Действие второе

По радио – детский голос: “Встань пораньше, встань пораньше, встань пора-ань-ше!..” – и т.д. (Песня Б. Окуджавы “Веселый барабанщик”.) На сцене – та же декорация, только нет на вешалке в прихожей детской куртки и кроссовок.

Появляется АЛЕНА. Она в спортивном костюме, в руках сумки с овощами и продуктами. Последние строчки припева она переиначивает: “...ты увидишь, ты увидишь, как весёлый барабашка в руки палочки кленовые берёт!..”

АЛЕНА (запыхалась после бега). Привет от старых штиблет!..

Молчание.

Эй, не слышу бурной радости, привет!..

Бурное соло на ударной установке с тарелкой.

Неплохо. (Вдруг взглянула на диван.) Стоп, а кто убрал мою постель? Я сама или ты?.. Душа моя, ответь, пожалуйста, не мучай!

Удар по тарелке: “Да-а!..”

Нет, ну правда, ты?

Удар по тарелке.

Надо же, какой ты! А муженёк-то мой ни в жисть не удосужится. “Беда с бабьем, беда с бабьем!” А вот как надо: без звука! Ах ты, мой милый домработничек! М-му! (Воздушный поцелуй в пространство вызывает очередной фрагмент из репертуара А. Пугачёвой - “Я тебя поцеловала”, - и Алёна, лукаво глядя в зеркало, начинает раздеваться, иронично подражая стриптизёршам, однако завершает номер тем, что остаётся в купальнике, в кроссовках и в набедренной повязке из верха костюма.) Всё, прекращаем всяческую близость, а то я не успею на работу!

Звонит телефон.

АЛЕНА на бегу снимает трубку, продолжая аэробику.

Алло?!.. Да, Люсь, привет!.. Собираюсь, ага!.. (Вдруг останавливается.) Да ты что?! Отмена?! Не может быть!.. Ой, бабоньки, гуляем! Дитя родное повидаю!.. Ну, спасибо, подруга, обрадовала!.. Ага, давай, пока, целую!..

Под оставшуюся музыку завершая свой номер, делает “колесо” или кувырок и распластывается на диване.

В тишине – одиночные аплодисменты.

И это вся твоя любовь?..

Шквал аплодисментов.

О-о-о, спаси-ибо! Может, и автограф попросишь?

Сверху летят цветные открытки.

Ми-илый, я пошутила! Автограф! Вот уж чего нет, того нет. А впрочем... (Собирает открытки, удивлена.) Эх! Откуда у тебя? Это ж я сама!.. Ах да, мне когда-то напечатали штук двадцать, да некому дарить. Разве что самой себе. Алене от Алены на долгую память. (Вздох, улыбка.) А как хотелось бы, Душа моя, иметь автограф, дарить его людям. Нет, скромность, конечно, украшает, но я, понимаешь ли, актриса, и меня совсем бы не испортили ни слава, ни поклонники. Про деньги я вообще молчу. Знаешь ли, Душа моя, что такое невостребованность? Или никчёмность? Никчемушность? Трагедия нашей жизни! Ты с юности взлелеешь нечто, возмечтаешь, распахнешься, как цветок навстречу солнцу, а тебе... тебя... Не будем о грустном!

Внезапно – входной звонок.

О Боже, кого там чёрт несёт? Душа моя, открыл бы ты, устала Алла, лень-матушка. (Остаётся лежать на диване, а ноги в кроссовках закинула на спинку.)

Скрип двери.

Вот это жизнь! Войдите, кто там!..

В прихожей появляется МЕНТ – лейтенант милиции. Это тот же актёр, который был Типом, теперь он побрит и, разумеется, одет по форме. В музыкальном сопровождении напрашивается мотив из сериала “Следствие ведут знатоки”.

МЕНТ (увидев Алёну в странной позе на диване, слегка отвернулся, снял фуражку). Извините... Разрешите?

АЛЕНА (опрокидываясь с дивана). Ой... Милиция?.. А что случилось?

МЕНТ. Лейтенант милиции Степанов, ваш участковый уполномоченный.

АЛЕНА. Вы?.. Мой?..

МЕНТ. Так точно, ваш новый участковый.

