Государственный чиновник. Кто создает образ врага.

Недавно праздновали 20‑ю годовщину удара, названного «перестройкой». Перед праздником провели по РФ большой опрос – что дала перестройка народу? 48% россиян считают, что главным ее результатом стал развал СССР. Другие 30% посчитали главным результатом то, что страна потеряла статус сверхдержавы. Выходит почти 80% населения главную причину нашей беды видят в разрушении государства. Даже развал экономики, который учинила перестройка, люди ставят на второе место по важности.

Как же получается, что на крутых поворотах истории так много наших граждан идет за меньшинством, которое жаждет разрушить российское государство? Конечно, каждого человека тайно грызет червь антигосударственного чувства, ибо любая власть давит – основания для недовольства всегда есть. Разум держит этого червя под контролем, а те, кто подрывает государственность, стараются это чувство растравить. Как им это удается? Надо же в этом разобраться!

Крайний антиэтатизм (ненависть к государству) наши интеллигенты‑западники переняли у идеологов французской революции, которые видели в централизованной монархии своего главного врага. Эту ненависть наша «элита» впитывала с конца XIX века вместе с обеими конкурирующими западныхми идеологиями – либерализмом и марксизмом. Кадет П.Б. Струве, марксист а потом либерал, раскаивался в книге «Вехи»: «В безрелигиозном отщепенстве от государства русской интеллигенции – ключ к пониманию пережитой и переживаемой нами революции».

Струве ошибся в термине. Отщепенство от государства было у интеллигенции не разумным, а именно квазирелигиозным, фанатическим – «Раздавить гадину!». Вот рассуждение Г. Павловского (1991 г.): «Русская интеллигенция вся – инакомыслящая: инженеры, поэты, жиды. Ее не обольстишь идеей национального (великорусского) государства… Она не вошла в новую историческую общность советских людей. И в сверхновую общность «республиканских великорусов» едва ли поместится… Поколение‑два, и мы развалим любое государство на этой земле, которое попытается вновь наступить сапогом на лицо человека. Русский интеллигент не ужился ни с одной из моделей российской государственности, разрушив их одну за другой».

Сейчас Павловский поет другие, антилиберальные песни, но это неважно, тогда он высказал стратегические идеи, в них и надо вникать.

Во время перестройки наши «либеральные марксисты» из окружения Горбачева стали, как попугаи, повторять изречения Маркса о государстве: «Централизованная государственная машина, которая своими вездесущими и многосложными военными, бюрократическими и судебными органами опутывает (обвивает), как удав, живое гражданское общество… Этот паразитический нарост, «государство», кормящийся на счет общества и задерживающий его свободное развитие… Этот сверхъестественный выкидыш общества… Все революции только усовершенствовали эту государственную машину, вместо того чтобы сбросить с себя этот мертвящий кошмар» и т д.

Антигосударственность стала безумным мотивом всей перестроечной песни, и она подавила разум людей. Подумать только, мы сидим на пепелище «огромного великого государства» – и чествуем тех, кто двадцать лет назад его поджег. На этом празднике Горбачев похвастался: «Мои действия отражали рассчитанный план, нацеленный на обязательное достижение победы… Несмотря ни на что, историческую задачу мы решили: тоталитарный монстр рухнул». Думаю, нет в истории верховного правителя, который говорил бы такое о своем государстве, которому он присягал на верность.

Горбачев представляет себя героем: «Понимали ли те, кто начинал, кто осмелился поднять руку на тоталитарного монстра, что их ждет?» Кстати, действительно, а что их ждет? Разве кого‑нибудь распяли или поставили к стенке за их дела? Все эти герои‑поджигатели как сыр в масле катаются. Расплачиваются как раз люди невинные.

Искры ненависти к государству, которые разбрасывали и раздували «шестидесятники», разгорелись к концу 80‑х годов. Когда на них плеснули керосином перестройки, государство сгорело, оставив на пепелище почти 300 миллионов граждан «бывшего СССР».

