Материя

Центральное положение расселовского учения о материи звучит так: "Частица материи, подобно пространственно‑временной точке, должна быть сконструирована из событий" (Ibid., p. 289). Что это означает? Нечто является логической конструкцией из чего‑то другого, если его можно к этому свести. В целом, если объекты А представляют собой логические конструкции из объектов В или если объекты А могут быть сведены к объектам В, то любое предложение или множество предложений об объектах А можно перевести в любое предложение или множество предложений об объектах В без потери значения. Итак, Рассел утверждает, что материя есть логическая конструкция из событий, и под этим он подразумевает то, что можно полностью объяснить, что такое материя, используя терминологию событий. Мы можем на одном уровне сопоставить эту стратегию со стратегиями логического бихевиоризма и феноменализма. Логический бихевиорист утверждает, что события являются логическими конструкциями из предрасположенностей к поведению. Феноменалист считает, что физические объекты являются логическими конструкциями из чувственных содержаний. Рассел же полагает, что физические объекты являются логическими конструкциями из событий. Как мы увидим, расселовская философия сознания несовместима с логическим бихевиоризмом, однако согласуется с некоторой разновидностью феноменализма. С обеими этими теориями ее объединяет то, что все они – разновидности редукционизма. Материя и сознание сводятся к событиям, нейтральным по отношению к их ментальным и физическим описаниям.

Какова же взаимосвязь между сведением материи к событиям и теориями современной физики? В соответствии со своим желанием согласовать философию сознания с современной физикой Рассел обращается именно к этому вопросу. Он прекрасно понимает, что физик пользуется достаточно различными концепциями материи для разных объяснений. Например, одна концепция используется вместе с общей теорией относительности для объяснения гравитации, а для объяснения атомарной структуры имеются две другие возможные теории. И именно на этих последних Рассел и концентрирует свое внимание, поскольку они наиболее близки к тому, как объясняют физики существо материи. Первая обязана своим появлением немецкому физику Гейзенбергу, вторую же создали французский физик де Бройль и австрийский физик Шредингер. Обе теории "математически эквивалентны" (Ibid., p. 289). Это означает, что, когда они сформулированы в математическом виде, все предложения одной теории истинны в том случае, если и только если истинны все предложения другой теории. Для истинности теории Гейзенберга необходимо, чтобы была истинной теория де Бройля‑Шредингера, и наоборот. Они логически вытекают друг из друга, поэтому между ними нет противоречия. На математическом уровне между ними не возникает различия, поэтому для объяснений в рамках физики эти различия несущественны. Выбор между этими теориями становится необходимым только тогда, когда они переводятся на естественный язык. Тогда становится очевидным, что они предполагают весьма разные онтологии – разные описания существующего.

По мнению Гейзенберга, частица материи является центром испускания излучений – например, излучений энергии, из которой состоят световые волны. Существенный момент, однако, состоит в том, что, хотя излучения реально существуют (они есть излучения энергии), то, чем они испускаются, не существует. Подобно математической точке, источник излучений не обладает реальным существованием, а просто постулируется для удобства объяснения (как, например, центр геометрического круга). Из чего следует, что материя – это такой же вымысел, как и идеальные конструкции математика.

Стоит отметить еще два момента в связи с теорией Гейзенберга, которые имеют непосредственное отношение к Расселу. Мы далеко ушли от идеи материи как разновидности "вещества" или "субстанции", из которых "создана" или "состоит" вселенная. Вместо этого с понятием излучаемой энергии мы приняли и онтологию событий, поэтому если спросить: "Что существует?" – то наиболее основательным ответом будет: "События".

С позиции другой теории, используемой для объяснения атомарной структуры, а именно системы де Бройля‑Шредингера, материя анализируется в терминах движения волн. В этом случае материя есть не что иное, как изменяющееся состояние энергии, как движение самих волн энергии. Рассел делает важное замечание в отношении этой теории. Так, если мы спросим, движением чего являются волновые движения, то один ответ определенно исключается. Мы не вправе утверждать, что они суть волновые движения материи, ибо это грозит порочным кругом. Если мы используем понятие волнового движения для объяснения материи, то будет порочным кругом пытаться объяснить волновое движение с помощью понятия материи.