АЛЕНА (всматриваясь). Да?.. Ну да, похоже, вас я где-то уже видела. И даже вроде бы недавно. Так вы говорите - новый. А разве был ещё и старый?

МЕНТ (с улыбкой). Ну, старый, может, и не очень, но другой.

АЛЕНА. И тоже мой?

МЕНТ. Так точно, ваш.

АЛЕНА. Что-то не припомню.

МЕНТ. А ничего особенного. У вас большой участок.

АЛЕНА. У меня? Участок? Вот не знала. А где?

МЕНТ. Да нет, вы не поняли, гражданка. Участок – это не участок. То есть... не дача. Участок – это... жилая территория, массив. И вот вы как раз на моём участке.

АЛЕНА. Простите, но не кажется ли вам, дорогой лейтенантик, что это не я на вашем участке, а вы на моем метраже? И я вас, простите, не приглашала – ни вчера, ни сегодня.

МЕНТ. Всё правильно, я сам пришёл. Гражданка... (Заглянул в листок.)...Никитина?..

АЛЕНА (удивлённо). Никитина...

МЕНТ. Ну вот, а у меня задание.

АЛЕНА (перебивая). Ну ладно, может, хватит придуриваться? “Зада-ание”. Что на вас за одежонка, дядя?

МЕНТ (оглядывая себя). Нормальная одежонка. Форма.

АЛЕНА. Бэ-у?

МЕНТ. Не понял.

АЛЕНА. Бывшая в употреблении?

МЕНТ. Ну, бывшая, да. В смысле – не новая.

АЛЕНА. Я и говорю: поношенная. Нигде не жмет, не тянет?

МЕНТ. Да вроде нет.

АЛЕНА. Ну, слава Богу. А мне как быть теперь? Сдаваться сразу или одеваться и сопротивляться?

МЕНТ. Не понял.

АЛЕНА. Ну вот, опять не понял. Значит, опять мне учить вас любви?

МЕНТ. Меня? Любви? В каком смысле?

АЛЕНА. Сейчас узнаете. (Делает пару пассов из восточных единоборств.) Значит, говорите, у вас задание?

МЕНТ. Ну да. То есть нет. У меня сигнал.

АЛЕНА. Не виляйте! Я вижу вас насквозь, как рентген! Какой такой сигнал? Мяу-мяу? Как у мартовских котов?

МЕНТ (теряясь). Да нет же, я же... у меня...

АЛЕНА. Вы что же себе думаете: надели форму – и я ваша? Всё, вызываю милицию. (Берёт трубку радиотелефона.)

МЕНТ. Да не надо никакой милиции, гражданка! Я сам из милиции!

АЛЕНА Да? (Набирает номер.) Сбежал?

МЕНТ. Зачем? Я там работаю.

АЛЕНА. Кем же, интересно?

МЕНТ. Да я же говорю вам: я ваш участковый!

АЛЕНА. Мой?

МЕНТ. Ваш!

АЛЕНА. Нет, простите. Мой – это муж. И он же мой участковый. А ваш участок, дядя, этажом повыше.

МЕНТ (с улыбкой). Да я не в том смысле ваш, что ваш, а в том, что я ваш участковый! Ну... как врач!

АЛЕНА. Вы?! Врач?! Да вы же натуральный мент!

МЕНТ (с обидой). Ну зачем же так уж прямо?

АЛЕНА. Да так уж!.. Или вам больше нравится “мильтон”? Миль пардон! Какая разница?

МЕНТ. Ну, в общем, да, всё правильно, можно и так и сяк, лишь бы...

АЛЕНА. Лишь бы горшком не называли.

МЕНТ. Ну да. То есть нет. Эээ...

АЛЕНА. А что же вы тогда мне пудрите мозги? То мент, то участковый!

МЕНТ (срываясь). Да мент я участковый! (Нахлобучивает себе на голову фуражку.) Я же объясняю вам, гражданка: я – мент! Участковый уполномоченный лейтенант милиции Степанов! (В сердцах козыряет и, сняв фуражку, рукавом промокает пот на лбу.)

АЛЕНА (как бы радостно). Степа-анов?! Ко-оля?!

МЕНТ. Нет, Степан.

