Сергей Савельев — профессор, доктор биологических наук. Потом я мог уже для себя всѐ разъяснить и смотрел на это поведение с позиции «обезьянки развлекаются

Потом я мог уже для себя всѐ разъяснить и смотрел на это поведение с позиции «обезьянки развлекаются, эволюция запоздала». А на тот момент отторжение у меня было на грани ненависти. Когда это всѐ выплеснулось в виде моих ответных претензий родственникам, то я окончательно перестал с ними общаться, и они со мной тоже.

Меня окончательно списали со счетов, когда ещѐ набил небольшую татуировку на шее. Тут они посчитали меня уже абсолютным фриком. Что я наплевательски отнѐсся ко всему роду, племени и вере.

После моего вопроса: «А что, бухать, глушить наркоту и грабить ― это вере и роду не противоречит; а набить татуировку ― это уже конец света?» ― окончательно разорвались все «родственные узы».

Друзья-наркоманы

Лет в шестнадцать мне стал ближе менталитет русских ребят с метро «Коньково», где прошла моя юность.

У них было хоть какое-то позитивное отношение к жизни: спорт, футбол, рыбалка, девицы, институт и работа. Мечта забраться по карьерной лестнице, заработать побольше денег. Но мечты так и остались мечтами. На деле, после учѐбы все пригрелись на средних работах, женились и родили по парочке детей, и им перестало быть интересно всѐ остальное. Свободное время проводили, бухая на лавке с друзьями, а кто-то ещѐ и покуривал травку. На этом уровне остались и сейчас.

Первое время мы были на одной волне, мечтали о девушках и красивой жизни. Очень жѐстко критиковали взрослых, которые забили на свою жизнь и бухали. Или среднее поколение, которые стали наркоманами. Были идеалистами. Мы обсуждали, что «зачем они забили на себя, молодые и энергичные, могли бы чем-то заняться, мы такими уж точно не будем!»

Мы были эдакими «мечтательными пастухами», которые всегда обсуждали до мельчайших подробностей кто как будет жить когда разбогатеет, у кого какая будет машина, какой дом, какие девушки. Нас не покидали идеи как быстро срубить бабла, мы придумывали разные схемы как это сделать быстро и по лѐгкому. Были молодыми ребятами, активно фантазировали, очень хотелось денег.

Сначала мои друзья были приверженцами трезвого образа жизни. Сильно осуждали наркотики и алкоголь. Потом потихоньку началось покуривание травки. Мне разумеется тоже предлагали, но я никогда не курил и даже не пробовал. Не потому, что был прямо таким правильным с детства, просто у меня был сильный страх. Я боялся того, что если попробую и мне понравится, то уйду вразнос. А страх появился потому, что когда я был совсем ребѐнком, то оказался свидетелем как мой дядя употреблял героин. Я видел, что с ним творилось, когда начиналась ломка. Удары руками и ногами по стене, крики, судороги. Весь букет отходняков бывалого наркомана героинщика. Мне всѐ это так сильно засело в память, что я как будто закодировался на внутреннем уровне. И по сей день ни разу не пробовал никакие наркотики, даже траву.

Потом ребята начали пить какое-то «молочко» и нюхать «фен». У некоторых все дошло и до героина.

У меня был друг Вова, мы с ним всегда были на одной волне, у нас даже мечты были одни на двоих. Мы могли бесконечно обсуждать

наши идеи и планы, то, какими мы хотим стать. Мы прямо захлѐбы-вались от наших разговоров, могли болтать часами. Он был для меня очень близким другом. А через несколько лет я увидел, как он буквально загубил себе жизнь. Когда я пытался с ним поговорить и вразумить, он смотрел на меня такими глазами, дескать «как ты не понимаешь! А что мне ещѐ делать?». Он закончил ПТУ, в институт не поступил. Жил с бабушкой и дедом. Деду ампутировали обе ноги на фоне атеросклероза. У Вовы началась депрессия, потерялась опора в жизни, обесценились все ценности и смыслы.

Он перестал верить, что у него что-то в жизни сложится. Мы начали отдаляться друг от друга, перестали обсуждать наши идеи и планы на будущее. Все чаще Вова стал крутиться в компании героинщиков. Через несколько лет он уже сидел сам вместе с ними на героине. Это были ребята, которых мы с ним сами осуждали в свое время. Он их всегда шарахался, а потом стал тусоваться и из одного баяна гонять героин по вене.

Мои попытки с ним поговорить на темы, которые нас когда-то волновали и к которым мы стремились, он уже серьезно не воспринимал, пропускал мимо ушей. Взгляд у него стал пустым, было видно, что ему уже ничего не интересно. Надежды никакой нет, смысла в жизни он не видит. В религии мы с ним одинаково разуверились ещѐ будучи подростками. Что делать дальше он не знал, и никаких планов не строил. И начал ловить кайфы через героин вместе с этими ребятами. Продолжал это делать, пока его не начало подводить здоровье.