Возьмите сегодня подшивки газет за 1990–1991 годы. Тексты сохранились, и многие авторы их живы. Тот яд, который они капали в умы своих читателей, был замешан на ненависти к государству. Люди простодушно извиняли это тем, что речь идет о ненависти к советскому государству, к «империи Зла». В действительности дело было не в Советах и не в коммунистах, злоба выплеснулась на символы и опоры нашей государственности вообще – вплоть до Александра Невского. Была поставлена цель разгосударствления – всего и вся. От армии до детских садов! Это был уже не комплекс Герострата, поджигающего храм, – требовали всесожжения, уничтожения всего жизнеустройства множества народов. «Иного не дано!» – вдумайтесь в тоталитаризм этого клича. Но ведь ничего людям не дали. Желали только сжечь корабли, «создать необратимость». Какая мертвящая идея…

Л. Баткин в этой книге‑манифесте («Иного не дано») натравливает: «Зачем министр крестьянину – колхознику, кооператору, артельщику, единоличнику?… Зачем министр заводу?… Зачем ученым в Академии наук – сама эта Академия?» В результате всех этих усилий мы пришли к нынешнему кризису с деформированными представлениями о значении государства и рваной исторической памятью.

Тогда в среде демократов было хорошим тоном хвастаться друг перед другом – кто больше вреда сумел нанести государству. Экономический советник Ельцина П. Бунич заверял: «Моя позиция была известна всей сознательной жизнью, непрерывной борьбой с государственным монстром» (как говорится, сохраняем стиль автора). Человек выучился на экономиста и нанялся к государству работать ради улучшения его экономики. Всю жизнь получал зарплату, премии и ласки – а оказывается, все это время неустанно стремился нанести своему хозяину вред, тайно боролся с ним! Так завистливый лакей плюет в кофейник хозяину. Да могла ли наша экономика при этом не рухнуть? Но какова этика! Если ты ненавидишь это государство и его экономику – займись чем‑нибудь другим, ведь профессий много. Так нет, П. Бунич для государства – профессиональный вредитель!

Другой депутат от демократов, А. Нуйкин, тоже доволен: «Как политик и публицист, я еще совсем недавно поддерживал каждую акцию, которая подрывала имперскую власть. Поэтому мы поддерживали все, что расшатывало ее. А без подключения очень мощных национальных рычагов ее было не свалить, эту махину». Он лично занимался стравливанием народов Кавказа.

Одним из главных мотивов в антигосударственных рассуждениях была ненависть к работникам госаппарата, чиновникам («бюрократии»). Это – обращение к ложному и примитивному чувству. Ведь в любом государстве есть бюрократия и номенклатура какого‑то типа. Неявно предполагалось, без всяких на то оснований, что наши чиновники, конечно же, хуже западных.

Дело доходило до дикости. Когда в 1991 г. протаскивали закон о приватизации, ТВ с большой страстью освещало слушания Комиссии по привилегиям Верховного Совета о продаже со скидкой списанного имущества с госдач, арендуемых высшим комсоставом армии. Речь шла о 18 дачах, в которых в 1981 г. было установлено имущества на 133 тыс. руб. (по 7 тыс. руб. на дачу). Через десять лет эта старая мебель продавалась с уценкой. Надо было видеть, с какой страстью клеймили демократические депутаты престарелого маршала, который купил со скидкой списанный старый холодильник «ЗИЛ»!

Казалось бы, людей должен был возмутить тот факт, что государство не устроило старость двух десятков маршалов так, чтобы им не пришлось выгадывать на покупке старого холодильника. Тут‑то и следовало заглянуть в «мировую цивилизацию», посмотреть, как живут там маршалы, и пристыдить ретивых депутатов. Нет, наш интеллигент ради красного словца никогда не жалел отца.

В своем походе против государства и его аппарата наши либералы пошли даже на то, чтобы легитимировать и сделать своим союзником преступный мир, извечного врага любого государства. И преступный мир овладел нашим жизненным пространством. Социальный хаос – его питательная среда. Экономическая реформа 90‑х годов породила особый тип преступника – профессионального расхитителя государственной собственности. По уровню доходов и своей экономической мощи эта новая социальная группа не имеет равных в истории.

Умудренный жизнью человек, прошедший через десятилетнее заключение в советских тюрьмах и лагерях, В.В. Шульгин, написал в своей книге‑исповеди «Опыт Ленина» (1958 г.): «Из своего тюремного опыта я вынес заключение, что «воры» (так бандиты сами себя называют) – это партия, не партия, но некий организованный союз, или даже сословие. Для них характерно, что они не только не стыдятся своего звания «воров», а очень им гордятся. И с презрением они смотрят на остальных людей, не воров… Это опасные люди; в некоторых смыслах они люди отборные. Не всякий может быть вором!

