Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Робер Ирвин ГОВАРД«Затерянная Раса» (пер. М. Семеновой)
Корорак огляделся по сторонам и прибавил шагу. Нет, он не был трусом. Просто это местечко ему не нравилось. Повсюду кругом вздымались рослые деревья, затмевавшие густыми сучьями солнечный свет. Едва различимая тропа петляла туда и сюда между стволами и временами выводила на край глубокой ложбины или оврага. Тогда Корорак видел внизу под собой макушки деревьев. Иногда же перед ним открывалась прогалина, и он замечал неприветливые кряжи, синевшие у далекого горизонта. Он знал, что это были отроги угрюмых Корнуоллских гор, лежавших много дальше на Запад. В горах, как полагали люди, свил себе гнездо Берак Жестокий — разбойничий вождь, сделавший те места небезопасными для путешественников. Корорак поудобнее перехватил копье и пошел еще быстрее. Он спешил не только из страха перед головорезами; ему не терпелось как можно скорее оказаться в родных краях. Корорак был отправлен с тайным посланием к диким корнийцам и вот теперь возвращался домой. И хотя он более-менее преуспел в своей миссии, задерживаться в негостеприимных краях дольше необходимого ему совсем не хотелось. Путешествие и так оказалось куда как долгим и утомительным, а ему еще предстояло топать на своих двоих чуть не поперек всей Британии. Корорак огляделся в Очередной раз, во взгляде его было отвращение. Как хотел бы он очутиться в родных лесах, где пели птицы и стремительно проносились олени!.. Как он соскучился по высоченным белым утесам, подножия которых ласкала голубая волна!.. А здесь... Ну можно жить там, где нет птиц и не видно зверей? Не говоря уж о том, как давно ему не попадалось никаких признаков человеческого жилища... Корорак шел один: его спутники остались наслаждаться дикарским гостеприимством при дворе корнийского предводителя. Они не торопились домой — в отличие от Корорака, который не стал никого дожидаться и один двинулся в путь. Дорога была небезопасной, но Корорак и сам мог смутить каких угодно врагов. Он был около шести футов ростом, худой, мускулистый и крепкий. Он считал себя кельтом, но серые глаза говорили о бриттском наследии, а соломенные волосы — черта, присущая всему его роду, — выдавала примесь белгской крови. Одежда Корорака была сработана из прекрасно выделанной оленьей кожи; в те времена кельты еще не достигли в ткачестве вершин совершенства, а посему большинство предпочитало облачаться в традиционные кожаные одеяния. Оружие Корорака составлял длинный тисовый лук — безыскусный, но грозный, — а кроме того, длинный бронзовый меч в кожаных ножнах, бронзовый же кинжал и небольшой круглый щит, окованный по краю бронзовой полосой и обтянутый прочной бычьей шкурой. Голову прикрывал бронзовый шлем. На щеках и на руках воина неяркой синей краской были нанесены символы, непонятные непосвященному. Чисто выбритое, открытое и честное лицо сочетало в себе лучшие черты, присущие тогдашним британцам. Проницательность и целеустремленность, присущие северянам, дополнялись отчаянным мужеством и мечтательным воображением кельта. Вот такой человек шел по дремучему лесу: собранный, настороженный, в любой момент готовый и к смертельной схватке и к бегству. Больше всего он, однако, желал, чтобы его в ближайшее время не вынудили ни к тому, ни к другому. ...Тропинка отвернула от края оврага и пропала из глаз за стволом лесного гиганта. И вот оттуда-то, из-за необъятного ствола, и донесся до ушей Корорака неожиданный шум ожесточенной борьбы! Первой мыслью воина была мысль об эльфах и гномах, что населяли, по слухам, здешние дебри. Он осторожно и бесшумно двинулся вперед, желая посмотреть, что же происходило за деревом. Его глазам предстала поистине удивительная картина. Он увидел крупного волка, что стоял, ощетинясь, под деревом и явно готовился дорого продать свою жизнь; кровь стекала из рваной раны у него на плече. А напротив волка, прижавшись к земле, подобралась для прыжка большая пантера!.. Корорак невольно спросил себя, что могло послужить причиной подобной схватки: грозные повелители леса не очень-то часто сходились в смертельном единоборстве. Однако еще больше удивило его поведение громадной кошки. Она свирепо