Глава 4. Итан запретил мне ходить к причалу

Итан запретил мне ходить к причалу. Но мне было необходимо побыть одной. Быть запертой дико нервировало меня, с тех пор как пришло письмо, да и к тому же постоянно поблизости находился кто-то, кто наблюдал за мной.

Так что, недолго думая, как-то днём после обеда, я вылезла из своего окна. Мне нужно было хотя бы десять минут, потом я вернусь домой. Я глубоко вдыхала свежий воздух и наслаждалась ветром, развевающим мои волосы и куртку.

Я находилась рядом с тем местом, где Кэлам прыгнул в море, стараясь оставаться в поле зрения от дома. Море штормило, и волны с грохотом разбивалась о скалы. Шум заполнял воздух, и от него немного болели уши.

Я любила стоять здесь и думать о Кэламе. Здесь я чувствовала себя близкой к нему, как ни в каком другом месте. Теперь, когда я знала, что он жив, это чувство усилилось. Я не почувствовала, как брызги волн намочили куртку, так далеко я была с ним в своих мыслях.

Я не пыталась больше бороться с потоком воспоминаний, боли и тоски. Каждая проведённая с ним минута возвращалась и немилосердно прекрасно обрушивалась на меня.

Время истекло быстро, и только когда последние мутные лучи солнца исчезли на горизонте, я поняла, сколько я уже стою снаружи. На море, пенящееся у моих ног, легли сумерки. Шум, с которым волны били об пристань, заглушал все иные звуки. Я ощутила собственную дрожь, но это было не из-за появившегося холода.

Мной овладело чувство какой-то неопределённой опасности, но я не решалась обернуться, хотя ощущение усиливалось с каждой секундой, словно в любой момент кто-то схватит меня. Я знала это безошибочно. Я чувствовала близость чего-то чужого своим затылком.

Я поняла, что стою слишком близко к краю, и крутанулась вокруг себя. Тут я их и увидела, в пяти или шести метрах от себя. Три фигуры, завёрнутые в чёрные плащи, надвигались на меня, шум поглощал все звуки, а их движения всё больше становились похожи на кошачьи. Еще секунда, и они бы окружили меня. Капюшоны скрывали их лица, что делало ситуацию еще более зловещей. Я лихорадочно соображала, что мне делать, выискивая способ сбежать. Потом я ринулась вперёд. Это стало для них сюрпризом, на какое-то время преимущество было на моей стороне, никто не среагировал достаточно быстро, чтобы схватить меня. Шанс ускользнуть от них был исчезающе мал. Мне нужно было убираться прочь от воды, бежать домой, тогда я может смогу спастись.

Если они догонят меня, мой конец неизбежен. Кэлам предупреждал меня об этой опасности. Как я могла быть такой дурой? Я не хотела умирать, нет, только не сейчас, когда я знала, что Кэлам жив. Я видела приближающиеся огни дома. Ветер так сильно дул мне в лицо, что мне казалось, что я ни капли не продвигаюсь вперёд. В этот момент я почувствовала кого-то рядом с собой, он схватил меня, но это был всего лишь шарф, который развязался. Проклятие, прозвучавшее, как яростное шипение змеи, показало злобу моего преследователя. На бегу я обернулась, и увидела свой шарф, улетающий подобно птице с подбитым крылом. Я начала кричать как можно громче. несмотря на то, что лёгкие горели, как в огне. Я надеялась, что Итан или Питер услышат меня.

Второй преследователь выскочил с другой стороны и схватил меня за куртку, затем за волосы и дёрнул меня обратно. Я пошатнулась и закричала от боли, но потом обернулась и расчётливо наступила ему на ноги изо всей силы. Он упал и отпустил меня. Я с трудом поймала равновесие и повернулась, мобилизуя последние силы. Еще одна фигура словно выросла из земли передо мной. Я взвизгнула от испуга и отшатнулась назад. Он держал меня крепко и тут же отодвинул меня за себя.

Это был Питер.

От бесконечного облегчения я чуть не упала. За нами грянул выстрел. Я перепугалась и увидела Итана не очень далеко от нас, стреляющего в воздух. Три фигуры слились в одну в темноте, а потом мы видели лишь их очертания, канувшие в темноту возле причала.

На лице Итана отражалось бешенство, когда он подошёл ко мне и Питеру.

— Эмма, о чём ты вообще думала? — он захлебнулся словами от ярости. — Если бы Амели не заметила, что тебя нет в комнате, мы бы и предположить не смогли, что ты снаружи. Как ты можешь подвергать себя такой опасности, ты совсем с ума сошла?

Питер всё еще придерживал меня. Я вдохнула и почувствовала, что не в состоянии сформулировать ответ. Не было ничего, чем бы я могла объяснить своё поведение или что-то, что извиняло бы меня. Сердце колотилось, как сумасшедшее.

Они отвели меня домой и усадили на диван в гостиной. Питер заботливо завернул меня в шерстяное одеяло. Моя семья молча смотрела на меня, на лицах Бри и Амели был написан испуг.

— Что же нам теперь делать? — запричитала Бри.

Итан пожал плечами.

— Эмма, мы ведь тебе ясно запретили шататься одной снаружи, — снова повторил он.

Я виновато кивнула. Мне было нечего сказать. Из-за моей безответственности моя семья подверглась опасности. Могло произойти всё что угодно, если бы Питера и Итана не было дома или если бы шелликоты на них напали.

— Мне очень жаль... — прошептала я.

— Я позвоню доктору Эриксону, — сказал Питер в наступившей тишине.

О чём говорил он с доктором Эриксоном, я так и не узнала. Итан отправил меня в постель, и я беспрекословно его послушалась. Перед этим он тщательно запер на засов ставни в моей комнате.

Я провалилась в неспокойный сон, наполненный мрачными фигурами в длинных плащах и с искажёнными лицами.

— Эмма, просыпайся.

Бри сидела у моей кровати, вытирая мой намокший от пота лоб.

Я растерянно уставилась на неё, было что-то около середины ночи.

— Одевайся и спускайся в гостиную, — сказала она, её голос был испуганным.

Я протёрла глаза, просыпаясь. Вместо пояснений она протянула мне джинсы и свитер, которые я натянула на себя и затем пошла следом за ней к гостиной.

