Политический строй. Форма государственного единства

Форма государственного единства. Московское государство оста­валось еще раннефеодальной монархией. В силу этого отношения меж­ду центром и местами строились первоначально на основе сюзерени­тета-вассалитета. Однако с течением времени положение постепенно менялось. Московские князья, как и все другие, делили свои земли между наследниками. Последние получали обычные уделы и были в них формально самостоятельны. Однако фактически старший сын, приобретший «стол» великого князя, сохранял положение старшего князя. Со второй половины XIV в. вводится порядок, по которому старший наследник получал большую долю наследства, чем осталь­ные. Это давало ему экономическое преимущество. К тому же он вместе с великокняжеским «столом» обязательно получал и всю Владимирс­кую землю.

Постепенно изменилась и юридическая природа отношений меж­ду великим и удельными князьями. Эти отношения основывались на иммунитетных грамотах и договорах, заключаемых в большом коли­честве. Первоначально такие договоры предусматривали службу удель­ного князя великому князю за вознаграждение. Затем она стала свя­зываться с владением вассалами их вотчинами. Считалось, что удель­ные князья получают свои земли от великого князя за службу. И уже в начале XV в. установился порядок, по которому удельные князья были обязаны подчиняться великому просто в силу его положения.

Великий князь. Главой Русского государства был великий князь, обладавший широким кругом прав. Он издавал законы, осуществлял государственное руководство, имел судебные полномочия.

Реальная княжеская власть с течением времени усиливается и из­меняется. Эти изменения шли в двух направлениях — внутреннем и внешнем. Первоначально свои законодательные, административные и судебные правомочия великий князь мог осуществлять лишь в пре­делах собственного домена. Даже Москва делилась в финансово-ад­министративном и судебном отношениях между князьями-братьями. В XIV — XV вв. великие князья оставляли ее обычно своим наследни­кам на правах общей собственности. С падением власти удельных кня­зей великий князь стал подлинным властелином всей территории го­сударства. Иван III и Василий III не стеснялись бросать в тюрьму сво­их ближайших родственников — удельных князей, пытавшихся про­тиворечить их воле.

Таким образом, централизация государства явилась внутренним источником усиления великокняжеской власти. Внешним источником ее усиления было падение власти Золотой Орды. Вначале московские великие князья были вассалами ордынских ханов, из рук которых они получали право на великокняжеский стол. С Куликовской битвы эта зависимость стала только формальной, а после 1480 г. московские князья стали не только фактически, но и юридически независимыми, суверенными государями. Новому содержанию великокняжеской влас­ти были приданы и новые формы. Начиная с Ивана III московские великие князья именовали себя «государями всея Руси». Иван III и его преемник пытались присвоить себе и царский титул, признанный не­которыми европейскими державами.*

* См.: Герберштеин С. Записки о МосковииМ., 1988. С. 23 — 24.

В целях укрепления международного престижа Иван III женился на племяннице последнего византийского императора Софье Палеолог — единственной наследнице уже не существующего константино­польского престола. Делались попытки идеологического обоснования притязаний Ивана III на самодержавие. Кроме брачных связей с Со­фьей Палеолог стараются установить, конечно мифическое, происхож­дение русских князей от римских императоров. Была создана теория божественного происхождения княжеской власти. Дворянские исто­рики, начиная с Н. М. Карамзина, считали, что московские великие князья были уже самодержцами. Это верно в том смысле, что Иван III, завершивший освобождение Руси от татар, «сам держал» свой кня­жеский стол, независимо от Орды. Однако говорить о самодержавии в полном смысле слова, т. е. о неограниченной монархии в XV и даже XVI в., не приходится. Власть монарха была еще ограничена другими органами раннефеодального государства, прежде всего Боярской ду­мой.