Как-то он влюбился в девушку, и она настояла на том, что если он не закодируется и не бросит это дело, то она от него уйдѐт. И это стало для него каким-то мотиватором. Он лѐг в больницу, лечился месяц, потом вернулся домой, а на следующий день укололся в туалете и умер от передозировки.

У меня было десять близких знакомых, с которым я рос в детстве. Из них восемь уже умерло от передозировки наркотиков. А двое живы, потому что в своѐ время решили пожениться, ударились в «институт семьи» и решили взять на себя миссию «повышать рождаемость в государстве». Устроились на среднюю работу, родились дети, и сейчас все равно всѐ скатилось к алкоголю и наркотикам.

Свободное время они проводят, попивая пиво у подъезда и покуривая траву. Никаких других целей нет. Забот и проблем просто завались. Постоянно крысиные бега, двое-трое детей, надо добывать деньги. Никаких приятностей для себя уже не осталось. Все имевшиеся когда-то мечты уже стѐрлись в порошок. Работа, дом, вагон обязанностей, а свободное от работы и от семьи (которая уже в печѐнках сидит) время бухают на лавочке. И изо всех сил

продолжают верить, что имеющаяся у них сейчас жизнь это именно то, что они хотели в молодости. Эту ситуацию они никак не переосмысливают. А те, которые уже умерли, они в своѐ время уже успели понять чем это закончится, и загнали себя в могилу ускоренными темпами.

Причѐм все они были действительно хорошими ребятами. Их можно осуждать и называть наркоманами, а я же видел, что они не сразу такими стали. Был ментальный переходный период. Изначально они были нормальными хорошими ребятами. У них были светлые мечты, была вера и надежда. Но потом произошѐл щелчок и всѐ внутри надломилось, опора ушла из-под ног и они скатились сначала в тупое бабуинство, а потом бабуинство с саморазрушением. Веры и надежды нет, и сдерживающих факторов тоже.

Ничего уже не мешало уходить в разнос. Общественные рамки в виде «плохо» и «хорошо» уже не воздействовали никак, а новых зажигающих целей не было, оказаться в могиле было вопросом времени. Человек не может сам себе придумать глобальный миф для жизнедеятельности. Он обычно пользуется тем, что уже есть в обществе. А если то, что есть себя дискредитирует и исчерпывает, то начинается саморазрушение. Осмыслить и создать себе новую бредовую реальность могут единицы. Остальные ломаются.

Красивая жизнь, девушки, деньги

После расставания с религиозными галлюцинациями у меня впервые ушла почва из-под ног. Раз бога нет, то, что тогда есть? Для чего я вообще живу? Начались жесточайшие депрессии, полгода я не выходил из дома. Плюс появились комплексы и заморочки переходного возраста. Это всѐ настолько давило, что я даже перестал общаться с друзьями. Закрылся дома и никуда не выходил. Депрессия и плохое настроение были почти каждый день. Всѐ было бессмысленно, что делать дальше и ради чего жить я не понимал.

Ко всему прочему меня сильно угнетала моя внешность. Подростко-вый возраст был переломным для меня, я был страшный хачик, узкоплечий дрищ, сутулящийся в виде вопросительного знака, с неуверенной походкой, которого подкалывали чуть ли не все. В основном по-доброму, жѐстких издѐвок не было, но, тем не менее, меня всѐ это сильно нервировало.

Где-то с пяти лет я рос без отца. Потому что отец не дружил с головой и постоянно бил маму. В какой-то момент ему сорвало крышу настолько, что издевательства над мамой начали приобретать всѐ более регулярный и изощренный характер. Она не выдержала и насыпала ему кучу снотворного. Он уснул, она взяла самые необходимые вещи и мы сбежали. С тех пор отца я никогда не видел. Лет в двадцать узнал, что он спился и умер.

Воспитание одной только мамой в плане взаимоотношений с женщинами на мне сказалось отрицательно. Большинство мам, за редким исключением, вообще не объясняют сыновьям, как вести себя с девочками. Считается, что ребѐнок сам по себе всему этому научится.

А если что-то и рассказывают, то это из серии «за девушкой надо ухаживать, нельзя что-то предлагать прямо, нельзя пошлить, о сексе ни в коем случае не говорить, она сама должна намекнуть, вести себя надо по-джентельменски». Плюс я насмотрелся романтических фильмов, где парень ради девушки постоянно идѐт на какие-то геройские жертвы. Это преподносится как некое завоевание и достижение. Финальной точкой романтических отношений считается момент, когда тебе «баба дала». А перед этим надо провести огромное количество ритуалов.

Поэтому, что делать на самом деле я не знал. Я еще сам по себе с самого детства был весь такой нежный и трепетный, а по отношению к девочкам ещѐ закомлексованный и стеснительный. Стеснялся даже с ними заговорить. Когда к нам в гости приходили какие-то мамины подруги со своими дочерьми, я либо убегал на улицу во двор, либо

сидел уткнувшись в компьютер и делал вид, что активно чем-то занят. Боялся с ними даже заговорить, испытывал настолько сильный дискомфорт. Стеснялся, тушевался, боялся посмотреть в глаза. А если девочка мне ещѐ и внешне нравилась, то даже почти на неѐ не оборачивался, делал вид, что мне нравится какая-то передача по телеку. С образом «брутального кавказца» я не соче-тался никак.

