Глава 26. Вертя в руках небольшую круглую печать, судмедэксперт пристально взглянул на Крагсета покрасневшими от усталости и недосыпа глазами

– Подожди минутку!

Вертя в руках небольшую круглую печать, судмедэксперт пристально взглянул на Крагсета покрасневшими от усталости и недосыпа глазами.

– Подожди‑ка, дружище, – повторил тот, снова спускаясь по двум ступенькам, ведущим в слишком тесную лабораторию. – Дай‑ка мне еще раз взглянуть на… материал.

– А что такое?

– Так, одна идея… Скорее даже интуиция… Давай их всех сюда!

«Опять!» – подумал судмедэксперт, кладя печать на стол рядом со своими орудиями безболезненных пыток.

«Мертвые мертвы, и я не причиняю им боли», – повторял он каждый раз, приступая к очередному вскрытию.

Он снова сдвинул маску со лба на нижнюю часть лица и принялся открывать огромные стальные ячейки, в которых хранились трупы.

– Что, все никак не насмотришься? – проворчал он.

– К сожалению, ты совершенно прав. Люди совсем разучились смотреть… Давай‑давай открывай и другие.

– Другие?

– Да, все. Все тела показывай. Начиная с самой первой жертвы.

Медик повиновался. Металлические каталки слегка позвякивали.

– Кажется, ты не сильно продвинулся в этом деле, комиссар, – заметил судмедэсперт.

– Что, у меня такой безнадежный вид?

– Да.

– Кто угодно отчается, когда не за что зацепиться… В эту ночь проклятая бабочка была в двух шагах от нас! И мы ее упустили! Вся наша полиция – сборище кретинов!

– Ну не всегда…

– Нам не хватает опыта. У нас слишком мало дел. Нужны какие‑то тренинги…

– Но… эти руны…

– Руны, дорогой друг, это все фантазии нашего Бьорна!

Судмедэксперт знал, кто именно первым заговорил о рунах, но промолчал.

– По крайней мере, есть некоторые совпадения, как в случае с орудием убийства, – добавил Крагсет.

– Диаметр вмятины на черепе…

– Да… Но, к несчастью, все стальные шары на жезлах мажореток одинакового размера…

– И этот размер утвержден Федерацией мажореток.

– Кажется, ты помнишь все отчеты наизусть.

– Мне здесь скучно, вот и развлекаюсь чтением… Двум жертвам были нанесены совершенно одинаковые удары. Глубина и диаметр вмятин совпадают до миллиметра.

– Ну и что толку? Единственный подозреваемый, подходящий на роль Золотой бабочки, здоровенный громила, – настоящий чемпион по алиби! Девчонки врут! Их тренеры слишком глупы для того, чтобы задумать настолько хитроумную постановку убийств…

– Постановку? Ну и словечки у тебя!..

– Я подумал о костюмах… Черт, зачем ему эти костюмы? Во всяком случае, они исчезли. Мы перерыли весь отель… Директор, конечно, тот еще фрукт, но профиль убийцы с ним как‑то не вяжется.

– Профиль?..

– Именно профиль. Серийными убийцами становятся не случайно.

– Я знаю.

– Я знаю, что ты знаешь… Иногда я спрашиваю себя: может быть, Бьорн был прав, когда советовал начать с мотивов, а не с фактов?

– Руны…

– Хм… руны…

Во время разговора Крагсет переходил от одного мертвого тела к другому, иногда склоняясь, чтобы внимательнее всмотреться в лицо или прочитать данные на специальных табличках.

– Я всегда надеялся, что когда‑нибудь увижу погибшую жертву, которая успела перед смертью разглядеть преступника. Потому что по выражению ее лица, навсегда застывшего, можно было бы что‑то понять… Я уверен, что можно было бы, вглядываясь в ее черты, в глаза, получить важную информацию. Но, увы, ужас и боль почему‑то делают лица мертвых замкнутыми и невыразительными.

Судмедэксперт с усилием выкатил застрявшую последнюю каталку.

– В последнее время здесь тесновато…

Он уже протянул руку к «молнии» на чехле, но Крагсет жестом его остановил:

– Не нужно. Помоги‑ка мне, я хочу привести их в порядок…

– Что?.. В какой порядок?

– Хочу расположить их в порядке убывания… или, если хочешь, ухода со сцены.

Судмедэксперт помог комиссару переставить каталки нужным образом. Вскоре оба оказались в центре круга, образованного из мертвых тел. Комиссар вынул из кармана стопку мятых посланий от Золотой бабочки и разложил их в хронологическом порядке.

