Глава двадцать седьмая. Цель этой главы, как, собственно, и всей книги в целом, — скорее описание, чем строгое доказательство

МЕСТОРАСПОЛОЖЕНИЕ НА ПЛАНЕТЕ

ТРЕХ ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ЦЕНТРОВ

ПЕРЕД НАЧАЛОМ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

Цель этой главы, как, собственно, и всей книги в целом, — скорее описание, чем строгое доказательство. Доказать, как известно, можно лишь немногим — к сомнениям даже в очевидном подстегивают подсознательные пороки, они и побеждают даже неоспоримо доказанные истины; да и невозможно под одной обложкой уместить сразу несколько исторических курсов и необходимых для придания им жизни сопутствующих дисциплин.

Книга эта — концептуальна.

Для человека, изучающего историю не из стремления доминировать, но чтобы понять, доказательств в книге более чем достаточно. Другое дело, что смысл каждого слова, каждого упоминания и каждого уточнения будет становиться более понятным только с каждым новым прочтением всей книги.

***

К началу Второй мировой войны месторасположение трех основных психологических центров планеты было следующим:

1. “Внутренники”: колониальная Британская империя (психологически включавшая в себя не только колонии, но и Соединенные Штаты Америки), — про которую говорили, что она вобрала в себя все деньги мира — превратила в свои колонии большую часть планеты; евреи-“внутренники” присутствовали во всех странах, прежде всего в преимущественно еще “внешнической” Европе;

2. “Внешники”: мировой психологический лидер — ограбленная Великобританией и Францией полуголодная Германия. Империя Гитлера психологически включала в себя “внешников” и “болото” Японии, Италии, Хорватии и других близких по психике народов, в частности, националистические партии исламских стран. Во всемирную “внешническую” иерархию входила и сталинская коммунистическая иерархия Советского Союза (в особенности после сталинских чисток партии от “ревизионистов”, проявляющих хотя бы поползновения к элементам капитализма, т. е. от “внутренников”);

3. Неугодники: в Европе наибольшая их концентрация — в Советском Союзе, а именно среди конгломерата разных народов и пришельцев, называющих себя русскими; также в сербской части Югославии, где еще в XIV–XV веках от католической инквизиции укрывались еретики со всей Европы (подробнее о формировании метанации сербов см. в главе “Тянет — не тянет. Сербы и казаки”). Сербы и русские ненавидимы вождями и, соответственно, их адептами (войны объединенной “внешническо”-“внутреннической” Европы против России в 1812 году, в 1853–1856 годах, интервенция 1918–1920 годов и т. д.).

Все три психологических центра планеты эволюционировали, и, как и тысячи лет назад, мягко выражаясь, нежных чувств друг ко другу не испытывали. “Внутренники” со все возрастающей скоростью овладевали деньгами мира — за счет “внешников” и неугодников. “Внешники” по наработанной за тысячелетия привычке утраченное пытались вернуть силой в генеральном сражении. У “внутренников” вся надежда была на то, чтобы стравить “внешников” с неугодниками; на худой конец, заключить с последними союз. Впрочем, “внутренники” и “внешники” ненавидели друг друга тактически, а стратегически, естественно, — неугодников.

***

Родившимся в послевоенное время трудно представить, что еще каких-то полвека назад ныне малозаметная Англия была колониальной державой и административно владела буквально половиной мира. Как бы ни было трудно это представить — но именно так и было.

И держалась колониальная империя не столько силой оружия (скажем, на 250 миллионов индийцев было всего 60 тысяч английских солдат), сколько влиянием торговых фирм и субсидируемых ими “христианских” миссионеров.

Вообще говоря, Англия еще в XVI веке вызывала презрительное удивление у всего остального монархического сословного мира тем, что в Парламент страны входили купцы. Присутствие купцов в парламенте островной Англии для знакомых с историей не могло не напомнить остров Тир, полуостров Карфаген, островную Венецию раннего средневековья и т. п.; не могло также не побудить внимательно приглядеться к психологическому смыслу эмиграционных процессов…

Действительно, положение Великобритании было доминирующим в течение нескольких веков, — но только до тех пор, пока из нее не началась все нарастающая эмиграция в Соединенные Штаты. Рассмотрение особенностей психологии отъезжающих подводило к определенным выводам, так что уже в первой половине XIX века в Великобритании общим местом было убеждение, что со временем Соединенные Штаты Англию сожрут. Такой вывод делался в Англии повсеместно, видимо, потому, что было несложно заметить, какого типа торговцы (“успешные” или нет) освобождали на базаре места, уезжая в Америку.

