Присоединение Амурского края к России

В 1787 г. граф Жан Франсуа де Ла Перуз (1741-1788?) на французских фрегатах «Буссоль» и «Астролябия» открыл (для европейцев) пролив между островами Сахалин и Хоккайдо. Далее он прошел Татарским проливом на север до бухты Де-Кастри. Там он увидел песчаные отмели и на основании своих впечатлений и опроса туземцев решил, что Сахалин - полуостров, отделенный от материка отмелью, а вход с юга в Амурский лиман недоступен для морских судов, и что устье Амура заперто мелями. Через десять лет после этого англичанин Браутон прошел Татарским проливом немного дальше и подтвердил заключение де Ла Перуза.

В 1803 г. русское правительство снарядило экспедицию под начальством Ивана Федоровича Крузенштерна (1770-1846) для обследования и описания берегов Сахалина, устья Амура и юго-восточного берега Охотского моря. Первый раз Крузенштерн побывал в этих местах в 1805 г., но так и не нашел безопасной бухты у берегов Сахалина. А в следующем, 1806 г. Крузенштерн попросту не стал заниматься Сахалином и отправил отписку в Петербург: «сколько… ни желал увидеть канал и весь берег Татарии от устья Амура до Российских пределов, что для вернейшего географического определения сей части почитал весьма нуж-

ным, однако не смел отважиться на то ни под каким видом. При вторичном отходе нашем из Камчатки остерегали меня не приближаться к берегу Татарии, принадлежащей китайцам, дабы не возбудить в недоверчивом и боязливом сем народе какого-либо подозрения и не подать через то повода к разрыву выгодной для России кяхтинской торговли».3

21 августа 1848 г. из Кронштадта с грузом для Камчатки вышло небольшое парусное судно «Байкал» (водоизмещением 250 т, длиной всего 28,7 м). 12 мая 1849 г. транспорт «Байкал» прибыл в Петропавловский порт. Сдав груз, командир транспорта капитан-лейтенант Геннадий Иванович Невельский (1813-1876) в инициативном порядке решил исследовать устье Амура.4 Обойдя Сахалин с севера, Невельский спустился к югу вдоль западного берега острова. После ряда неудач в необследованных местах был найден вход в лиман. «Байкал» встал в его северной части, откуда началось исследование фарватера к югу. Работа велась самим Невельским на трех шлюпках. Преодолевая неимоверные трудности, экспедиция добилась успеха - 11 июля она вошла в устье Амура.

22 июля, делая все время промеры, Невельский достиг того места, где должен был находиться перешеек. Но перешейка не было, вместо него был пролив шириной около семи верст и глубиной в пять саженей (более 10 метров). Пролив этот был назван Татарским. Здесь Невельский остановился, так как к 15 сентября он должен был возвратиться в Охотск.

Вернувшись в Петербург 2 февраля 1850 г., Невельский доложил на заседании Особого комитета: «Мне и моим сотрудникам Бог помог рассеять заблуждение и раскрыть истину. Все, что я доношу, так же верно, как верно то, что стою здесь. Что же касается китайской военной силы, то сведения об этом… неправильны. Не только китайской военной силы, но и малейшего китайского волнения там не существует. Гиляки, там обитающие, вовсе не воинственны, и я полагаю, что не только семьдесят, но двадцать пять человек достаточно для поддержания порядка. Гиляки считают себя от Китая независимыми, и весь этот край при возможности проникнуть в него с юга, что доказали последние от-

3 Крузенштерн И.Ф. Путешествие вокруг света в 1803, 1804, 1805 и 1806 годах на кораблях «Надежде» и «Неве». С. 204.

4 Строго говоря, Невельский отправил прошение на Высочайшее имя, но ответа не получил и действовал на свой страх и риск.

крытия, может сделаться добычей всякого смелого пришельца, если мы, согласно представлению генерал-губернатора, не примем ныне решительных мер. Я сказал все, и правительство в справедливости мною сказанного может легко удостовериться».

Узнав об открытиях Г.И. Невельского, царь Николай I простил его самовольный поступок, и в марте 1850 г. Невельский вновь отправился из Петербурга на Дальний Восток. Теперь он, как капитан 1 ранга, должен был состоять при генерал-губернаторе Восточной Сибири Николае Николаевиче Муравьеве (1809-1881).

