Часть II. В трактире «Омар и сеть» было тихо, что и неудивительно

RIPOSTE [38]

Posta streve [39]

В трактире «Омар и сеть» было тихо, что и неудивительно. Вряд ли кто пожелает сидеть в такой духоте ранним утром. Это к вечеру здесь будет не протолкнуться от посетителей – в основном рыбаков, жителей ближайшего квартала, да моряков с многочисленных кораблей, благо от трактира до порта рукой подать. Все лавки и столы окажутся заняты, а тому, кому не хватит места, придется искать себе выпивку в менее презентабельных заведениях.

Сейчас же в трактире пусто – почти все лавки подняты на столы. С кухни несло жареной рыбой и чесноком. Хозяева готовились к вечеру загодя. Толстый рыжий кот с большой белесой подпалиной на спине дрых, развалившись прямо на стойке. Хозяин заведения на рыжего наглеца никак не реагировал, прощая ему столь фривольное поведение. Это вечером коту придется ретироваться на кухню, а если кухарка будет очень зла, то и на улицу, а сейчас, пока посетителей нет, пусть дрыхнет, благо заслужил – поймал в кладовке крысу и показал добычу хозяину. Впрочем, кот не спал, да и как тут заснуть приличному и уважающему себя коту, если поют песни?

За одним из столов сидели четверо. Вообще-то хозяин трактира не очень любил утренних выпивох, но на эту четверку правила не распространялись по двум причинам. Во-первых, трактирщик был умным человеком и не собирался лишать свое заведение щедрых клиентов. Во-вторых, трактирщик был очень умным человеком и не имел привычки связываться с опасными людьми, особенно из-за таких пустяков, как лишняя бутылка красного вина и сковородка жареной трески. А то, что посетители были опасными ребятами, не вызывало никаких сомнений. Слухи об этих ребятах ходили самые что ни на есть премерзкие. Правда, к слухам трактирщик прислушивался разве что краешком уха (меньше знаешь – лучше спишь) и не горел желанием вникать, какого рода делами занимаются его постоянные утренние клиенты. К чему? Лишь бы платили хорошо да его не трогали. Вот и сейчас он принес им бутылку красного и целый противень угрей и, получив целых два ригеса, убрался на кухню, дабы не крутиться у гостей под носом и не слышать лишнего.

Трое из сидевшей за столом четверки вряд ли привлекли бы к себе внимание стороннего наблюдателя. Люди как люди. Одеты как мастеровые средней руки. Из оружия – лишь широкие кинжалы, которые стража разрешала носить горожанам. Двое мужчин не отрывали взгляда от своих тарелок. Все их внимание было сосредоточено на жареных угрях, которые, по справедливости сказать, сегодня вышли на славу. Оба едока казались братьями-близнецами, хотя при ближайшем рассмотрении было видно, что один лет на пятнадцать старше другого, старого и молодого роднили лица – бесстрастные маски профессионалов, которые без зазрения совести прирежут любимую бабушку и не поморщатся. А еще глаза. У них были глаза солдат, которые вдосталь повидали крови, понюхали пороха и пережили не одну кавалерийскую атаку. Любой более-менее наблюдательный человек ни за что не стал бы с ними связываться. Себе дороже.

Третий мужчина тихонько цедил вино из кружки и из-под полуприкрытых век с ироничной улыбкой наблюдал за тем, как его товарищи завтракают. На первый взгляд этому человеку можно было бы дать лет сорок-сорок пять. Широкое лицо, редкие волосы, бесцветные глаза и огромные седые бакенбарды. Фигуру он имел плотную, а руки с толстыми пальцами и большими ладонями наводили на мысль о большой физической силе.

Четвертым, и последним, посетителем таверны была женщина. Вот она-то постоянно привлекала к себе взгляды, ибо полукровки, рожденные от союза ламии и человека, всегда славились своей красотой. Смуглая кожа цвета оливок с острова Гипр, большие зеленые глаза, черные блестящие волосы цвета воронова крыла и невероятная гибкость и пластика движений. Получив от предка-ламии все, кроме долгожительства и ночного зрения, Милена была незаменимым человеком в команде господина Умберто. Сейчас она держала в ладонях кружку с горячим напитком из мяты и бергамота и мурлыкала песню. Песенка была незатейливой – о рыбаке, утонувшем в море, и его любимой, оставшейся на берегу. Никто из троицы мужчин против песни не возражал, благо голос у Милены был красивым.