АЛЕНА (недоверчиво). Вот как? Дядя Стёпа, значит? “Жив-здоров Степан Степанов, бывший флотский старшина”?

МЕНТ (простодушно). Откуда вы знаете?

АЛЕНА. Ну как же! “Все любили дядю Стёпу, уважали дядю Стёпу. Был он самым лучшим другом всех ребят со всех дворов”. А ну-ка – документы!

МЕНТ. Пожалуйста. (Кладёт руку во внутренний карман.) Ой... Забыл...

АЛЕНА. Ага-а, забыл?! То-то я гляжу: знакомые черты! Но я-то милого узнаю по походке!

МЕНТ. Нет, нет, я правда забыл! (Припоминая.) Мне позвонили в участок, в мой опорный пункт, дали ваш адрес, необычный сигнал, просили разобраться, ну, я пошёл, а “корочку” забыл, наверно, на столе. Ну надо ж! Первый раз со мной такое!

АЛЕНА. Бывает, бывает. А почему в глаза не смотрите?

МЕНТ. Да вы же голая почти что!

АЛЕНА. Неправда, я почти одета. А вот вас сейчас раздену, это точно.

МЕНТ. Зачем? Не надо!

АЛЕНА. Надо, Коля, надо! (Неожиданно берёт МЕНТА за руку и рывком забрасывает в комнату.)

МЕНТ. Я не Коля!

АЛЕНА. А мне какая разница – Коля или Стёпа? Ты пришёл научиться любить? Я почти готова. Раздевайся!

МЕНТ. Я при исполнении, гражданка!

АЛЕНА. Меня зовут Алёна, ты забыл, дружок?

МЕНТ (грозно). Гражданка... Никитина!

АЛЕНА. Ну-у, зачем же так официально? Тем более, я вижу, сегодня ты перед свиданием побрился, как истинный француз. Хотя вчера ты был проще, обаятельней.

МЕНТ. Вчера?

АЛЕНА. Неужели не помнишь, милый? А я всю ночь не спала, вспоминала. Ты был весь штатском, красавец-мужчина, настоящий полковник.

МЕНТ. Я лейтенант!

АЛЕНА. Называл меня зайчиком, помнишь?

МЕНТ. Я?! Вас?!

АЛЕНА. Ну конечно!

МЕНТ. Это был не я!

АЛЕНА. Допустим. Но я-то была я. Так что не надо увиливать, Николай Степаныч, будьте мужчиной.

МЕНТ (отбегая зигзагами). Я – Степан Николаич!

АЛЕНА. От перемены мест слагаемых сумма не меняется!

МЕНТ (вдруг возмущённо). Какая сумма?! (Очень грозно.) Гражданка Никитина! Попрошу без намёков! Я здесь новый человек и вас впервые вижу!

АЛЕНА. Зато я вас вижу слишком часто. И днём, и ночью, во сне и наяву! (Эмоции Алёны вдруг преобразуются в ритмичном танце под фрагмент песни “Ты не мужчина!”)

МЕНТ, гипнотически вовлечённый в танец, нелепо партнёрствует и в момент окончания музыки словно просыпается.

Итак?..

МЕНТ (почти в ужасе). Что?!.

АЛЕНА. Вчера у нас был первый акт, а сегодня – второй?

МЕНТ. Не было акта, неправда! Я всегда при исполнении!

АЛЕНА. А вчера-то вы исполнить ничего такого не сумели. Но ещё не вечер. Если в первом акте ружьё молчало, то во втором оно просто обязано выстрелить. Ну? Я жду!..

Громкий выстрел из ружья, висящего на стене: оно должно хотя бы покачнуться.

МЕНТ с криком “Ложись!” бросается на диван и опрокидывается вместе с диваном.

АЛЕНА, оглянувшись на ружьё, догадывается о проделке своего невидимого гостя.

МЕНТ (как из окопа, выставив фуражку). Кто стрелял?

АЛЕНА (небрежно). А! Рэкетиры. (Хватает ружьё.)

Звучит перестрелка - это Полтергейст оправдывает импровизацию Алёны.

МЕНТ (шевеля фуражкой). Что им нужно?

АЛЕНА. Просят сорок тысяч баксов, а у меня всего тридцать девять. Не отдавать же последнее? Придется отстреливаться. Доставайте свой наган!