Увидев там 5 фигур, я отпрянула назад. О побеге не могло быть и речи. Когда Итан увидел нас, он зажёг маленькую настольную лампу, и комнату озарило мягкое свечение. Пятеро сняли с голов капюшоны, и я изумлённо ахнула.

То, что это не шелликоты, было ясно с первого взгляда. Я узнала Майрона, вампира. Его бледная кожа неестественно светилась в сумраке. Уголком глаза я заметила, как испуганно на него смотрит Амели. Он представлял собой жутковатое зрелище: кроваво-красные губы и светлые волосы. Он не выглядел настолько пугающим на собрании Совета, вспомнила я. На Совете он был председателем. Когда он ободряюще посмотрел на меня, я застенчиво улыбнулась. Его глаза цвета карамели успокаивающе светились в сумраке.

Рейвен помахала мне рукой, и я улыбнулась, я была рада видеть юную эльфийку. Ведь я как раз хотела с ней поговорить, вдруг она сможет мне помочь? Я правда пока не знала, как я смогу поговорить с ней с глазу на глаз. Её сопровождающие были мне незнакомы. По острым ушам можно было узнать, что один из них эльф, как и Рейвен. У остальных я не смогла определить принадлежность к какому-то из народов.

— С Рейвен ты уже знакома, Эмма, — заговорил Майрон. — Это Мерлин из чародеев, Фрея, оборотень и Шариф из народа эльфов.

Амели плюхнулась в кресло с неразличимым возгласом. Доктор Эриксон стоял, прислонившись к камину, и улыбался.

Бри после этого откровения сделала растерянный жест в сторону дивана. Было очевидно, что она хотела предложить гостям занять место.

Майрон благодарно кивнул ей и снова заговорил.

— Эмма, мы пришли, чтобы предложить тебе свою защиту.

Я спросила себя, что бы это могло означать.

— Элин ослушался решения Совета и будет наказан за это. И если что-то с тобой случится, это будет непростительно. Здесь у людей мы не можем защитить тебя. Доктор Эриксон проинформировал нас о том, что случилось вчера вечером, и мы просим тебя последовать за нами в Аваллах.

Я сглотнула.

— Куда? — недоверчиво спросил Итан.

Майрон улыбнулся ему.

— Могу сказать, что Аваллах сопоставим в вашем мире с академией или университетом. Вы это место называете Аваллон. Однако, после изучения историй об Аваллоне, написанных людьми, я должен сказать, что и в половине из них нет правды.

Итан расслабился. Место, в котором учатся, не могло быть опасным или неправильным. И если хотя бы половина того, что он знал об Аваллоне, была правдой, то его это впечатлило достаточно.

Я с трудом подавила стон.

— Мне кажется, что Эмме будет интересно, узнать больше о мире Кэлама и о нашем мире в целом, — добавил Майрон.

Мой взгляд упал на Рейвен. Она смотрела на меня сияющими глазами. Мною овладело чувство покоя.

— Мы посвятим тебя в наши таинства, Эмма, — добавила она.

Так как я не знала, что это значит, я всё еще молчала.

Доктор Эриксон заговорил:

— Это особая честь. До сих пор ни один человек не был в Аваллахе. Кроме Посвящённых, конечно.

— Эмма не человек. Она полукровка. Их не существовало несколько столетий. Именно поэтому Эмма нуждается в нашей особой защите, и я надеюсь, что она согласится сопроводить нас этой ночью.

Из его слов я поняла, что у меня был выбор.

— То есть это значит... что мне уже пора? — пробормотала я.

Майрон кивнул.

— Опасность велика. То, что произошло сегодня днём, не должно было случиться.

— Но... но у меня завтра контрольная по биологии, — иной отговорки мне в голову сразу не пришло.

Амели закатила глаза и тут же снова обрела дар речи.

— Эмма, ты и пальцем не шевелила для школы последние недели.

— Иди, собирай вещи, — прервал нас Итан.

Я не пошевелилась. Мне нужно было покинуть мою семью? Они же не имеют это ввиду всерьёз? Здесь был мой дом.

Амели встала и потащила меня наружу, а затем в мою комнату. Рейвен шла за нами.

Я начала механически собирать свои вещи. Амели взяла сумку и пошла в ванную, чтобы собрать принадлежности для умывания. Рейвен разглядывала мою комнату.

Я посмотрела на потрет моей матери, который висел на стене, с тех пор как Кэлам сделал для него рамку. Он был слишком громоздким, чтобы взять его с собой.

— Я же вернусь сюда, правда? — негромко спросила я Рейвен.

— Эмма, никто тебя не съест! — она сама так рассмеялась своей шутке, что заразила меня. — Тебе нечего бояться. Увидишь, в Аваллахе весело, тебе обязательно понравится. Представь, что было бы, если бы твой дядя упрятал тебя в интернат?

Доктор Эриксон вошёл в комнату, где он выглядел не очень уместно.

— Это очень необычно, — начал он. — Совет собрался сегодня же вечером и принял решение немедленно принять тебя в Аваллах.

— Понятия не имею, где там могут жить студенты, — ответила я и села на край кровати.

Я не хотела, чтобы мой страх был заметен, но это было так. Неужели мне снова придётся оставить привычную жизнь с людьми, которых я люблю?

— Ты видела лишь часть здания и только ту, которая была доступна во время собрания Совета. Аваллах огромен. Посетителю видна только та часть, которую он имеет право посетить. Остальное скрывается в тумане.

— Разве исторический Аваллон не был островом? — я вспомнила, что мы переходили через мост, когда меня вели на собрание.

Доктор Эриксон кивнул.

— В этот раз ты будешь жить не в люксовых комнатах для гостей, а вместе со всеми другими учениками.

— Там же нет никого, подобного мне, — негромко сказала я.

— Ученики живут в смешанных группах. Ты не будешь особо заметна, — попытался он ободрить мня.

— Почему я не могу остаться здесь? Я больше ни за что не выйду одна из дома.

Невольно я заметила, как жалобно звучал мой голос.

— Тебе не надо бояться. Аваллах в данный момент для тебя самое безопасное место в мире. Мы не знаем, насколько далеко готов зайти Элин. Так будет лучше всего.

— Они помогут Кэламу?

Доктор Эриксон покачал головой еще до того, как я закончила фразу.

— Я же объяснял тебе, Эмма, — терпеливо повторил он. — Это дело шелликотов. Большой Совет будет ждать, пока они выберут наследника Ареса.