и кровожадно урчала, но слух Корорака различил в ее голосе нотки необъяснимого страха. Пантера давно изготовилась для прыжка, но почему-то медлила. Почему?.. С какой стати Корораку понадобилось вмешиваться в дело на стороне волка, он и сам не взялся бы объяснить. Скорее всего, его подвигнуло на это врожденное рыцарство кельта: волк, бестрепетно противостоявший гораздо более сильному недругу, не мог не внушать невольного восхищения. Так или иначе, но Корорак вмиг позабыл про свой лук, как, впрочем, с ним в подобные моменты чаще всего и бывало. Настоящие воины первым делом хватаются за меч. Корорак так и поступил и, выхватив по из ножен, прыжком оказался нос к носу с пантерой. Однако пустить меч в ход ему не пришлось. Пантера, чья решимость и без того была изрядно поколеблена, издала отчаянный вопль... и с такой быстротой исчезла в кустах, что Корорак невольно спросил себя, действительно ли он только что видел перед собой пушистую хищницу. Быть может, ему померещилось?.. Он оглянулся и поискал главами волка: чего доброго, еще вцепится в спину. Волк внимательно смотрел на него, слегка прижавшись к земле. Потом медленно отошел от дерева, пятясь, отступил на несколько шагов прочь... и наконец, повернувшись, странной неуклюжей рысью удалился в чащу, пропав между деревьями. Воин проводил зверя взглядом, и ему сделалось не по себе. Он повидал на своем веку немало волков. Ему случалось и охотиться на волков, и самому уносить от них ноги. Но таких... Нет, таких он ни разу еще не видал! Корорак немного помедлил, потом осторожно пошел за зверем, благо следы отпечатались в мягкой лесной земле ясно и четко. Он не спешил и не стремился догнать — просто шел туда же, куда и волк. Однако спустя краткое время он резко остановился, чувствуя, как зашевелились волосы на затылке. Следы передних лап куда-то пропали. Волк шел на задних лапах, как человек!.. Корорак затравленно огляделся. Ни звука. Лес зачарованно молчал. Здравый смысл властно повелевал воину повернуться и сломя голову бежать как можно дальше от страшноватой загадки... однако любопытство — природное свойство всех кельтов — оказалось сильнее. Он шел дальше по следу, пока тот не пропал. Следы исчезали у подножия огромного дерева... Корорак почувствовал, как холодный пот выступил у него на лбу. Что это за лес? Какие силы здесь властвуют?.. А вдруг меня манит за собой, уводя прочь с дороги, какое-то страшное лесное чудовище? Оно заведет меня в ловушку, чтобы... Корорак попятился прочь, на всякий случай держа меч наготове. Ему потребовалось собрать в кулак все свое мужество, чтобы не пуститься наутек во все лопатки. В конце концов он снова оказался у того самого дерева, под которым видел волка. Тропа, по которой он ранее шел, вела прочь, и Корорак стремительно зашагал, почти побежал по ней дальше. Уж очень неуютно он чувствовал себя там, где волки разгуливали на задних лапах, а после и вовсе таяли в воздухе!.. * * *
Тропа начала петлять еще прихотливее прежнего, умудряясь пропадать и возникать снова на какой-то дюжине футов. Однако для Корорака это обернулось во благо: он услышал голоса шедших навстречу людей и таким образом обнаружил их прежде, чем они успели заметить его. Кельт проворно вскарабкался на большое дерево, стоявшее по соседству с тропой, и распластался на нависавшем суку. По лесной дорожке шагали трое мужчин. Один оказался сущим великаном, далеко за шесть футов ростом, с длинной рыжей бородой и нечесаными космами такого же цвета. Из-под густых бровей поблескивали черные бусины глаз. Великан был облачен в оленьи шкуры и вооружен громадным мечом. Двое его спутников являли собой полную противоположность друг дружке: долговязый малый вполне негодяйского вида (да еще одноглазый в придачу), и рядом с ним сморщенный коротышка. У этого были два глаза, зато оба — косые. Что его, понятно, не очень-то украшало. Корорак узнал всех троих благодаря словесным описаниям, которыми, щедро перемежая отборными ругательствами, снабдили его корнийцы. И вот теперь, поняв, что судьба предоставила ему случай пристально рассмотреть первейшего живодера во всей Британии, Корорак преисполнился такого любопытства, что соскользнул со своего сука и приземлился на