Островский в оценке русской критики («Гроза»)

Критическая история "Грозы" начинается еще до ее появления. Никто из критиков еще не дал полной характеристики таланта Островского и даже не указал на особенные черты его произведений. Н.А. Добролюбов. В статье «Луч света в темном царстве» Добролюбов указал на индивидуальные особенности Островского: - он умеет отличать натуру от всех извне принятых уродств и наростов; - его типы имеют черты не только исключительно людей купеческого или чиновнического звания, но и общенародные черты; - он не просто бытописатель определенного сословия - он великий художник, обобщающий огромный материал; - он изображает главным образом два рода общественных отношений: семейные и имущественные; - борьба у него встречается трех типов: столкновение младших со старшими, бедных с богатыми и безответных со своевольными. Все вместе эти отношения характеризуют то, что можно обобщенно назвать «темным царством». Д.И. Писарев. В образе Катерины, он, в отличие от Добролюбова, не видел признаков протеста против «темного царства». В статье "Мотивы русской драмы" тоже два полемических объекта: Катерина и Добролюбов. Разбор "Грозы" Писарев строит как последовательное опровержение взгляда Добролюбова. Он решительно отказывается считать "лучом света" героиню "Грозы". Как и Добролюбов, Писарев исходит из принципов "реальной критики", не подвергая никакому сомнению ни эстетическую состоятельность драмы, ни типичность характера героини: "Читая "Грозу" или смотря ее на сцене, вы ни разу не усомнитесь в том, что Катерина должна была поступать в действительности именно так, как она поступает в драме". Но оценка ее поступков, ее отношений с миром принципиально отличается от добролюбовской. "Вся жизнь Катерины,- по Писареву, - состоит из постоянных внутренних противоречий; она ежеминутно кидается из одной крайности в другую; она сегодня раскаивается в том, что делала вчера, и между тем сама не знает, что будет делать завтра; она на каждом шагу путает и свою собственную жизнь и жизнь других людей; наконец, перепутавши все, что было у нее под руками, она разрубает затянувшиеся узлы самым глупым средством, самоубийством, да еще таким самоубийством, которое является совершенно неожиданно для нее самой." А.А. Григорьев. Считал, что Островский обладал «коренным русским миросозерцанием, здоровым и спокойным, юмористическим без болезненности, прямым без увлечений...». Григорьев приписывал себе честь открытия Островского. И он действительно был одним из первых, кто громко сказал о появлении нового большого таланта. Новаторство Островского Григорьев видел в следующем: в новости изображенного быта, в новости отношения автора к этому быту, в новости манеры изображения. Но Григорьев все же извращал облик писателя. Он трактовал Островского как певца русских нравов, умеющего показывать и «идеалы». В статье «После «Грозы» Островского» Григорьев оспаривал утверждение Добролюбова, что Катерина - образ «протестующий»; Островский не сатирик, а «народный» писатель. Попутно отметим: Григорьев не проводил различий между понятиями «народный» и «национальный», в теоретическую разработку этих важных вопросов он ничего нового не вносил. Само разграничение этих понятий у него просто снималось, так как и «народное» и «национальное» он понимал как «органическое» единение всех слоев нации в духе некоего единого миросозерцания. В этом смысле, по его мнению, и был народен Островский. Григорьев подчеркивал при этом, что с примитивной простонародностью Островский не имел ничего общего.