Боярская дума. Важным органом государства являлась Боярская дума. Она выросла из совета при князе, существовавшего еще в Древ­нерусском государстве. Оформление Думы следует отнести к XV в. Боярская дума отличалась от прежнего совета большей юридической и организационной оформленностью. Она была постоянно действую­щим органом, имела сравнительно стабильный состав. В Думу входи­ли так называемые думные чины — введенные бояре и окольничьи. Компетенция Думы совпадала с полномочиями великого князя, хотя формально это нигде не было зафиксировано. Великий князь юриди­чески не обязан был считаться с мнением Думы, но фактически не мог поступать самовольно, ибо любое его решение не проводилось в жизнь, если не было одобрено боярством. Через Думу боярство осуществля­ло политику, угодную и выгодную ему. Правда, с течением времени великие князья все больше подчиняют себе Боярскую думу, что связа­но с общим процессом централизации власти. Это особенно относит­ся ко временам княжения Ивана III и Василия III. Значительная роль Боярской думы в системе государственных органов и господство в ней крупных феодалов являются характерными особенностями раннефеодальной монархии.

Феодальные съезды имели тот же характер, что и во времена Древ­ней Руси, но по мере укрепления централизации государства посте­пенно отмирали.

Дворцово-вотчинная система управления. Продолжая оставаться раннефеодальной монархией, Московское государство унаследовало от предыдущего периода и органы центрального управления, постро­енного по дворцово-вотчинной системе. Однако расширение терри­тории государства и усложнение его деятельности приходят в стол­кновение со старыми формами управления, подготавливают постепен­ное отмирание дворцово-вотчинной системы и зарождение нового, приказного управления.

Преобразование старой системы начинается с ее усложнения. Она подразделяется на две части. Одну составляет управление дворца, во главе которого стоит дворецкий (дворский), имеющий в своем распо­ряжении многочисленных слуг. Дворецкий ведал и пашенными кня­жескими крестьянами. Другую часть образовывали так называемые пути, обеспечивающие специальные нужды князя и его окружения. О назначении путей красноречиво говорят сами их названия: Сокольни­чий, Ловчий, Конюшенный, Стольничий, Чашничий. Для выполне­ния их задач в ведение путей выделялись определенные княжеские села и целые местности. Пути не ограничивались сбором тех или иных про­дуктов и всяких благ с выделенных мест. Они выступали и как адми­нистративные и судебные органы. Руководители их именовались пут­ными боярами.

Вслед за усложнением системы дворцово-вотчинных органов воз­растали их компетенция и функции. Из органов, обслуживавших в первую очередь личные нужды князя, они все больше превращались в общегосударственные учреждения, выполнявшие важные задачи по управлению всем государством. Так, дворецкий с XV в. стал в извест­ной мере ведать вопросами, связанными с землевладением церковных и светских феодалов, осуществлять общий контроль над местной ад­министрацией. Вместе с тем выполнение тех или иных обязанностей в государственном управлении теряло прежний характер временного княжеского поручения и превращалось в постоянную службу. Услож­нение функций дворцовых органов потребовало создания большого и разветвленного аппарата. Чины дворца — дьяки — специализиро­вались в определенном круге дел. Из состава дворцовой службы выде­лялась великокняжеская казна, ставшая самостоятельным ведомством. Была создана большая дворцовая канцелярия с архивом и иными под­разделениями.

Все это подготавливало переход к новой, приказной системе уп­равления, выраставшей из прежней. Такое перерастание началось в конце XV в. Но как система приказное управление оформилось толь­ко во второй половине XVI в. Тогда же утвердился и сам термин «при­каз». Первыми учреждениями приказного типа были Большой Дво­рец, выросший из ведомства дворецкого, и Казенный приказ. Конюшенный путь превратился в Конюшенный приказ, теперь не только обслуживавший личные потребности князя, но и связанный с разви­тием конного дворянского ополчения. В начале XVI в. сложился Раз­ряд (Разрядный приказ), ведавший учетом служилых людей, их чинов и должностей. Перерастание дворцово-вотчинной системы в приказ­ную явилось одним из показателей централизации Русского государ­ства, ибо дворцовые органы, ведавшие ранее по существу лишь княжеским доменом, теперь становились учреждениями, руководящими всем громадным Русским государством.

