Конев, видимо, куда-то собрался - бушлат затянут портупеей, сзади охрана, у дверей фырчит уазик

Здравжла. Товарищ полковник, ничего сверх списка. И то еле выгрыз у вашего скупердяя.

Давай, увози, кулачье отродье, и ко мне. Я буду через час, чтоб ждал в предбаннике.

Есть, тащщполник.

Разговор с Коневым не получился. Как Ахмет и предполагал, Конь позвал его работать, налаживать общую жизнь в новых условиях. Будучи человеком благородным, он мерял людей по себе - и будь люди хоть на йоту такими, как он - все бы сложилось, сто пудов. Ахмет же, не умея сформулировать смутно ощущаемые принципы, на его взгляд лишающие затею Конева каких-либо перспектив, вяло отбрехивался, понимая, что выглядит - да и является, чего там, эдаким туповатым трусом. Ему было стыдно - непонятно от чего конкретно, но уши горели в течении всего разговора, и слова подбирались самые неподходящие. Словно вялые слизни, они масляно шлепались на стол, сползаясь в отвратительную кучу лжи - хотя ни слова неправды Ахметом сказано не было. Конь, поняв, что все бесполезно, унижаться не стал. Отпуская Ахметзянова, он даже ввернул какую-то шуточку, и велел через неделю явиться за обещаным продуктовым гонораром; только смотрел уже как-то иначе, какими-то помертвевшими глазами. Ахмет понял - Конь вычеркнул его из какого-то важного списка, для Коня он умер.

Годом позже, когда новые Коневские помогальники завалили его и попилили немалый общак, Ахмет, бродя по трещащему от мародерских монтажек Пентагону, признался сам себе - судьба тогда давала ему шанс. Пусть даже он был прав, и перспектив на самом деле не было, но у него лично шанс был - встать рядом с достойным человеком за достойное дело. Даже умереть - но по-человечески, а не огрызаясь, как хомяк из норы....Кто знает, может, именно из-за таких крыс как я Коня и грохнули. Один умник вот так вот съехал, другой, третий. Кто останется-то, ежу понятно, кто. И зачем. И спину Коня в результате прикрыть было некому. А он ведь тогда намекал, намекал, что лажу не всю вытравил... Эх, урод я. Он же не мог мне сказать - пропаду ведь, Ахметзянов, выручай... Не мог. Настоящий был человек. А я... Чмо я по ходу, фуфел и крыса... Ахметзянов запоздало признал: ему открыли возможность остаться человеком, которую он отбросил. Он выбрал себе крысиную нору, крысиную жизнь и крысиную смерть.

А тогда он несся домой, не замечая сугробов - ведь он так преуспел! Ему даже пришлось присоединить еще пару комнат - кладовка разрасталась, радуя его сердце. Почти весь март мело, и Ахмет, никуда не вылезая, колотил стеллажи, заливал полы в подвале, собирал и отжигал известку. Работа была в радость - на ближнем горизонте не маячило ни одной серьезной угрозы.

Наметившаяся весна заставила его плотно заняться домом в целом. С первыми оттепелями Ахмет обошел весь десяток квартир, где еще жили. Где по-хорошему, банкой давно забытой тушенки, а где и пинками, выгнал всех способных к труду на "субботник". Поработав, люди переменились - совместная работа, похоже, избавила их от постоянно гнетущего страха, и они заметно повеселели. Дом от чердака до подвала был тщательно очищен от хлама и неожиданно многочисленных бесхозных трупов. Находили их в основном в постелях, только одну бабку срезали с веревки в красиво заросшей инеем ванной. Окончив работы, Ахмет, нащупывая в кармане гранату, обратился к присутствующим с речью.

Date: 2015-09-19; view: 277; Нарушение авторских прав