Аннотация 6 page

— Ты сделал модель фрегата. Я помню, — сказала Алиса, наморщив лоб.

Хиндрик помедлил, затем кивнул.

— Эти модели — настоящие шедевры, — добавила Алиса, обращаясь к остальным. — Каждая деталь соответствует оригиналу, все частички вырезаны отдельно. Хиндрик может годами работать над некоторыми из своих кораблей, пока они не станут идеальными. — Алиса замолчала и еще раз посмотрела на слугу. — А где твои модели кораблей? У нас в доме хватит гробов, чтобы их перевезти?

Хиндрик пожал плечами.

— Я их оставил.

— Что? Все свои корабли? Но ты же работал над ними десятки лет!

— Восемьдесят семь лет, — уточнил Хиндрик. Его лицо выражало равнодушие.

— Люди их разрушат! Уже завтра от них ничего не останется! — в ужасе крикнула Алиса.

— Я знаю.

— Иди и принеси их. Пока не поздно, — потребовала Алиса, но Хиндрик отказался.

— Моя задача — защищать вас, а не строить кораблики. И я должен признаться, что это занятие гораздо увлекательнее.

На его губах заиграла улыбка.

— А теперь добро пожалован, на борт!

Вампиры ловко залезли по веревочной лестнице и схватились за поручни. Палуба накренилась, но не сильно, так что корабль стоял почти ровно. Вампиры с любопытством осматривали палубу, разглядывали мостики, затем последовали за Хиндриком вниз. Тем временем прибыли слуги с гробами. Они разгрузили экипажи и внесли ящики наследников в одну из кают. Затем слуги разместили гробы старейшин в офицерских каютах и в других местах, где смогли найти место. Им так хотелось отдохнуть рядом с закрытыми люками. Правда, будет немного тесновато, но разве у них есть выбор? В то время как госпожа Элина созывала подчиненных на мостик для совещания, слуги заботились о том, чтобы их подопечные нашли свои гробы. Алиса и Франц Леопольд запротестовали.

— Еще по крайней мере час до восхода!

— Что нам делать?

Хиндрик поморщился.

— Спокойно лежать в своих гробах и отдыхать после ночных волнений.

— Мне бы лучше свежей крови, — сказал Лучиано, но послушался и закрыл за собой крышку.

Однако Алиса не привыкла сдаваться так быстро.

— А что будет, если мы еще немного осмотримся? — спросила она, бросив на Хиндрика невинный взгляд.

— Ты хотела сказать, «послушаем»? — поправил ее Хиндрик. — В непосредственной близости от мостика, не так ли?

Что она могла на это ответить? Тяжело вздохнув, Алиса опустилась в свой гроб.

— Невыносимо ждать вечера, чтобы узнать об их решении, — ворчала она, когда Хиндрик закрывал за ней крышку.

— Не беспокойтесь. Я еще немного здесь побуду, — с нескрываемой радостью произнес Хиндрик. — Чтобы никто и ничто не потревожило вашего покоя.

Франц Леопольд сердито выругался.

Как обычно, Иви проснулась раньше других. Когда первая ясная мысль осветила ее разум, вампирша сразу же послала ее Сеймоуру, который днем караулил на палубе. Он спустился по узкой крутой лестнице и уже сидел у ее гроба, когда Иви свесила ноги через край.

— Что новенького? — сразу же спросила она.

«Ничего. Несколько безобидных старьевщиков, рыбок в миленькой лодочке, резвящиеся дети на другом берегу. Никто не приближался к кораблю и не обращал на него особого внимании».

— Хорошо. — Иви заметно расслабилась. Тебе случайно не известно, что будет с нами дальше?

«Ты хочешь знать, подслушал ли я собрание Фамилии?»

— Да! Говори же, не тяни.

Но волк не спешил раскрывать свои секреты. Он вызывающе терся о сестру и явно не готов был рассказать ей то, что знает.