Местные органы управления. Русское государство подразделялось на уезды — наиболее крупные административно-территориальные еди­ницы. Уезды делились на станы, станы — на волости. Впрочем, пол­ного единообразия и четкости в административно-территориальном делении еще не выработалось. Наряду с уездами кое-где сохранялись еще земли. Существовали также разряды — военные округа, губы — судебные округа.

Во главе отдельных административных единиц стояли должност­ные лица — представители центра. Уезды возглавлялись наместника­ми, волости — волостелями. Эти должностные лица содержались за счет местного населения — получали от него «корм», т е. проводили натуральные и денежные поборы, собирали в свою пользу судебные и иные пошлины («конское пятно», «полавочное», «поворотное» и др.). Кормление, таким образом, было одновременно государственной службой и формой вознаграждения княжеских вассалов за их воен­ную и иную службу.

Кормленщики были обязаны управлять соответствующими уез­дами и волостями собственными силами, т. е. содержать свой аппа­рат управления (тиунов, доводчиков и др.) и иметь свои военные от­ряды для обеспечения внутренней и внешней функций феодального государства. Присылаемые из центра, они не были лично заинтересо­ваны в делах управляемых ими уездов или волостей, тем более что их назначение было обычно сравнительно краткосрочным — на год-два. Все интересы наместников и волостелей были сосредоточены преимущественно на личном обогащении за счет законных и незакон­ных поборов с местного населения. Система кормления была не спо­собна в условиях обостряющейся классовой борьбы обеспечить в до­лжной мере подавление сопротивления восстающего крестьянства. От этого особенно страдали мелкие вотчинники и помещики, которые были не в состоянии самостоятельно обезопасить себя от «лихих» людей. Поднимающееся дворянство было недовольно системой кор­мления и по другой причине. Его не устраивало, что доходы от мес­тного управления шли в карман бояр и кормление обеспечивало бо­ярству большой политический вес.

Местные органы власти и управления не распространяли свою компетенцию на территорию боярских вотчин. Княжата и бояре, как и прежде, сохраняли в своих вотчинах иммунитетные права. Они были не просто землевладельцами, но и администраторами и судьями в сво­их деревнях и селах

Органы городского управления. Городское управление в Московс­ком государстве несколько изменилось по сравнению с киевскими вре­менами.

Города в данный период не имели самоуправления. В удельных княжествах управление городами осуществлялось наравне с сельской местностью. С присоединением удельных княжеств к Москве великие князья, сохраняя все земли уделов обычно за их прежними владельца­ми, всегда изымали города из юрисдикции бывших удельных князей, распространяли на них непосредственно свою власть. Это делалось исходя из значения городов не только как экономических центров, но прежде всего по военным соображениям. Города были крепостями. Обладание ими обеспечивало великим князьям и удержание бывшего удела в своих руках, и оборону от внешних врагов. Первоначально великие князья управляли городами так же, как раньше удельные князья, т.е. не выделяя их из своих прочих земель. Наместники и во­лостели, руководя своим уездом или волостью, управляли в той же мере и городами, находящимися на их территории.