Существование этой силы, враждебной всякой власти и всякому созиданию, для меня несомненно. От меня ускользает ее удельный вес, но представляется она мне иногда грозной. Мне кажется, что где дрогнет, при каких‑нибудь обстоятельствах, Аппарат принуждения, там сейчас же жизнью овладеют бандиты. Ведь они единственные, что объединены, остальные, как песок, разрознены. И можно себе представить, что наделают эти объединенные «воры», пока честные объединяются».

Так и вышло. Страшная ошибка честных либералов заключалась в их иллюзии, что, сломав государство, они попадут в демократию. А попали под теневую власть бандитов.

И положение России таково, что только наш государственный аппарат, наш чиновник остаются единственной организованной силой, которая способна худо‑бедно противостоять давлению преступного мира и худо‑бедно, но защитить от него обывателя. И в этом госаппарат может опереться только на разум и на культуру нашего населения, граждан России. Ни рынок, ни демократия, ни многопартийная политическая система этой защиты обеспечить не могут. Более того, именно госаппарат и наши чиновники (о министрах помолчим), соединенные знанием, дисциплиной и совестью, остаются сегодня единственной организованной силой, которая способна понемногу перейти в контрнаступление против бандитов и других паразитических групп. А уж если оценить по большому счету, то именно наш госаппарат ведет тихую партизанскую отечественную войну, нейтрализуя самые разрушительные планы МВФ и наших Гайдаров с Чубайсами. Если бы не миллионы наших чиновников, парализованная страна уже остыла бы, и черви обглодали ее уже до костей.

Да, наш госаппарат изуродован, растрепан чередой непрерывных чисток, сокращений и административных реформ, озлоблен клеветой и издевательствами, сбит с толку потоками идеологической чепухи и повязан коррупцией (хотя наш бизнес, как показали исследования, больший урон несет от воровства и махинаций своих топ‑менеджеров, чем от мздоимства чиновников). Все мы страдаем сегодня от бюрократической машины, приведенной в такое состояние, все мы исполнены к ней злым чувством. Но если мы позволим ее добить, нам конец! Надо, несмотря на наше справедливое возмущение, ее сберечь, а потом и вылечить. Ведь через всю грязь, налипшую на наш госаппарата, просвечивает и прорывается инстинкт и совесть государственного человека – надо только его поддержать и помочь ему окрепнуть. Этого и боятся вечные отщепенцы.

Поэтому опять так востребованы оказались те же силы, которые подпилили устои СССР. Сегодня, при новом антигосударственном кличе, они вновь встрепенулись, как старый боевой конь. Опять развернуты знамена диссидентов, опять мы слышим апелляции к Западу. И собственники‑космополиты, и интеллигенты‑западники не примирились даже с теми шагами режима ВВ. Путина, которые были просто необходимы для стабилизации после 1998 г. Давление и с их стороны, и со стороны правящих кругов Запада оказалось столь мощным, что проклятья в адрес работников госаппарата («бюрократии») вошли в официальную риторику нынешней власти. Но простой‑то человек должен понимать, кто заказывает всю эту музыку.

Достаточно послушать почетного агента влияния и архитектора перестройки А.Н. Яковлева. В одном из своих последних интервью («Независимая газета», 19 апреля 2005 г.) он просто из себя выходит: «Меня тревожит наше чиновничество. Оно жадное, ленивое и лживое, не хочет ничего знать, кроме служения собственным интересам. Ненавидящее людей. Оно, как ненасытный крокодил, проглатывает любые законы, любые инициативы людей, оно ненавидит свободу человека… Я уверен: если у нас и произойдет поворот к тоталитаризму, произволу, то локомотивом будет чиновничество. Распустившееся донельзя, жадное, наглое, некомпетентное, безграмотное сборище хамов, ненавидящих людей».