Сразу по прибытии Невельский вновь начинает своевольничать. На левом возвышающемся берегу Амура в 22 милях от устья он основывает Николаевский пост. А 1 августа 1850 г. на мысе Куегда у этого поста Невельский торжественно поднимает русский военный флаг и объявляет о присоединении Амурского края к России: «От имени Российского Правительства сим объявляется всем иностранным судам, плавающем в Татарском заливе, что так как прибрежье этого залива и весь Приамурский край до Корейской границы с островом Сахалин составляют Российские владения, то никакие здесь самовольные распоряжения, а равно обиды обитающим инородцам не могут быть допускаемы. Для этого ныне поставлены российские военные посты в заливе Искай и на устье р. Амура. В случае каких-либо нужд или столкновений с инородцами предлагается обращаться к начальникам постов».

Однако в Петербурге Особый комитет, который находился под сильным влиянием министра иностранных дел К.В. Нессельроде, осудил поступок Невельского и постановил «разжаловать его в матросы с лишением всех прав состояния, а поставленные им на Амуре посты снять, упразднить». Нессельроде требовал немедленно снять посты на Амуре, генерал-губернатор Муравьев защищал Невельского, доказывая, что он действовал согласно с его, генерал-губернатора, мнением, что нерешительная и робкая политика России на Дальнем Востоке приведет страну к большим потерям и скомпрометирует в глазах Китая и европейских держав.

Аргументы Муравьева не подействовали, и тогда он обратился лично к царю. Выслушав рассказ генерал-губернатора, Николай I резко сказал: «Поступок Невельского молодецкий, благородный и патриотичный». А на докладе Особого комитета император наложил свою знаменитую резолюцию: «Где раз поднят русский флаг, там он спускаться не должен».

Еще раньше, 2 декабря 1849 г., Николай I подписал указ о преобразовании Петропавловска-Камчатского в главный русский порт на Тихом океане (вместо Охотска) и об организации Камчатской области.

В апреле 1853 г. Николай I утвердил разработанное главным управлением Российско-американской компании положение об организации Сахалинской экспедиции. В задачу экспедиции входило исследование ресурсов южной части Сахалина, основание портов и русских селений, что способствовало бы утверждению прав России на южную часть острова и предотвратило бы захват Сахалина иностранцами. Компания получала право колонизовать остров на одинаковых основаниях с другими землями (Курильские и Алеутские острова, Аляска, Калифорния и др.), упомянутыми в ее привилегиях, утвержденных в 1801 г.

Летом 1853 г. компания должна была занять на Сахалине те пункты, которые будут указаны генерал-губернатором Восточной Сибири, а в 1854 г. назначить на острове своего правителя. Компания обязалась не допускать на Сахалине никаких иностранных поселений и содержать достаточное число судов для ограждения побережья и гаваней Сахалина от вторжения иностранцев. В случае военного нападения компании предоставлялось право требовать от правительства войска. Ей также выделялась безвозвратная ссуда - 50 тыс. руб. серебром.

15 апреля 1853 г. генерал-губернатор Н.Н. Муравьев приказал Г.И. Невельскому занять летом того же года два-три пункта на восточном или западном побережье южной части Сахалина и построить там укрепления, поставить орудия и поднять флаг Российско-американской компании.

30 августа 1853 г. посланный Невельским прапорщик Д.И. Орлов на транспорте «Байкал» прибыл к западному побережью Сахалина и у устья реки Кусунай (49°59'52I с. ш.) основал Ильинский пост.

Сам Невельский на корабле «Николай», на котором содержался годовой запас продовольствия, одежды и вооружения, 20 сентября 1853 г. бросил якорь против селения Тамари-Анива. Местные жители - айны - встретили русских дружелюбно, помогли выгрузить с судна пушки и провиант. 21 сентября на 46°39'20I с. ш. был торжественно заложен Муравьевский пост и поднят русский флаг.

На территории Муравьевского поста Невельский оставил 61 человека при девяти орудиях под началом майора Н.В. Буссе

и его помощника лейтенанта Н.В. Рудановского. Остальных членов Сахалинской экспедиции (около 40 человек) он оставил в Императорской (ныне Советской) Гавани.