Позже появляются некоторые специальные органы городского управления. Их возникновение связано с развитием городов, в пер­вую очередь как крепостей. В середине XV в. появилась должность городчика — своеобразного военного коменданта города. Он обязан был следить за состоянием городских укреплений, за выполнением мест­ным населением повинностей, связанных с обороной. Уже в XV в. городчики использовались и для других великокняжеских дел, в част­ности земельных. Должность городчиков замещалась местными зем­левладельцами, преимущественно дворянами и детьми боярскими. Городчики, первоначально бывшие довольно малозначительными фигурами в государственном управлении, уже к концу XV в. стали играть серьезную роль. Сначала временно, а потом постоянно за ними закреплялись широкие полномочия в земельной, финансовой и дру­гих отраслях управления, причем в пределах не только города, но и при­легающего уезда. В соответствии с расширением функций изменилось и название этих должностных лиц. Их начинают именовать городо­выми приказчиками. Ведая рядом вопросов военно-хозяйственного и просто хозяйственного порядка, городовые приказчики подчинялись великокняжеским казначеям. На один город назначалось иногда два и больше таких приказчиков. В лице городовых приказчиков дворяне и дети боярские получили свой орган местного управления, а великий князь — надежных проводников политики централизации.

Церковь в политической системе России. В начале периода рус­ская православная церковь представляла собой большую силу, не толь­ко поддерживающую государство, но и соперничающую с ним. В ус­ловиях ордынского ига церковь сумела сохранить свои экономические и политические позиции. Монголо-татары не собирались обращать Русь в свою веру. Они предпочли управлять ею через привычное для народа православие. Очень скоро православные митрополиты дого­ворились с Ордой, получили от ханов ярлыки, закреплявшие приви­легии церкви ничуть не меньшие, чем они имели от русских князей. Однако по мере подъема движения за освобождение русского народа лучшие силы православной церкви становились на путь борьбы с монголо-татарами. Рядовые монахи и руководители церкви вставали в ряды бойцов за освобождение России.

Церковь в лице митрополичьего дома, епископских кафедр, круп­ных монастырей и городских соборов обладала огромным имущест­вом, в первую очередь земельным, выступая в качестве феодала. Вмес­то десятины, которой она была наделена еще при крещении Руси, цер­ковь в Московском государстве получила иные источники доходов: поступления от определенных статей княжеских доходов — городских торговых, таможенных, судебных пошлин.

Экономическое и идеологическое могущество позволяло церкви чувствовать себя независимой от государства и даже добиваться при­оритета над ним. Однако к концу периода русским князьям удалось взять верх. В обмен за сохранение в неприкосновенности ее земельных имуществ церковь признала верховенство светской власти. Противо­речивым было и отношение церкви к централизации Русского госу­дарства. Существовали силы, которые препятствовали этому процес­су, но были и горячие сторонники укрепления единства Руси.

В организационном отношении церковь представляла собой слож­ную систему. Во главе ее стоял митрополит. В 1448 г. русская церковь самовольно стала автокефальной, т. е. самостоятельной по отноше­нию к вселенскому патриарху, сидевшему в Византии.*Вся террито­рия подразделялась на возглавляемые епископами епархии. До XV в. русские митрополиты назначались константинопольским патриархом. Теперь они стали избираться собором русских епископов сначала по согласованию со светской властью, а потом и по прямому указанию московских великих князей.

* См.: Карташев А. В. Очерки по истории русской церкви. Т. 1. М., 1993. С. 357—362.

Право

Источники права. В качестве основного законодательного акта Московского государства XIV — XV вв. продолжала действовать Рус­ская Правда. Была создана новая редакция этого закона, так называ­емая Сокращенная из Пространной, приспособлявшая древнерусское право к московским условиям. Действовало также обычное право. Однако развитие феодальных отношений, образование централизо­ванного государства требовали создания существенно новых законо­дательных актов. В целях централизации государства, все большего подчинения мест власти московского князя издавались уставные гра­моты наместничьего управления, регламентировавшие деятельность кормленщиков, ограничивавшие в какой-то мере их произвол. Наибо­лее ранними уставными грамотами были Двинская (1397 или 1398)* и Белозерская (1488). Памятником финансового права является Бело­зерская таможенная грамота 1497 г., предусматривавшая сбор внут­ренних таможенных пошлин путем сдачи их на откуп. Но самым значительным памятником права был Судебник 1497 г. Он внес единооб­разие в судебную практику Русского государства. Судебник 1497 г. имел и другую цель — закрепить новые общественные порядки, в час­тности постепенное выдвижение мелких и средних феодалов — дво­рян и детей боярских. В угоду этим социальным группам он внес но­вые ограничения в судебную деятельность кормленщиков, а главное, положил начало всеобщему закрепощению, введя повсеместно так называемый Юрьев день.

