Смотри, второе солнце восходит, - хрипло сказал Мелифаро, указывая на ослепительное зарево над горизонтом. - Если их тут столько же, сколько лун

Впрочем, какая разница: вряд ли мы доживем хотя бы до третьего! И не надо: слишком уж все это больно... Слушай, Макс, если все обстоит так, как ты говоришь, - зачем мучиться? Просто убей меня. Ну, я имею в виду: плюнь в меня своим знаменитым ядом. И себя как-нибудь убей - все лучше, чем жариться заживо!

Будем надеяться, что мы оживем в более приятном месте...

Я покачал головой:

Этого нельзя делать, дружище.

Почему? - Теперь в его до неузнаваемости изменившемся голосе отчетливо звучали истерические нотки. - Почему мы должны терпеть этот ужас, если единственное, что нам нужно сделать, - умереть, причем как можно скорее?!

- Сам подумай: я-то настоящий, - тихо возразил я. - И ты тоже. А Лабиринт, как бы кошмарны ни были его проявления, соткан из паутины иллюзий, поэтому все, что здесь происходит, - не в счет. Смерть невзаправду - ты в детстве никогда не играл в войну? Нет? Ну ладно, все равно ты понимаешь, о чем я говорю, правда? - Он неуверенно кивнул, и я продолжил:

Но если я убью тебя или ты меня...

Боюсь, что тогда смерть будет настоящей!

А, мне уже все равно, - едва слышно прошептал Мелифаро. По его обожженным щекам катились слезы, и я здорово подозревал, что и сам выгляжу ничуть не лучше. - Настоящая, не настоящая, лишь бы все кончилось! Этот жар, Макс... Я всегда больше всего на свете боялся ожогов, а теперь все мое тело - один сплошной ожог. И воздух такой горячий, им уже почти невозможно дышать...

Это как раз обнадеживает, - спокойно сказал я. - Будем молить небо, чтобы воздух этого проклятого места как можно скорее оказался непригоден для дыхания: такая разновидность смерти куда менее мучительна.

Мелифаро уже ничего не говорил, только стонал, тихо и обреченно, как умирающий ребенок. Я и сам не знал, как мне-то удается нормально функционировать, почти не обращая внимания на жгучую боль: я ощущал ее и в то же время стоял как бы немного в стороне от собственного страдающего тела, наблюдая за его мучениями с хладнокровным сочувствием дальнего родственника. Я как следует встряхнул своего друга; смесь стона и рева, сорвавшаяся с его обожженных губ, не произвела на меня решительно никакого впечатления.

Ты же Страж, парень! - проорал я в его ухо, уже изуродованное волдырями ожогов. - Тебе самой природой даровано находиться между тем и этим. Отойди в сторону! Это не твоя боль! Это вообще не боль - ее нет! Есть только дурацкая игра старого козла Мёнина, очень похожая на правду, но всего лишь игра. Все понарошку, понимаешь?

Все, Макс, я понял, не ори, - неожиданно ровным и спокойным голосом ответил он. - Уже все в порядке. Спасибо, что напомнил. А теперь перестань меня трясти, а то я вернусь обратно к тому бедняге Мелифаро, которому все еще больно...

Date: 2015-09-18; view: 314; Нарушение авторских прав