КАК СКОРО НАСТУПИТ «ВЕК КИТАЯ»?

Двадцать лет тому назад на Западе впервые прозвучала мысль, что центр мировой экономической, а затем и политической мощи вскоре сместится в Азию. Тогда это звучало как необычный смелый прогноз. И у него было много противников, особенно на Западе. В 1998 году журнал «Атлантик монсли» предрекал: XXI век станет «атлантическим веком». Атлантическое сообщество по-прежнему сильнее всех в мире, его экономическая и военная мощь по-прежнему не имеют равных, отмечал журнал. Однако журнал не учел одного – темпов роста азиатских экономик и глобального финансового кризиса, который нанес мощный удар по претензиям Запада на безусловное лидерство.

«Финансовый и экономический кризис 2008 года, самый глубокий за последние 75 лет, означает крупный геополитический провал для США и Европы. В среднесрочной перспективе США и Европа не будет располагать ни ресурсами, ни экономическими возможностями для проведения той политики, которую они иначе могли бы проводить. Через некоторое время эти слабости будут компенсированы. Однако пока этого не произошло, они ускорят тенденции, в результате которых Соединенные Штаты перестанут быть главным центром притяжения современного мира», – писал в начале 2009 года в журнале «Форин Аффэрс» Роджер Альтман, замминистра финансов США в первой администрации Клинтона (Roger С. Altman. The Great Crash, 2008. A Geopolitical Setback for the West. – «Foreign Affairs», January-February 2009).

Пока США почивали на лаврах «единственной сверхдержавы» и «необходимой нации», как выражалась в конце 1990-х годов бывшая госсекретарь США Мадлен Олбрайт, и совершали один крупный геополитической просчет за другим, новые азиатские экономики во главе с Китаем совершили качественный рывок. К 2010 году на 21 страну АСЕАН уже приходилось более половины мирового ВВП. ««Если говорить об экономике, то мы уже живем в азиатском веке. Но подлинно азиатский век придет только тогда, когда они будут лидировать не только в экономике, но и в политике, а также в сфере безопасности. И мы не так уж далеки от этого времени», – убежден Джон Чипман, директор Международного института стратегических исследований (Лондон).

Главным мотором экономического рывка Азии, при всех достижениях Индии и стран Юго-Восточной Азии, является Китай. В августе 2010 года Китай стал автором еще одной экономической революции: Китай обошел Японию по объему валового внутреннего продукта и стал второй крупнейшей экономикой мира после США. По данным на второй квартал 2010 года, из-за замедления темпов роста экономики Японии в условиях кризиса, японский ВВП в этом году составит 1,288 трлн долларов, тогда как китайский выйдет на уровень 1,336 трлн долларов.

О том, что это произойдет и что выход Китая на второе место по объему ВВП не за горами, говорили многие. Но мало кто ожидал, что это произойдет так быстро. Выход Китая на первые роли был ускорен не только экономическим кризисом, но и политическим поражением США в Ираке. «Война в Ираке позволила Китаю выиграть несколько лет, хотя там и не ожидали, что столь быстро приобретут статус ведущей мировой державы», – справедливо отмечал французский политолог Доминик Моизи (Le Figaro, 30 août, 2010).

Рубеж, взятый Китаем, стал не только своеобразным реваншем по отношению к Японии, которая всегда была мощнее Китая и подвергла его жестокой оккупации в 30–40 годы XX века. Символический смысл этого достижения превосходит чисто китайско-японское соперничество. Западные обозреватели не без тревоги пишут о «глубинной тенденции, определяющей всю геополитику в Азии». Это достижение добавило китайскому руководству уверенности в собственных силах и показало миру, что через 15–20 лет Китай неизбежно бросит всеобъемлющий вызов доминированию США. «Все чаще представители молодой элиты Китая считают, что их страна должна считать себя способной на всестороннее соперничество с Вашингтоном», – отмечает американский обозреватель Фарид Закария.

Однако это не означает, что Китай уже сегодня способен и готов взять на себя роль мирового лидера.

Можно выделить восемь важнейших параметров мощи современного государства: экономический, финансовый, военный (причем статус ядерной державы по-прежнему играет определяющую роль), культурный, информационный и технологический. Но если Китай и может бросить вызов США, то лишь по финансово-экономическим параметрам. В военном отношении, включая ядерное, Китай неизмеримо слабее США.