* Российское законодательствоХ — XX веков. Т. 2. М., 1985. С. 180.

Источниками Судебника явились Русская Правда, Псковская суд­ная грамота, текущее законодательство московских князей. Но он не просто обобщил накопившийся правовой материал. Больше полови­ны статей было написано заново, а старые нормы часто в корне пере­работаны. Судебник 1497 г. содержал главным образом нормы уго­ловного и уголовно-процессуального права. Хотя он знаменует собой новый шаг в развитии права, однако в нем некоторые вопросы регла­ментировались менее полно, чем в Русской Правде. Это относится, в частности, к гражданскому, особенно к обязательственному, праву. Отсюда можно предположить, что Судебник не целиком заменил пред­шествующее законодательство. Некоторые нормы Русской Правды действовали, очевидно, наряду с Судебником.

Гражданское право. Право собственности. Развитие земельных отношений характеризовалось полным или почти полным исчезновением самостоятельной общинной собственности на землю. Земли общин переходили в руки вотчинников и помещиков, включа­лись в состав княжеского домена. В то же время все более четко офор­млялось вотчинное и поместное землевладение. Вотчина отличалась тем, что собственник обладал почти неограниченным правом на нее. Он мог не только владеть и пользоваться своей землей, но и распоря­жаться ею: продавать, дарить, передавать по наследству. В то же вре­мя вотчина — феодальное землевладение, поэтому — условное. На­пример, князь мог отобрать вотчину у отъехавшего вассала.

Еще более условная форма землевладения — поместье. Оно дава­лось сеньором своим вассалам только на время службы как вознаграж­дение за нее. Поэтому распоряжаться землей помещик не мог.

Великокняжеский домен разделялся на земли чернотяглые и двор­цовые. Они различались лишь по форме эксплуатации населявших эти земли крестьян и по организации управления ими. Дворцовые кресть­яне несли барщину или натуральный оброк и управлялись представи­телями дворцовой власти. Чернотяглые платили денежную ренту и подчинялись общегосударственным чиновникам. Земли домена пос­тепенно раздавались великими князьями в вотчины и поместья.

Обязательственное право. Обязательствам из дого­воров Судебник 1497 г. уделял меньше внимания, чем Русская Прав­да. О займе говорила лишь одна статья, предусматривавшая, подобно Русской Правде, ответственность за несостоятельность должника. Име­лись упоминания о договорах купли-продажи и личного найма. Су­дебник вслед за Псковской судной грамотой предусматривал, что най­мит, не дослуживший своего срока или не выполнивший обусловлен­ное задание, лишался оплаты.

Судебник 1497 г. более четко, чем Русская Правда, выделял обяза­тельства из причинения вреда, правда, лишь в одном случае: ст. 61 предусматривала имущественную ответственность за потраву. Как своеобразные обязательства из причинения вреда рассматривает Су­дебник некоторые правонарушения, связанные с судебной деятель­ностью. Судья, вынесший неправосудное решение, обязан возместить сторонам происшедшие от того убытки. Такая же мера применялась к лжесвидетелям. Закон прямо указывает, что наказанию судья за свой проступок не подлежит (ст. 19).

Наследственное право. Мало изменилось и наслед­ственное право. Судебник, однако, устанавливал общую и четкую нор­му о наследовании. При наследовании по закону наследство получал сын, при отсутствии сыновей —дочери. Дочь получала не только дви­жимое имущество, но и земли. За неимением дочерей наследство пере­ходило ближайшему из родственников.