Я знаю многих ребят, у которых есть какое-то смущение и подстройка снизу, дескать «когда предлагаешь девушке секс, тебе будет хорошо, а ей плохо». Что ты еѐ используешь, что-то у неѐ отнимаешь, изначально подход с такой позиции, что тебе будет хорошо, а ей не очень, поэтому есть чувство вины. Это сильно мешает в личной жизни.

У меня у самого всѐ это было. Начало меняться только во время эпопеи с проститутками. Об этом опыте я совсем не жалею, так как понимаю, что этот опыт помог мне выработать в себе правильное отношение к сексу, что не нужно стесняться «тыкать в живого человека членом». Благодаря проституткам у меня появилось правильное отношение на животном уровне.

***

Мои первые двадцать женщин были проститутками. Девственности я лишился в пятнадцать лет. Это была проститутка, которую мы сняли с друзьями, скинувшись на нее впятером, стоила она долларов сто. Поехали на «точку» с другом, чтобы найти такую, от которой меня не будет тошнить. Вкус у меня был всегда привередливый, а фантазия богатая, поэтому угодить самому себе было очень сложно. Другими словами, я был тем ещѐ закомплексованным онанистом.

Поймали такси, попался весѐлый мужичок. Рассказали, что хотим снять проститутку, и спросили, где есть хорошие точки. Он нам посоветовал место на Ленинском проспекте, в то время известное.

Добрались до точки, заехали во дворы, к нам подошла «мамашка» и спросила «ну что, ребят, вам за 100, 200 или 300?». Мы попросили показать за сто. Я тогда ещѐ про себя подумал, что «надо срочно начать зарабатывать, чтобы снимать за 300!». Она крикнула «девочки за сто!», открылась дверь газели и оттуда вышло штук десять девок. Они выстроились в ряд перед машиной, таксист включил дальний свет, чтобы мы лучше их разглядели.

Когда всѐ это происходило, я очень сильно волновался. Испытывал чувство неловкости и стеснения. У меня было ощущение, что перед нами стоят не люди, а какой-то скот. Что животных загнали в

стойло, рассортировали и предлагают выбрать кого-нибудь на убой. Как будто выбираю корову на рынке. Мне было неловко не только за себя, но и за этих девиц, что они вынуждены сейчас вот так вот стоять и продаваться, как на рынке продают свежее мясо.

Мы с другом долго тушевались, что-то обсуждали, даже таксист подключился, дескать «вот у этой сиськи ничего и бѐдра нормаль-ные. Хочешь поближе к ней подъеду, засвечу фарами, чтобы получ-ше рассмотреть?». Обсуждали минут десять, «мамашка» начала нервничать. И я выбрал какую-то тѐмненькую девушку с большими сиськами.

Ее подозвали, она подошла посмотреть кто мы такие. Подошла с пассажирской стороны ко мне, и с улыбкой спросила «мальчики, привет, куда поедем?». Я весь стушевался, не повернув головы в еѐ сторону, с очень серьезным лицом пробормотал «привет, поедем домой». Ответил однозначно и твердо, не глядя ей в глаза. После этого она подняла голову и сказала мамашке «я с ними не поеду!», и ушла. Видимо испугалась, что какие-то больные на голову малолет-ки, ещѐ и швабру в задницу засунут.

Мамашка попросила меня разговаривать с девочками более позитив-но, иначе так ни одна с нами не поедет. Мы посовещались ещѐ минут пять, выбрали следующую. Она подошла, я морально собрался с силами и даже смотрел ей в глаза, но всѐ равно была неловкость. Как позже выяснилось, она была армянкой, у неѐ был большой опыт, и она сразу уловила фишку. Поняла, что просто молодые стеснительные, и бояться нас нечего. Всѐ это она нам рассказала уже после. А когда подошла, то почти сразу согласилась с нами поехать. Друг был пьяный и сразу начал еѐ лапать. Нашего водителя всѐ это очень увлекало, он приспустил зеркало заднего вида, чтобы посмотреть, что творится на заднем сиденье. А я от неловкости не знал куда деться.

Мы проехали пару километров от точки, и нас догнала машина ППС с мигалками. Испугались, что «вот это попали, сейчас ещѐ сядем в тюрьму!». Обделались как полагается. Подходят к нам ППСники, всех просят выйти из машины для проверки документов

- У девушки документов нет, поэтому ее увезут в отделение милиции. ― стоят вопросительно смотрят и ничего не делают.

- Ну ладно, увозите! ― реагируем мы резко и радуемся, что нас хотя бы не трогают.

Еще какое то время менты молча постояли.

- Ну, так что, мы еѐ увозим? ― и смотрят, будем ли мы делать что-то по этому поводу.

- Да, да, увозите! ― радостно ответил я и подумал про себя, что легко отделаемся.