Весной 1854 г: Н.В. Буссе был утвержден временным правителем Сахалина. Получив письмо от адмирала Евфимия Васильевича Путятина от 25 мая 1854 г. о начавшейся войне с Англией и Францией, Буссе, посоветовавшись с другими офицерами, решил снять Муравьевский пост во избежание захвата его англофранцузской эскадрой и эвакуировать имущество в Императорскую Гавань. Он предупредил местное население и японцев, что русские вернутся и что следует сохранить все постройки поста. Муравьевский пост был восстановлен в 1867 г.

18 мая 1852 г. Николай I утвердил план экспедиции в Китай и Японию вице-адмирала Е.В. Путятина. Из состава Балтийского флота в эскадру Путятина был выделен фрегат «Паллада». В Англии Путятин должен был купить паровое судно, а на Тихом океане присоединить к эскадре корвет «Оливуца» и транспорт Российско-американской компании «Князь Меншиков».

7 октября 1852 года Е.В. Путятин на фрегате «Паллада» покинул Кронштадт. Во время стоянки в Англии была приобретена паровая шхуна, получившая название «Восток». Шхуна была невелика: водоизмещение 210 т, мощность машины 40 номинальных л. с.5 «Восток» имел на вооружении один 8-фунтовый единорог.

Вся эскадра собралась лишь летом 1853 г. в гавани Ллойд на острове Пиль в архипелаге Бонин. В начале августа эскадра взяла курс на Нагасаки.

10 августа 1853 г. в Нагасаки прибыла русская эскадра в составе «Паллады», «Оливуца», «Князя Меншикова» и «Востока». Визит американской эскадры Перри ничему не научил японскую администрацию. Русские суда были окружены караульными лодками. Высадку на берег русским запретили.

Е.В. Путятин просил японских чиновников передать губернатору Нагасаки, что посольство привезло от своего правительства два письма - одно ему лично, другое Верховному совету. Губернатор Нагасаки Осава Ситэцу Бунгоно-ками отказался принять письмо Верховному совету и вступить в переговоры без разрешения правительства, но обещал срочно доложить в столицу о русской миссии.

5 Номинальная л. с. - это расчетная единица, мощность в индикаторных л. с. была больше.

Затем японцы по традиции стали тянуть время. 6 ноября 1853 г. Путятин направил новое письмо Верховному совету. Он писал о необходимости разграничения владений Японии и России во избежание конфликтов между странами. Вице-адмирал еще раз указывал на то, что гряда Курильских островов, лежащая к северу от Японии, издавна принадлежит России и «находится в полном ее заведывании», в том числе и остров Итуруп. Русские промышленники имели поселения на острове с давних пор, задолго до появления на нем японцев.

Путятин также настаивал на признании принадлежности Сахалина России еще до появления там японцев. Поэтому он предлагал провести границу по проливу Лаперуза, то есть между Сахалином и Хоккайдо. Он подчеркивал временный характер японских поселений на Сахалине в заливе Анива, где японцы появляются лишь на время рыболовного сезона. Путятин просил также открыть для русских порт Хакодате и какой-либо «другой порт недалеко от Эдо», чтобы поддерживать прямые контакты с японским правительством.

11 ноября Путятин покинул Нагасаки, предупредив губернатора, что скоро вернется и если не застанет уполномоченных японского правительства для ведения переговоров, то будет вынужден отправиться в Эдо.

Пополнив припасы и произведя ремонт судов в Шанхае, 22 декабря эскадра вернулась в Нагасаки. Не застав уполномоченных, Путятин заявил, что отплывает в Эдо. Напуганный таким заявлением губернатор известил о прибытии в Нагасаки двух правительственных уполномоченных - Цуцуи и Кавадзи.

С 4 по 23 января 1854 г. шли переговоры Е.В. Путятина с японскими сановниками. Все, что удалось достичь вице-адмиралу, так это получить письменное обещание предоставить России права торговли и «другие преимущества», если таковые будут даны другим державам.

24 января 1854 г. русская эскадра покинула Нагасаки и 1 февраля приблизилась к островам Рюкю.

Между тем в начале октября в Японию прибыла английская эскадра Дж. Стирлинга, ранее базировавшаяся в портах Южного Китая. Стирлинг использовал встречи с японцами для того, чтобы посеять недоверие Японии к России. Он заявил о ее «агрессивных намерениях» в отношении Сахалина и даже Хонсю и предупредил, что его эскадра вступит в бой с русскими кораблями, если он их обнаружит в японских водах. Дело в том, что в

Европе уже началась война между Россией - с одной стороны и Англией и Францией - с другой.