Говорить о китайской культурной экспансии пока еще трудно, тогда как американская культура – культура Голливуда, кока-колы и даже шире – культура американского образа жизни – глубоко проникла во все регионы, включая традиционные мусульманские общества. В области высоких технологий Китай, в основном берущий такие технологии «взаймы», в обозримой перспективе не будет способен конкурировать ни с США, ни с Западной Европой. Расходы США на научные исследования и разработки в области высоких технологий, несмотря на кризис, намного превосходят китайские. И хотя Китая тратит все больше средств на образование, по уровню высшего образования и качеству университетов США имеют перед Китаем огромное преимущество. В США находится от 40 до 70 процентов (в зависимости от критериев анализа) лучших мировых университетах. По данным китайских исследователей, восемь из десяти лучших университетов мира – американские. «Имея пять процентов мирового населения, Соединенные Штаты полностью господствуют в сфере высшего образования, – пишет Фарид Закария. – Ни в одной сфере преимущество США не выглядит столь подавляющим».

К этому добавляются значительные «скрытые» проблемы Китая. Они не бросаются в глаза, их не увидеть на улицах Пекина или Шанхая, но они висят тяжелым якорем на стране, сильно затрудняя ее развитие.

Майкл Эллиот, главный редактор журнала «Тайм»: «Я провел много времени в Китае, я жил в Гонконге и много путешествовал по Азии. Я не думаю, что есть какие-либо сомнения в том, что баланс экономической мощи сдвигается в Азию. Но это длительный процесс. Китайская экономика в этом году стала второй по величине в мире, но в остальном Китай по-прежнему остается очень бедной страной, с экономикой, которая гораздо меньше американской».

Джон Чипман, директор Международного Института стратегических исследований (Лондон): «Китай колеблется между неуверенностью и большой самонадеянностью и гордостью. И это особенно видно во внешней политике. Время от времени мы слышим твердые заявления. Год назад мы слышали заявления главы Центробанка Китая, что США не должны по-прежнему говорить всему миру, как поступать. С другой стороны, они крайне осторожно вступают в широкие дискуссии об изменении климата или других международных реформах. Таким образом, Китай считает себя и развивающейся экономикой, и подлинной глобальной державой. Китайцы пока слишком замкнуты на себе, чтобы заменить США на политической арене. Но они будут стараться все больше и больше играть эту роль».

Тимоти Бердсон, председатель инвестиционного банка «Кросби холдинге лимитед» (Гонконг): «Китай имеет на своем счету много достижений. Но Китай имеет и свои слабости, которые не очевидны для широкой публики. Во многих отношениях Китай не обладает той силой и финансовой мощью, как думает остальной мир. Некоторые показатели говорят об успехах, но некоторые – о больших слабостях».

Несмотря на то что Китай демонстрирует высокие темпы экономического роста, он до сих пор остается развивающейся страной. Макроэкономические показатели у Китая – на зависть всему миру. Но если разделить рекордные золотовалютные резервы Китая – 2 с лишним триллиона долларов – на 1,3 млрд. китайцев, то выясняется, что Китай остается одной из беднейших стран современного мира.

Бросается в глаза и разрыв между эффективностью китайской и той же японской экономики. Хотя Китай и обошел Японию по уровню ВВП, нельзя не видеть, что, несмотря на стагнацию, 130 миллионов японцев производят столько же товаров и услуг, сколько производят 1 миллиард 300 миллионов китайцев!

Да и сами китайские лидеры не спешат примерять на себя мантию «сверхдержавы». «Мы – развивающаяся страна», – заявил в 2010 году Давосе вице-премьер Ли Кэцян, которого прочат в будущем на место главы Китая. Другими словами: хотя Китай наращивает мощь и выходит на место второй экономической державы мира, он не готов брать на себя ответственность за мировые дела, у него еще слишком много собственных дел и внутренних задач.

В этой противоречивой ситуации роль мирового лидера в обозримом будущем по-прежнему будут играть США. Однако с двумя важными поправками: США останутся лидером с ограниченными возможностями. Это вызвано как ростом влияния Китая и ряда других новых центров силы, так и тем, что финансовые и экономические возможности США существенно сократились. Из безусловного лидера США превращаются в «полу-лидера». При этом в военном плане США должны будут нести те обязательства, которые они уже взяли (от войны в Афганистане до поддержания системы военных союзов по всему миру), но в финансово-экономическом плане им будет все сложнее обеспечивать выполнение своих лидерских задач. Джордж Буш-младший и его администрация, подвергнув США испытанию на прочность двумя войнами, блестяще доказали неспособность Америки быть абсолютным лидером, то есть гегемоном. Теперь США приходится искать новую формулу ограниченного лидерства, и в этом и состоит сложность президентства Барака Обамы.