«Попытайся проникнуть глубже в мои мысли, — прорычал он. — Тогда ты сможешь узнать все раньше, чем остальные наследники, которым нужно дождаться, пока их соберет госпожа Элина!»

— Сеймоур рассказал тебе, что они задумали? — неожиданно раздался голос Франца Леопольда.

Иви вздрогнула. Она так сосредоточилась на разговоре с Сеймоуром, что не заметила, как венец покинул свой гроб. Какая неосторожность!

«Да, ты становишься неосторожной и доверчивой. — Сеймоур попал в точку. — Тебе следует получше выбирать круг лиц, которым ты доверяешь».

Иви повернулась к нему спиной и улыбнулась Францу Леопольду.

— Нет, Сеймоур, к сожалению, ничего мне не рассказал, хотя я уверена, что он подслушивал и знает о решении Фамалия.

Франц Леопольд приподнял левую бровь.

— Он тебе не рассказал? Я думал, вы — одно сердце и одна душа и привязаны друг к другу больше, чем сиамские близнецы, о которых слышали даже в Вене.

Взгляд Иви стал грустным.

— Да, много лет так и было. Ничто не могло нарушить нашу связь и гармонию в наших отношениях, пока... — Она запнулась и потупилась. Вампирша надеялась, что Франц Леопольд не заметил ее смущения.

— Пока не появился Дракас из Вены и не разрушил ваше внутреннее единство, — добавил Франц Леопольд, но Иви не уловила сарказма в его голосе.

— Ты не виноват, — тихо сказала Иви, все еще не поднимая на него глаз.

— Да, не виноват, — сдержанно подтвердил он, и Иви была так рада, что именно в этот момент поднялась крышка гроба Алисы и их разговор закончился.

— Давайте пойдем наверх и попробуем что-нибудь узнать, — сразу же предложила Алиса. Она оглянулась вокруг, затем подошла к еще закрытому гробу Лучиано. Алиса решительно подняла крышку и с грохотом вытряхнула вампира на пол. Лучиано еще не проснулся до конца и поэтому немного испугался.

— Что случилось? На нас напали? — спросил он, шатаясь и потирая заспанные глаза.

— Нет, но уже пора вставать, — бодрым голосом сказала Алиса.

— Ну если ты так говоришь... — Лучиано широко зевнул, поправил одежду и поспешил за друзьями на палубу, где постепенно собирались остальные наследники.

— Мы останемся на этом корабле до конца года? — спросил Малколм и осмотрелся.

— Не думаю, — ответила Алиса. — Полагаю, что доверенные лица госпожи Элины уже ищут для нас подходящее жилище. Это, конечно, лишь переходный этап, пока они не найдут идеальное место.

— И все это время мы не будем учиться? — с надеждой в голосе спросил Таммо.

— А я нахожу корабль потрясающим, — высказал свое мнение Фернанд, который смотрел по сторонам с сияющим лицом. — Моя крыса уже нашла себе компанию. В маленькой каюте в новой части корабля живут несколько корабельных крыс.

— Они уже рассказали твоей крысе о своих приключениях в открытом море?

Фернанд пожал плечами.

— Не знаю. Она мне ничего пока об этом не говорила.

Таммо усмехнулся.

— Как жаль. Это, наверное, увлекательные истории из первых уст!

Хиндрик прервал их беседу:

— Госпожа Элина хочет вам кое-что сказать. Следуйте за мной.

Поскольку на мостике наследникам и их слугам было бы тесно, все собирались на корме*. Молодые вампиры обступили госпожу Элину, чтобы не пропустить ни слова.

— Дома еще стоят? — спросил Серен.

Госпожа Элина покачала головой.

— Нет, за день люди снесли первые пять домов. Сейчас эти здания представляют собой горы строительного мусора, который рабочие постепенно разгребают. Райнт и Аннеке вернулись туда сразу же после захода и рассказали нам о происходящем.

Алиса сглотнула.