МЕНТ (фуражкой). Да нету у меня! Не положено!

Звук отъехавшего автомобиля.

Мент высовывается из-за дивана.

А откуда у вас такие тыщи баксов?

АЛЕНА. Тыщи как тыщи, не миллионы. От премии остались.

МЕНТ. Да кто ж вам дал такую премию?

АЛЕНА. Нобель. Вернее, Нобелевский комитет.

МЕНТ. А кто такой Нобель?

АЛЕНА (торжествуя). Вот ты и попался, голубок. Вчера – кто такой Чехов, сегодня – кто такой Нобель? Ну, чтоб ты знал, бандиты они оба, коммерсанты-главари, а здесь у них малина. Руки вверх! (Наставляет ружьё.)

МЕНТ (проворно поднимаясь). Да вы что, гражданка, это же мокрое дело, откуда у вас оружие?

АЛЕНА. А вы кто такой, чтоб врываться в мой дом – мою крепость и нагло допрашивать о моих доходах?

МЕНТ. Да я же... мне так положено... я не допрашиваю, я просто спросил, по-человечески, как участковый.

АЛЕНА. Вон отсюда, участковый! Здесь все здоровы! Считаю до трёх!

МЕНТ. Гражданка, осторожно с оружием. Я сам уйду, спокойно. (Направляется к выходу.) Но я ещё приду.

АЛЕНА. Без документов я не принимаю!

МЕНТ. А я принесу, покажу, не беспокойтесь.

АЛЕНА. Раз!

МЕНТ (не глядя). А вы приготовьте свой охотничий билет.

АЛЕНА. Два!

МЕНТ. И документы на оружие.

АЛЕНА. Три!.. (Вскидывает ружье.)

МЕНТ (в досаде оглянувшись). Да что три?.. (Поспешно.) Всё, всё, я понял, ухожу. Но не прощаюсь, так и знайте. (И, уходя, вдруг получает пинок в зад.) Ой!.. Да вы что?! (Держится за зад.) Что за дела, гражданка? Вы что себе позволяете? Напоминаю, я при исполнении!

АЛЕНА (испуганно и удивлённо). Это не я, простите.

МЕНТ. Да как не вы-то? Я же чувствовал... спиной!

АЛЕНА. Не спиной, простите, а... пониже.

МЕНТ (в запале). Какая задница?.. тьфу!.. Какая разница?.. Драться не имеете права! (Опять, уходя, получает пинок и быстро оборачивается.)

Алёна молча разводит руками.

И правда, не вы. (Становится в стойку каратэ.) Ну, кто тут ещё, выходи! Ну? Ещё разок! Давай-давай! Ну ударь, ударь! Слабо?..

АЛЕНА (смеясь). Душа моя, оставь его в покое!

МЕНТ (с подозрением). Кого его?

АЛЕНА. Да вас, кого же, уходите ради Бога!

МЕНТ. А чья душа-то?

АЛЕНА. Моя, моя душа! Уйди от греха! Как же надоел ты мне, сосед!

МЕНТ (обидчиво). От соседки слышу!

АЛЕНА. Вот именно! А говорил: при исполнении!

МЕНТ. Вот именно, при исполнении! Ох, не зря мне был сигнал!..

Звучит мотив: “Наша служба и опасна и трудна...”

Ну, мы ещё проверим, разберемся. (Почти убегая.) До скорого!..

АЛЕНА (вслед). Вали отсюда, исполнитель! Видали мы таких! Скважина!.. (Вдруг опомнилась, рассмеялась.) Совсем очумела, клюшка старая. (В пространство.) Не иначе как твоё влияние: ты – Духанчик, я – раздухарилась! (Удивлённо.) Давно со мной такого не бывало. Я ведь с незнакомыми людьми тихоня-скромница, даром что актриса. Наверно, не хватает всё же мне каких-то эмоциональных витаминов на работе. Так и тянет поиграть живьём с живыми персонажами. Нет, куколки мои, конечно, прелести. Но я-то рождена для драмы ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО духа. Или комедии, не в этом суть.

Тихо возникает оркестровое вступление “Маэстро” Р. Паулса.