Путятин получил известие о разрыве Францией и Англией отношений с Россией в начале апреля 1854 г. в порту Гамильтон на острове Комундо. Эскадра снялась с якоря и 8 апреля прибыла в Нагасаки за ответом японского правительства. Но губернатор сообщил, что ответ из Эдо не получен, однако переводчики неофициально уведомили посла о назначении правительством двух представителей для переговоров с ним о границах в Анива.

Путятин сообщил Цуцуи и Кавадзи, что прибудет в Анива для переговоров в конце июня, а для переговоров о торговле прибудет в какой-нибудь порт недалеко от Эдо. 14 апреля он покинул Нагасаки и на фрегате «Паллада» обследовал юго-восточное и восточное побережье Кореи и Южно-Уссурийского края, а затем взял курс на Императорскую Гавань.

13 (25) августа 1854 г. из Сан-Франциско вышла англо-французская эскадра под командованием английского адмирала Прайса. Эскадра должна была уничтожить русские корабли на Тихом океане и захватить их главную базу Петропавловск.

В составе эскадры были английские 50-пушечный фрегат «President», 40-пушечный корвет «Pique», 24-пушечный корвет «Amphitrite», 6-пушечный пароход «Virago» под флагом адмирала Прайса; французские 50-пушечный фрегат «Fort», 30-пушеч-ный корвет «Eurydici» и 12-пушечный бриг «Obligado» под флагом адмирала Фебврие-Депуанта.

По сравнению с союзными эскадрами на Черном и Балтийском морях эскадра Прайса была невелика, но и силы русских в Петропавловске были совсем ничтожны.

Весной 1854 г. в Петропавловск пришел 44-пушечный фрегат «Аврора», а затем 10-пушечный транспорт «Двина». После прибытия этих судов численность защитников Петропавловска составляла 1016 человек, в числе которых были матросы, гарнизон и добровольцы из местных жителей. На суше и на судах имелось 72 пушки.

Военный губернатор Камчатки контр-адмирал Василий Степанович Завойко приказал разоружить правый борт «Авроры» и «Двины» и поставить оба корабля у входа во внутреннюю гавань левым бортом. Дополнительно вход в гавань заграждали деревянные бочки на цепях. Орудия же правого борта были перетащены на береговые батареи. Всего защитники Петропавловска построили семь батарей.

17 августа 1854 г. в Авачинскую губу вошел трехмачтовый пароход под американским флагом и начал делать промеры. Когда навстречу ему вышел для опроса русский вельбот, пароход тут же ушел в море. Моряки с «Авроры» опознали в этом пароходе «Virago».

На следующий день вся союзная эскадра вошла в Авачинскую губу и, подойдя на 7-8 кабельтов к гавани Петропавловска, обстреляла порт и город с целью выяснить силы обороны и расположение береговых батарей.

В ночь на 19 августа у себя в каюте застрелился командующий союзной эскадрой адмирал Прайс. По эскадре англичан объявили, что адмирал погиб в результате несчастного случая, заряжая собственный пистолет. (И это ночью-то?!) Командование принял французский адмирал Депуант.

20 августа союзники атаковали пятипушечную батарею № 1 на мысе Сигнальный. Пароход «Вираго» отбуксировал к батарее № 1 «Форт», «Президент» и «Пик», которые встали в линию так, что огонь орудий «Авроры» и «Двины», а также батареи № 3 не достигал их, а батарея № 2 достигала лишь на предельной дальности стрельбы. Таким образом, действительный огонь по неприятельской эскадре могли вести лишь батареи № 1 и № 4, но на них и был сосредоточен основной огонь союзников. Так что этим двум батареям, вооруженным десятью пушками, пришлось бороться с 82 корабельными пушками (одного борта).

Огнем противника были повреждены станки орудий, а командир батареи № 1 лейтенант Гаврилов ранен. Прислуга батареи № 1 вынуждена была заклепать орудия и отойти к батарее № 4 на перешейке Лаперуза.