— Это всего лишь дома, построенные людьми двести лет назад, но все равно так странно слышать о том, что они уничтожены. Таммо, Серен и я жили там, с тех пор как были рождены одной из Фамалия. Именно оттуда я каждую ночь делала вылазки в город, и именно в это безопасное место возвращалась утром. А теперь этих зданий больше нет, на их месте вырастет современный склад, чтобы люди могли хранить там чай и какао, пряности и кофе, шелк и хлопок, ковры и другие экзотические ценные товары.

— Но, может быть, склад — вполне подходящая альтернатива, — сказала Иви. — Люди работают там днем, а ночью склад может принадлежать Фамалия, если суметь отделить площадь для себя и сделать ее безопасной.

— Как раз последнее и является проблемой, — произнес Франц Леопольд. — Мы на собственной шкуре почувствовали, как умело Фамалия защищают свой дом от людей.

Алиса сверкнула на него глазами, но Дракас не обратил на это никакого внимания.

— Вы найдете выход из ситуации, — уверенно сказала Иви. — А до тех пор фрегат не такое уж и плохое решение.

— Как думаете, сколько времени понадобится людям, чтобы построить склады и прорыть новые каналы? — спросил Лучиано.

— Завершение этого процесса мы в любом случае не увидим, ведь мы проведем в Гамбурге всего год! — воскликнул Франц Леопольд.

Казалось, Лучиано был разочарован.

— Вероятнее всего, ты прав. Люди не смогут работать так быстро. — Он вздохнул. — Ну ладно, тогда останемся на корабле. Здесь тоже неплохо. Только немного тесновато.

— Не жалуйся, — сказала Алиса. — Ты что, не слышал, что рассказывал нам Хиндрик? На борт этого фрегата могли взойти до пяти сотен человек. Может быть, им даже приходилось спать втроем на одной койке или отдыхать по очереди. В любом случае на твой гроб никто не претендует, — добавила она с улыбкой.

Лучиано скорчил гримасу.

— Меня беспокоит не это. Я опасаюсь того, что следующие несколько месяцев мы проведем под слишком строгим контролем.

На лице Алисы появилось озадаченное выражение.

— Об этом я не подумала. — Ее взгляд блуждал по открытым поверхностям — глинистому илу и заливному лугу. За исключением нескольких кустиков, там не было никакого прикрытия.

— Мы должны что-нибудь придумать!

Госпожа Элина прервала их рассуждения. Откашлявшись, она заговорила таким чистым голосом, что даже трое Дракас, которые держались позади всех, без труда понимали ее.

— Не хочу тратить время на длинные речи и говорить о том, как неожиданно на нас свалились эти события, или задаваться вопросом, могли ли мы это предвидеть и отреагировать по-другому, и вообще помешать планам людей. Все это нам сейчас не поможет. Мы должны исходить из ситуации, в которой находимся в данный момент, и искать выход. Пока фрегат — неплохое убежище, но это не то место, где можно было бы поместить академию на год.

— Все демоны преисподней, она же не собирается отослать всех домой? — испуганно прошептала Алиса.

— Боюсь, что к этому все идет, — сказала Иви и сразу же почувствовала себя несчастной. Ей оставалось лишь надеяться на то, что голос ее не выдал. — Это было бы наиболее разумным решением. Учебу можно продолжить в следующем году. — С этими словами Иви положила руку Алисе на плечо, хотя и сама не отказалась бы сейчас от утешения.

— Тогда мы не увидимся следующие несколько месяцев, — мрачно проворчал Лучиано, а Франц Леопольд добавил:

— Она зря тратит наше время! Мы ведь должны использовать каждую ночь, чтобы научиться чему-нибудь полезному.

Другие наследники также переговаривались, пока госпожа Элина резким замечанием не призвала всех к тишине.

— Поскольку ваша безопасность и ваше образование являются для нас первостепенной задачей, я с тяжелым сердцем решила преждевременно закончить академический год здесь в Гамбурге, хотя он только начался и вы могли бы научиться у нас еще многому.