Звякнул колокольчик, дверь открылась, и в трактир вошел дворянин. Полукровка покосилась на него, но петь не перестала. Одет вновь прибывший был скромно, но аккуратно. Высокий, поджарый. Черные глаза, нос с горбинкой, густые брови, тонкие губы сжаты в одну прямую линию и почти не видны из-под подкрученных усов. Находись в трактире Фернан, он бы без труда опознал в этом человеке сеньора Никто.

– А, – протянул широколицый, – сеньор де Рьезо, рад приветствовать вас! Мы вас ждали. Присаживайтесь. Мигель! Хватит жрать! Принеси сеньору стул!

Молодой положил недоеденного угря на тарелку и, встав из-за стола, выполнил поручение. Гость сел, бесстрастно оглядел всю четверку. Мигель вновь принялся за еду, стараясь наверстать упущенное и догнать старого, уже опередившего его на целых пол-угря. Милена прекратила петь и, прихлебывая из кружки ароматный напиток, изучала сеньора де Рьезо. Ее зеленые глаза были задумчивы.

– Желаете вина? За радость нашей встречи!

– Не могу сказать, что рад вас видеть, господин Умберто, – хмуро бросил дворянин. – Моему сюзерену рекомендовали вас как опытного человека, а между тем его приказ не был выполнен.

– Странно, – хмыкнул господин Умберто, похоже нисколько не оскорбившись, услышав подобное обвинение. – Разве мы… – он понизил голос, – не выследили и не кончили по вашему приказу того ламию? Поверьте, это было не так просто, как кажется.

– Ламию убили не вы, а человек заказчика.

– Проклятый колдун… – пробурчал Мигель. – Да этот выродок Искусителя с трех шагов промахнулся, и если бы не мы…

– Если бы не я, – поправила Мигеля Милена.

– Если бы не Милена, – легко согласился молодой, – ну и наша помощь, разумеется, этот парень легко бы ушел целым и невредимым. Ваш человек его едва опалил…

– Но он все же ушел. И бумаги не найдены, хотя вам было поручено вначале просить, а потом уже хвататься за шпаги.

– Он бросился на нас первым, – все так же недовольно произнес Мигель, явно пытаясь затеять ссору. – А теперь «василиски» стоят на ушах…

Господин Умберто тихонько шикнул на компаньона, тот заткнулся и занялся рыбой.

– У нас репутация, сеньор де Рьезо. Безупречная репутация. Мы всегда точно выполняем заказы наших клиентов. Так было, и так будет. Не наша вина в том, что некоторые клиенты не хотят раскрывать все карты. Вы не потрудились сообщить нам, что цель окажется ламией. Мы ожидали человека и не подготовились соответственно. Так что в неполном выполнении этого заказа вы можете винить только себя.

Сеньор де Рьезо пронзительно посмотрел на господина Умберто, но от язвительных комментариев воздержался.

– Вы пробовали искать бумаги у него на квартире?

– Нет. Это невозможно. Там постоянно находятся больше шести человек. Моряки. С ними я связываться не буду. Особенно если мне за это не платят.

Де Рьезо вновь кивнул:

– Ладно, это уже не ваша забота. На самом деле я говорил о другом провале. «Василиск» остался жив.

– Блондинчик? – наконец-то подал голос Старый и, бросив рыбьи кости на тарелку, вытер жирные руки. – А мы тут при чем, господин хороший?

– Перезо прав, – все так же степенно произнес господин Умберто. – Какие претензии к нам? Стрелка вы привели своего. Разве наша вина, что этот парень так плохо обращается с мушкетом? Нам было поручено избавиться от него, что Милена и сделала. И, прошу заметить, она сработала чисто. Убивать блондина нас не просили.

– Сеньор, – промурлыкала Милена, ее глаза весело сверкнули, – мне до сих пор еще не заплатили за работу. Негоже обижать девушку и лишать ее куска хлеба.

Де Рьезо помрачнел еще больше, но потом достал кошель и отсчитал положенное количество этудо. Сложил их столбиком на столе. Женщина к деньгам не притронулась. За нее это сделал господин Умберто. Сгреб монеты ладонью и убрал себе в кошель.

– С вами приятно иметь дело, сеньор.

– Надо завершить заказ, – хмуро бросил де Рьезо. Вежливое молчание.

– Избавьтесь от блондина. И как можно быстрее. И проверьте, не мог ли он припрятать бумаги вашего живучего мертвеца ламии.