тропу как раз между ними!.. Он мгновенно вскочил на ноги, держа перед собой меч. Он знал, что на пощаду рассчитывать не приходилось. Ибо рыжеволосый был не кто иной, как Берак Жестокий, Гроза и ужас Корнуолла! Разбойничий вожак грязно выругался и рванул из ножен свое чудовищное оружие. Кельт сделал стремительный выпад, но Берак увернулся, проворно отскочив назад. И сражение закипело! Берак нападал спереди, стремясь опрокинуть противника грубой мощью и бешеным натиском. Одноглазый скользнул прочь, желая зайти со спины, коротышка же отступил в лес. Высокое искусство фехтования было неведомо воинам их далеких времен. Они просто рубили и кололи, вкладывая в каждый размах вес всего тела, всю силу руки. Наконец страшный удар в щит опрокинул Корорака наземь, и долговязый прыгнул вперед — прикончить. Корорак вертанулся на спине, не вставая, подсек разбойнику ноги, да еще успел проткнуть мечом падающее тело. И, откатившись, вскочил как раз вовремя, чтобы увернуться от Беракова меча. Стремительное движение щита перехватило удар меча и отвело его в сторону. Мгновенный размах... и рыжеволосая голова слетела с плеч великана! Корорак обернулся, поискал глазами коротышку и увидел, как тот исчезал между деревьями. Он помчался было следом, но разбойник успел скрыться в лесу. Ловить его было бесполезно. Корорак оставил погоню и во всю прыть припустил вперед по тропе. Он отлично понимал, что впереди вполне могли оказаться еще разбойники. Но если он вообще хотел выбраться из проклятого леса, с этим следовало поспешить. Удравший мерзавец уж точно переполошит всю шайку, так что скорой погони не избежать... Довольно долго Корорак бежал по тропе, но никаких врагов не было ни видно, ни слышно. Тогда он остановился и, присмотрев дерево, превосходившее высотой всех соседей, залез на его верхние ветки и огляделся. Сколько хватало глаз, его окружал океан зеленой листвы. К западу виднелись холмы, те самые, которые он так хотел обойти стороной. На севере, далеко-далеко, виднелась другая гряда. На юге лес уходил прямо-таки в бесконечность... А вот на востоке зеленая чаща постепенно редела, сменяясь тучной равниной. Другое дело, что туда было еще шагать и шагать. Корорак не взялся бы даже приблизительно прикинуть расстояние. Он знал только, что теми местами путешествовать было не в пример приятнее, чем здесь. Там стояли деревни, и в них жили люди его племени. Глядя вокруг, Корорак даже удивился, как широко раздвинулся горизонт. Потом сообразил, что всему причиной была непомерная высота дерева, давшего ему приют. Прежде чем спускаться, он еще обозрел ближайшие окрестности. Ему удалось рассмотреть тонкую стежку тропинки, по которой он сюда пришел. Она убегала как раз на восток, пересекаясь с другими тропами и время от времени разветвляясь. Присматриваясь, Корорак заметил, как там, впереди, что-то блеснуло. Он нашел глазами небольшую прогалину и через некоторое время увидел, как через нее проследовал отряд вооруженных людей. Корорак подождал еще немного... То там, то сям на тропинках поблескивало оружие и шевелилась листва. Стало быть, косоглазый ханурик переполошил-таки своих дружков... Они были повсюду. Корорак понял, что его окружили. Тут его внимание привлек ослабленный расстоянием хор яростных выкриков, донесшихся с той стороны, откуда он прибежал. Значит, разбойники успели оцепить место схватки, но обнаружили, что сделали это слишком поздно: птичка вылетела из западни. Однако радоваться было особо нечему: преследователи заполонили весь лес. Корорак быстро спустился с дерева и осторожно заскользил дальше сквозь чащу... Начиналась наиболее волнующая охота из всех, в которых ему приходилось участвовать. На сей раз дичью был он сам, а головорезы Берака — охотниками. Корорак то крался от куста до куста, то несся стрелой, то припадал к земле, ища укрытия. И при этом старался все время двигаться на восток. Ему совсем не хотелось, чтобы его загнали обратно вглубь леса. «Охотники» то и дело вынуждали его сворачивать с кратчайшей дороги. Он петлял и терял время, но упрямо выдерживал общее направление — на восток! Порою, когда он замирал в кустарнике или на пушистых ветвях, разбойники проходили до того близко, что он мог бы