Ее голос звучал немного отрешенно. Она обвела взглядом серьезные молодые лица.

— Сегодня ночью вы уезжаете. Хиндрик и Мариеке проводят вас и ваших слуг на поезд. Мои кузены Якоб и Райнт уже на вокзале, чтобы уладить все формальности.

— О нет! — в отчаянии выдохнула Алиса.

— Вы сможете поучиться в Гамбурге в другой раз. Кто еще не упаковал вещи, тому лучше сделать это прямо сейчас, чтобы гробы как можно скорее можно было погрузить в экипажи. Я знаю, это — правильное решение. И так как выбор, возможно, изначально должен был пасть на Париж, я дала Олафу телеграмму, в которой сообщила, что ему следует ждать вашего приезда.

Казалось, госпоже Элине стоило немалых усилий произнести эти слова. Со страдальческим выражением лица она посмотрела на старейшин, которые также не выглядели особо обрадованными. Даже Хиндрику, казалось, тяжело было смириться с этой новостью.

— Что? — растерянно закричала Алиса. — Я правильно все поняла?

— Думаю, да, кивнула Иви. Мы все вместе едем в Париж. Академический год будет продолжен у Пирас.

Таммо издал ликующий возглас и ткнул локтем Джоанн и Фернанда.

— Это будет великолепно!

Оба Пирас широко улыбались.

— Да, у нас в Париже есть на что посмотреть. Или лучше сказать «у нас под Парижем»?

Реакция других наследников была более сдержанной. Некоторые, например Дракас, надеялись, что им разрешат поехать домой, и даже Малколм проворчал нечто вроде:

— А чему мы можем там научиться?

Франц Леопольд прикусил губу и посмотрел на Иви.

— А я уж думал, что хуже быть не может.

Но по его голосу было ясно, что он лжет.

ПАРИЖ

— Дядя Кармело, ты идешь? Мы скоро отправляемся. — Латона дернула дядю за рукав пальто. — Проводник сказал, что они должны прицепить вагон из Гамбурга, и тогда мы поедем дальше. Нам бы надо найти свои места.

Дядя посмотрел на нее слегка растерянно, затем на его лице появилось сердитое выражение.

— Латона, что за невоспитанность? Как ты можешь так бесцеремонно вмешиваться в наш разговор?

Девушка сдержала резкое замечание, которое готово было вот-вот сорваться с ее губ, и вместо этого с фальшивой улыбкой присела в реверансе перед господином, с которым ее дядя так оживленно беседовал. Как долго это продолжалось? Вот уже целую неделю, день и ночь, с небольшими перерывами.

— Прошу прощения, профессор Ван Хельсинг, я не хотела вам мешать. Это было бы так досадно — опоздать на поезд в Париж.

Ван Хельсинг, который был совершенно не похож на профессора университета, бросил на девочку проницательный взгляд, который, казалось, пронзил ее до глубины души. Хотя Латона уже неделю почти постоянно находилась в его обществе, она так и не решила, какого она мнения об этом человеке. Иногда она находила Ван Хельсинга неприятным, а его горящие глаза и почти угрожающее присутствие — невыносимым. Но все же ему было присуще такое обаяние, что она часто ловила себя на том, что отвлекается от его книг и пристально смотрит на него, как будто не может отвести глаз. Ван Хельсинг был уже не молод — и разве могло быть иначе, учитывая многочисленные исследования, которые он успел провести за свою жизнь? Но стариком он тоже не был. Латона полагала, что ему столько же лет, сколько и ее дяде, — возможно, около пятидесяти. Ван Хельсинг был среднего роста и довольно мускулистым. Его каштановые волосы были едва тронуты сединой и немного коротковаты, а борода — слишком пышной, неухоженной. Костюмы Ван Хельсинга казались слишком широкими, а его трость была скорее массивной, чем элегантной. Однажды во время ужина, когда Латона не удержалась и сделала саркастическое замечание по этому поводу, он по секрету рассказал ей, что предпочитает не ограничивать свободу действий. Кожа на его лице была жесткой и покраснела, особенно нос, свидетельствующий о любви к крепленым красным винам. Но в отличие от внушительного брюшка дяди Кармело живот профессора был плоским.