- Ладно, ребят, смотрите сами. ― с удивлением сказал один из них.

Они пожали плечами, посадили проститутку в машину и уехали. Мы

с другом сначала обрадовались, что у нас не возникло никаких проблем, а потом стали нервничать, что же мы теперь остальным участникам скажем, деньги со всех собрали, а проститутку не привезли. Я решил, что не так уж все и плохо, «радоваться надо, что ещѐ сами не попали под раздачу». На что отреагировал водитель:

- Да ерунда все это, с вас вообще взятки гладки, эти менты работают

с мамашками. А вас взяли на лоха, чтобы развести на деньги. Еѐ сейчас привезут обратно на точку. Давайте вернѐмся, скажете этой мамашке, чтобы или деньги возвращала или дала новую девку.

- А может не стоит качать права и наживать себе проблем? Сейчас приедем, а нам сутенѐры ещѐ по морде дадут. Отвезите нас лучше домой.

- Да вы что, совсем с головой не дружите, зачем терять сто баксов! Вас развели на ровном месте. Хотите, я сам поговорю, и тѐлку вернут? Или хотя бы деньги заберѐте, и поедем на другую точку.

- Ну, поехали!

Мы подъехали обратно на точку, подходит мамашка, объясняем ей, что случилось. Она отошла позвонить, минуты две с кем-то говори-ла, и почти сразу подъехала машина ППС, из машины вышла наша проститутка, села к нам обратно в машину и мы снова уехали.

В дальнейшем у нас такие ситуации повторялись несколько раз, но мы уже были в курсе, что нужно делать, и говорили ментам сразу, что «можете, конечно, еѐ забрать, но мы сейчас вернѐмся на точку и заберѐм еѐ обратно», на что нам желали удачи и хорошего вечера, и девушку не трогали.

***

Приехали на квартиру к другу. Я проявил желание зайти первым и опробовать нашу красавицу за целых сто долларов, ребята дали добро. Зашѐл весь смущѐнный, выключил свет, включил лампу. Она была опытная и сразу просекла что я волнуюсь: «Да расслабься ты, сейчас всѐ будет классно!». Я разделся и лег весь перевозбужден-ный и в волнительном состоянии, она мастерски надела мне презер-ватив на член ртом. И в этот момент я уже был готов опустошить свои баллоны. Но успел еще немного дотерпеть. Она залезла на меня сверху и буквально секунд через тридцать я кончил. Помню, испытывал настолько большое смущение, что прямо там хотел провалиться под кровать. «Какой позор, это надо же было так лоха-нуться перед шлюхой!» ― подумал я.

Это уже потом я понял, что для них так намного лучше, чем быстрее клиент заканчивает свои дела, тем быстрее можно поехать домой. А на тот момент мне казалось, что «перед бабой ударил в грязь лицом, вместо того, чтобы еѐ как следует отжарить».

Когда я смотрел порнушки, то представлял, что когда у меня будет первый секс, то я бабу и раком и боком, и на столе трахну. И на подоконнике, и прижав к стенке. Разучивал движения, представлял какой жѐсткий и хлѐсткий секс у меня будет, буду трахать так, чтобы на весь дом были слышны крики и стоны. Я прокручивал в голове тысячу раз своей первый секс, представлял всѐ как в немецких порнофильмах, и себя я видел в главной роли не хуже известного порноактера Рокко. Поэтому когда заходил к проститутке делать своѐ дело, то все эти воспоминания в очередной раз прокручивал в голове и думал, что сейчас заставлю еѐ вопить как суку, друзья услышат, офигеют и будут знать кто у нас в компании грозный трахаль.

Когда я кончил через тридцать секунд, то все ожидания о себе как о грозном трахале не только не оправдались, а я еще почувствовал себя каким то неполноценным, сильно смутился и расстроился.

- Ты кончил? Молодец!

- Да, так перевозбудился, ты мне так понравилась, поэтому так быстро кончил… ― всѐ, что я смог пробормотать.

Это было сказано настолько дѐшево, и мне и ей было понятно, что я просто отбрѐхиваюсь. Меня это смутило ещѐ сильнее. Я лежал под ней и думал, чего бы мне сейчас такого сделать, чтобы подольше не выходить из комнаты, а то друзья засмеют. Не успел зайти, как уже вышел. Говорю ей «приляг ко мне, обниму тебя, хочу кое-что спросить». Она прилегла, и я ей начал задавать какие-то тупые вопросы из серии «давно работаешь? Не обижают ли тебя?». Хотел убить побольше времени, чтобы друзья думали, что у меня там порево и жарево в разгаре. Мы поболтали минут пять, и я понял, что возникший дискомфорт не сглаживается уже никакими моими тупыми вопросами. Прошло минут десять, я оделся и вышел. И мне всѐ равно сказали «ничего себе, как ты быстро ― скорострел!».

