера». К тюркютам примкнули и остатки хазар, болгары-утургуры (на Северном Кавказе), кидани (в Маньчжурии) и согдийцы, а жужани, эфталиты и огоры были побеждены. Так создался Великий Тюркютский каганат.

Чтобы держать в покорности такую огромную страну, надо было создать жесткую социальную систему. Тюркюты ее создали и назвали «эль».

В центре этой социально-политической системы была орда — ставка хана с воинами, их женами, детьми и слугами. Вельможи имели каждый свою орду с офицерами и солдатами. Все вместе они составляли этнос «кара будун», или «тюрк беглер будун», — тюркские беки и народ; почти как в Риме: «сенат и народ римский».

Термин «орда» совпадает по смыслу и звучанию с латинским «ordo» орден, т. е. упорядоченное войско с правым (восточным) и левым (западным) крылом. Восточные назывались «телес», а западные — «тардуш». Все вместе это было ядром державы, заставлявшим «головы склониться и колени согнуться». А кормили этот народ-войско — огузы — покоренные племена, служившие орде и хану из страха, а отнюдь не по искренней симпатии. Восстания племен то и дело возникали в тюркском эле, но жестоко подавлялись, пока одно из них не оказалось удачным. Тогда тюркютов не стало.

И вот что интересно. Вместе с усложнением социальной структуры идет снижение эстетического уровня. Искусство тюркютов, надгробные статуи, хотя и эффектны, но и по выдумке, и по исполнению не сравнимы с хуннскими предметами «звериного стиля». Тюркютское искусство уступает даже куманскому, т. е. половецкому, сохранившемуся в европейской части Великой степи. Но это не вызывает удивления: тюркюты все время воевали, а это не способствует совершенствованию культуры. Зато оружие, конская сбруя и юрты — все то, что практически необходимо в быту, выполнялось на исключительно высоком уровне. Но ведь такое соотношение характерно для инерционной фазы любого этногенеза.

По сути дела, каганат стал колониальной империей, как Рим в эпоху принципата (когда были завоеваны Прирейнская Германия, Норик, Британия, Иллирия, Дакия, Каппадокия и Мавритания) или как Англия и Франция в XVIII–XIX вв. Каганат был не только обширнее, но и экономически сильнее Хунну, ибо он взял контроль над «дорогой шелка» — караванным путем, по которому китайский шелк тек в Европу в обмен на европейское золото, пристававшее к липким рукам согдийских купцов-посредников.

Шелк тюркюты получали из раздробленного Китая, где два царства, Бэй-Чжоу и Бэй-Ци, охотно платили за военную помощь и даже за нейтралитет. Тюркютский хан говорил: «Только бы на юге два мальчика были покорны нам: тогда не нужно бояться бедности» (два мальчика — Чжоу и Ци).

В VI в. шелк был валютой и ценился в Византии наравне с золотом и драгоценными камнями. За шелк Византия получала и союзников, пусть подкупленных, и наемников, и рабов, и любые товары. Она соглашалась оплатить любое количество шелка, но торговый путь шел через Иран, который тоже жил за счет таможенных пошлин с караванов и потому вынужден был их пропускать, но строго ограничивал, ибо при получении лишнего шелка Византия наращивала военный потенциал, направленный против Ирана.

Обостренная экономическая коллизия повела к войнам каганата с Ираном. Тюркюты (в отличие от хуннов и гуннов) использовали изобилие высококачественного железа и создали латную конницу, не уступавшую персидской. Но победы они не достигли. Войны привели к истощению сил не столько социальной системы каганата, сколько самого тюркютского этноса, ибо от торговли шелком выигрывали согдийские купцы и тюркские ханы, а не народ. Но пока не сказал своего слова обновленный Китай, положение и расстановка сил были стабильны. Они изменились в начале VII в+ когда снова в историю вмешалась природа и произошел раскол каганата на Восточный и Западный — два разных государства и этнос при общей династии Ашина.

Восточный каганат был расположен в Монголии, где летнее увлажнение стимулировало круглогодичное кочевание, при котором пастухи постоянно общаются друг с другом. Навыки общения и угроза сплачивали народ вокруг орды и хана, и держава была монолитна.

Западный каганат находился в предгорьях Тарбагатая, Саура и Тянь-Шаня. Увлажнение там зимнее, и надо запасать сено для скота. Поэтому летом скот и молодежь уходили на джейляу — горные пастбища, а пожилые работали около зимовий. Встречи были редки, и навыков общения не возникло. Поэтому вместо эля там сложилась племенная конфедерация. Десять племенных вождей получили в виде символа по стреле, почему этот этнос называли «десятистрельные тюрки». Ханы Ашина вскоре потеряли значение и престиж, ибо их собственная тюркютская дружина была малочисленна, и вся политика определялась вождями племен. Китай был далек, Иран — слаб, караванный путь обогащал тюркскую знать, которая могла воевать друг с другом, что и ослабило Западный каганат настолько, что войска династии Тан, находящейся в фазе подъема, легко его завоевали в 757 г.

Можно привести наряду с «Вечным элем» и другие примеры инерционных фаз: эпох торжества здорового обывательского цинизма. Такая формулировка, хотя и может показаться на первый взгляд достаточно экстремальной, на самом деле содержит в себе лишь констатацию факта.

Date: 2015-09-19; view: 276; Нарушение авторских прав