Однако не судьба, видать, не фортуна. Или кто там у нас? Не Мельпомена... (С детским выражением подпевает А. Пугачёвой, затем на долгом проигрыше, смонтированном встык к 1-му куплету, беспечно пританцовывает.) В первые годы после выпуска ещё надеялась, ждала удачи. Бегала на киносъёмки в массовках, групповках, эпизодиках. Так никто и не заметил. А Сашка родилась – не до искусства стало. А потом звонит подруга-однокурсница: иди к нам в кукольный, есть вакансия, не хочешь? Ну, я и махнула на себя рукой. Могла ведь и раньше, да всё упиралась, гордячка: для того ли, мол, училась на актрису, чтоб за ширму прятаться, в куклы играть? И не знала ещё, не понимала, что все мы сами у Судьбы марионетки-куколки. Не мы ведём себя, а нас, наверное, ведут за ниточки неведомые силы. (Усмехнулась, вспомнив.) А школьные мои подруги от чистого сердца советовали: “Да отдайся ты кому-нибудь, раз такое дело!” А я им – такие глаза: “Да вы что-о?!” А нынче, может, и рада бы, да кому нужна такая клюшка? Это нас так один наш кукольник обзывает, любя: “Ну что, клюшки, скрипите?” А я-то, по своему наиву, поначалу не врубалась: клюшки – хоккейные, что ли? А после дошло: клюка-а!.. Короче, факт в том, что мы, старые клюшки, уже ни на что не годимся. Вот так-то... А теперь ещё мужик сбежал. Надоели ему мои страдания, не нужна моя любовь, дуралей. Это муж мой мужик, Душа моя, понимаешь? Он у меня в одном лице: и муж, и мужик. Хотя ведь так и было искони у простых русских баб: мужик и мужик. А нынче у многих – то муж, а то мужи-ик! – две большие разницы, как говорят в Одессе...

Чуть слышен голос Пугачёвой:

“...Хорошо-то, хорошо-о целоваться вволю.

Вот только чё меня ты не нашёл?

Заблудился, чё ли?..”

Алёна тихо подпевает:

“Или ты с другой пошё-ол... по-о траве некошеной...хорошо-то хорошо...

Голос певицы исчезает.

Алёна задумчиво завершает:

...да ничего хорошего... (Со вздохом.) Ах, мой друг, Душа моя, тебе, наверное, не понять, но нет ничего мучительней... неразделённой любви. Я не жалуюсь, жаловаться грех – каждый кузнец своего счастья. А я хотела, чтобы радость и блаженство ниспадали на меня как летний дождик – без моего малейшего усилия. И чтоб источник жизненных порывов не иссякал как родничок в лесу. И чтоб я приходила с работы, а все вокруг меня в припляску: чего изволите? как настроение? позвольте сапожок! И чтобы после генеральной репетиции... ох, о чём я?.. после генеральной уборки в доме всю неделю оставалось всё на своих местах в идеальном порядке, как в музее. И чтобы мои служебно-транспортные горести бывали выслушаны во всех немыслимых подробностях. И невдомёк бабе-дуре, что мужик не подружка, которой послушать да самой порассказать – одно сплошное удовольствие. А мой-то – вообще молчун. Он же художник, все процессы у него внутри: у-у-у!.. у-умны-ый!.. А это значит, что у нас постоянно не все дома. То есть все вроде дома, а его как бы нет. Витает в эмпиреях. Ты ему щебечешь про сломанный каблук, про то, как тебя душили в транспорте в час пик и как на работе, сволочи, обошли тарификацией, как болит у тебя из-за этого сердце, а он вроде слушает, кивает даже, а смотрит сквозь тебя. Но я ж не невидимка. И в слёзы, дура, да в скандал: не любишь, дескать, уходи, не нужен мне такой. И он уж тыщу раз пытался вправить мне мозги, а в тыщу первый, конечно, собрал свои картинки, деревяшки, кисти, краски и был таков. Оставил только этот вот... автопортрет.

На стене – некий авангардистский натюрморт из предметов обихода: гитара, пылесос, бутылка, палитра и прочее.

Да, как теперь я понимаю, он такой и есть. (Поёт открытым звуком.) “Каки-им ты бы-ыл, таки-им ты и оста-ался-а, орёл степной, казак лихой!..”