Я прикусила губу, чтобы не наехать на него. Это всё равно было бесполезно. «Я обязательно что-то придумаю» — думала я, собирая свои принадлежности для рисования.

В Аваллахе обязательно будет возможность как-то помочь Кэламу. В конце концов, это был его мир.

— Где же находится Аваллах? — спросил перед прощанием Итан. Майрон покачал головой.

— Место защищено от людей. Вы не сможете найти его.

— Вы увидите, что ей там будет хорошо. Мы будем защищать её. Эмма будет вам писать.

Я обняла на прощание свою семью. Амели расплакалась, и я задержалась с ней чуть дольше.

— Я буду скучать по тебе, — прошептала я ей на ухо.

Рейвен взяла меня за руку и проводила до машины, стоявшей перед домом. Она посадила меня на заднее сидение, а сама села спереди рядом с Майроном. Остальные исчезли во мраке ночи.

Глава 5

Я была очарована замком при моём последнем визите сюда. Сегодня он казался мне еще более впечатляющим. Машина припарковалась не во внутреннем дворике, как тогда, а перед огромными воротами. С такого ракурса отчётливо просматривались размеры замка. Я стояла со своей сумкой на мощёной площадке и чувствовала себя совсем крошечной. Майрон помог мне выбраться из машины и вытащил мою сумку из багажника, затем молча сел в машину и уехал.

— Куда он? — спросила я Рейвен, которая стояла рядом со мной. Я ожидала, что он лично меня проводит. Но я ошиблась.

— Он отгоняет машину в гараж, — она внимательно меня осмотрела. — Готова?

Я была в состоянии только кивнуть.

— Тебе нечего бояться, — ободряюще добавила она.

С этими словами она, невзирая на мои протесты, забрала мою сумку, и подтолкнула меня к большой двери. Подойдя туда, она постучала средневековым металлическим грифом об украшенную деревянную дверь, и в ответ с громким скрипом открылась одна из мощных створок.

— Заходите, — поприветствовал нас фавн в джинсах и белой рубашке. — Рейвен, Эмма, мы ждали вас.

Он вежливо склонил голову с тёмной растрёпанной копной волос и торчащими из неё маленькими рожками.

— Я хотел быть первым, кто вас поприветствует.

Рейвен рассмеялась в ответ.

— Не надо таких представлений, Ферин. Эмма и так достаточно нервничает. Сколько у нас есть времени?

— Полчаса, мои дамы, — ответил он полностью изменившимся голосом.

Рейвен захихикала.

— Только бы тебя мисс Лавиния не услышала. Она же не выносит, когда ты ей подражаешь.

Я от изумления не могла вымолвить ни слова, только невольно уставилась на его ноги в грязных кедах. «Копыт у него нет», — с облегчением подумала я. Он заметил мой взгляд и ухмыльнулся мне. Я почувствовала, что краснею.

— Успокоилась? — в довершение всего, спросил он.

Я кивнула, слишком смущенная, чтобы что-то сказать и перевела взгляд на внутреннее убранство замка.

Широкие лестницы были заполнены сотнями учеников. В высоком холле воздух дрожал от шума голосов. Тёплый свет факелов освещал холл лишь частично. Тусклый зимний свет, падающий через высокие застеклённые окна, добавлял еще немного сумрака к общей атмосфере. Пока я оглядывалась, мне стало ясно, что голоса замолкали. Стало совсем тихо, и теперь я смотрела в бесчисленные молчаливые лица. То тут, то там кто-то нам подмигивал и улыбался, но остальные просто уставились на меня.

— Вы что, человека первый раз видите? — воскликнула Рейвен и упёрла руки в бока. Разговоры снова зазвучали, где-то звучали отдельные возгласы, но я не могла различить конкретные слова.

Рейвен не дала мне времени, чтобы осмотреться или задуматься над этим приёмом. Она взбежала вверх по одной из лестниц, увлекая меня за собой. Затем она свернула в узкий проход. Здесь было гораздо спокойнее.

— Куда все идут?

— Через полчаса начнутся занятия. Нам следует поторопиться. Не знаю, как ты, но мне перед этим хотелось бы что-то съесть.

Мой желудок, словно по команде, заурчал.

Через светло-зелёную дверь мы вошли в комнату. Стены были выкрашены в различные оттенки зелёного, и здесь свет тоже был исключительно благодаря большим факелам, закреплённым в стенах и тусклому свету, что находил дорогу в комнату через окна. Два длинных, поцарапанных от долгого использования, дубовых стола стояли в помещении, их окружали такие же старые стулья. У стены стоял сервировочный стол, на котором был разложен завтрак. Пока я рассматривала всё, Рейвен разложила по тарелкам яичницу с лососем.

— Эмма, — нетерпеливо воскликнула она, — у тебя потом еще будут недели, чтобы всё рассмотреть. Сделай пока чай, — она указала на маленький столик.

На нём стоял серебряный самовар, натёртый до блеска.

Я присмотрелась. Готовых чайных пакетиков я нигде не обнаружила, только различные банки с травами. Я пожала плечами, понюхала пару из них и выбрала то, что отдалённо напоминало перечную мяту. Я отсыпала немного в серебряные ситечки и залила их водой. Потом я принесла обе чашки к столику, где Рейвен с наслаждением уплетала свою яичницу.

— Это общая гостиная зелёной группы, — рассказывала она между каждыми двумя порциями. — Нашей группы, — пояснила она, хотя я сама уже об этом догадалась. — Двери ведут в спальные комнаты, — она показала на многочисленные двери в стене. Сейчас нас 32, с тобой 33. Учимся мы все вместе, мы все на втором курсе.

— А кроме эльфов, кто...

Она не дала мне договорить.

— Эльфы, фавны, вампиры, вервольфы. Пара гномов и ученики из других малых народов. Они не всегда отправляют своих детей в Аваллах. А теперь здесь ты — полукровка.

С этими словами она вскочила на ноги.

— Пойдём.

При попытке сделать хотя бы глоток чая, я обожгла себе язык. Что ж, хорошее начало.