После прекращения огня батареей № 1 корабли союзников перенесли огонь на батарею № 3. Поскольку батарея № 3 была расположена на возвышенности (около 30 м), огонь пушек противника был малоэффективен. Тогда союзники решили высадить десант. Тринадцать гребных судов и два бота с десантом (около 600 человек) направились к батарее № 3.

Прислуга батареи из-за своей малочисленности (всего 35 человек) не смогла отразить десант, а заклепала орудия и отошла к 11-пушечной батарее № 2.

Десантники-французы овладели батареей № 3. Но вскоре они были накрыты ядрами и бомбами с «Авроры» и «Двины». Тут к батарее № 3 приблизился отряд русских стрелков под командо-

ванием мичмана Михайлова. Французы, не вступая в бой, поспешно ретировались.

После этого суда союзников в течение шести часов вели безрезультатную перестрелку с батареей № 2.

К вечеру союзные корабли удалились. Всего в ходе боя 20 августа русские потеряли 6 человек убитыми и 13 человек были ранены. Последующие три дня союзники ремонтировали корабли, а русские восстанавливали батареи № 1 и № 3.

24 августа союзники решили вновь атаковать Петропавловск. Фрегат «Форт» подошел к пятипушечной батарее № 5, а фрегат «Президент» - к пятипушечной батарее № 4. Через некоторое время противнику удалось подавить русские батареи. Тогда близ батареи № 7 был высажен десант в 700 человек, а близ перешейка Лаперуза - еще 250 человек.

Первый отряд десантников преодолел хребет Никольской гряды и почти бегом направился к городу. Но вскоре этот отряд попал под огонь русских стрелков (около 250 человек), засевших в кустах. Потеряв убитыми четверых офицеров, десантники растерялись и побежали обратно к берегу. Однако русские догнали противника и навязали ему штыковый бой. С большим трудом десантникам удалось сесть в шлюпки и отплыть от берега.

24 августа сражение продолжалось с 7 ч 30 м до 11 ч 30 м по местному времени. Приняв десантников на борт, союзная эскадра ушла к Тарвинской бухте, где вновь был произведен ремонт кораблей и похоронены убитые.

Потери защитников Петропавловска в бою 24 августа составили 31 человек и 65 человек были ранены. В качестве трофеев русские захватили английское полковое знамя, семь офицерских сабель и 56 ружей. По английским и французским официальным источникам союзники потеряли 53 человека и 156 человек были ранены, американская и европейская пресса писала о 400 убитых.

Уходя из Авачинской губы, союзная эскадра встретила две небольшие русские шхуны - «Анадырь» и «Ситха». Первая была казенная, а вторая принадлежала Российско-американской компании. «Анадырь» союзники сожгли, а «Ситху» увели с собой в Ванкувер.

Поражение союзников в Петропавловске вызвало насмешки в американской и европейской прессе. Чтобы восстановить свой престиж, Англия и Франция на следующий год отправили к берегам Камчатки еще более мощную эскадру в составе двенадцати кораблей, на борту которых было 420 орудий. 19 мая 1855 года

союзная эскадра вошла в Авачинскую бухту, но там не оказалось не только русских судов, но и самого Петропавловска.

Что же произошло и куда делись русские? Россия не имела достаточных средств на Дальнем Востоке для обороны. А на доставку войск и тяжелых пушек через всю Сибирь до Охотска потребовалось бы не меньше года, а то и двух. Поэтому было принято единственное разумное в сложившейся ситуации решение - эвакуировать Петропавловск.

3 марта 1855 г. контр-адмирал B.C. Завойко получил приказ иркутского губернатора Н.Н. Муравьева об эвакуации порта. К этому времени в Петропавловске находились: фрегат «Аврора», корвет «Оливуца», транспорты «Двина», «Байкал» и «Иртыш», боты «Кадьяк» и № 1. Гарнизон Петропавловска блестяще справился с задачей. С береговых батарей были сняты все пушки и погружены на корабли. Кроме того, на корабли было доставлено 80 тыс. пудов (1310 т.) различного казенного и частного имущества.

5 апреля все русские корабли покинули разоренный Петропавловск и двинулись к берегам Сахалина. Губернатор Муравьев приказал перенести главный порт Дальнего Востока из Петропавловска в Николаевский порт у устья Амура. Поскольку Татарский пролив был еще скован льдом, русская эскадра вошла в залив Де-Кастри.