Ван Хельсинг был подвижным и сильным и обладал пугающе быстрой реакцией. В этом Латона смогла убедиться два дня назад, когда они поздно ночью возвращались из ресторана в университет. Внимание Ван Хельсинга приковала тень или какое-то движение в туманной мгле. Профессор моментально подбежал туда, сбросил накидку и быстрее, чем Латона успела моргнуть, обнажил то, что было спрятано в его трости — отливающий серебром клинок шпаги. Ван Хельсинг был напряжен, как пантера перед прыжком. Его взгляд скользил в ночном тумане. Его напряжение исчезло так же неожиданно, как и появилось. Небрежным движением профессор спрятал шпагу в трость и продолжил путь со своими гостями.

— Ложная тревога. Прошу прощения, если я вас напугал. Нельзя быть слишком осторожным.

Латона сгорала от любопытства, но Вам Хельсинг не собирался открывать свою тайну. Девушка очень хотела знать, чего же он испугался, однако профессор предпочел скрыть эту информацию.

Ван Хельсингу приписывали докторскую степень по всем дисциплинам, которые Латона знала: по медицине и философии, по химии и антропологии. В его заставленном книгами и манускриптами рабочем кабинете она читала названия его работ, но почти ничего не понимала. Большую часть времени она также не могла понять, о чем говорили мужчины — и это объяснялось не только тем, что они все время усаживали ее в другом конце комнаты, снабжали целой стопкой книг и разговаривали почти шепотом. Однажды Латона прямо спросила профессора, является ли он охотником на вампиров. Ван Хельсинг растерянно посмотрел на девушку, а затем от души рассмеялся.

— Молодежь стала невыносимо прямолинейной, — вот единственный ответ, которого он ее удостоил.

Теперь их пребывание в Амстердаме подходило к концу. Латона слышала гудки локомотива, призывающего пассажиров занять свои места. Она не знала, что испытывает, разочарование или облегчение. Девушка просто не понимала Ван Хельсинга. Кроме того, он приковал внимание ее дяди к своей персоне, и в глазах Кармело появлялся такой опасный блеск, что Латона вновь испытала странное беспокойство. Неужели дядя что-то от нее скрывает? На ее вопрос он, конечно же, не даст прямого ответа, а скажет, что она как всегда все выдумала. В воздухе витали тайны и заговоры. Смех Кармело казался Латоне неискренним, и она решила трезво оценивать ситуацию.

Думая об отъезде, девушка чувствовала облегчение, которое смешивалось с предвкушением достижения цели. Париж! Большой красивый город, город артистов, живописи и литературы, город модернизма, всемирных выставок, роскошных домов и похожих на коридоры аллей, которые барон Хаусман разбил в старой части города. Город ученых и исследователей, студентов и гризеток*. Но также город революционеров, армии рабочих и бедняков, которые влачат жалкое существование на улицах.

Ван Хельсинг поднялся и провел гостей до купе. Он вежливо склонился над рукой Латоны, которая, желая казаться очень взрослой, присела в реверансе.

— Мадемуазель, мне доставило большое удовольствие принимать вас и вашего дядюшку у себя в доме. — Затем профессор повернулся к Кармело. — Не забывайте мне писать. Буду ждать ваших писем.

Больше он ничего не сказал, но Латона почувствовала, что было что-то, о чем мужчины в этот момент подумали, но не решились заговорить. Локомотив еще раз издал резкий звук. Ван Хельсинг откланялся и вышел из купе. Как только он ступил на перрон, поезд тронулся и в спокойном темпе выехал с вокзала.