Рейвен вернулась со мной в большой зал и оттуда повела меня в другое крыло замка. Я бы с удовольствием рассмотрела бы всё повнимательнее, но Рейвен слишком спешила. «Я никогда в жизни в одиночку не найду дорогу обратно», — подумала я, пока мы то спускались по лестницам, то по ним поднимались. Наконец она остановилась перед одним из кабинетов и словно на буксире, втащила меня внутрь. Шепот стих, и на нас уставились любопытные взгляды.

Рейвен не обращала на это внимания, а просто посадила меня на свободное место и поспешила к своему. В тот же момент дверь снова открылась и вошла миниатюрная пожилая дама с седыми волосами, зачесанными в высокий хвост, что придавало ей забавный юношеский вид.

Это, должно быть, мисс Бьювилль, Рейвен мне говорила, что мой первый урок будет у неё. До каких-то дополнительных сведений она до сих пор не опускалась.

Мисс Бьювилль поприветствовала нас по-французски, повернулась к доске и написала различные глаголы. Затем она вызывала тех, кто должен будет их проспрягать. Я расслабилась. Это было знакомо, к тому же я уже около двух лет изучала этот язык. Подошла моя очередь отвечать.

— Ах, новое лицо. Как тебя зовут, дитя? — спросила она по-французски. Я ответила ей и проспрягала свой глагол. Затем она оставила меня в покое, и я задумалась, к какому народу она могла бы принадлежать. Её внешний вид казался слишком человеческим, она бы отлично вписалась в мою школу в Портри. Надо будет после урока спросить у Рейвен, одна я не догадаюсь. Я начала оглядываться вокруг себя. Со своего места у меня был хороший обзор, чтобы спокойно рассмотреть всё. Каждый ученик сидел за маленькой старомодной партой. Стены были из жёлтого песчаника, а через высокие окна светило солнце. За учительским столом в огромном камине горел огонь, распространяя по комнате приятное тепло.

Пока я оглядывалась, ко мне повернулась сидящая спереди девушка.

— Эмма, привет, я Амия, — нежным голосом представилась она. У меня заледенели руки.

— Тебе не надо меня бояться, — она будто чувствовала себя обязанной успокоить меня.

— Амия, было бы неплохо, если бы ты своё общение с Эммой отложила до перемены, — прозвучал через помещение звонкий голос мисс Бьювилль.

Амия тут же отвернулась. В поисках помощи я повернулась к Рейвен, которая успокаивающе мне подмигнула.

Значит, это была Амия. Та самая девушка, на которой должен был жениться Кэлам. Меня заполнила ревность. Я присмотрелась к ней. Следовало признать, что то, что я видела, выглядело очень мило. Она маленькой и хрупкой, и у неё были длинные, гладкие, почти серебристые светлые волосы. Её лицо было очень симпатичным, нежным и светящимся, с глазами цвета карамели. Ревность заставила меня сжать руки в кулаки, но до того, как я совладала со злостью, я почувствовала, как меня затопила волна спокойствия. Я снова повернулась к Рейвен, она пронизывающе смотрела на меня. К моему облегчению, в этот момент прозвучал удар гонга и на этом урок закончился. Рейвен тут же оказалась рядом со мной.

— Что у нас сейчас? — спросила я, не сводя глаз с Амии.

— Урок мистерий.

Я непонимающе посмотрела на неё, мне показалось, что я ослышалась. Это звучало уже не так обычно, как французский.

Амия ждала нас у двери и робко улыбалась. Я не знала, что мне сказать, так что пока мы шли в следующий кабинет, Рейвен взяла разговор на себя.

— Существуют десять различных групп, — снова начала она объяснять. — Ты можешь опознать их членов по значку с эмблемой, который они носят.

С этими словами она показала на изумрудно-зелёный значок с гербом, красующийся на её свитере, который я давно приметила.

— Это герб Аваллаха.

Я присмотрела внимательнее. На значке скрещивались серебристое дерево и такой же серебристый меч.

— И что он обозначает?

— Это священная яблоня Аваллаха, остров назван в неё, а меч — это Экскалибур, — тихо объяснила Амия.

— А... — непонимающе забормотала я.

— Скажи, разве ты не знаешь легенду об Артуре? — Рейвен приняла к сведению мою неосведомлённость.

— Знаю, конечно, — возразила я, пытаясь вспомнить детали. В основном в голову приходил Ланселот и его любовь к Гвиневере. Никого дерева при всём желании я не припоминала.

Амия и Рейвен улыбнулись друг дружке, когда я им открыла своё неполное знание.

— Забудь обо всём, что ты про это читала среди людей. Большая часть просто неверна. Ланселот помимо всего прочего тоже был полукровкой.

Я смотрела на неё, ожидая продолжения рассказа.

— Он был сыном короля Бана и феи Вивианы, Владычицы Озера. В Аваллахе он родился и вырос. Этого нет ни в одной из ваших саг, не правда ли?

Я кивнула. Такие детали я совсем не могла вспомнить. Раньше ведь я и предположить не могла, что Ланселот существовал на самом деле. В моих воспоминаниях он был сияющим рыцарем, полюбившим будущую жену своего лучшего друга и короля, в то время как король был влюблён в его сводную сестру. Как-то так это было, я слишком давно читала эту историю. Для меня это была всего лишь сказка, развлечение, но ничего из этого не было по-настоящему.

— Яблоня — это священное дерево у всех народов. Если оно однажды упадёт, наши народы покинут землю. Никто не знает, сколько ей лет. Она растёт глубоко в лесах Аваллаха, и только Служители точно знают, где она, — объясняла дальше Амия.

— А меч? Разве его не утопили в озере после смерти Артура? — вспомнила я фильм, который я будто тысячу лет назад смотрела вместе с мамой.

Рейвен покачала головой.

— По легенде дерево хранит меч внутри себя. Оно отдаст его только если народам угрожает опасность. Артур доставал его не из камня, а из дерева, ствол которого окаменел за тысячелетия. После его смерти феи вернули меч дереву. С тех пор никто больше его не видел.

Мы дошли до цели до того, как я успела задать еще вопросы о своих таинственных открытиях. Это помещение не выглядело, как обычный школьный кабинет. Он скорее напомнил мне чайный салон из книг Джейн Остин. Повсюду стояли кресла и небольшие столы, на которых мерцали зажжённые свечи.

— Каждый учитель может оформить свой кабинет так, как ему угодно, — объяснила Рейвен, для которой мой взгляд не остался незамеченным. — Талин это нечто, ну я сказала бы, специфическое.