Здесь может быть танец одиночества с воображаемым партнёром - у нас Алёна придумала танец со стулом на фрагменте
песни А.Пугачёвой “Без меня”, - затем снова

возвращение в реальность.

А сам ушёл на натуру. В смысле – на этюды в натуре. Хотя... может, и на натуру в натуре. В смысле – к бабе. К бабёнке какой-нибудь – “шерше ля фам”. К покладистой какой-нибудь ля фаме. К покладистой, укладистой, раскладистой. Дурацкая привычка играть словами. Ну и пусть. И пусть не возвращается. На порог не пущу!.. (В сердцах снимает портрет с гвоздя, ставит на полу лицом к стене и не сразу замечает, что на обратной стороне оказывается белозубая улыбка с усами и рука в приветном взмахе.) Вот подлый! Как знал, что я дойду до этого момента!.. (Портрету.) Эх ты! Надо было тебе это? Какая натура в натуре? Мы-то с Сашкой – из пластмассы, что ли?

“Дин-дон, дин-дон!” – входной звонок.

(Недоумённо-саркастически.) О Боже, неужели?.. Его звонок!..

В авторском варианте звучит песня “Возвращение”, - один куплет с припевом, - но в роли мужа выступает появившийся с помощью Полтергейста Арлекин.

Алёна усаживает его на диван, играет с ним, обнимает и целует...

Но опять - входной звонок.

Ну кто там ещё?

МЕНТ (из-за двери). Откройте, пожалуйста, это участковый!

АЛЕНА (со стоном). Нет, он меня достал! Открой ему, Душа моя, не в службу. Сейчас он у меня попляшет. (Портрету.) И ты, дружок, смотри, какая у тебя жена актриса!.. (Вместе с Арлекином скрывается в комнате дочери.)

Скрип двери и лейтмотив МЕНТА.

МЕНТ (войдя). Гражданка Никитина? (Не видя её, осторожно окликает.) Гражданка Никитина!.. (Заглядывает на кухню.) Гражданка Никитина, вы дома? (Заглядывает в комнату дочери.) Гражданка...

АЛЁНА (из комнаты). Нельзя-нельзя!

МЕНТ (шарахнулся, отступил к прихожей). Пожалуйста, удостоверьтесь. (Вынул и раскрыл удостоверение.) Участковый уполномоченный Степанов Степан Николаич.

АЛЕНА (выпархивая в неожиданном наряде: в авторском варианте это всего лишь короткая юбка к купальнику, туфли на высоком каблуке и боа из перьев). Ах, честь имею, ваше превосходительство! Жена губернского секретаря, Настасья Федоровна Мерчуткина-с. (Книксен.)

МЕНТ (опешив). Не понял.

АЛЕНА (указав на стул). Прошу вас!..

МЕНТ садится.

(Экзальтированно.) Изволите ли видеть, ваше превосходительство, муж мой, губернский секретарь Мерчуткин, был болен пять месяцев. И пока он лежал дома и лечился, ему без всякой причины отставку дали, ваше превосходительство. (Приближаясь и удаляясь, подтверждает текст якобы справками - чистыми листками бумаги.) А когда я пошла за его жалованьем, то они, изволите ли видеть, взяли и вычли из его жалованья 24 рубля 36 копеек. За что? – спрашиваю. “А он, говорят, из товарищеской кассы брал, и за него другие ручались”. Как же так? Нешто он мог без моего согласия брать? Так нельзя, ваше превосходительство! Я женщина бедная, только и кормлюсь жильцами. Я слабая, беззащитная, от всех обиду терплю и ни от кого доброго слова не слышу.

МЕНТ (улыбаясь растерянно). Не понял, вы о чём, гражданка?

АЛЕНА. Я, батюшка, уже в пяти местах была, нигде даже прошения не приняли. Я уж и голову потеряла, да спасибо зятю Борису Матвеичу, надоумил к вам сходить: “Вы, говорит, мамаша, обратитесь к господину Семёнову...”

МЕНТ. Степанову?

АЛЕНА. Да-да, Степанову, запамятовала, батюшка.

МЕНТ. Ну, я вас слушаю.