– Это другой заказ, сеньор, – оторвавшись от напитка, цокнула языком полукровка.

– И другая цена, – вновь влез в разговор неугомонный Мигель.

– О каком блондине идет речь?

– Не стройте из себя идиота, любезнейший мастер Умберто! Вы прекрасно знаете, о ком я говорю! Де Суоза!

– А-а-а… не тот ли это дворянин, что едва ли не в одиночку расправился с ребятами Мариуша-великана на улочке Святого Шеро? Говорят, он прекрасно владеет шпагой.

– Это все разговоры.

– А еще знающие люди говорят, сеньор, – продолжил Умберто, словно не слыша де Рьезо, – что он проткнул одного дворянина насквозь. Как свинью. В легкое.

Де Рьезо машинально дотронулся до правой стороны груди, отдернул руку. Поморщился.

– До вас доходят очень интересные слухи.

– Не жалуюсь. Человеку моей профессии приходится быть в курсе всего. В отличие от господ дворян…

– Сбавьте тон, любезнейший!

– Как угодно. – Умберто скучающе пожал плечами. – Но, пожалуй, мы не будем браться за ваш заказ. Слишком рискованно. Я не хочу связываться с военной разведкой. От них за лигу несет неприятностями.

– Это ваше окончательное решение?

– Да.

Де Рьезо посмотрел на Милену:

– У блондинчика жена – ламия. Милена прищурилась, поставила кружку:

– Меня заинтересовало это дело, Умберто.

– Я же сказал, риск слишком велик. А тут, оказывается, еще и ламия. Теперь я могу сказать точно – нет.

Милена метнула в главу четверки яростную зеленую молнию, но тот остался невозмутимым. У полукровки был бзик. Она ненавидела своих зеленоглазых родственников и готова была убивать их на завтрак, обед и ужин. Как это и бывало с детьми от смешанных браков, при отсутствии должного воспитания полукровки превращались в очень опасных и совершенно неконтролируемых созданий. Если эта сучка получает неземное удовлетворение от убийства очередного проворного родственничка, это ее дело. Он не будет подставлять свою голову под удар. Проклятый дворянчик! Знает, куда надавить! Милена теперь согласится перерезать хоть всю контрразведку, лишь бы дотянуться до ламии, которую можно будет безнаказанно убить.

– У заказчика есть предложение, от которого вы не сможете "отказаться.

Господин Умберто не ответил. Он уже принял решение и не собирался идти на попятную. Сеньор де Рьезо назвал сумму, в которую неизвестный оценил голову «василиска» и его женушки. Мигель не смог сдержаться и охнул. Перезо одобрительно крякнул и вопросительно посмотрел на командира их команды. Умберто выругался. Милена победно улыбнулась.

– Мне нужна вся информация, – вздохнул господин Умберто. – Мигель, закрой рот и принеси еще одну бутылку вина.

Ночь была темной. Густые облака полностью скрыли луну, и ее свет мало чем мог помочь. В эту ночь вода в Панте казалась особенно черной, и шлюпку, на носу которой предусмотрительно не зажигали фонаря, с берега видно не было. Клоп и трое его ребят – все, как один, отчаянные контрабандисты – налегали на весла. Посудина быстро плыла по реке, и берега с горящими на них масляными фонарями проносились справа и слева. Господин Умберто сидел на носу и ждал, когда Клоп доставит его команду к точке высадки. Умберто уже не первый раз имел дело с маленьким контрабандистом и платил ему вполне приличные деньги, чтобы тот иногда выполнял его поручения и забывал о них на следующий день. Особняк де Суоза находился на набережной, и Умберто счел за лучшее подобраться к нему по воде, на лодке, а не по суше – на лошадях. Так меньше шансов нарваться на случайных свидетелей.

В лицо дул едва ощутимый, долетающий с моря бриз. Умберто усмехнулся. Прямо как в молодости, когда он служил в морской пехоте Второго королевского…

Вспоминая прошлое, господин Умберто надел на лицо полумаску, на голову – широкополую шляпу. Посмотрел на команду. Перезо спал, Мигель в который раз проверял миниатюрный арбалет. Милена опустила правую руку в речную воду, играя в кошки-мышки с водяными брызгами. В ее левой руке то появлялся, то вновь исчезал длинный стилет. Даже сейчас, в полумаске, лицо полукровки было красиво, и один из контрабандистов, как раз сидящий напротив Милены, не переставал расточать ей улыбки, впрочем, без всякого успеха Умберто вновь посмотрел на левый берег. А вот и особняк. Операция готовилась в спешке, проклятый де Рьезо совершенно не дал им времени, но Умберто все же успел пройтись мимо дома жертвы. Ничего необычного – дом как дом. Перезо сказал, что попасть внутрь будет несложно.