Мы сели за один из столиков и Рейвен стала перечислять имена всех моих однокурсников. Я приглядывалась и, несмотря на непривычное окружение, у меня было де-жа-вю. Полутора лет не прошло с тех пор, как Амели шептала мне на ухо имена моих одноклассников.

Продолжить эти размышления мне не удалось, потому что в этот момент в кабинет вошёл мужчина. Его можно было бы назвать красивым, если бы не его взгляд не был таким неприветливым. Длинные волосы, серебром спадающие на его плечи, указывали на то, что он был шелликотом. Его мрачный взгляд остановился на мне, и он медленно двинулся в мою сторону. Когда он встал надо мной, я вжалась поглубже в кресло.

— Талин, не пугай её, — услышала я голос Рейвен рядом с собой.

Он отошёл с презрительной улыбкой.

— Он дядя Элина по материнской линии, — шепнула мне Рейвен.

Меня охватила паника. Больше всего мне хотелось вскочить и выбежать из класса, но я на это не решилась. Я молча изучала его, в то время как он сел в своё кресло и говорил об использовании магии. Я не могла себе представить кого-то, кто еще меньше сочетался с уютной обстановкой комнаты. Пока я слушала его монолог, моё сердцебиение успокаивалось. Его тщательно расчёсанные длинные волосы спускались по его спине, и время от времени он сжимал кончики пальцев своих ухоженных рук. Я старалась не пропустить ни единого слова из его речи.

— В течение следующих недель мы будем изучать, методы защиты от способности эльфов залезть в нашу голову, читать наши мысли и влиять на наши чувства. Несомненно, для кого-то из вас эта способность эльфов окажется весьма практичной, и вы с удовольствием позволите эльфу себя успокоить, но необходимо научиться отгораживать свои мысли и чувства. Сами эльфы никогда не используют эту способность кому-то во вред, однако мы не можем быть уверены в том, что однажды другие народы не овладеют этим даром. Прежде всего, однако, вы должны научиться владеть своими чувствами и не зависеть в этом от других. В худшем случае это может стать подобием наркотической зависимости.

Последнее предложение звучало угрожающе и эхом отдавалось в помещении, даже когда он замолчал.

Я же думала о том, что Элин смог сотворить с морем. Он научился этому у Талина? Если да, то его учитель может гордиться своим лучшим учеником.

— Подумайте об этом, — продолжил он. — Это влияние происходит только в вашей голове, так что и побороть это вы можете только своей головой.

После окончания монолога, он попросил эльфов группы выйти вперёд. Вместе с Рейвен их было шесть: три мальчика и три девочки.

Другие студенты должны были вставать напротив них и пытаться ни о чём не думать. Как это должно быть, мне было неясно, и я сползла ниже в своём кресле в надежде, что Талин не вызовет меня следующей.

Но он не предоставил мне этой возможности, потребовав встать напротив Рейвен.

— Вы должны закрыть свои мысли, — непрерывно вещал он, тем самым еще больше усложняя задачу. Я бы и так провалилась. Рейвен гуляла по моей голове, и у меня было ощущение, что она оставляла повсюду маленькие отпечатки ног. Но она ободряюще мне улыбнулась, когда можно было открыть глаза. До этого момента мне было не совсем ясно, что эльфы могут читать мысли. Теперь я чувствовала себя обнажённой, представляя, что каждая эльфийка в замке могла заглянуть в мою голову.

— Да, тут дело пропащее, — заметил Талин в мою сторону, вызвав в классе отдельные смешки. Я вернулась к своему креслу и упала в него.

— Мы, эльфы, не особо используем эти способности, — Рейвен взяла меня за руку и заставила посмотреть на неё. — Не надо думать, что любая в замке станет читать твои мысли. Но, тем не менее, мы охотно воздействуем на чувства, потому что наш народ нуждается в равновесии.

Понятия не имею, успокоило ли это меня.

Я была рада, когда Рейвен еще через 3 часа привела меня обратно в общую гостиную группы. Я постепенно обустраивалась в маленькой комнате, в которой будем жить мы втроём с Рейвен и Амией.

В комнате было три кровати с балдахином, их полог был из тёмно-зелёного бархата. И здесь стены были изумрудными, а потолок был украшен белым орнаментом. Обстановку завершали три письменных стола, стоящих под окнами.

Когда стемнело, мы вместе поужинали. Я старалась игнорировать любопытные взгляды однокурсников. Несмотря на то, что они не были людьми, их поведение не сильно отличалось от человеческого. Кто-то назвал мне своё имя, иные наблюдали за мной с безопасного расстояния и шушукались.

Я вяло ковырялась в аппетитной еде.

— Тебе не вкусно? — обеспокоенно спросила мисс Лавиния, наша хозяйка-воспитательница. Мне хрупкая эльфийка казалась слишком юной для такой должности. Однокурсникам она очень нравилась, было очень забавно наблюдать, как вокруг неё увивались мальчишки.

— Нет-нет, — поспешила я ответить. — Я просто устала.

Она понимающе кивнула.

Когда я снова подняла взгляд, она всё еще оценивающе смотрела на меня.

Прошлая ночь, наполовину бессонная, и впечатления нового дня утомили меня больше, чем я думала. Мне срочно нужно было лечь. Кто знает, что ждёт меня на следующий день?

Наконец-то все покончили с трапезой, и я с Рейвен и Амией пошла в нашу комнату. То, что у меня больше не будет единоличного царствования в комнате, меня не беспокоило. Я упала на чудесную удобную кровать, скинула ботинки и накрылась одеялом с головой. Так я и уснула.

Когда я проснулась на следующее утро, я чувствовала себя такой отдохнувшей, как уже давно не бывало. Спустя некоторое время я поняла, что мне ничего не снилось.

— Рейвен, — я с подозрением пригляделась к эльфийке. — Это ты?

Она изумлённо повернулась ко мне.

— Ты о чём это?

— С тех пор, как исчез Кэлам, не каждую ночь снились кошмары. А сегодня — нет. Может быть, это потому что в комнате находится эльфийка?

Она лукаво улыбнулась мне в ответ.

— Разве это не практично? — Амия, которая нас слушала, прыснула, что меня удивило, потому как вчера она была более чем застенчива и едва говорила что-то.