АЛЕНА (вдруг садится к нему на колени). Помогите, ваше превосходительство! Прикажите выдать мне хоть пятнадцать рублей, я согласна не все сразу.

МЕНТ. Позвольте, гражданка, у меня совсем другие данные.

АЛЕНА (обняв его). Ваше превосходительство, пожалейте меня, сироту! (Кладёт его руку к себе на спину пониже талии.) Я слабая, беззащитная, замучилась до смерти. И с жильцами судись, и за мужа хлопочи, и по хозяйству бегай, а тут ещё зять без места.

МЕНТ (в полнейшем обалдении). Зять?..

АЛЕНА (упорхнув с его коленей). Нет, на вид, может, я и крепкая, а ежели разобрать, так во мне ни одной жилочки нет здоровой. Еле на ногах стою и аппетита решилась. Кофей сегодня пила, и без всякого удовольствия.

МЕНТ. Ну, а мы-то вам что, гражданка, не пойму никак?

АЛЕНА. Прикажите, батюшка выдать мне 15 рублей, а остальные хоть через месяц, я согласна.

МЕНТ. Какие пятнадцать, какие остальные? Постойте, погодите... (Раскрывает папку.) Вот... Дом пять, дробь семь, квартира 17. Так?

АЛЕНА. Точно так, ваше превосходительство.

МЕНТ. Гражданка Никитина?

АЛЕНА. Я самая и буду. Где расписаться прикажете?

МЕНТ. Да погодите – расписаться!.. Что тут у вас? (По бумаге.) Какие-то шумы и стуки...

АЛЕНА. Что-о? Ну, нечего, нечего, своей жене постукай! А я губернская секретарша, со мной не очень!

МЕНТ (испуганно). Не понял. Чья вы секретарша?

АЛЕНА. Ге-не-раль-ная се-кре-тар-ша цен-траль-ного ко-ми-те-та!

МЕНТ (наивно). Ух ты! (Невольно по стойке смирно, ладонь к виску.) Товарищ генеральная секретарша, разрешите доложить?

АЛЕНА (устало). Ну чего ещё?

МЕНТ. Оперативную обстановку.

АЛЕНА. И охота тебе?

МЕНТ. Так ить... задание!

АЛЕНА. Ну давай, только быстро.

МЕНТ. Есть! (Спеша.) В наше отделение связи... эээ... милиции... поступил сигнал.

АЛЕНА. Какой сигнал? Чей?

МЕНТ. Сигнал без фамилии.

АЛЕНА. Имя?

МЕНТ (по бумаге). А-но-ним.

АЛЕНА. Кто такой?

МЕНТ. Аноним. Точка. А! Это сокращённо. Анонимный, значит, без фамилии, без имени, без отчества.

АЛЕНА. Короче, об чем звук?

МЕНТ. Извините, какой звук?

АЛЕНА. Сигнал о чём?

МЕНТ (читая). В доме номер пять дробь семь, квартира семнадцать, якобы шумы и стуки, разговоры среди ночи.

АЛЕНА. Так-так... А выстрелы бывают якобы?

МЕНТ. Выстрелы? (Смотрит в бумаге.) Пока сигналов якобы не поступало.

АЛЕНА. А вы не слышали?

МЕНТ. Я? Откуда?

АЛЕНА. Но вы же были здесь?

МЕНТ. Когда?

АЛЕНА. Сегодня и вчера.

МЕНТ. Сегодня? А, сегодня, да. Но вчера...

АЛЕНА. Ну, хорошо, а сегодня выстрел был?

МЕНТ. Сегодня? Не помню.

АЛЕНА. У вас плохо с этим... (Стучит пальцем по кокарде на его фуражке.)...с памятью!

МЕНТ. А, да! Сегодня, припоминаю, что-то было.

АЛЕНА. А вчера?

МЕНТ. А что вчера?

АЛЕНА. Вы вломились среди ночи. С бутылкой хереса.

МЕНТ. Я?!

АЛЕНА. А что такого? Ночное дело, не на работе, дома, у соседки. Жена в больнице якобы, а дети спят без задних ног.

МЕНТ. У кого жена в больнице?

АЛЕНА. У вас.

МЕНТ. А кто вам сказал?

АЛЕНА. Вы сами.