Следующий зашел друг, с которым мы ездили ее снимать, потом второй, третий, и т.д. А последний, пока ждал своей очереди, зашѐл в другую комнату поспать. Пока заходили мы, было явно слышно, как проститутка имитировала какие-то охи и вздохи. А когда очередь дошла до нашего спящего друга, тогда мы и поняли, что значит жарить бабу. Она орала как резанная на всю квартиру. Мы сидели и у каждого в глазах было завистливое «охренеть какой крутой!». Наш друг понравился проститутке внешне. Она вышла и сказала, что даже кончила, хотя редко с клиентами кончает. Тогда

разговор свели на шутку, но наше самолюбие это задело, особенно моѐ.

Потом мы прошлись по второму кругу. Второй раз я кончил минуты за три. Это был мой первый опыт. Так я лишился девственности с проституткой.

***

Второй опыт был по такой же схеме. Скинулись, выбрали, нас также догнали менты, но мы уже были опытные, сказали всѐ как надо, нам оставили проститутку и денег никаких не просили.

Первые пять-шесть раз от этого приключения с проститутками я сильно тащился, меня все это радовало и воодушевляло. Наконец-то дорвался, думал я! Где-то на пятой проститутке понял, что смущаться там нечего, отношение сугубо «товар-деньги», соответст-венно, услуга должна оказываться так, как хочет клиент. И я стал их использовать именно так, как нужно использовать проститутку, когда за неѐ платишь деньги.

Я набирался опыта, пробовал разные позы. Практиковал разные фишки, тренировался как подольше не кончать. Крутил-вертел проституток, пробовал по-всякому. Всѐ это было с мыслью о том, что когда влюблюсь, то смогу показать своей любимой девушке, какой я мастер, буду доставлять удовольствие любимой.

Но очень быстро мне все это начало приедаться и надоедать, как в поговорке про чѐрную икру. Вроде накопил мастерство, и уже захотелось чувственного секса, особенных эмоций, любви. Я начал понимать, что совершаю какие-то телодвижения, которые больше не вызывают во мне эмоций и интереса, все одно и тоже, ничего нового я уже не придумываю. Я их уже не боялся, никакого дискомфорта не испытывал, а относился тупо как к товару.

Но с обычными девочками у меня пока не клеилось. Подростковый период, страшный хачик, узкие плечи, неуверенность в себе. Поэтому так и продолжал с друзьями снимать проституток. На десятой проститутке у меня появилась не то, что ненависть, но начала накапливаться какая-то озлобленность. Я думал, когда же у меня, наконец, появится нормальная девушка! Отношение было сугубо потребительское, заходил, говорил «встань в такую-то позу»

и делал своѐ дело. Давал команды на выполнение, делал что хотел,

и выходил.

Когда мы скидывались деньгами на проституток, я всегда старался ездить на «смотрины». Потому что как-то раз я не съездил, и

привезли ужасно страшную, поюзанную бабу лет сорока. Друзья всегда бухали, а я вѐл трезвый образ жизни, поэтому то, что им казалось нормальным, для меня было не просто неприемлемо, а производило впечатление, как будто с вокзала бомжа привезли.

***

Одиннадцатую проститутку (я их всех считал) мы привезли другу в трѐхкомнатную квартиру. В большой комнате тусовались, ребята пили пиво и слушали музыку, в его спальне по очереди трахались, а в третьей комнате у него жила мама. Из комнаты она почти никогда не выходила, у нее была справка из психиатрической больницы, всѐ время сидела на таблетках, поэтому почти всегда спала и днѐм и ночью.

Друг, чья была квартира, был очень высокого роста, и мама у него тоже была высокая и видная. Высокая широкоплечая, с крупной костью. При этом у неѐ был тонкий писклявый голос. Когда она нас видела, то формально приветствовала и уходила к себе. По ней не было видно, что есть какие-то проблемы. Никаких проблем психиатрического характера я за ней до этого не наблюдал.

А на дворе как раз в самом разгаре была весна. Как потом выяснилось, весной и осенью у неѐ были обострения, ей даже таблетки не особо помогали.

К проститутке я пошѐл первым. Не успел я приступить к делу, как через пару минут открылась дверь, и забежала мама нашего друга с криками «Ах ты шлюха! Шлюхе нет места у меня дома! Выметайся, грязь, отсюда!». Проститутке было лет двадцать, от увиденного у нее случился шок и она замерла на месте, ни слова в ответ не промолвив. Она и так была напугана, что четыре мужика ее привезли на неизвестную квартиру, и что будут с ней делать неизвестно, а тут ещѐ забегает сумасшедшая женщина и начинает издавать громкие писклявые звуки.

Я сам сначала оказался в таком ступоре, что не знал даже как реагировать. Сначала попытался спокойно и адекватно поговорить, хотя сама ситуация уже была далека от адекватной: сидит голая проститутка, а рядом голый хач со стоячим членом пытается что-то спокойно объяснить. Естественно никакие мои слова не произвели нужного воздействия. У мамы друга явно шарики полезли за ролики, и она секунд через тридцать начала замахиваться своими огромными руками на проститутку. Ей прилетело по голове удара четыре. Когда я это увидел, то подумал, что сейчас она и меня будет убивать. Стал звать друга и пытался еѐ сдерживать. Но музыка у них играла настолько громко, что им в другой комнате ничего не было слышно.