— Ну, я надеюсь, что хорошие сны ты не прогоняешь, — заметила я, не пребывая в полной уверенности, радоваться мне или сердиться.

Но Рейвен уже отвернулась к шкафу и выудила оттуда нечто весьма экстравагантное, и не обращала на меня внимания.

Я умылась и оделась. По крайней мере, здесь не было школьной формы, и я натянула джинсы и футболку. До того, как мы отправились на уроки, мисс Лавиния протянула мне значок группы.

Она волшебно выглядела в своём скромном белом длинном платье. Тёмные волосы она заколола в изысканную причёску. Было трудно поверить, что в этом облике она поддерживала порядок в наших комнатах. Она была похожа на приветливую гувернантку. Такой я себе раньше представляла Мэри Поппинс.

— Вы трое сегодня ответственные за ужин, — напомнила она нам. — Не забудьте сообщить на кухню, что мы сегодня будем кушать.

Рейвен кивнула, а Амия закатила глаза.

— Как будто мы хоть раз об этом забывали. Она как курица-наседка.

— Что она целый день делает как хозяйка? — спросила я у Рейвен. — Она же не будет копаться в моих вещах?

— Нет, — успокоила меня Рейвен. — Она не занимается уборкой, за это отвечают феи.

Для неё на этом вопрос был исчерпан.

Я подумала, что должно пройти еще много времени, прежде чем я окончательно привыкну к местным порядкам.

Сегодня в расписании первым уроком была история.

Мерлин, чародей, вошёл в кабинет вскоре после того, как мы заняли места. Предыдущей ночью мне не приходило в голову, что он выглядит, словно друид из фильма о Средневековье. Его длинная белая борода спускалась до пояса, а серый плащ, отделанный мехом, еще больше сближал его с этим образом. Мерлин подошёл к моей парте и дружелюбно обратился ко мне.

— Ну, как ты, Эмма, немного обжилась?

Я кивнула.

— Несмотря на то, что многие твои однокурсники не особо ценят предмет истории, и пока я тут стою и рассказываю, охотнее делают домашнее задание или играют в морской бой, я думаю, что именно тебе стоит внимательно слушать мои лекции, — продолжил он, глядя на меня своими приветливыми серыми глазами. В классе захихикали, и Мерлин ответил на это своей улыбкой.

— Я буду стараться, — ответила я и тоже улыбнулась ему.

— Хорошо.

Он потёр руки и пошёл к камину, чтобы положить туда еще несколько поленьев и раздуть пламя.

— На чём мы остановились на прошлом уроке?

Он посмотрел в круг, однако вызвалась ответить только Амия.

— Амия, пожалуйста, обобщи.

— Мы говорили о мирных договорах после Великих войн и о решении народов отдалиться от мира людей.

— Точно. Большое спасибо. Сегодня это звучит так, слово эти решения были приняты без каких-либо противоречий. На самом деле каждое из них вызывало кровавые столкновения. Далеко не все народы придерживались мнения, что мы должна оставить мир людям.

Завороженная, я слушала его разъяснения. Пока он говорил, мне казалось, что я слышу звон сабель и крики существ, погибающих в этих сражениях. Он рассказывал о народах, уничтоженных во время этих войн, о народах, которые исчезли, оставив после себя лишь сказки и легенды. Он говорил о собраниях, на которых спорили до крови, чтобы добиться компромисса для выживания отдельных народов. Малое их количество осталось, однако они жили мирно друг с другом. Законы, принятые в те времена, показали себя действенными, и никогда мир не был таким стабильным, как сейчас. При этих словах Мерлин проникновенно посмотрел на меня.

— Каждый из нас должен заботиться о том, чтобы это осталось таковым. Мы не можем позволить себе размолвку между народами и только вместе мы сможем выстоять перед людьми.

Звонок закончил его урок. Мерлин ободряюще улыбнулся мне, когда мы уходили из кабинета. Он производил впечатление любящего дедушки, которого у меня, увы, никогда не было.

Сегодня мне казалось все немного более близким, хотя я все равно старалась держаться поближе к Рейвен. Амия тоже всё время была рядом. Снова и снова я наблюдала за ней. Я боролась с противоречивыми чувствами, с любопытством и ревностью. Кэлам должен был достаться этой девушке. Она была той, кто идеально ему подходит. К тому же она была очень симпатичной, спокойной и сдержанной. Наверное, она никогда бы ему ни в чём не возразила. Однако любила ли она его так, как люблю его я? Или выйти за него замуж было необходимостью? Смогу ли я когда-нибудь её об этом спросить?

Ферин, который тоже был в нашей группе, примкнул к нам. Вместе мы перемещались от кабинета к кабинету, и я поняла, что многие вещи не сильно отличались от того, что было дома. Кроме французского — Рейвен мне поведала, что безобидно выглядевшая мисс Бьювилль была верфольфом — преподавали английский, итальянский и даже латынь. Обществознание называлось политесом. По словам Рейвен, на этих уроках мы изучали основы сожительства народов. Я была рада тому, что этот урок вёл Майрон. А вот что меня не обрадовало, так это то, что и здесь придётся мучиться с математикой.

Следующей в моём расписании была физкультура. Амия потянула меня за собой, и я с удивлением обнаружила, что Рейвен, помахав рукой, попрощалась с нами.

— Физкультура — единственный предмет, который у каждого народа свой собственный. Для нас это, конечно же, плаванье.

— А... у меня ничего нет с собой... — я нерешительно остановилась. Амия потащила меня дальше. — Ты, конечно же, получишь купальный костюм, ведь это так у людей называется?

Я кивнула и попыталась вспомнить, что носили шелликоты, когда я первый и единственный раз видела их танцы. При всём желании, вспомнить ничего не удалось, потому что я смотрела только на Кэлама и его великолепный обнаженный торс.

Мы обошли замок и пересекли небольшую поляну с обратной стороны, прежде чем спуститься к берегу озера. На его берегу, усыпанном галькой, стояли красные деревянные домики.

Я осмотрелась. Справа к небу тянулись высокие, рассечённые ущельями горы, а с другой стороны тянулся густой лес, конца озера не было видно, оно сужалось и предположительно впадало в море.

Волна озноба прокатилась по моей спине при виде тёмной воды. Меня не затащат туда ни за что.