Ясно, что волновые движения в той же степени являются событиями, в какой ими являются и излучения, так что, изберем ли мы теорию Гейзенберга или систему де Бройля‑Шредингера, расселовская онтология событий найдет научное подтверждение. Как пишет об этом Рассел: "Мы склоняемся к тому, чтобы конструировать материю из системы событий, которые просто случаются, а не случаются "с" материей или "с" чем‑то еще" (Ibid., p. 289). Рассел использует этот вывод для того, чтобы предпринять сокрушительную атаку на традиционное понятие материи. Обычно считается, что материя – это непроницаемая субстанция, внешняя причина наших ощущений, которая вступает в отношения в виде, к примеру, гравитационных полей.

Что касается гравитации, то общая теория относительности "превращает ее в "складки" пространства‑времени" (Ibid., p. 290), так что сама гравитация есть логическая конструкция из событий, из случающегося. Она не обладает существованием, независимым от определенных пространственно‑временных структур, то есть событий.

Не является материя и абсолютно постоянной. Хотя, согласно третьему закону термодинамики, количество энергии во вселенной остается постоянным при всех изменениях в пространстве‑времени, как сейчас считается, субатомные частицы способны аннигилировать друг с другом и потому полностью прекращать свое существование. К примеру, при определенных условиях может произойти столкновение электрона и протона, которые взаимно уничтожатся. Если мы будем упорно держаться той идеи, что электроны и протоны "материальны" в традиционном смысле, то нам придется отказаться от одного из традиционных свойств материи – ее неуничтожимости. Если же мы вместо этого примем расселовский взгляд, согласно которому даже эти субатомные частицы являются логическими конструкциями из событий, то сможем объяснить их аннигиляции тем, что прекращаются определенные процессы или события. Не является материя и причиной наших ощущений, или, по крайней мере, ошибочно утверждать это. В этой связи у Рассела есть интересное замечание по поводу попытки д‑ра Джонсона опровергнуть Беркли:

Д‑р Джонсон "опроверг" берклианское отрицание материи тем, что пнул ногой камень. Если бы он знал, что его нога никогда не касалась камня и что и нога, и камень представляют собой лишь сложные системы волновых движений, то он, возможно, был бы менее удовлетворен своим опровержением (Ibid., p. 290).

Оппоненты Беркли считали, что материальная субстанция является причиной наших ощущений. И хотя Рассел не является идеалистом, он вместе с Беркли отрицает это. И если онтология Рассела является подлинно научной, то из этого следует, что Беркли в значительно большей степени предвосхитил открытия современной физики, чем его материалистические критики. Рассел не особенно возражает против того, чтобы называть причины наших ощущений "материальными", если это всего лишь означает, что они – это события, изучаемые физиками. В конце концов, это так и есть. А вот от чего, безусловно, следует отказаться, так это от понятия физической субстанции. Вспомним, что согласно Аристотелю, субстанция в своем существовании не зависит от чьего‑либо существования. Рассел разрушил идею о субстанциальности материи, поскольку он показал, что материя зависит от событий, причем зависит очень сильно. Существование материи логически зависит от существования событий:

Материя перестала быть "вещью" и стала просто математической характеристикой отношений между сложными логическими структурами, состоящими из событий (Ibid., p. 290).

Если подобные аргументы достигают цели, то нам следует отбросить идею материи как уничтожимой, постоянной и субстанциональной причины наших ощущений. Согласно Расселу, не вполне верно даже то, что материя непроницаема. И хотя с позиции здравого смысла ясно, что два физических объекта не могут занимать одно пространственно‑временное местоположение, события могут, по словам Рассела, "частично совпадать в пространстве‑времени" (Ibid., p. 291). Сама идея пространственно‑временного местоположения представляет собой конструкцию из событий. Так что в каком‑то смысле мир неожиданно стал менее субстанциональным.

Date: 2015-09-02; view: 284; Нарушение авторских прав