дотронуться до них рукой. Раз или два им удавалось заметить его, и тогда он удирал, как олень, перелетая через кусты и валежник. Ему везло. Во время одного из таких рывков он влетел в теснину между небольшими холмами, не замеченными им сверху. Оглянувшись через плечо, он увидел, что преследователи почему-то остановились, хотя ничто вроде бы не мешало им продолжить погоню. Корораку недосуг было размышлять об их удивительном поведении. Он рванулся в сторону, за большой валун, его нога запуталась в побегах дикой лозы (по крайней мере, так ему показалось), и он полетел наземь, растянувшись во весь рост. Он успел почувствовать сильный удар в голову... И потерял сознание. * * *
Придя в себя, Корорак обнаружил, что связан по рукам и ногам. Еще он почувствовал, что его куда-то несут по весьма неровной дороге. Он открыл глаза и начал оглядываться... Его в самом деле несли на плечах, но людей, подобных его похитителям, он поистине никогда еще не пи дал. Самые высокие из них едва достигали четырех футов роста. Очень смуглые, черноглазые, они в большинстве своём сильно сутулились, как если бы им всю жизнь приходилось сгибаться в три погибели, скрываясь в засадах. Об этом же говорила и привычка то и дело украдкой озираться по сторонам. Странное воинство было вооружено небольшими луками, копьями и кинжалами, причем все клинки были сработаны не из кое-как освоенной бронзы, а из кремня и обсидиана, обточенного с редкостным мастерством. Одежду мужчин составляли прекрасно выделанные шкурки кроликов и других мелких животных, а также толстая ткань. Многих буквально с головы до пят покрывала красная и синяя татуировка. Всего в отряде было человек двадцать... Что за народ? Корорак никогда ничего подобного не встречал. Они спускались в теснину, сжатую с обеих сторон высокими скалами. Потом впереди обнаружился тупик; ущелье перегораживала глухая каменная стена, никакого выхода не было видно. Здесь, по приказу старшего, они опустили пленника наземь и, дружно ухватив большой валун, потянули его в сторону. Открылся узкий проход, уводивший, казалось, в самые недра земли. Странные воины снова подняли Корорака и двинулись дальше. При мысли о том, что вот сейчас его уволокут куда-то в неведомую пещеру, волосы у кельта поднялись дыбом. Кто же это такие?.. Корораку случалось путешествовать по всей Британии, по всей Альбе, он бывал в Ирландии и Корнуолле, но это... Гномы, живущие под холмами! На лбу молодого воина выступили капли холодного пота. Да, это точно были те самые злобные гномы, о которых рассказывали ему корнийцы. Днем маленький народец прятался по пещерам, а ночью устраивал набега, жег людские жилища и даже совершал убийства, если предоставлялась возможность!.. Даже и в наши дни путешественнику, заехавшему в Корнуолл, непременно расскажут множество леденящих душу историй. А что говорить про те времена? ...И вот эти люди, а может, и не люди, а эльфы или еще что-нибудь похуже, втащили Корорака вовнутрь пещеры, а потом задвинули на место валун. Какое-то время вокруг царила совершенная тьма. Потом далеко впереди забрезжил свет факелов. Послышался крик, и процессия двинулась дальше. Ей навстречу с факелами в руках вышли другие жители подземелья. Корорак затравленно озирался, присматриваясь к происходившему, насколько это было возможно в мутном колеблющемся свете. Временами на границе освещенного пространства возникала то одна, то другая стена. Стены были сплошь покрыты росписью; неведомые художники располагали весьма скудным набором изобразительных средств, но сородичам Корорака оставалось бы только позавидовать их мастерству. Молодой воин пытался рассмотреть свод пещеры, но так и не смог. Он только понял, что из тесной дыры, скрывавшейся за валуном, его перенесли в весьма обширное помещение. И в нем жили люди. Они появлялись и бесшумно исчезали, спеша по своим делам. Корораку они казались призрачными тенями, явившимися из далекого прошлого... Наконец он почувствовал, как кто-то освобождает его йоги от пут. Затем его поставили на пол. — Ступай прямо вперед, — послышался голос. Говорили на языке его племени. Корорак ощутил, как сзади к его шее прикоснулось острие копья. Делать нечего, он зашагал, как ему было сказано, прямо