Усилиями “внутренника” Наполеона, который два десятилетия выкачивал из Франции добровольцев-“внешников” и, успешно их похоронив во многих странах мира, своего добился, — Франция, вечный в Средние века враг Великобритании, стала более “внутреннической” и оттого была обречена скорее на союз с Англией, чем с Германией.

Германия, второй планетарный центр, несмотря на гибель многих “внешников” в Первую мировую войну, оставалась “внешнической”. Определенные сдвиги в соотношении типов стайности в населении все-таки произошли — в сторону ослабления “внешничества”. В частности, если начало Первой мировой войны населением Германии было встречено с кромешным энтузиазмом (обычно это волнение толп называют “взрывом патриотизма”), то начало Второй мировой войны воспринималось уже много спокойней. Однако, все равно Германия оставалась “внешнической”, и понадобились вдохновленные Геббельсом тотальные мобилизации, от которых “внутренники”, естественно, ускользали более успешно, чем “внешники”, и массовая гибель выцеженных “внешников” всех возрастов, включая добровольцев от 12 лет, — прежде чем Германия оказалась обречена на капитализм с присоединением к “внутренническому” центру, после войны окончательно переместившемуся из Англии в Америку.

Но пока всего этого еще не произошло, разоренная “внутреннической” Англией и Францией “внешническая” Германия после Первой мировой войны голодала, да еще была обязана ежегодно выплачивать непосильные контрибуции за ущерб, нанесенный ею в ходе Первой мировой войны странам-победительницам. До Первой мировой войны Германия владела колониями, которые она, пусть и иным способом, чем Англия, но все равно обирала, — в результате Первой мировой войны Германия колоний лишилась, что дополнительно снизило материальный уровень жизни немцев.

Но были в Германии и странах с немецким населением люди, которые жили обеспеченно. Это были “внутренники” вообще; в особенности немцев раздражали евреи. Самовыражение “внутренников” в ту эпоху естественно: грабить (“внешничать”) в самой Германии и за ее пределами было под страхом военных акций Англии, Франции и США запрещено конкретно, что отслеживалось с помощью законов, а вот мошенничать — запрещено лишь на словах, ибо законами от жуликов не отгородиться. И евреи, наследники родовой памяти, “обогащенной” опытом десятков поколений предков, немцев в конкуренции за владение материальными “ценностями” существенно “подвинули”. В тот период даже на панелях Вены многочисленных конкуренток других национальностей вытеснили именно еврейки (о схожести психологий купцов и проституток-“внутренниц” мы уже говорили во II части книги).

Становилось очевидным, что немцам-“внешникам” евреев-“внутренников” было проще убить, чем перехитрить.

К чему, по сути, достаточно прозрачно призывал стремительно поднимавшийся в умении властвовать Адольф Гитлер — на первом этапе любимец только самых гипнабельных категорий населения — завсегдатаев пивных, студентов университетов и истеричных женщин.

Разумеется, толпе немцев мироустройство подавалось в искаженном виде, хотя, как водится, не без разоблачающих “внутренников” фактов, поданных в возвышенно-романтической манере. Говорилось, в частности, что современный плутократический мир есть тупик в развитии человечества, при таком устройстве мира в атмосфере узаконенного обжуливания (демократии) выигрывать могут только физические и психические уроды — посмотрите на евреев и детей английских банкиров! — разве это гуманно облекать своих детей на будущее среди одних уродов? Не гораздо ли более ответственно перед детьми создать мир, основывающийся на здоровье, красоте и силе, — освободиться от изощренного рабства, в которое вгоняет демократия, а здоровым и нравственно сильным взять свое силой — вот вам и здоровое будущее для ваших здоровых детей. Тысячелетнее царство справедливости в освобожденном от плутократии мире!

Доведение этой мысли до логического завершения вело к всемирной войне и всепланетной Империи!

И униженные и обобранные плутократами немцы, предводительствуемые сверхвождем, поднялись. Они перебили сумасшедших, гомосексуалистов, дегенератов, наркоманов, цыган, которые за сотни лет не смогли освободиться от страсти к обману, воровству и грабежам; затем взялись и за евреев.