Перед домиками толкались парни, что напомнило мне школьные перемены в Портри. Девушки шушукались. Я заметила пару знакомых лиц из своей группы, они улыбнулись нам. Остальные замолчали и уставились на меня, кто с любопытством, кто с неприязнью.

— Хотела бы я, что бы Рейвен была тут, — шепнула я Амии. Мне было необходимо её успокаивающее присутствие. Амия погладила мою руку, что, увы, не имело такого же воздействия.

— Тебе не надо бояться, — успокоила меня она.

Когда молчание грозило стать уже совсем неприятным, из-за спин студентов вышел высокий стройный мужчина. Его тёмно-серые глаза внимательно изучили меня. Затем он несколько раз хлопнул в ладоши.

— Давайте, идите переодеваться, — призвал он, отчего все схватили свои сумки и поспешили к маленьким домикам, пока он подходил к нам с Амией.

— Ты, должно быть, Эмма, — решил он. — Я Гавейн, ваш тренер по плаванию. Я рад, что ты здесь. Амия тебе всё покажет, и потом мы поглядим, какие у тебя есть способности.

С этими словами он развернулся и пошёл к озеру. Я же последовала в один из домиков за Амией.

— Амия, что он подразумевает под способностями?

Амия ничего не ответила. Из отдельных комнат раздавались голоса, и много раз я расслышала собственное имя.

Когда мы вошли в женскую раздевалку, разговоры стихли, словно по команде. Она целеустремлённо подошла к ряду шкафчиков, и мне ничего не оставалось, кроме как следовать за ней.

— Так, посмотрим, что у нас есть для тебя, — она делала вид, будто не замечала молчания. Какое-то время она копалась в шкафчике, пока не нашла то, что искала. Она вытащила какую-то штуку, которую в моём мире и в голову бы никому не пришло назвать купальником. Я отрицательно покачала головой. Она не могла иметь это в виду всерьёз.

Эту прозрачную штуку я не могла надеть.

— Примерь, — настойчиво попросила она. — Оно должно быть твоего размера.

— Но оно же прозрачное, — попыталась я обратить её внимание на этот явный недостаток.

Девушки, стоявшие вокруг, захихикали, и тут я заметила, что все без исключения уже переоделись. На них было что-то блестящее и переливающееся, и при этом совершенно неотличимое от тела. Казалось, что оно подстраивается под цвет кожи. И абсолютно на каждой оно смотрелось волшебно. Теперь девушки выжидающе смотрели на меня.

Так как поток возражений иссяк, я разделась и втиснулась в узкий костюм. Он облегал меня, словно вторая кожа и к моему облегчению вовсе не был прозрачным, и теперь он показался мне в высшей степени удобным.

Пока я его поправляла, мы пошли на берег озера. Гавейн и парни, на которых были штаны из той же ткани, уже ждали нас.

— Для разогрева каждый плывёт двадцать дорожек через озеро. Потом мы с вами еще поработаем над вашим свечением. Вы ведь знаете, что для успешной сдачи экзамена призванный свет должен быть достаточно ярким и большим.

Я совершенно ничего не поняла, кроме 20 дорожек. Ширина озера составляла около 100 метров, если не больше. До послезавтра может быть я и управлюсь.

Шелликоты друг за дружкой вошли в воду и поплыли. Это было одно из зрелищ, которое увидев однажды, не забываешь больше никогда. Это не было тем плаванием, которое я когда-то знала. Это вообще не было похоже ни на что, что мне было известно. Они рассекали воду со скоростью, от которой захватывало дух. Я отстала, изумлённо глядя на них. Я никогда даже приблизиться не смогу к такой скорости.

— Эмма? Ты почему еще не в воде? — дружелюбно спросил Гавейн

Я покачала головой.

— Я же просто улитка. Я жутко опозорюсь.

— Попробуй. С твоими способностями ты должна была быть великолепной пловчихой в мире людей. Арес в своё время побеждал на всех соревнованиях.

Это было совершенно несопоставимо.

— Я не могу, — нерешительно запротестовала я. — Я не плаваю в озерах или в любом другом открытом водоёме. Только в бассейнах, там, где я вижу, куда плыву, и что подо мной происходит.

Брови Гавейна изумлённо поднялись. Полу-шеллликот с боязнью воды ему определённо еще не попадался.

Как и каждый из шелликотов, кого я знала, он выглядел бессовестно хорошо.

Он покачал головой.

— Ты плавала с Кэламом, Эмма. Каждый знает об этом. Попробуй, ты увидишь, что страх уйдёт. Теперь ты одна из нас.

Он еще раз одобряюще кивнул, повернулся и пошёл к берегу. Всем своим видом он дал понять, что ждёт, что я последую за ним.

У края воды он остановился и протянул мне руку. Она была холодной и неприятной, но, несмотря на это, я была рада тому, что он был рядом, и потому смело игнорировала это ощущение.

Я осторожно вошла в воду. Это было удивительно. Знакомая паника отступила, исчез страх перед водой, и мне показалась, что я принадлежу ей. Дело было в этом костюме, который был на мне или действительно в моём приключении с Кэламом? На самом деле это было неважно. Я опустилась в воду и поплыла кролем. Пусть я и не была такой быстрой, как все остальные, я всё равно была гораздо быстрее, чем когда-либо раньше. Для шелликотов плавание должно быть кульминацией школьных будней.

Благодаря костюму я скользила в воде практически без сопротивления. Несмотря на это, когда я вылезла из воды после 20 дорожек, моё тело ощущалось как пудинг. Я устало плюхнулась на песок. Ко мне подошла Амия:

— Это было просто супер, — прошептала она, — Я и не думала, что ты такая быстрая, даже Гавейн удивился.

Я не открывала глаза.

— Ты просто пытаешься меня подбодрить. Вы-то уже давно закончили.

— Это не имеет значения, ты была невероятно быстра. Поднимайся. Посмотрим, как остальные будут призывать свет.

Я с трудом поднялась на ноги. Завтра мои мышцы будут болеть так, как никогда в жизни.

— Что имеешь в виду под светом? — недоверчиво спросила я.

С удивлением я заметила, что щёки Амии порозовели.

— Ты ведь плавала с Кэламом, — сказала она. — Ты не могла не видеть его свет.

— Почему здесь вообще каждый об этом знает? — смущенно спросила я и тут же вспомнила о чудесном свечении, которое было на озере.