Тем временем союзники до 15 июня постояли у Петропавловска, занимаясь тем, что сжигали уцелевшие строения. Отдельный отряд из двух кораблей под командованием командора Элиота был направлен на поиски русских в южную часть Татарского пролива. 8 мая отряд Элиота (парусный фрегат и паровой корвет, к которым присоединился позже парусный бриг) обнаружил русскую эскадру в заливе Де-Кастри. Паровой корвет вошел в залив и на предельной дальности безрезультатно обменялся несколькими выстрелами с корветом «Оливуца», а затем двинулся обратно.

Элиот счел свои силы недостаточными для атаки против русских и решил до подхода подкрепления блокировать залив ДеКастри с юга. И англичане, и французы свято верили, что Сахалин - полуостров, и с севера путь русским кораблям преграждает перешеек, соединяющий Сахалин с материком.

Контр- адмирал Невельский прибыл в залив Де-Кастри и предложил командирам кораблей идти к мысу Лазарева, а там дальше на север, насколько позволят льды. Предложение это было

принято единогласно. Русская эскадра, не встретив льдов, прошла мыс Лазарева и 15 мая прибыла в устье Амура.

Через несколько дней английская эскадра из шести кораблей обыскала залив Де-Кастри, но не смогла найти русских кораблей.

Тем временем губернатор Муравьев предпринимал отчаянные попытки спасти русских на Дальнем Востоке от гибели. Еще 11 января 1854 г. Муравьеву было «высочайше разрешено» сноситься непосредственно с китайским правительством по всем пограничным вопросам. Муравьев добился личной аудиенции у Николая I в Петербурге, где просил разрешения императора на сплав вниз по Амуру войск и имущества для подкрепления Петропавловска, указывая, что ввиду возможных действий неприятельского флота иным путем подкрепить этот пункт нет возможности. Царь согласился.

Перед отъездом на Дальний Восток Муравьев еще раз разговаривал с императором. Николай, отпуская губернатора, сказал со свойственным ему лаконизмом: «Ну, с Богом! Плыви по Амуру, но чтобы при этом не пахло пороховым дымом».

Судя по всему, чиновники сибирского губернатора заплатили китайским властям некую сумму, и те «молчали».

Весной 1854 г. был спущен на воду построенный на Шилкинском заводе железный пароход «Аргунь» (водоизмещение 100 т, мощность машины 60 номинальных л. с). Это был первый пароход Амурского речного пароходства, принадлежал он Военному ведомству.6 Через несколько недель был спущен на воду второй пароход - «Шилка». Он имел деревянный корпус, водоизмещение 145 т, мощность машины 49 номинальных л. с.

С открытием навигации 14 мая 1855 г. оба парохода вместе с флотилией карбасов и барж (всего 77 плавсредств) отправились вниз по Амуру. Поход возглавил лично губернатор Н.Н. Муравьев.

20 мая караван судов подошел к тому месту, где когда-то был русский острог Албазин. Были еще видны следы земляного вала и сгоревших построек. Суда пристали к этому пустынному холму, и при торжественных звуках оркестра, обнажив головы в па-

6 Дабы более не удивлять читателя, скажу, что в 1850-1917 гг. Военное ведомство (т. е. русская армия) имело не только свои многочисленные транспортные пароходы, но и собственные паровые минные заградители и даже подводные лодки.

мять отважных предков, десант во главе с генерал-губернатором высадился на берег.

Как писал очевидец: «Что-то родное сказалось сердцу, когда мы вышли на долину, где жили русские люди, где они так долго и храбро отстаивали права своего владения. Первым движением каждого было подняться на остатки албазинского вала и осмотреть его в подробности, и первым взошел на оный Н.Н. Муравьев. За ним мы все преклонили колена праху почивших храбрых и доблестных защитников Албазина».

14 июня 1855 г. Муравьев на пароходе «Аргунь» подошел к Мариинскому посту вблизи устья Амура, где его ждал Невельский. Генерал-губернатор рапортовал Николаю I в Петербург: «Не доходя около 900 верст до устья реки Амура, флотилия вступила в край, как бы давно принадлежавший России. Отважные и решительные действия начальника Амурской экспедиции и всех его сотрудников заслуживают полной признательности. Несмотря на лишения, трудности, опасности и ничтожество средств, при которых действовала эта экспедиция, она в столь короткое время успела подчинить своему влиянию не только дикие племена, здесь обитающие, но даже и самих маньчжуров, приезжающих сюда для торговли. Она фактически указала нам на важное значение этого края для России и рассеяла все заблуждения, какие до сих пор об этом крае имелись».