Я перестал ее удерживать, и она снова набросилась избивать прос-титутку, я голый со стоячим членом побежал звать друга, забегаю в комнату, они смотрят на меня и начинают ржать. Я кричу другу «там твоя мама убивает проститутку!». Он подорвался, и с криками «мам, я тебе говорил не выходить!», поднимает ее и уносит, а мама всѐ продолжает кричать «шлюхе не место в моей квартире! Выгони еѐ и своих друзей!».

Проститутка сидела голая около кровати, закрывая голову руками, и вся дрожала от испуга. Мы с ней поговорили, я ее успокоил, осмотрел, не ушиблась ли, попытался сгладить и объяснить ситуацию с мамой. Поговорили минут десять и снова продолжили делать свое дело. Только я начал расслабляться и получать удовольствие от процесса, как буквально минут через пять вся картина повторилась. Мама опять забегает, но теперь уже с палкой, и начинает ей бить проститутку. Я снова побежал к другу, он снова пришел и оперативно еѐ увѐл. Когда я успокоился и убедился что мама больше не появится, своѐ дело я конечно закончил, но это уже было не так интересно. Вся эта ситуация с мамой вызывала намного больше эмоций и обсуждения в нашей компании.

***

Как-то ребята без моего участия поехали снимать проститутку, а меня пригласили потом. Сидела непонятного вида здоровая тѐтка, на вид лет за сорок. Ребята ее облепили, один из них начал еѐ подкалывать. Потом они вдвоем еѐ начали лапать. Вдруг резко ни с того, ни с сего проститутка начинает хвататься руками за голову, вырывать у себя волосы и кричать «Я спидозная! Только попробуйте меня трахнуть, вы все заразитесь и умрѐте!». Начинает орать на всю квартиру, одной рукой бить себя по голове, а второй вырывать волосы. Было прямо видно, как на руках у неѐ оставались клочки волос.

Я смотрел на неѐ ошалевшими глазами. Сразу понял, что после этой выходки я к ней даже не притронусь. Один из друзей секунд тридцать наблюдал за этим концертом, а потом невозмутимо отвесил ей хорошего леща, и она быстро пришла в чувства. Оказалось, что только я один решил еѐ не пилить. Все остальные прошлись по ней паровозиком неоднократно. Когда я спросил «вы что офигели, вдруг она на самом деле больная, тем более явно как минимум на голову», они ответили, что «да ладно, в презервативе, да и деньги заплатили, не пропадать же добру».

Дальше для меня времяпрепровождение с проститутками был как «день сурка». Ближе к двадцатой я уже не верил, что у меня когда-

то появится нормальная девушка. К шлюхам было такое жесткое отвращение, я себе дал установку, что когда у меня появится нормальная девушка, больше никогда не буду снимать проституток.

После первой обычной девушки потихоньку стала появляться уверенность в себе, что я могу оказывается нравиться нормальным девушкам, свет клином на проститутках не сошѐлся, и с тех самых пор больше ни одной проститутки у меня не было. Денег за секс я никогда больше не платил. Хотя было много заманчивых возможно-стей с самыми красивыми и дорогими, причѐм часто бесплатно, «подгон» от друзей. Но у меня к ним уже было настолько сильное отвращение, что именно сам факт прямой платы за секс вызывал отторжение.

Последняя проститутка была в семнадцать лет. После этого начали появляться обычные девушки с района.

***

Я познакомился с девушкой, которая не была красавицей, но при этом достаточно обаятельной. Мне нравилась не только она, но ещѐ две еѐ подруги, одна была спортсменкой, а вторая пышка с огром-ными сиськами. Спортсменка была чемпионкой, кажется по гребле. У неѐ была широкая спина и не грамма жира, настоящая атлетка, я таких тогда только по телевизору видел.

С первой подругой мы списывались, общались, она мне долго выно-сила мозг, что «я так сразу не могу переспать, чувствую, что ты меня хочешь трахнуть и бросить, а это неправильно, мне нужны отношения». Мне приходилось постоянно убеждать ее, что это все не правда, я всячески подбирал ключи. Хоть это всѐ порой доставало, но выбора у меня особо не было, поэтому что попада-лось, с тем и работал. Я ей говорил, что «нацелен на серьѐзные отношения!». Нагло ей врал. Эти уламывания длились около месяца, в итоге мы переспали.

Потом она на меня очень сильно обиделась. Из этого я сделал вывод, что врать, конечно, не надо. А надо научиться обтекать все эти вопросы о серьезных отношениях и не давать никаких обещаний.