вперед. Его сандалии со скрипом шаркали по каменному полу пещеры. Спустя некоторое время пол стал повышаться. Подъем оказался таким крутым, а камень — до того скользким, что Корорак со связанными руками нипочем не сумел бы вскарабкаться наверх в одиночку. Его похитители помогли ему, подтягивая и пихая наверх. Он успел заметить длинные стебли лозы, свисавшие из темноты наверху. Маленькие люди ловко хватались за них и легко взбегали по мокрому камню. Когда наконец подъем остался позади, проход неожиданно повернул, и Корорак, спотыкаясь, вывалился в круг яркого света. Зрелище, представшее его глазам, заставило юношу ахнуть. Подземный коридор вывел его в настоящий зал, размеры которого превосходили всякое вероятие. Монолитные стены вздымались вверх, образуя свод, неразличимый но тьме. Пол был ровный, и по нему мчалась целая река. Подземный поток вырывался из одной стены и беззвучно исчезал под другой. Берега соединял каменный мостик, созданный, скорее всего, самой природой. Гигантский зал был округлым, и по всему периметру его стен в них зияли устья меньших пещер. Перед каждой горел костер. Входы в пещерки виднелись не только у самого пола, но и выше, уровень за уровнем, в правильном порядке. Под силу ли было рукам человеческих существ выстроить этакий «город»?.. Люди входили и выходили в пещеры нижнего уровня, нанимаясь самыми что ни есть обычными, повседневными делами. Мужчины разговаривали между собой, чинили оружие, ловили рыбу в реке. Женщины присматривали за огнем, шили одежду... То есть, если не принимать во внимание необычное окружение, шла совершенно такая же жизнь, как в любой деревушке Британии. Корорак, однако, спросил себя, на какой свет он попал. Это подземелье... маленький народец, снующий туда и сюда... река, бесшумно несущаяся в каменном русле... Мало-помалу жители пещеры заметили пленника и сгрудились вокруг него. Против ожиданий Корорака, никто не кричал, воздух не сотрясали оскорбления и угрозы, которыми обычно осыпают пленников дикари; лишь по-волчьи враждебно блестели в полутьме настороженные злые глаза. Кельт был не робкого десятка, но эти взгляды заставили его содрогнуться. На счастье воина, те, кто привел его сюда, продолжали решительно проталкиваться сквозь толпу. Остановившись наконец у берега реки, они отошли прочь и заставили народ расступиться. Скоро поблизости загорелись два больших костра. Корорак заметил между ними некий предмет и присмотрелся к нему. В подземных сумерках обрисовалось высокое каменное сиденье, похожее на торжественный трон. И на нем сидел человек. Древний старец с длинной седой бородой. Он молчал и не двигался, лишь черные глаза блестели, как у... вот именно: как у волка. Старец был облачен в просторное одеяние, состоявшее, похоже, из одного куска ткани. Только одна рука была на виду, и она лежала на подлокотнике трона, — высохшая, скрюченная рука с длинными ногтями, придававшими ей сходство с птичьей лапой. Отсветы костров метались и вспыхивали. Они то ярко озаряли старика, четко очерчивая орлиный нос и длинную бороду. А в следующий миг он вновь скрывался в тени, лишь в глазах горели огни... — Говори, бритт! — внезапно раздался его голос. Голос был удивительно ясный и сильный, нисколько не ослабленный возрастом. — Говори! Что ты нам скажешь? Корорак испытал понятное замешательство и некоторое время молчал, потом с трудом выдавил: — Это вы мне скажите... кто вы вообще такие? Что вы за народ? Почему вы взяли меня в плен? Вы кто — эльфы?.. — Мы — пикты, — прозвучал суровый ответ. — Пикты! — ахнул Корорак. Когда-то он слышал от гэлов об этом древнем народе. Некоторые полагали, что пиктов еще можно было встретить в Силурийских горах, но... но... — Я дрался с пиктами в Каледонии! — возразил он старику. — Они невелики ростом, но коренасты и уродливы... Они совсем не похожи на вас! — Они — не настоящие пикты, — с прежней суровостью проговорил длиннобородый. — Оглядись кругом, бритт! — и он широким жестом обвел стоявших в пещере. — Перед тобой — остатки умирающей расы! Той расы, что когда-то правила всей Британией — от моря до моря! Корорак огляделся. От изумления он на время утратил дар речи. — Слушай же, бритт! — продолжал звучать мощный