Пророчества сбываются

Позднее, когда все увиденное ею стало постепенно воплощаться в реальность, Анастасия Матвеевна была вынуждена рассказать свой сон сыну, чтобы уберечь его от страшного конца, однако Кондратий хотя и принял все к сведению, но решения своего не изменил. «От своей судьбы не уйдешь» – так решил поэт и всю свою недолгую жизнь оставался убежденным фаталистом.

Эта черта характера Кондратия проявилась у него уже во время его военной службы. Так, например, в 1813 году Рылеев повздорил со своим дядей, военным комендантом Дрездена, на что последний заявил, что он освобождает его от службы здесь «за дерзкие сатиры на дрезденских знакомых» и приказывает ему в течение суток выехать из города в указанное место, в противном случае он предаст его военному суду и расстреляет. На это молодой Рылеев спокойно ответил: «Кому быть повешенным, того не расстреляют», однако из Дрездена все-таки уехал, но не потому, что боялся казни (в которую он не верил), а лишь из-за того, чтобы окончательно не испортить отношения с родственниками.

В 1814 году, когда русские войска с боями взяли Париж, некоторые офицеры русской армии решили побывать у знаменитой в то время гадалки Марии Ленорман. В их числе были и будущие декабристы – Лунин, Муравьев-Апостол, Рылеев и Пестель. Во время посещения ведуньи, посмотрев на ладонь Рылеева, госпожа Ленорман вздрогнула и, с испугом оттолкнув его руку, внезапно сообщила: «Вы умрете насильственной смертью». – «Меня убьют на войне?» – «Не думаю». – «На дуэли?» – «Совсем нет, гораздо хуже. И не спрашивайте больше об этом, все равно не скажу».

Ну а Муравьеву-Апостолу она почему-то сообщила правду: «Вас повесят в своей стране». – «Наверное, вы считаете меня за британца. Я гражданин Российской империи, и у нас смертная казнь не применяется».

Но как известно, отмененное прежде уложение о смертной казни в России было специально восстановлено ввиду чрезвычайности декабрьских событий 1825 года.

Данная история имеет продолжение и в странном сватовстве Рылеева.

В 1817 году вместе со своей конно-артиллерийской ротой Рылеев был расквартирован в селе Подгорном Воронежской губернии. Там он близко сошелся с местным помещиком М.Г. Тевяшевым и не мог не полюбить его дочь Наталью, девушку редкой красоты и несравненных душевных качеств. Встретившись наедине с ее отцом, он выказал все обуревавшие его чувства. Однако отец не был настроен столь оптимистично и предъявил ряд претензий к претенденту на руку дочери. «Я люблю вашу дочь, – продолжал настаивать Рылеев, – и я не выйду из этой комнаты, не получив вашего согласия на женитьбу…» – «Что вы имеете в виду?» – «Только то, что я не выйду отсюда живой». И с этими словами Рылеев приставил пистолет к своему виску.

Как мы знаем, брак Рылеева с девицей Натальей Тевяшевой все-таки состоялся. Рылеев, конечно, рисковал. Но уж слишком он верил в предначертанную судьбу. А что могло случиться, если бы он нажал на спусковой крючок? Скорее всего, произошла бы осечка или бы пуля прошла мимо, не задев мозга. Но что явилось окончательной причиной согласия на брак отца будущей невесты – то ли он испугался самоубийства будущего зятя, то ли его претензии насчет невозможности брака оказывались смехотворными – мы этого не знаем.

В своей поэме «Наливайко», написанной в канун восстания декабристов и посвященной украинскому гетману, казненному организатору борьбы против шляхетской Польши, Рылеев пророчески писал:

Известно мне: погибель ждет

Того, кто первый восстает

На утеснителей народа;

Судьба меня уж обрекла.

Но где, скажи, когда была

Без жертв искуплена свобода?..