Уровень материальной жизни “внешников” Германии стал стремительно повышаться.

На Германию “внешники” многих европейских стран смотрели с завистью, но, что самое главное, смотрели восторженно. Даже в Англии и Соединенных Штатах собирались грандиозные толпы под лозунгами, столь напоминающими немецкий: “Германия (Америка, Англия, Япония) превыше всего!” — и требовали сделать, как в Германии (тогда еще частью коммунистической, частью фашистской — чуть позже и те, и другие бок о бок бились с русскими 1).

></emphasis >

1 Это исторический, хотя и малоизвестный факт, что 75 процентов членов компартии Германии перешли в национал-социалистическую партию еще до начала войны. — А. М.

Этот восторг толп разоблачает местонахождение в те годы сверхвождя — именно он, и именно тип всплывавших в его сознании картинок, определили формы вскоре реализовавшейся на планете грандиознейшей в истории человечества бойни.

Здесь мы подошли к точке пересечения мнений. Одни считают неугодников (а следовательно, и русских с сербами) исчадием ада, и утверждают, что в эскалации кошмаров Второй мировой войны инициатором был Сталин (неважно, что, как видно на примере его взаимоотношений с Лениным, он был склонен к зависимостям), — соответственно, Гитлер, начавший Мировую войну де-факто, всего лишь защищался от экспансии мирового коммунизма. Другое мнение — то, что первичен Гитлер; соответственно, защищался — Сталин. Третье — что в проигрышную для Германии войну против России ее втравили те, кто, если проследить движение капитала, и выиграл в результате этой бойни — явные и скрытые плутократы.

Спорщики непримиримы — что и понятно: у них подсознания порой разнонаправленные; основных направлений (без учета инверсированных) — три.

То, что сверхвождем был не Сталин, а Гитлер, доказывается в этой части книги множеством способов: психоаналитическим, военно-историческим, ассоциативно-эстетическим, богословским и даже — для эстетствующих! — астрологическим. Первенство Гитлера над типичным субвождем Сталиным с легкостью доказывается уже тем, что прежде чем Гитлер к декабрю 1941-го поседел и у него начали трястись коленки, толпами сдавались отнюдь не гитлеровцы, а именно комсомольцы, которым отдавались вербальные приказы сражаться до последнего; гитлеровцы же не сдавались даже зимой 1941–1942 годов. Кавказец подозрительно синхронно повторял все движения Гитлера — одновременно вышли законы против абортов, против гомосексуалистов, произошло вторжение в Польшу, даже требования к внешнему виду женщин у них были одинаковые.

Если рассматривать признаки несколько более тонкие, то, приглядевшись к портретам высшего руководящего состава РККА (например, участников совещания в декабре 1940 года), обнаруживается, что наиболее популярный фасон усов был вовсе не “под Сталина”, а “под Гитлера”. Если бы сверхвождем Европы был Сталин, то это гитлеровский генералитет удивлял бы нас усами “под Сталина”.

Полезно также напомнить, что никто из руководителей европейских стран того периода не сомневался, что Сталин, несмотря на кровожадность внутри управляемой им страны, в сущности, был безынициативный тюфяк. Как следствие, руководители Польши и Финляндии не верили, что Сталин решится на них напасть. (Восторгаться мудростью и несгибаемой волей Сталина руководители стран Запада, в частности, Черчилль, начали лишь после того, как Гитлер сдал — то есть, после 1943 года. Но, хотя Сталин, по сравнению с другими субвождями того времени, и был “крут”, однако в присутствии сверхвождей типа Ленина и Гитлера он становился — возможно, сам того логически не осознавая, — послушным их воле субвождем!)

Не было сверхвождя и во “внутреннических” странах — достаточно вспомнить, как 9 плохоньких японских танков прогнали через весь Сингапур 2 английских дивизии (!!), которые в конце концов и сдались. А разгром английских войск под Дюнкерком? А разгром английского десанта в Европу (Дьепп) даже в 1943-м, “послесталинградском”, году?