Вновь вернулись сомнения. Стоило ли браться команде за столь рискованный заказ? Да, с теми деньгами, что им посулили, можно оставить все дела и до конца жизни не знать забот. Но убийство «василиска» (второго за неделю!) отвесит контрразведке такую пощечину, что та перевернет весь город– и придется на полгода залечь на дно. Также господина Умберто беспокоила женушка «василиска». На этот раз с ними не будет унылого, сутулого колдуна, который ранил ламию – «василиска»… Придется надеяться на то, что им удастся убить и мужа и жену в постели. Если же нет, вся надежда остается на Милену и арбалет. Там еще чернокожий слуга. Говорят, он здоров как бык. Впрочем, и не таких к Искусителю отправляли…

Контрабандисты перестали работать веслами, шлюпка по инерции проплыла оставшийся участок реки и почти бесшумно коснулась бортом маленькой каменной пристани, аккурат возле дома жертвы. Здесь находилось несколько длинных и изящных гондол, но людей не было.

– Вперед! – отдал приказ Умберто, и три тени в черном покинули шлюпку. – Не жди нас, Клоп.

– Счастливой охоты, брат, – пожелал убийце контрабандист, и лодка не мешкая отчалила и спустя несколько мгновений растворилась в темноте.

Через парадный вход вламываться в дом было неразумно. Они перебрались через забор возле конюшни – и оказались в маленьком саду. Было тихо и темно. Фонарь горел лишь у боковой двери, ведущей в особняк. Заперто. Что и неудивительно, умные люди всегда запирают дома на ночь, но для Перезо дверь никогда не была преградой. В плотной пелене туч появилось окно, куда тут же проник лунный свет, и работа с отмычками пошла быстрее. Спустя каких-то три минуты они уже оказались внутри дома. Закрыли за собой дверь. Остановились, дожидаясь, когда глаза привыкнут к темноте.

– Не спим, – одними губами прошептал Умберто, извлекая из-за спины короткую саблю.

Перезо, вооруженный двумя длинными ножами, и Мигель, доставший арбалет, двинулись вперед. Умберто и Милена, державшая руку на рукояти рапиры, шли следом. Где находится спальня господ, они приблизительно знали. Но чтобы туда попасть, следовало миновать крыло слуг и подняться на второй этаж.

Шли медленно и осторожно, вслушиваясь в тишину погруженного в сон дома. Они без труда услышали приближающиеся шаги и успели подготовиться. Человек нес в руках свечу и отчаянно зевал. Судя по всему, толстяк был слугой. Умберто едва ощутимо дотронулся до руки Милены. Та поняла его без всяких слов. Бесплотным призраком оказалась за спиной своей жертвы, зажала ей рот рукой и легко провела ножом по горлу. Оказавшийся рядом Перезо помог отволочь тело в боковое помещение. Крови на полу почти не было.

Лестница на второй этаж. Поднимались быстро, прикрывая друг друга. Череда комнат. По счастью, лунный свет заглядывал в окна, и в комнатах было прекрасно видно без всяких потайных фонарей. Тренировочный зал. Коридор. Стол, шкафы, тикающие часы. Судя по всему, рабочий кабинет. Опять комнаты. Наконец, так никого и не встретив, они оказались у цели. Из этого помещения можно было попасть в спальню. Двери в нее оказались закрыты. Умберто знаками привлек внимание своих людей. Показал, что нужно делать. Мигель зажег два потайных фонаря. Да, лунного света хватает, он заливает комнату, но неизвестно, что будет в спальне. Если там опущены шторы, то парни окажутся в полной темноте.

Против ламии. Которая, в отличие от них, ночью видит не хуже совы.

Внимание Перезо привлек едва слышимый шорох. То ли из-за массивного стола, то ли из комнаты, куда вел второй выход из этого помещения. Да. Скорее всего, оттуда. Там было темно, а здесь уже горели фонари. Умберто упрекнул себя за торопливость. Подал знак Мигелю, и тот взял арбалет на изготовку, направив его в сторону темного проема.