голос. — Слушай же, варвар, историю затерянного народа! Плясало пламя костров, отбрасывая таинственные тени на стены пещеры, играя в волнах подземной реки... Голос парика гулко отдавался под сводами. — Наш народ пришел сюда с юга. Мы пересекли Внутреннее море, усеянное тысячей островов. Мы миновали горы, увенчанные снежными шапками... Там, в горах, остались наши собратья, дабы сдерживать алчных врагов, могущих пуститься в погоню. Другие спустились вниз, на плодородные равнины, и заселили весь край. Мы умножились и разбогатели. А потом над племенем возвысились два могущественных вождя. Они сразились, и победители изгнали побежденных прочь из страны. Так и случилось, что многие из нас сели в лодки и устремились к новой земле, к белым скалам, сиявшим над морской синевой. Новая земля оказалась прекрасна и плодородна. И у нее уже были жители, ютившиеся по пещерам. Это были рыжеволосые варвары, великие телом, но убогие разумом. Мы начали пахать Голос старика зазвенел от ненависти и гнева. Своды пещеры вторили ему рокочущим эхом. — Но потом пришли кельты!.. С западных островов явились они, на кожаных кораблях, именуемых куруглами. Они обосновались на западном побережье, но захваченное скоро перестало их удовлетворять. Они двинулись на восток, заполоняя плодородные земли. Мы сражались, но они были сильней. Они были свирепыми воинами, и потом, они сражались оружием из бронзы, тогда как мы знали лишь кремень... Они изгнали нас. Они нас поработили. Нам пришлось скрываться в лесу. Иные бежали в горы запада и севера, где с давних пор ютились рыжеволосые варвары. Два несчастных народа слились и соединились, породив расу чудовищных карликов. Они утратили все навыки искусств и мирных ремесел, приобретя взамен способность сражаться... Но были среди нас и такие, кто поклялся, что никогда не оставит землю, завоеванную для нас праотцами. И мы ушли от наседающих кельтов в ее недра. Мы скрылись в пещерах и неприступных теснинах. Мы, пахари, привыкшие жить в светлых домах, мы, любившие солнце, стали жить, точно дикие звери, в вечном сумраке бессолнечных подземелий!.. Эта пещера есть величайшая из обнаруженных нами. А когда требовалось, мы создавали пещеры своими руками!.. Ты, бритт!.. Костлявая рука простерлась вперед, голос, дышащий обвинением, срывался на крик. — Ты, бритт!.. Ты и все твое племя!.. Вы превратили могучий и свободный народ в жалкую кучку ничтожных земляных крыс! Мы, никогда не отступавшие перед врагом, мы, наслаждавшиеся солнцем и близостью моря, качавшего торговые корабли, — мы бежим, как зверь от охотника, и зарываемся в землю, подобно кротам! И только ночи даруют нам утешение! Только тогда настает время для мести! Мы выползаем из диких ущелий, из тайных пещер, и в руках у нас факелы и кинжалы! Смотри, бритт!.. Корорак посмотрел в ту сторону, куда указывала рука старика. Там, недалеко от реки, в углублении каменного пола был установлен округлый столб из дерева какой-то очень твердой породы. Пол вокруг столба был обуглен и закопчен. Ни дать ни взять здесь издавна жгли костры... Некоторое время Корорак просто смотрел, недоуменно моргая. Если уж на то пошло, он вообще не особенно понимал, что, собственно, происходило. Он даже был не слишком уверен, человеческие ли существа его окружали. Он столько всякого разного слышал о «маленьком народце», обитавшем в пещерах. Теперь ему поневоле припомнились самые страшные россказни об их ненависти к человеческому роду, об их жестокости, подлости и вероломстве. Связанному пленнику не было особого дела, что его глазам предстала одна из вековых тайн истории. И уж конечно, он не догадывался, что гэльские сказания о пиктах, даже в те времена изрядно сдобренные вымыслом, с течением столетий обрастут еще более баснословными подробностями, превратившись наконец в народные сказки об эльфах, гномах, троллях и феях, — в точности так же, как смутная память о чудовищных неандертальцах породилa предания о гоблинах и людоедах. Корорак, понятно, ничего об этом не знал и даже не догадывался. Да ему и дела не было до какого-то там отдаленного будущего. Его больше заботила собственная близкая участь, о которой наконец заговорил старый вождь. — Смотри, смотри, бритт! Вот