Переспав с ней, я начал подкатывать к еѐ подруге спортсменке. Я ощущал, что симпатия взаимна, но она боится открыто проявлять внимание, так как я уже типа «встречаюсь» с ее лучшей подругой. Она мне говорила при личной встрече «как же так, ты вон с моей подругой переспал, а сейчас ко мне подкатываешь!». На что я рассказывал байки из серии «раз нас тянет друг к другу, то почему

бы и нет, я чувствую что между нами особенная связь, это будет наш секрет». В итоге вот так «по секрету» я переспал со всеми тремя, они были лучшими подругами. И у каждой друг от друга был секрет. Когда мы собирались вместе в одной компании, то каждая из них делала вид секретности, каждая считала что у нее со мной особенные взаимоотношения. Витала такая аура, и все трое смотре-ли на меня романтическим томным взглядом. А я чувствовал себя самцом, меня это накачало небывалой уверенностью, я подумал, что «наконец-то с меня снято проклятье трахать только шлюх, и теперь у меня будут нормальные девушки».

Это был один из первых опытов, который закрепил во мне уверенность, что девок соблазнять не сложно, и дальше я начал работать только на качество. Старался повысить уровень обычных телок до гламурных пафосных, чтобы в послужном списке были не только те, кому я нравлюсь, а те, кто в первую очередь нравятся мне самому.

Я поставил себе задачу уметь соблазнять не только знакомых девчо-нок из общей тусовки, но и тех, которые мне встречаются на улице или где-то ещѐ.

***

Начать решил с внешнего вида. Причѐм не только с целью соблазнения. Логика была простая: стану привлекательным ― начнут давать бабы покачественнее. Начнут давать качественные бабы ― стану уверенным в себе. Стану уверенным в себе ― начну тусить в крутых клубах. Буду тусить в крутых клубах ― завяжутся полезные связи. Завяжутся связи ― появятся интересные проекты, приносящие доход. У меня был такой «глобальный» идеалистичес-кий взгляд на мир.

Начал изучать и смотреть, как одеваются западные звѐзды и московская «золотая молодѐжь», как это в то время называлось. Тогда гламурные тусовки мне только снились, и я их себе представ-лял не просто местом для избранных, а «местом где я могу найти себя, свою любовь, и стать счастливым и полноценным молодым парнем».

Я стал открывать для себя клубы. Первый клуб, в который я попал, кажется в 2002-м году, был в Ясенево и назывался «Б-52», там были R'n'B вечеринки по четвергам. Когда я туда пришѐл в первый раз, то понял, что выгляжу как конченная чурка. Потому что советы по гардеробу мне давала мама, когда мы ходили по магазинам. Ничего интересного там мне не покупали. А покупали то, что дѐшево, или то, что будет тепло и удобно, а еще желательно на вырост, чтобы

долго носил. Поэтому я решил основательно заняться своим гардеробом, одежду для себя начал выбирать сам, больше никому не разрешал лезть в эти вопросы.

Плюс читал разные книжки и материалы связанные с успехом и личностным ростом, изучал примеры успешных людей из Европы и Америки, всяких Кийосаки и прочих. Весь набор морковок вроде машин, путешествий и красивых девок, которым обычно заманивает реклама к некой прекрасной и сказочной жизни. Я ко всему этому сильно стремился, решил стать богатым и крутым.

Чуть позже через интернет познакомился с ребятами, которым тоже были интересны стиль, клубы и тѐлки. С ребятами на районе общался всѐ меньше, а всѐ больше с теми, которые тоже стремились к успеху и к крутой «самцовости», трахнуть как можно больше тѐлок, самоутвердиться и т.д.

Ещѐ через некоторое время я узнал про пикап. Меня привлѐк один пикап проект. У них были условно бесплатные встречи на Манежке, где приходил какой-то специалист по этому делу и рассказывал пятидесяти ребятам, что нужно делать и говорить девицам, давал задание «в поле». Я со своими новыми знакомыми из интернета бегал и занимался всякой ерундой. Считал, что как это круто подойти к девушке и сказать «привет». Тем более, сказать не одной, а тридцати. Ну а сказать не абы каким, а самым красивым ― вот это прогресс и прорыв! После всего этого мы сидели с таким монументальным видом, как будто украли в банке по миллиону рублей на брата и теперь нам всѐ по плечу. Обсуждали эти «приветы» так, как будто только что поучаствовали в групповухе с Наоми Кемпбелл, настолько был эмоциональный заряд.

Это длилось до тех пор, пока я не начал понимать, что приключения приключениями, это всѐ весело, но я опять остановился и упѐрся в стену. В клубы я хожу, в более-менее нормальные меня стали пропускать. Одеваться вроде тоже стал получше. А вот реально красивых девушек как не было, так и нет. Были какие-то страшные гопницы на районе, а также милые скромные домашние девчонки. А вот те, кого хотел я сам ― нет. Если я к ним подходил знакомиться, то там было выражение лица «отойди, говно ― воняешь» или «что за хач, сейчас наверно мобилу отжимать будет».