Из темной комнаты ОН вышел медленно. Не таясь. Мигель забыл о том, что нужно стрелять, и помянул святую покровительницу. Об арбалете было забыто. Профессионализм впервые в жизни изменил ему. Никто из четверки не шевельнулся, все, как один, смотрели на НЕГО. ОН не возражал. Словно демон, вылезший из пудреницы фрейлины, ОН легко вскочил на стол, давая убийцам рассмотреть себя при свете луны и фонарей.

Люди не шевелились, пораженные невиданным зрелищем. Существо, усевшееся на стол, походило на обезьяну. Павиана. Очень большого павиана. Умберто как-то раз видел подобных тварей в зверинце, но они не шли ни в какое сравнение с тем чудовищем, что сейчас смотрело на них. Этот был огромен. И страшен. Вытянутая собачья морда вся испещрена белыми полосами. Она казалась гротескной и очень уж уродливой. Густая черная шерсть сияла в лунном свете, словно ее покрывал иней. Под шкурой перекатывались бугры мышц. Но больше всего господина Умберто поразили глаза – маленькие черные антрациты, в которых отражался свет их фонарей. Эти глаза не могли принадлежать бессловесной твари. Глаза человека… или демона Искусителя.

Тварь угрожающе посмотрела на Умберто, и того пронзил укол суеверного страха. Между тем павиан протяжно зевнул, показав чужакам огромные желтоватые изогнутые клыки. Даже отсюда Умберто почувствовал доносящийся из раскрытой пасти запах падали и… вскрытой могилы. Чудовище захлопнуло пасть и тихо, очень тихо, едва слышно зарычало. Черные глазки оставались бесстрастны.

– Мигель, – наконец оправившись от шока, прошептал Умберто, сжимая в мокрых от пота ладонях саблю, – пристрели тварь.

Мигель облизал пересохшие губы и стал поднимать арбалет. Павиан прыгнул без всякой подготовки и предупреждения.

Он попросту взвился в воздух и всем своим немалым весом обрушился на Мигеля. Тот рухнул на пол, арбалет вылетел из его рук. Перезо бросил в тварь нож, но не попал. Чудовище схватило лапами голову полуоглушенного Мигеля, без труда оторвало ее и швырнуло в Перезо. Этот нелепый и страшный снаряд угодил убийце в живот, заставив согнуться в три погибели. Милена испуганно взвизгнула, прянула в сторону, вскидывая рапиру. Умберто бросился в противоположном направлении, налетел на стол, перевернул его. Упал на ворох бумаг и черепки разбитой вазы. Вскочил. Между тем демон бросился на Перезо. Тот попытался отмахнуться ножом, но тварь оказалась зверски быстра, увернулась от клинка, и страшные клыки разорвали давешнему приятелю и сослуживцу Умберто горло.

– Уходим! – рявкнул господин Умберто и бросился прочь.

Милене не надо было повторять дважды. Она оказалась очень быстра. А еще умна. Не стала бежать следом за своим командиром в темноту комнат и коридоров, а бросилась к окну, надеясь спастись. Павиан оказался куда быстрее полукровки. Прежде чем Милена выбила стекло, когтистая лапа ударила ее в бок, сломала ребра и вырвала здоровый кусок плоти. Стекло лопнуло, и безвольное тело упало с высоты второго этажа. Послышался удар. Чудовище рыкнуло и, развернувшись, бросилось в темноту, преследуя последнего уцелевшего.

Он догнал Умберто на лестнице. Тот услышал погоню, отбросил бесполезную саблю в сторону и припустил еще сильнее, но не сделал и трех шагов, как что-то тяжелое ударило его в спину. Опрокинуло.

Ему каким-то чудом удалось вскочить. Страшный удар лапой попал Умберто в лицо, сломал нос, челюсть и вновь поверг на пол. Тварь оказалась у него на груди, прижала к полу. Несмотря на недюжинную силу, убийце не удалось сбросить с себя чудовище. Глаза заливало кровью. В лицо ударил смрад тухлого мяса. Умберто из последних сил постарался дотянуться до ножа, и павиан оторвал ему руку. Боли не было. Лишь удивление и совершенно глупая мысль: «Неужели это все?» Последнее, что видел в своей жизни господин Умберто, – это клыки и черные человеческие глаза на морде ужасного Демона.

Date: 2015-09-02; view: 321; Нарушение авторских прав