Но когда город остался позади и за окном показались луга и пастбища, состав набрал скорость и вновь затянул монотонную мелодию.

— Дядя Кармело? — произнесла Латона, наконец набравшись храбрости.

— Хм?

— Что ты обсуждал с профессором Ван Хельсингом?

— Ты думаешь, что я смогу пересказать тебе в двух словах все наши разговоры? Кроме того, ты ведь тоже при них присутствовала и кое-что слышала.

Латона не хотела признаваться в том, что хотя она многое и слышала, но почти ничего не поняла.

— Я имею в виду, о чем ты будешь ему писать?

Дядя пожал плечами и снова углубился в чтение книги, которую дал ему профессор. Латона сделала глубокий вдох.

— Ты же не собираешься нарушать обещание, данное мне?

Кармело не отрывал глаз от книги.

— Обещания на то и существуют, чтобы их выполнять, иначе зачем их давать?

Хотя эти слова и должны были ее успокоить, на душе у девушки остался неприятный осадок. Латона облокотилась на подушку. За окном темнело, и скоро ничего нельзя будет увидеть. Девушка закрыла глаза.

Пока она спала, перед ней все яснее представал его образ. Она видела его так отчетливо, что подумала: стоит всего лишь протянуть руку, и можно будет прикоснуться к его холодной щеке. Он смотрел на нее. Его глаза были похожи на летнее небо. Как же он красив! Знал ли он, что после их первой встречи она больше не может смотреть на ясное небо, не вспоминая о нем?

Она бы ему об этом рассказала, если бы они увиделись еще раз.

Эта мысль была настолько абсурдной, что Латону очень удивило то, какую боль она при этом испытывала. Конечно же, она его больше не увидит. Все кончено, и она должна радоваться, что жива и ее шея осталась невредимой! Но его образ никак не выходил у нее из головы. Она давно так много о нем не думала.

— Малколм, — прошептала сонная Латона.

Может быть, в глубине души она ощущала, как близко находится к нему в этот момент.

Поезд грохотал в ночи. Франц Леопольд лежал на спине в своем гробу, сложив руки на груди. Он ужасно себя чувствовал. И при этом жажда крови была наименьшим, что его беспокоило. Ему было скучно! Когда венец отправлялся в длинное путешествие по железной дороге в Гамбург, он, к счастью, не подозревал, что в скором времени снова окажется в поезде. Где они вообще сейчас находились? Франц Леопольд попытался почувствовать, едут они вверх или вниз и в каком направлении. Вампир вдохнул, надеясь уловить особые запахи, которые могли бы послужить зацепкой. Но вокруг не было ничего увлекательного. Деревенский воздух, несколько коров, поля, с которых собрали урожай, сено на лугах, затем река и маленький город, в котором поезд остановился на несколько минут. Через некоторое время колеса опять загрохотали и скоро возобновили быстрый монотонный ритм. Сколько еще? Франц Леопольд постарался отвлечься. Слева от него лежала Алиса. Он чувствовал, что она нервничает еще больше, чем он. Алиса в нетерпении стучала ногой по стенке гроба. Франц Леопольд проник в ее мысли, но был удивлен, натолкнувшись на французскую речь. Чтобы понять, ему понадобилось несколько мгновений. Ах, она упражнялась, подбирая слова, которые могут пригодиться ей в Париже! Это было так похоже на Алису. Дракас не мог удержаться от соблазна немного подразнить ее.

— Ученица Алиса, все это очень мило, но над произношением тебе еще следует поработать. Назальные ты выговариваешь просто ужасно! Они звучат очень по-немецки.

— Франц Леопольд! — Он услышал ее разозленный голос через стенки гроба. — Исчезни и держись подальше от моих мыслей!

«Я просто хотел немного помочь тебе с упражнениями», — ответил он ей мысленно и передал свою улыбку.