Не заблуждался о сравнительной силе вождей в мире и такой сильнейший аналитик, как начальник генштаба вермахта Гальдер, который, даже зная о сравнительной слабости промышленности Германии (во время Второй мировой войны немцы выпустили меньше снарядов, чем в Первую мировую; и это при том, что Вторая шла дольше Первой!!!), тем не менее санкционировал начало европейских войн. Вот что писал Гальдер в самом начале событий 22 августа 1939 года в дневнике:

Современное положение Германии благоприятно для разрешения восточного вопроса. В настоящий момент мы можем использовать ряд обстоятельств, которые через несколько лет уже перестанут существовать… На нашей стороне личность фюрера… На стороне противника не имеется личностей должного масштаба.

И действительно, Гитлер легко и непринужденно присоединил к Германии те страны, в которых жили хоть сколько-нибудь немцев — а они населяли целые города даже в Норвегии, не говоря уж о Польше, Чехословакии, Франции и так далее. (Молниеносные победы гитлеровцев, разумеется, не объяснялись одними симпатиями немцев из разных европейских стран. Тем же, скажем, презираемым немцами полякам-“внутренникам” ничего хорошего от немецкой оккупации ждать не приходилось — и так оно и произошло; но поляки не сопротивлялись — разве что в точности повторили “подвиг” самоуничтожения, совершенный некогда польским отрядом на глазах у Наполеона, с той разве разницей, что при Наполеоне польские кавалеристы с воодушевлением утопились в Немане, а при Гитлере они с саблями наголо бросались на танковые крупнокалиберные пулеметы — безо всякой пользы для Польши и вреда для оккупантов. Поле самоубиения представляло жуткое зрелище — даже для видавших виды журналистов.)

Много немцев жило и в Советском Союзе…

Да, именно непонятная Россия была третьим мировым центром. Именно Россия, а не Советский Союз — и Гитлер на этот счет нисколько не заблуждался. Совершенно логично Гитлер планировал уничтожить 85% всех этнических русских, но украинцев, кавказцев, казаков, мусульман Гитлер видел естественными своими союзниками: психологическое “родство душ” стайные чувствуют особенно остро. (Благоволение к, скажем, украинцам отнюдь не по причине неких геополитических соображений, оно психологического происхождения; к слову сказать, в советской армии, позднего периода в том числе, ревностных служак рядовые называли “хохлами” — объяснялось прозвище тем, что не было такой подлости и подхалимского действия, которое украинец не совершил бы, чтобы ему поручили командовать хотя бы несколькими людьми.)

Вообще говоря, Гитлер и англичан тоже видел своими естественными союзниками, которые непременно должны подчиниться немцам при всепланетном “новом порядке” (всемирной иерархии), и только то, что англичане уже, дескать, оседланы евреями (как еще недавно была оседлана Германия и до энергичных действий Сталина была оседлана послереволюционная Россия), мешает им подчиниться “новому порядку”. Стоит только устранить от власти в Англии лейбористов, рассуждал Гитлер, и помочь прийти к власти консерваторам (в рядах которых представителей известной нации было существенно меньше) — и англичане присоединятся к “новому порядку”.

И тогда — победа и над Россией. Словом — мировое господство.

Но в Англии у власти лейбористская партия держалась крепко.

Советский Союз в лице Сталина и сталинцев хотя и помогал Гитлеру как мог — нефтью, салом, сверхдефицитным в Германии каучуком для покрышек военных грузовиков (при этом тысячи и тысячи еще до начала войны собранных советских грузовиков всю войну простояли без колес), — но немецкий язык с энтузиазмом изучали только молодые карьеристы.

Были и технические трудности: Англия блокировала морские пути подвоза нефти в Германию, и у Гитлера попросту не хватило бы топлива для преодоления великих пространств Советского Союза. Англию же он не мог молниеносно захватить потому, что от гитлеровцев ее ограждал Ла-Манш, 42 километра морской воды, транспортных кораблей было мало, да и плавало в этих водах вдесятеро больше, чем было у Германии, английских военных кораблей, — построить такой флот Гитлер просто не мог — по финансовым, сырьевым и технологическим причинам.

Но Гитлер не говорил: “Я — не могу!”