Уголовное право. Если гражданские правоотношения развивались сравнительно медленно, то уголовное право в данный период претер­пело существенные изменения, отражая обострение противоречий фе­одального общества и усиление классовой борьбы.

Развитие уголовного права связано главным образом с изданием Судебника 1497 г. Судебник трактовал понятие преступления отлично от Русской Правды, но в принципе тождественно Псковской судной грамоте. Под преступлением понимаются всякие действия, ко­торые так или иначе угрожают государству или господствующему клас­су в целом и поэтому запрещаются законом. В отличие от ПСГ Судеб­ник дает термин для обозначения преступления. Оно теперь именует­ся «лихим делом».

Развитие феодализма нашло свое отражение в некотором изменении взгляда на субъект преступления. Судебник рассматривал холопа уже как человека и в отличие от Русской Правды считал его способ­ным самостоятельно отвечать за свои поступки и преступления.

В соответствии с изменением понятия преступления усложнялась и система преступлений. Судебник вводит преступления, не известные Русской Правде и лишь намеченные в Псковской судной грамоте, — государственные преступления. Судебник отмечал два таких преступ­ления — крамолу и подым. Под крамолой понималось деяние, совер­шаемое преимущественно представителями господствующего класса. Именно как крамолу стали рассматривать великие князья отъезд бояр к другому князю.Тверской летописец, например, называет крамольниками князей и бояр, отъехавших в 1485 г. из Твери к московскому великому князю. Понятие «подым» является спорным. Можно пред­полагать, что подымщиками называли людей, поднимающих народ на восстание. Мерой наказания за государственные преступления ус­танавливалась смертная казнь.

Закон предусматривал развитую систему имущественных преступ­лений. К ним относятся разбой, татьба, истребление и повреждение чужого имущества. Все эти преступления, подрывавшие основу бла­госостояния феодального общества — собственность, также жестоко наказывались.

Судебник знал и преступления против личности: убийство (душе­губство), оскорбление действием и словом.

Изменяются цели, а с ними и система наказаний. Если пре­жде князья видели в наказаниях — вире и продаже — одну из доход­ных статей, существенно пополнявших казну, то теперь на первый план выступил другой интерес. Господствующий класс стал применять тер­рористические методы борьбы с сопротивлением эксплуатируемых масс. Соответственно в наказании на первое место выступила цель ус­трашения как самого преступника, так и главным образом других людей. Если раньше господствовали имущественные наказания, то те­перь они отошли на задний план. Судебник ввел новые по сравнению с Русской Правдой наказания — смертную и торговую казнь, причем эти меры применялись за большинство преступлений. Закон не кон­кретизировал виды смертной казни. На практике они были весьма раз­нообразны: повешение, отсечение головы, утопление и др. Торговая казнь состояла в битье кнутом на торговой площади и часто влекла за собой смерть наказываемого. Судебник, как и Русская Правда, знает продажу, но она теперь применяется редко и обычно в сочетании со смертной или торговой казнью. Помимо указанных в Судебнике прак­тика знала и такие меры наказания, как лишение свободы и членовре­дительство (ослепление, отрезание языка)

Процессуальное право. Процесс характеризовался развитием ста­рой формы, так называемого суда, т.е. состязательного процесса, и появлением новой формы судопроизводства — розыска. При со­стязательном процессе дело начиналось по жалобе ист­ца, именовавшейся челобитной. Она обычно подавалась в устной форме. По получении челобитной судебный орган принимал меры к доставке ответчика в суд. Явка ответчика обеспечивалась поручите­лями. Если ответчик каким-либо образом уклонялся от суда, то он проигрывал дело даже без разбирательства. Истцу в таком случае выдавалась так называемая бессудная грамота. Неявка истца в суд влекла за собой прекращение дела.

Несколько изменилась система доказательств. В отличие от Рус­ской Правды Судебник не различает теперь послухов и видоков, име­нуя всех послухами. Послушествовать могли теперь и холопы.