После «Норд‑Оста» и Беслана число граждан, которые не верят в способность правительства защитить их от терроризма, увеличилось в полтора раза – с 50 до 75%. А.Н.Яковлева спрашивают в этом интервью: «Не жалеете, что в свое время с Горбачевым силовиков не разогнали?» И он довольно отвечает: «Я думаю, это наша ошибка. Что касается монстра, я бы его ликвидировал… Кстати, по моей записке КГБ был разделен на несколько частей». Сколько крови и слез стоили нашим людям эти его дела! Неужели под дудочку этих «архитекторов» будем доламывать и так уже израненные структуры государства?

А.Н. Яковлеву в его ненависти к чиновникам вторит Е. Ясин, влиятельный идеолог и политик российского «олигархического капитализма». Для него бюрократы и государственники – враги, антиподы либералов. Их укрепление он трактует как «полицейское государство» (а кое‑кто из этой «партии» прямо говорит о «фашистском государстве»). Ясин заявил в обращении к «демократам»: («Московские новости», 18 ноября 2003 г.): «События вокруг ЮКОСа – это шаг к победе бюрократии над бизнесом… Это шаг от управляемой демократии к полицейскому государству… До недавнего времени казалось, что президент стоит над схваткой, что ему для равновесия нужны две стороны – либералы и государственники. Теперь стало ясно, что это не так, по крайней мере, в данный момент. И выбор его очевиден».

Ясин угрожает В.В. Путину мобилизацией всего «класса» новых собственников и экономическим саботажем: «Владельцы компаний всех размеров формируют единый фронт для защиты своих интересов… Итак, позиция президента ясна и менять ее он не собирается. Получается, на события могут повлиять только бизнесмены: замедление экономического роста, сопровождаемое бегством капиталов…»

На это шипение можно было бы не обращать внимания, если бы оно не подпитывалось с Запада. Директор российских программ Центра оборонной информации США Н. Злобин пишет так: «Россия не рассматривается Америкой как демократическая страна. Ее президент Владимир Путин больше не воспринимается здесь как демократ в западном смысле слова. Наконец, подавляющее большинство элиты США убеждено сегодня в имперских амбициях Москвы, проявляемых, по крайней мере, в зоне бывшего СССР». А крупный функционер Фонда Карнеги А. Аслунд, которого любят цитировать российские демократические СМИ, пишет прямо: «Нынешний режим [В.В. Путина] нежизнеспособен сам по себе… Снова Соединенным Штатам придется целенаправленно содействовать разрушению мягко‑авторитарного режима, вооруженного ядерными ракетами».

Этот шантаж то ослабнет, то снова усиливается. И многие из наших власть имущих пасуют. А внутри страны идет идеологическая и организационная подготовка к «оранжевой революции». Пока что тоже как средства шантажа, но ведь это смотря как повернется. Сумеет Чубайс устроить какую‑нибудь гадость с показательным замораживанием пары‑другой городов – и взовьются оранжевые флаги.

Целый трактат написал прораб перестройки Леонид Баткин («Новая газета», 2005, № 24). Он строит планы создания «партии нового типа», способной произвести окончательный демонтаж «империи зла»: «Разумеется, речь идет о «бархатной» или «оранжевой» революции… Вызревавший при Ельцине режим российской бюрократии, гораздо откровеннее и наглее пролгавшийся при Путине, с 2004 года вступил в исторически новую фазу. Стало быть, необходимо разительное преображение облика, стиля и тактики демократических сил… Нужны действия. Перенос борьбы на улицу. Ориентация на ее настроения. На настроения тех, кто митингует, голодает, звонит на «Свободу» и «Эхо Москвы». Нужен тотальный международный контроль за выборами. Нужна демократическая перемена власти. Остальное придет вслед за ней».

Что «остальное» придет вслед за «оранжевой революцией», мы можем себе представить по тому, что пришло вслед за перестройкой. Возник больной олигархический режим, который зародился и взрос как разрушитель государственности. Как химера, пожирающая самое себя. Из‑за этого и народ встал на путь умирания. Что будет со страной, если мы не переломим разрушительную инерцию!

Вот наша общенациональная задача – восстановить подорванные, изуродованные структуры жизнеустройства. И первейшая из этих структур жизни – государство. Иначе теневые силы, несовместимые с жизнью народа, совсем накроют Россию.

Date: 2015-09-02; view: 297; Нарушение авторских прав