Гитлер интуитивно чувствовал, или даже осознавал, что для того, чтобы вождь был сверхвождем, то есть всепобеждающим военачальником, ему необходимо не только в параноидальные галлюцинации не впадать, но и на логическом уровне всегда считать себя хозяином положения. В частности, сверхвождь не может признать, что атака на островную Англию невозможна, но должен объяснять самому себе, что он просто “не хочет”. “Невозможно” предстояло перелицевать на “пока нецелесообразно”, — что и было подкреплено Гитлером соответствующей рационализацией. Эти-то рационализации историки и слабые писатели часто принимают за истинные причины тех или иных поступков Гитлера.

Да, Гитлер во всеуслышанье с некоторых пор стал рассуждать, что-де Англию бессмысленно захватывать, ее нужно заставить сдаться. Что-де, если он Англию захватит, ее колонии достанутся кому угодно — Японии, Соединенным Штатам, Советскому Союзу, словом, обладателям флотов, — но только не Германии. Не сдается же Англия потому, — продолжал во всеуслышанье рационализировать Гитлер — что она надеется. А надеяться Англия может только на помощь двух стран: Америки и России. Случись что, — рассуждал Гитлер, — американцы предадут, как предавали всех и всегда. Единственная, по сути, надежда для Англии — Россия. Стоит России погибнуть — и Англия капитулирует. И только тогда немецкая иерархия вберет в себя исполнителей всего мира.

Конечный пункт рационализации всегда проявляет непосредственное чувство, а именно — точку приложения ненависти. Впрочем, знакомому с теорией стаи трудно не согласиться, что именно Россия являлась почти единственным препятствием на пути формирования всепланетной стаи.

***

Россия неоднородна — кроме называющих себя русскими (духовно-психологическая общность, метанация из отслоений от многих народов и отдельных людей — ассимилировавших и принявших язык), поразившими мир неугоднической стойкостью рядовых солдат при вторжении сверхвождя Наполеона, были и народы — яркие “внешники” (немцы, казаки, кавказцы и т. д.), и народы — яркие “внутренники”, которые не могли не действовать по-разному при вторжении в Россию гитлеровцев (“внешников”).

Небезынтересно, что, говоря о территории Советского Союза — уже несколько меньшей, чем территория царской Российской империи, — Гитлер и его стая слова “присоединение”, “захват” или их синонимы не использовали, но говорили: “возвращение”.

Какие бы ни были тому рационализации, но, действительно, обширные территории были завоеваны именно стараниями немецкой крови и психологии династии Романовых и немецким генералитетом. Петр I, фанатично тащившийся от всего немецкого, принял в царствование небольшое государство с населением всего в 16 миллионов человек — разве не немецкими были все последующие территориальные завоевания?!

Именно усилиями немцев, а еще казаков и присоединившихся к ним уголовников (обе категории поддерживали и Гитлера — на первом этапе Великой Отечественной) и была создана громада империи, которая включала в себя сотни самых разнообразных народов и народностей.

Но кроме ненавистной необозримой России была в Европе еще одна небольшая страна, которая серьезнейшим образом повлияла на ход Второй мировой войны. Это — Югославия, но не вся, а только ее восточная часть — Сербия, которая и до войны была, по ощущению Гитлера, скверной. Часть Югославии, которую населяли хорваты-католики (этноним “хорват” переводится как “бандит”) была для Гитлера хорошей, а вот православная и славянская Сербия была плохой. И не потому, что она была православной — Гитлеру охотно прислуживали православные воинства Болгарии, Румынии и других стран, и не потому, что она была славянской (перед Гитлером усердно угодничали частично или полностью разные славянские народы), а потому, что Сербия — в которую в XIV–XV веках спасались от инквизиции еретики со всей Европы — была метанацией.

Еретики-эмигранты бывают, разумеется, разных типов: “внешники”, “внутренники” и неугодники. Европейцы-“внешники” в Средние века стекались в Германию, “внутренники” — в Венецию, Геную, Англию и, позднее, в Америку, а неугодники — сначала в Сербию, а затем и в Россию. Переселенцы в метанации ассимилировали, их потомки забывали происхождение своих прапрадедов, но благословение неугодничества не исчезло — что и проявилось в 41-м году в “безнадежном” восстании в окруженной со всех сторон гитлеровцами Сербии — во многом определившем ход Второй мировой войны. Но об этом в свое время…

Итак, сошлись на пространствах России три типа людей: “внешники” (а при сверхвожде-“внешнике” и “болото” стало “внешническим”), “внутренники” и неугодники …

Date: 2015-09-18; view: 363; Нарушение авторских прав