Доказательством признавалось и «поле» — судебный поединок. Победивший в бою считался правым, т. е. выигрывал дело. Проиг­равшим признавался и не явившийся на поединок или сбежавший с него. На «поле» можно было выставлять наймита. В XV в. примене­ние «поля» все больше ограничивалось и в XVI в. постепенно сошло на нет. В качестве доказательств стали применяться разного рода до­кументы: договорные акты, официальные грамоты. Доказательством по-прежнему считалась и присяга.

Обострение классовой борьбы обусловило появление новой фор­мы процесса — розыска, то есть следственного, или инквизици­онного процесса. Розыск применялся при рассмотрении наиболее серь­езных уголовных дел, в том числе по политическим преступлениям. Его введение было обусловлено стремлением не столько найти исти­ну, сколько быстро и жестоко расправиться с «лихими» людьми. «Ли­хой» человек — это, вообще говоря, не обязательно уличенный пре­ступник. Это лишь лицо неблагонадежное, с дурной славой, которое «облиховали» «добрые» люди, т.е. благонамеренные члены общества.

Розыск отличался от состязательного процесса тем, что суд сам возбуждал, вел и завершал дело по собственной инициативе и исклю­чительно по своему усмотрению. Подсудимый был скорее объектом процесса. Главным способом «выяснения истины» при розыске явля­лась пытка.

Обращение в феодальный суд было весьма дорогим удовольстви­ем. Стороны облагались различными пошлинами. Так, по Судебнику нужно было платить судье-боярину 6% от цены иска. Кроме того, по­лагалось заплатить 4 копейки с рубля дьяку. Существовали специаль­ные полевые пошлины. Они платились даже в том случае, если сторо­ны помирились и отказались от судебного поединка. Если же «поле» состоялось, то пошлины уплачивались кроме боярина и дьяка еще и специальным должностным лицам, организующим поединок.

* * *

XIV — начало XVI в. — важный период истории Русского госу­дарства и права. В это время закладывается фундамент государства, которое станет в ряд ведущих мировых держав. Происходит коренное изменение организации государственного единства: отношения сюзе­ренитета-вассалитета начинают заменяться отношениями подданст­ва. Побеждает наиболее типичная для феодализма форма правле­ния — монархия, поглощающая феодальные республики. Образова­нию централизованного государства соответствуют заметные сдвиги в развитии права. Появляются новые крупные законодательные акты, важнейший из которых — Судебник 1497 г.

В недрах раннефеодального государства созревают условия и по­являются признаки перерастания в новую форму — сословно-представительную монархию.

Глава 8. Сословно-представительная монархия в России (середина XVI — середина VII в.)

Сословно-представительная монархия — важный этап в истории феодального государства и права, соответствующий эпохе зрелого феодализма. Эта политическая форма складывается в результате борь­бы монархов (великих князей и царей) за дальнейшее укрепление цен­трализованного государства. Власть монарха в этот период еще недо­статочно сильна, чтобы стать абсолютной. Внутри господствующего класса монархи и их сторонники боролись с верхушкой феодальной аристократии (бывшие удельные князья, крупные бояре), противодей­ствующей дальнейшей централизации государства. Монархи в этой борьбе опирались на дворян и верхушку горожан, которых пришлось более широко привлечь к власти.

В рассматриваемый период произошло значительное расширение территории России. Последовал разгром Казанского, Астраханского и Сибирского ханств. В результате Нижнее и Среднее Поволжье, а также Сибирь вошли в состав России.

На западных рубежах активная политика Ивана Грозного не дала результатов: Ливонская война закончилась вничью, Россия не сумела пробиться к морю. В смутное время Русское государство сильно по­страдало от Польши и Швеции. Однако середина XVII в. знаменова­лась значительным расширением территории России и на Западе: к ней присоединилась Украина.

Date: 2015-09-18; view: 346; Нарушение авторских прав