он, столб, у которого ты нам заплатишь! Ты заплатишь высшую цену, какую только можно потребовать от одного человека! Хоть и потише ничтожна эта плата по сравнению с тем долгом крови, что лежит на твоем народе перед моим... Кровожадный восторг старика можно было бы вполне назвать беснованием, если бы не сознание высшего предназначения, написанное у него на лице. Он был полностью искренен. Он в самом деле считал, что совершает правую месть. Месть во имя великого, давным-давно проигранного дела... — Но это немое племя загнало вас под землю!.. — запинаясь, выговорил Корорак. — Это сделали гэлы, пришедшие из Ирландии. Я же — бритт, и мой род переселился сюда из Галлии всего каких-то сто лет назад! И мы побили гэлов, а потом выгнали их в Эрин, Уэльс и Каледонию. Мы учинили над ними то, что они когда-то сделали с нами! Старый предводитель вскочил на ноги. -— Это не имеет значения! Кельт есть кельт!.. Бритт или гэл — какая нам разница? Любой кельт, угодивший нам в руки, должен платить! Любой, будь он воином или женщиной, младенцем или вождем! Возьмите этого человека и привяжите к столбу!.. Приказание было мгновенно исполнено. Корорак с ужасом смотрел, как пикты складывают к его ногам хворост. — А когда ты как следует поджаришься, бритт, — сказал старец, — вот этот кинжал, испивший кровь сотни кельтов, станет утолять свою жажду еще и твоей... — Да я ж ни разу в жизни ни одного пикта не трогал!.. — силясь разорвать путы, прохрипел Корорак. — Ты будешь платить не за свои собственные дела, но за деяния твоего народа, — непреклонно возразил старейшина. — О, я хорошо помню, что творили кельты, когда только высадились в Британии!.. Крики гибнущих, вопли насилуемых девушек, дым пылающих деревень, резня и грабеж!.. Корорак почувствовал, как зашевелились волосы на голове. Первая высадка кельтов!.. Всеблагие боги, но это ж когда было? Пятьсот с лишним лет назад!.. Велика сила кельтского любопытства. Оно не оставило Корорака даже в этот отчаянный миг, у столба пыток, когда его мучители были готовы вот-вот поджечь хворост у ног. — Ты не можешь помнить того, о чем говоришь! — сказал он. — Это было много поколений назад! Старик смотрел на него совершенно серьезно. — А я и пережил много поколений обычных людей. В юности я был охотником за ведьмами, и одна старуха прокляла меня, корчась в огне. Она предрекла, что я не умру, пока последний из пиктов не покинет этот мир. Это моя судьба — увидеть, как превращается в ничто и уходит в забвение некогда могучий народ. И только тогда я сам смогу уйти следом за ним, ибо ведьма наслала на меня проклятие вечной жизни. И он вновь возвысил голос, так что раскаты его вновь заполнили подземный зал: — Что есть проклятие? Оно ничтожно. Слова не могут принести вреда человеку. Я живу. Я встретил и проводил сто поколений. А потом еще сто. Что есть время? Солнце поднялось и зашло, и еще один день канул в вечность. Люди наблюдают за солнцем и подчиняют ему круги своей жизни. Они связывают себя временем по рукам и ногам. Они считают мгновения, уносящиеся прочь. А между тем человечество прожило целые эпохи, понятия не имея о времени. Время создано человеком. Вечность — богами! Здесь, в пещерах, нет ни солнца, ни звезд, а значит, нет Времени. Внешний мир — это мир мимолетного времени. У нас — мир вечности. Мы не заботимся о времени и не считаем его. Наши юноши выходят во внешний мир. Они смотрят на солнце и звезды и начинают замечать время. И уходят с ним вместе. Я сам был молод, когда спустился в эту пещеру. С тех пор я никогда не покидал ее. Быть может, по вашему счету, я прожил здесь тысячу лет. Или всего один час? Какая мне разница? Если разорвать путы Времени, душа, или разум... называй это как хочешь... превозмогает слабую плоть. Мудрецы моего народа, каким он был в пору моей молодости, знали больше, чем сумеет когда-либо накопить вся мудрость вашего внешнего мира. Когда я чувствую, что мое тело начинает слабеть, я пользуюсь магией, которую, кроме меня, в нынешнем мире не знает больше никто. Бессмертия она не дает, ибо бессмертие есть плод разума и не зависит от тела. Моя магия всего лишь возрождает слабую плоть. Раса пиктов угасает... Мой народ истаивает, точно снег в горах по весне. Когда же уйдет самый последний, вот этот кинжал избавит меня от бремени бытия... — Тон его голоса резко переменился, и старик приказал: — Зажечь хворост! * * *