Злость Алисы была настолько велика, что ей удалось выбросить его из своего сознания и закрыться. Франц Леопольд оставил ее в покое и направил свои мысли в другой ближайший гроб. Ах, там лежал Носферас. Он дремал, хотя давно уже наступила ночь. Такое чувство, как нетерпение, ему вряд ли знакомо, и его, возможно, не злило то обстоятельство, что он заперт на ночь, хотя ему все-таки было плохо. Жажда крови докучала ему, болезненно раздирая его внутренности. Лучиано издал приглушенный стон. Франц Леопольд предположил, что несколько последующих часов Носферас сможет думать только о свежей теплой крови, поэтому оставил его и переключился на гроб с другой стороны. Венец знал, кого там найдет, и его даже не удивил тот факт, что ему не удалось прочесть ни одной ее мысли. А она его присутствие заметила сразу.

«Тебе, наверное, скучно? Меня это не удивляет», — поприветствовала его Иви.

«А ты специализируешься на этом ощущении», — ответил он более резко, чем хотел.

«Нет Зачем ты так говоришь?»

Он почувствовал, что обидел ее, и у него тут же возникло желание все исправить.

«Я только хотел сказать, что мы так молоды и нетерпеливы. А ты, напротив...»

«...старая женщина в теле девушки, у которой уже была сотня лет, чтобы научиться терпению».

Полна горечи захлестнула Франца Леопольда, и ему стало ясно, что он еще больше все испортил.

«Нет, я не это имел в виду. Ты всегда такая уравновешенная и спокойная. Меня это восхищает».

Пронзительно завизжали тормоза. Поезд замедлил ход и начал двигаться рывками. Только сейчас Франц Леопольд ощутил типичные запахи и уловил звуки большого города. Он вдыхал ароматы большого количества людей, живущих на маленькой территории, запахи отходов и вонь сточных вод в каналах под улицей. Вокруг звучало множество голосов. Движение метрополии было почти ощутимо.

«Ты думаешь, мы уже приехали?»

Голос Иви был, как всегда, спокоен.

«Да, думаю, мы в Париже, и ожидание в тесных гробах закончилось».

Наследники и сопровождающие их слуги стояли на краю отдаленной платформы, оглядываясь по сторонам. Наконец-то Хиндрик и Мариеке разрешили юным вампирам встать из своих гробов. Сначала из поезда, прибывшего на главную платформу, вышли все люди. Пришли железнодорожники, отсоединили вагон — как это и значилось в сопроводительных документах — и отогнали его в определенное место. Когда люди ушли, Хиндрик выбрался из своего гроба и помог остальным последовать его примеру. Вампиры потягивались и стонали, но затем с любопытством выходили из вагона.

— Я думаю, нас встретит делегация Пирас, — сказал Хиндрик и начал оглядываться в поисках встречающих. — Госпожа Элина отправила телеграммы синьорам Люсьену и Тибо. Так что со вчерашнего дня они точно знают, когда мы приезжаем.

— Но пока никого нет, — констатировал Франц Леопольд, и Хиндрик не мог не согласиться с ним.

— Что мы сейчас будем делать? — поинтересовалась Алиса.

Хиндрик немного посовещался с Мариеке, затем громко сказал:

— Подождем. Оставайтесь недалеко от вагона и будьте внимательны, чтобы никто из работников вас не видел. Пока людей поблизости нет, но я не знаю, когда они вновь появятся на этом участке.

Прошел час. Наследники бродили вокруг и наслаждались ночным воздухом, хотя его можно было назвать скорее одурманивающим, чем свежим. Кот Маурицио поймал маленького кролика и принес его своему хозяину, который утолил жажду и затем передал тушку Оттавио. Таммо с завистью смотрел на него.

— Я бы тоже сейчас с удовольствием перекусил.

— Как я тебя понимаю, — кивнул Лучиано.

Внезапно под штабелем досок появились три крысы. Таммо толкнул Маурицио в бок.

— Посмотри, разве это не для твоего кота? Если он всех их поймает, одна из них моя.

