Ш. Эйзенштадт. СТРУКТУРА ОТНОШЕНИЙ ЦЕНТРА И ПЕРИФЕРИИ В ИМПЕРСКИХ И ИМПЕРСКО-ФЕОДАЛЬНЫХ РЕЖИМАХ

Перевод осуществлен по изд.: Eisenstadt S. Revolution and the Transfonnntio" f Society: Comparative Study of Civilizations. N.Y.; L., 1978. P. 86-93. В дальнейшем при цитировании этого издания в тексте после приведенного фрагмента в скпбкак указывается название и страницы.

В имперских, а в значительной степени и в имперско-феодальных системах существовала сильная выделенность центра по отношению к периферии, представление о нем как об особой символической и организационной единице. В таких обше-

ствах центр обычно стремился не только извлекать ресурсы из периферии, но также проникать на нее, подвергать перестройке ее духовно-символические принципы, а организационно — мобилизовывать ее для своих целей. Вместе с тем возникала и возможность для воздействия хотя бы какой-то части периферии на центр. <...>
Политические, а в некоторой степени и культурно-религиозные центры во всех этих империях представали как относительно самостоятельные, самозначимые средоточия харизматических элементов социополитического, а зачастую также и культурно-космического порядка. Политические, религиозные и культурные центры составляли средоточия и местонахождение «большой традиции», а в самих этих центрах «большая традиция» получала наиболее основательную разработку как в духовно-символическом, так и в организационном плане — с тем, чтобы отделить ее от местных традиций.
Обособление, кристаллизация и подчеркивание специфики центров, особенно политических центров, как независимых в структурном и символическом планах особых сущностей получали наиболее зримое выражение в таких внешних проявлениях, как храмы и дворцы (хотя сходные воплощения значимости центров могут быть найдены и в патримониальных режимах). Особенность и самостоятельность имперских центров проявлялись прежде всего в уникальности их символических и институциональных образований. В структурном плане самостоятельность и особенность центров проявлялись в их отделении от социальных единиц, существовавших на периферии, в их способности развивать и поддерживать свою собственную уникальную символику и критерии формирования институтов и отбора кадров.
Однако особенность центров оформлялась таким образом, что более широкие слои и группы, относящиеся к периферии, могли иметь хотя бы символический доступ к центру. Такой доступ большей частью был обусловлен ослаблением социальной и культурной замкнутости и самодостаточности периферии и степенью развития в ней активных ориентации на социальный и культурный порядок, поддерживаемый центром.
Центр проникал на периферию через развитие каналов связи, а также мерами, направленными на ослабление аскриптивных структур на периферии. Центры имперских (и имперско-феодаль"ых) обществ обеспечивали основные правила социального взаи^одействия. Они обеспечивали поддержание символики коллективной идентичности, формулировали коллективные цели и прин-

ципы распределительной справедливости, регулировали межгрупповые конфликты и соотносили все эти функции с критериями доступа к власти. <•..>
Структура социальных иерархий и слоев в обществах имперского и имперско-феодального типов соответствовала отношениям между центром и периферией. Растущее расхождение между центром и периферией, с одной стороны, а с другой — плюрализм самостоятельных центров содействовали формированию нового правящего класса и специальных функциональных групп, которые могли составить базис иерархического устроения общества. Особое значение в имперских и имперско-феодальных системах приобретала тенденция к совмещению границ социальных страт
с политическими границами.
И наконец, в имперских обществах статусная или классовая идентичность получала самостоятельное значение наряду с политической, а в некоторой степени и культурной идентичноетью. Это отражалось в относительно высоком развитии классового самосознания в рамках всей территории данной страны и обесценивании этнических, религиозных или региональных элементов. <...>

Date: 2015-09-19; view: 506; Нарушение авторских прав