– Нет… нет… это ничего нам не дает. Подожди‑ка… Да!

Чуть не опрокинув изумленного судмедэксперта, Крагсет снова бросился к каталкам:

– Да, одной интуиции недостаточно. Я чуть было не забыл метод!

Осмотрев несколько тел, он в отчаянии взглянул на врача:

– Какой же я идиот!..

– Но, в конце концов, каждый из нас может ошибиться…

– Да знаю я!.. Но эта песенка!.. Черт, как же это вылетело у меня из головы?..

Судмедэксперт, ничего не понимая, на всякий случай сделал вид, что углубился в свои записи.

– Я ведь помню ее с детства! Мама мне ее пела… Когда Красгет произнес первую строчку, медик тоже вспомнил, о какой песенке идет речь. И внезапно двое живых среди двух десятков мертвых запели ее дуэтом:

Den lille larven hadde et problem,

den hadde lyst til a bli en sommerfug!

Den lille larven ble aldri mett,

Men den lille larven ble aldri helt mett,

Den lille larven ville vare en sommerfug!

En natt fant, den et stort gyllent egg,

og krop inn for a sove i egge.

Varmen fra solen vekket larven og den krop ut av egge.

Vet du hva som skjeddle da?

Den lille larven hadde blitt til en nydelig gyllen sommerfug!

В это же время Бьорн в гуще сумерек вокруг игрового домика глуховатым голосом пел ту же песенку на французском языке:

У маленькой гусеницы – большая проблема:

Она хочет стать бабочкой!

Маленькая гусеница ест в свое удовольствие,

Но этого ей мало для счастья,

Она спит и видит себя бабочкой!

Однажды ночью, при свете луны,

Она находит большое золотое яйцо и засыпает в нем.

Пробужденная светом солнца,

Маленькая гусеница выходит из яйца.

Знаете, что случилось?

Маленькая гусеница превратилась в большую

золотую бабочку!

Сидя на полу, как огромный младенец, он смотрел на верхушки высоких елей сквозь витражное оконце. Пальцы его выпустили пустую фляжку, и она с легким стуком упала на пол рядом с ножкой резной детской табуретки. Бьорн поднял голову и стукнул кулаком в дверь. Жилы на его шее вздулись, и он поморщился, вновь подумав о колыбельной. Охваченный гневом, он закричал:

– Анжела! Анжела! Все, все мы слепцы, как и ты, мой бедный Крагсет! Когда ты наконец прозреешь, никого из девчонок не останется в живых! Золотая бабочка – это просто химера! Тень у тебя перед глазами, фальшивка, отвлекающий маневр! Бабочка – не хищник, она не убивает ради выживания, да и времени у нее на это нет! Ее жизнь – как крохотное пламя свечи, которое почти сразу гасит ветер!.. Эй, Крагсет! Что ты на это скажешь?

Бьорн поднял пустую фляжку и поднес ее к глазам, пытаясь поймать отблеск вечернего света. На мгновение ему это удалось, и он разглядел мимолетное отражение в металле своей побагровевшей физиономии.

– Все время эта история с двойниками!.. Двое!.. Всегда! Опять и опять та же история… А если вдруг останется один, то ничего больше не будет… никогда уже ничего не произойдет.

Он слышал свой понемногу затихающий голос, почти видел, как тот растворяется в сумраке.

Когда Бьорн с иронией спрашивал себя, уж не начинает ли исходить от его тела видимое излучение, как у медиума, он вдруг заметил тень человека, стоящего снаружи, за окном, и, кажется, наблюдающего за ним.

Затем раздался грохот. С первого удара дубинка пробила жестяную крышу, задела его ухо и сорвала клочок кожи со щеки. Плечо хрустнуло, и Бьорн почувствовал резкую боль, как от ожога.

Не имея в данный момент ни достаточно силы, ни ясности сознания, Бьорн пробормотал сквозь зубы ругательство и, зажав в кулаке фляжку, словно гранату, занес ее над головой. Почти в тот же миг стальной наконечник дубинки вышиб оконный переплет.

Следующий удар пришелся в челюсть комиссара. Бьорн, оглушенный, мешком рухнул на пол, уже не чувствуя новых ударов.

Несколько минут спустя густой снег уже засыпал следы непрошеного гостя, так же как и развалины игрового домика.

В тени большого дома все казалось застывшим. Ни звука, ни шороха. Сад был скован ледяным безмолвием.

Date: 2015-09-18; view: 241; Нарушение авторских прав