По приказу Муравьева в Иркутской губернии была взята 51 крестьянская семья (из документа неясно, насколько сия акция была добровольна) и переселена в низовья Амура. Так началось заселение Амурского края.

В 1854 г. вместе с Муравьевым по Амуру приплыли сто казаков Забайкальского казачьего войска, в следующую навигацию прибыла еще сотня казаков.

1 ноября 1856 г. Александр II постановил переселить на Амур два конных полка и четыре батальона Забайкальского казачьего войска. На самом же деле к 1860 г. были переселены лишь четыре конные казачьи сотни и две пешие. Из них была сформирована Амурская казачья бригада.

18 мая 1858 г. в амурские казаки были зачислены свыше двух тысяч проштрафившихся нижних чинов бывшего Корпуса Внутренней стражи.

8 декабря 1858 г. последовал императорский указ об организации Амурского казачьего войска. 1 июня 1850 г. было утверждено положение об Амурском казачьем войске в составе: конных

полков № 1 и № 2, пеших батальонов: Амурского и Уссурийского и двух пеших резервных батальонов тех же наименований. Одновременно состоялся вызов желающих переселиться на Амур из государственных крестьян Вятской, Тамбовской и Воронежской губерний с предложением разных льгот и пособий. Таким образом в 1859 г. были переселены на Амур 240 человек, в 1860 г. - 524, в 1861 г. - 249 человек и т.д.

Параллельно шло строительство речных пароходов на Амуре. Правда, в большинстве случаев их строили в США или в Западной Европе, а на месте просто собирали. Пароходы на Амуре имели: Военное ведомство- с 1860 по 1864 г. было введено в строй шесть пароходов; Морское ведомство (Сибирская флотилия) - с 1857 по 1863 г. введено в строй восемь пароходов; и даже Амурское телеграфное управление - весной 1862 г. в строй было введено четыре парохода.

Теперь Россия получила превосходный и надежный путь к Тихому океану. Разумеется, сравнение идет со старым сухопутным путем до Охотска.

Вскрытие Амура происходит между 14 и 20 апреля, а ледостав - 20-30 октября. Зимой по льду устанавливался сравнительно удобный санный путь. Кроме того, по левому берегу Амура был устроен так называемый «почтовый тракт» - гужевая дорога, функционировавшая круглый год, правда, качество этого тракта заставляло желать лучшего.

В 1858 г. один из военных постов на левом берегу Амура у устья реки Зеи был переименован в Благовещенск, он должен был стать центром управления вновь организованной Амурской области. Другой пост, Хабаровский, ниже устья Уссури, стал административным центром Приморской области позже, в 1880 г. До этого времени этим центром был город Николаевск, выросший из поста Николаевского.

В ходе продвижения русских по Амуру стычек с китайцами не происходило. Причина была проста - китайцев там вообще не было. Под китайцами я понимаю города, поселки и деревни, населенные китайцами, администрацию, войска, пограничные посты. Вполне возможно, что на берегах Амура встречались отдельные китайские торговцы или преступники, бежавшие от китайских властей. Но об этом история умалчивает, да и их присутствие не может свидетельствовать о заселении Приамурья китайцами.

Русские вступили в пустой край, край, где кроме редких поселений диких местных племен никого не было. А что централь-

ные китайские власти считали Амур своей рекой, так они и… Мадагаскар считали китайской провинцией. Благо, в начале XV века, еще до прихода португальцев, там побывала китайская флотилия, а ее командующий, прибыв в Пекин, поднес богдыхану дары от аборигенов Мадагаскара и заявил, что они приняли подданство Поднебесной империи.

Теперь же китайские сановники возмущались по поводу продвижения русских на Амуре, но были вынуждены в 1857 г. вступить в переговоры с русским правительством. 18 мая 1858 г. был подписан Айгунский договор, по которому река Амур признавалась границей между Россией и Китаем и плавание по Амуру и Уссури позволялось только судам этих государств.