— То, что тогда обсуждалось на собрании Совета, было у нас месяцами темой для разговоров. Многие не могу простить Кэламу того, что он с тобой связался.

От неё это не прозвучало, как упрёк. Я знала, что должна поговорить с ней о Кэламе, но я не была готова к этому разговору.

— Амия, я знаю, что Кэлам должен на тебе жениться, — тихо пробормотала я. Она отмахнулась.

— Потом о нём поговорим, здесь не то место, у воды есть уши.

Она увлекала меня туда, где многие шелликоты тренировались, чтобы призвать достаточно света, и осветить воды озера.

— Вы должны сконцентрироваться на своей сущности, — повторял каждый раз Гавейн. — Вы должны удержать это и попробовать расширить свечение.

Для демонстрации он положил ладонь на поверхность воды, и тут же по ней протянулось светло-серое мерцающее свечение.

Амия рассмеялась.

— Гавейн, ты просто хвастун. Кому из нас подвластно такое?

— Призывать свет крайне трудно, — пояснила Амия, повернувшись ко мне, пока мы стояли в воде по пояс и ждали. — Мало у кого это получается в первый год в Аваллахе. Но каждый должен уметь это, если он хочет сдать выпускной экзамен через 3 года. Чтобы достичь того, что делает Гавейн через контакт всего одной рукой, нужно тренироваться годами.

Гавейн лукаво улыбнулся мне.

Завороженная, я смотрела, как загорался то один, то другой огонёк. Каждый раз со стороны всех остальных раздавались аплодисменты. У Амии тоже получилось заставить воду принять тёплый цвет сливочной карамели и сверкать то тут, то там.

— Зачем вам нужно свечение? — спросила я Амию. — Явно не для того чтобы видеть в воде. Или всё же?

— Нет, видеть мы можем и так, хватает того света, который пропускает вода. Собственное же свечение имеет скорее ритуальный характер. Каждый молодой шелликот должен овладеть этим умением, чтобы бы принятым в круг взрослых и чтобы принимать участие в танцах полнолуния. Также и жениться пара может только после того, как оба умеют призывать свой свет.

При этих словах по её лицу разлился лёгкий румянец.

Через полчаса Гавейн закончил тренировку и подошёл ко мне.

— У тебя сегодня отлично получилось, Эмма. На следующем занятии тебе следует начать работать над собственным светом. Я не уверен, возможно ли это для полукровки, однако мы в любом случае должны попытаться. И если это и получится, то для тебя это будет крайне сложно.

Мы стояли на берегу огромного озера и молча смотрели, как шелликоты один за другим выходили на берег.

— Я должен тебе кое-что передать от Майрона. Он просил тебя никогда не входить в озеро в одиночку, — неожиданно понизил голос Гавейн. — И держись при любых обстоятельствах подальше от тёмных уголков вдали.

Я испуганно посмотрела на него.

— Я думала, что здесь я в безопасности.

— Это так, — успокоил он меня. — Но осторожность не повредит. Элин не сможет преодолеть барьер, закрывающий выход к морю, для этого слишком сильна магия, которая нас защищает. Но при этом любой из шелликотов может пройти его отсюда, каждый из нас может покинуть Аваллах. Ты даже не заметишь, когда пересечёшь границу. Любой студент может вернуться, для остальных доступа сюда нет.

Он развернулся и направился к домикам.

Если он хотел этими словами меня успокоить, то у него явно не получилось. С другой стороны, у меня и в мыслях не было соваться одной в тёмную воду.

— А почему у каждого из шелликотов собственный свет? — спросила я Амию по дороге обратно.

— Свет принимает цвет твоих глаз. Не знаю, почему, просто так было всегда, — ответила она, словно это было что-то само собой разумеющееся.

— Из чего вообще сделан этот костюм? — спросила я снова. Он ощущался почти как вторая кожа. Мне даже было немного жаль снимать его.

— Костюмы ткут из редких водорослей, мы называем их майсгир. Это искусство, которым владеют только пожилые женщины. Когда шелликот вступает в возраст, в котором она больше не может иметь детей, тогда её посвящают в искусство ткачества. Это великая честь для женщины, выполнять такую работу.

Я удержалась от вопроса, чем же занимаются в этом возрасте мужчины, и слушала её дальше.

— К сожалению, мы находим эти водоросли всё реже и всё дальше и глубже углубляемся в моря. Каждый год кланы снаряжают экспедиции, но каждый раз добыча становится всё меньше, а некоторые группы не возвращаются вовсе.

В её голосу звучала печаль.

— Почему они не возвращаются?

— Мы не знаем точно. Моря очень загрязнены. В воде огромные пятна нефти и острова из пластика. Нефть осаждается на глубине, и когда она попадает на кожу шелликота, забивая поры, он умирает. Он задыхается, если не удаётся вовремя достичь поверхности воды.

Она смотрела на меня и в её глазах стояли слёзы.

— Так погибла моя мама. Она успела на поверхность, однако её обнаружили рыбаки, они поймали её, словно какое-то животное. Элин был с ней и видел, как они сетью втащили её на борт лодки. Он был беспомощен, и слишком мал, чтобы помочь. Мы больше никогда её не видели.

Мы остановились.

— Мне очень жаль... — сочувственно прошептала я. Больше я ничего не могла сказать.

— Элин из-за этого так ненавидит людей, — тихо добавила она.

Я кивнула.

— Но не всю люди столь ужасны, — она криво улыбнулась мне в ответ.

— Но не ужасные ничего не делают. И я не уверена, что это лучше.

— Вы что, всегда всё правильно делаете? — нерешительно попыталась я защитить людей.

— Нет, конечно, — она улыбнулась.

— Ну, тогда я спокойна.

— Мы не можем понять: как вы не осознаете, что сами себе вредите? Вы разрушаете не только наше жизненное пространство, но и своё собственное. Зачем?

Я пожала плечами. Я никогда раньше не ломала над этим голову.

Я поражалась, когда смотрела по телевизору передачи о вымирающих видах животных или о корчевании тропических лесов. Но и не более.

Что я могла исправить? Даже наша акция по спасению китов и информационная поддержка были просто каплями воды на раскалённых камнях. Я всегда была больше занята собой и собственными проблемами.

«Как и почти все, кого я знала» — подумала я в свою защиту.

Date: 2015-08-24; view: 249; Нарушение авторских прав