Маурицио тихо засвистел. Кот прижал уши и изогнулся для прыжка.

— Нет! — закричала Джоанн.

Она подпрыгнула и успела схватить кота за хвост. Оттавио взвыл. Он бросился с выставленными когтями на Джоанн и оставил на ее руке пять кровавых полос, но вампирша не отпускала его. Она схватила кота другой рукой и высоко подняла его.

— Что ты делаешь? — рассердился Маурицио.

— Эти крысы предназначены не для того, чтобы ты их съел, — сказала Джоанн.

— Что ты выдумываешь? Ищи себе крыс сама, если голодна. — Маурицио вырвал кота из рук Джоанн и прижал его к груди. — Ты сделала ему больно.

— Извини, я этого не хотела, но я должна была помешать Оттавио схватить крыс и убить их, пока я не взгляну на них поближе.

— Что? — Не только Маурицио смотрел в замешательстве на Пирас.

Джоанн не обратила внимания на Носферас. Она опустилась на колени перед штабелем досок и начала издавать короткие высокие звуки. Такие же звуки она получала в ответ. Под вопросительными взглядами наследников три крысы вылезли из своего убежища и взобрались на предложенную Джоанн руку.

— Что это она делает? — спросил Таммо.

— В любом случае не похоже, что она хочет утолить жажду крови, — сказала его сестра, которая наблюдала за сценой с таким же интересом.

— Джоанн расспрашивает их, — сказала Иви, наклонившись немного вперед с закрытыми глазами. — Она использует не ту технику, которой пользуемся мы, но каким-то образом общается с ними.

— Джоанн разговаривает с крысами? — переспросил Таммо и повернулся к Фернанду, с укоризненным видом уперев руки в бока. — Ты тоже так можешь? Почему ты мне об этом никогда не рассказывал?

Фернанд пожал плечами.

— Ho ты же знаешь, что я могу общаться со своей крысой. Она всегда со мной и слушается меня.

— Да, твоя крыса. Но все другие крысы в мире?..

— Но это ведь не все крысы, — напомнил Фернанд. — Лишь высокоразвитые виды этих животных могут помогать нам и передавать новости. Обычная парижская крыса для этого не годится. Но в середине прошлого века, говорят, Париж заполонили стаи других крыс. При этом утверждают, что они были родом с юга России и после сильного землетрясения отправились на поиски нового жилья. Но это не важно. В любом случае они были быстрее, сильнее и умнее, и парижские крысы исчезли. Думаю, их просто сожрали. Новые крысы довольно агрессивны, должен вам сказать! И хитры. Они в скором времени поняли, что им выгодно оказывать Пирас некоторые услуги, иначе каждой ночью стали бы умирать крысы их вида. Кроме того, это можно сказать не обо всей стае. Все еще есть крысы, которые отказываются с нами сотрудничать. Они объединяются вокруг особо воинственного предводителя. Иногда это несколько сотен, но может быть также более тысячи крыс, которые полагают, что могут от нас избавиться.

— Смею предположить, что это закончится бойней, — сказал Франц Леопольд, состояние которого колебалось от восхищения к отвращению.

— Или праздничным обедом, — предположил Лучиано с широкой ухмылкой. — Может быть и так.

— И все же мне кажется, что время здесь пройдет еще интереснее, чем я себе представляла, произнесла Алиса.

Хиндрик покачал головой с брезгливым выражением лица.

— Союз с крысами! Почему меня это не удивляет?

В его голосе звучала неприязнь, когда он обратился к Джоанн.

— И что сказали тебе крысы? Когда придут представители твоего клана, чтобы забрать нас?

Джоанн отпустила грызунов, которые сразу же спрятались, и повернулась к Хиндрику.

— Нам не надо больше ждать встречающую делегацию.

— Что? Ваш клан не считает нужным встретить нас и сопроводить в ваш лагерь — или как там это у вас называется?