У Корорака в полном смысле слова ум цеплялся за разум. Из только что услышанного он понял немногое, вернее сказать, не понял почти ничего. Ясно было одно — он сходил с ума. И то, что в следующий миг предстало его взгляду, окончательно убедило его в собственном сумасшествии. Сквозь толпу пробирался большой волк! Корорак узнал его. Волк был тот самый, которого он спас от пантеры неподалеку от входа в теснину! Пленник даже удивился, насколько далекими и нереальными показались ему недавние события на лесной тропе. И тем не менее ошибки быть не могло. Взять хоть эту странную, шаркающую походку... Потом существо выпрямилось и подняло передние лапы к голове... и кошмар сделался уже полным. Волчья голова откинулась назад, открыв человеческое лицо. Это был мужчина-пикт, один из тех, кого позже стали именовать «оборотнями». Вот он стащил с себя волчью шкуру и зашагал вперед, что-то выкрикивая. Пикт, как раз собиравшийся поджечь дрова у ног Корорака, в замешательстве отдернул факел и смущенно отпрянул. Между тем человек-волк вышел вперед и обратился к вождю. Он говорил по-кельтски, явно затем, чтобы пленник мог уразуметь его речь. Корорак даже удивился про себя, сколь многие здесь владели этим наречием. Ему некогда было задуматься ни о сравнительной простоте родного языка, ни о необыкновенных способностях пиктов. — Что здесь происходит? — спрашивал человек-волк. — Здесь хотят сжечь невинного человека! — О чем ты говоришь? — комкая в кулаке длинную бороду, возмутился старейшина. — Да кто ты такой, чтобы идти против обычая, освященного веками? — Я встретил пантеру, — был ответ. — Этот бритт рисковал жизнью, спасая меня. Неужто достойно пикта отплатить ему неблагодарностью? Старец заколебался... Мощные силы раздирали надвое его душу: с одной стороны — фанатичная жажда мести, с другой — не менее жгучая гордость. Ставкой же в этой борьбе была честь его племени. Чувствуя это, человек-волк разразился пламенной речью, на сей раз по-пиктски. Когда он закончил, старик кивнул седой головой. — Пикты всегда платили долг, — произнес он величественно. — Пикты не забывают ничего. И никогда. Отвяжите этого человека. Ни один кельт не сможет сказать, будто пикты — люди без чести, не ведающие, что есть благодарность. Корорака немедленно освободили. Совершенно ошеломленный, он пытался бормотать какие-то слова благодарности, но старейшина лишь отмахнулся. — Пикт никогда не прощает врага, — сказал он. — Но и дружественного деяния не забывает. — Пошли, — шепнул человек-волк и потянул кельта за руку. Он увел Корорака в подземный ход, тянувшийся прочь от главной пещеры. Молодой воин обернулся, желая еще раз увидеть старейшину, восседающего на каменном троне. И он увидел, как отражался огонь в старых глазах, устремленных в бездну веков, туда, где осталась минувшая слава племени пиктов. Сморщенные руки, озаренные пламенем, покоились на подлокотниках трона... Последний великий вождь затерянной расы! Спутник Корорака уводил его все дальше и дальше. Наконец они выбрались на поверхность, и бритт увидел над собой звездное небо. — Вон в той стороне лежит деревушка вашего племени, — сказал пикт, указывая рукой. — Там тебя примут, и ты отдохнешь, прежде чем продолжать путешествие. Он вернул Корораку отнятое у него оружие и, не слушая никаких возражений, вручил подарки: пищу, одежду из ткани и великолепно выделанных оленьих шкур, расшитый бисером пояс и отличный роговой лук со стрелами, искусно увенчанными обсидианом. — Погоди! — сказал кельт, когда пикт уже повернулся уйти. — Там, в лесу, я ведь пошел по твоему следу. Следы исчезли под деревом... В его голосе был вопрос. Пикт негромко рассмеялся: — Я просто вспрыгнул на ветки. Ты бы увидел меня, если бы догадался поднять голову и посмотреть вверх... Так вот, если тебе когда-нибудь потребуется друг, ты всегда обретешь его в лице Берулы, которого альбийские пикты называют вождем. Сказав так, он отступил прочь и скрылся во тьме, а Корорак зашагал по направлению к кельтской деревне, и лунный свет озарял его путь.
OCR: де Монфор
|