***

Мне стало понятно, что я не оправдываю представления о «настоящем мужчине». И я стал копать дальше, что это за «образ настоящего мужчины», который будет нравиться девушкам. Быстро уловил, что они прежде всего ведутся на внешность и статус. Как

одет, дорого ли, и что собой представляет. Нужно было сформиро-вать о себе миф, чтобы дальше девушка уже достраивала у себя в голове обо мне крутой образ, выдумывала себе иллюзии, что «вот какой крутой чувак, наверное, из богатой семьи».

Именно этот образ я и формировал. Научился правильно пускать пыль в глаза. Ходил в хорошие клубы, рестораны и заведения. Последние деньги тратил на одежду в ЦУМе. Потому что девушки, которые крутились в крутых местах, хорошо разбирались в марках и брендах. Запросто могли отличить подделки от настоящих. Дѐшево выпендриваться там не получалось. Цели я своей достиг быстро, появилось много разных красивых девушек, завязались связи, появились новые товарищи.

Потом я захотел не просто каких-то красивых девушек, а известных. И этой цели тоже достиг быстро. Дальше все эти юношеские приклю-чения стали превращаться в какие-то юмористические истории.

Я блефовал как только позволяло воображение, с друзьями мы начинали глумиться. Некоторым девушкам меня представляли как сына персидского шейха, который учится в Москве. Или что я сын посла Ирана. Я видел, как за секунды почти любая крутая и статусная девушка меняла своѐ отношения ко мне от безразличного до искреннего интереса и заискивания. Возникал ажиотаж, им тут же хотелось со мной поговорить по душам и «узнать мой внутренний мир». Сами проявляли энтузиазм в беседе, расспрашивали меня, что же я тут делаю, как мне Москва, нравится ли мне Россия. Я рассказывал, что с детства тут живу, но «скоро папа-посол заканчивает свою работу, и я поеду обратно на родину». Они спрашивали, не скучно ли мне будет у себя там, как ко мне относятся русские девушки, можно ли будет приезжать в гости ко мне.

Все эти тусовки были пропитаны лицемерием, «богатый внутренний мир» нафиг никому не был нужен. Обычные парни мечтают о девушках и страдают по поводу того, что «если бы они узнали мой внутренний мир, то поняли, какой я хороший и добрый!». Это распространѐнная бредовая галлюцинация. Мне самому это долго мешало, пока не увидел реальную картину. Чем сильнее девушка избалована вниманием, тем более она циничная и жестокая. С такими нежными и хлипкими мальчиками, которые думают о своѐм внутреннем мире, она расправится жѐстко и бесцеремонно, причѐм одним мизинцем. Трепетным мальчикам таким бывалым девицам лучше не попадаться. Переедут катком, живого места не оставят.

Все друг с другом лицемерят. Большинство девиц, постоянно ходящих в клубы и на светские мероприятия прикрываются какими-то высокоморальными псевдообоснованиями. Ради своей выгоды

легко пойдут по головам и вообще сделают что угодно. Главное пристроить потеплее свою задницу. Замужние запросто плюнут на свои же заявления про «верность», «доверие» и «преданность», и просто потрахаются с тем, кто нравится, если будут уверены, что никаких последствий не будет.

Когда мне снова стало скучно, то захотелось приключений с замужними. Поначалу я думал, что замужнюю получить тяжело. Потом понял, что не так уж и сложно. Молодым бедным девушкам главное было пробросить качественный дорогой миф, и они сами себе всѐ додумывали, что если окучить вот этого «сына посла», то жизнь сразу наладится. А с замужними такую комедию ломать не обязательно. Там чем дольше брак, тем меньше нужно предпринимать усилий, чтобы переспать. Через несколько лет в отношениях уже нет никаких эмоций, секс раз месяц. Поэтому там достаточно общаться по-человечески, флиртовать, и если ты понравился, то секс тебе обеспечен. Все упирается в новые эмоции. Деньги и обустроенный быт у них уже есть, поэтому нужны только эмоции, больше ничего.

Богатый опыт я накопил, приключений была масса, разочарований и боли тоже хватало. Были богатые, известные, молодые, взрослые. Но это всѐ тоже быстро надоело и обесценилось. Вся эта светская тусовочная кухня стала предельно понятна, к ней сформировалось трезвое и циничное отношение.

Забегая немного вперѐд, могу сказать, что даже после всего этого понимания, через некоторое время у меня появилось желание «найти любовь, особенную, и не такую как все».

Жизнь хомячка

Человеку хочется только трех вещей: есть, размножаться и доминировать. Больше поведенческих мотивов у приматов нет. Все остальное — это инфраструктура, созданная сообществом приматов, которая откровенно маскирует мотивы нашего поведения. Человек говорит: «Вот я залез на столб и молюсь там по двадцать часов в день». Что он делает? Повышает доминантность. Другой залез в мерседес с мигалкой, и рулит по разделительной полосе. Что он делает? Повышает доминант-ность. Разницы никакой. Самосознание исключительности это предмет для поддер-жки с помощью внутренних наркотиков, эндорфинов. А дальше деньги. Что это такое? Пища. Пища — это возможность репродукции, самовоспроизведения. Потому что цель любого биологического организма — перенос генома в следующее поколение. Всѐ.