МЕНТ. Когда?!

АЛЕНА. Вчера вечером, вернее, ночью, у соседки.

МЕНТ. У какой соседки?

АЛЕНА. У меня!

МЕНТ. Так вы моя соседка?

АЛЕНА. Ну конечно! Якобы.

МЕНТ (озадачен). Та-ак... И что же дальше?

АЛЕНА. Дальше – всё ясно.

МЕНТ. А что там было-то?

АЛЕНА. Где? Когда?

МЕНТ. Вчера. У вас. Ну вы же начали.

АЛЕНА. Нет, это вы начали. А потом уже мы вместе.

МЕНТ (пугаясь). Что мы вместе?

АЛЕНА (жест у горла). Дерябнули.

МЕНТ. Да-а?

АЛЕНА. Да-да. Потом вы добавили.

МЕНТ. А вы?

АЛЕНА. А я показала вам номер. (Под хохот А. Пугачёвой из “Арлекино” изображает нечто в конвульсиях, затем хрипло басит, пародируя пьяного соседа сверху.) Алёна... зайчик мой... научи меня, пожалуйста... любить... по-русски... два!.. (Падает на диван якобы без чувств.)

МЕНТ (растерянно). Гражданка... Что с вами?.. (Склоняется над ней.)

АЛЕНА (неожиданно схватив его за лацкан). Стоп! Контрольная покупка! (Бросает Мента на пол рядом с диваном, а сама над ним). Предупреждаю, незнание закона не освобождает от ответственности, а добровольное признание смягчает наказание!

МЕНТ (испуганно). Не понял, извините.

АЛЕНА (отпуская его). Это шутка такая! Короче, Склифосовский, признаваться будем?

МЕНТ. В чём?

АЛЕНА. В чём мать родила, господин лейтенант!

МЕНТ (отчаянно). Но я женат недавно!

АЛЕНА. Ну, наконец-то! А я, чтоб вы знали, замужем! Давно! Последний вопрос на засыпку: кто муж вороны?

МЕНТ. Извините, как?

АЛЕНА. Кто муж вороны?

МЕНТ. Вороны? Муж?

АЛЕНА. Ну да, мужик. У курицы – петух, у овцы – баран, а у вороны?..

МЕНТ. Ворон?..

АЛЕНА (в тоске). Козё-ол!

МЕНТ (удивлённо). Правда, что ль?

АЛЕНА. Правда. Вы все на одно лицо. Ещё вопросы будут?

МЕНТ. Да. То есть нет.

АЛЕНА. Так и доложите у себя: сигнал не подтвердился.

МЕНТ. Слушаюсь! Разрешите идти?

АЛЕНА. Идите.

МЕНТ (шагает к выходу и вдруг подпрыгивает от невидимого пинка и оборачивается). Извините.

АЛЕНА (массируя колено). Нет-нет, это вы меня простите, сорвалось. Нервный тик.

МЕНТ (на всё согласен). Ну что вы, понимаю, со мной такое тоже часто. (Показывает замах для пинка.) Бывает. Здравия желаю!.. (Опасливо уходит, сопровождаемый лейтмотивом.)

АЛЕНА (одна, озабоченно). Душа моя, ты слышал? Сигнал! Шумы и стуки! Значит, кто-то всё же настучал. Наверно, тот, который сверху, на этого похож, как мытый и немытый братья-близнецы. А ведь я тебя просила: шуми потише! А теперь вот жди их каждую минуту! Но я тебя не выдам, ты не бойся. Только, умоляю, не шали. Ну зачем же ты пинал вот этого по этой... (Жестом показывает.) Как её назвать-то, не соображу. Короче, Душа моя, уж ты, пожалуйста, не забижай моих гостей. Какие-никакие, а тоже бедные людишки, их можно только пожалеть. Хорошо?..

Звонит телефон.

В авторском абсурдном варианте Алёна вместо трубки берёт радиомикрофон.

Алло?..

МУЖ (голос, в свой микрофон). Привет!..

Тихо звучит фортепьянное вступление песни “Не отрекаются, любя”.

АЛЕНА (взволнованно). Привет...

МУЖ. Ты почему вдруг дома?

АЛЕНА. Да я случайно, выезд отменили. А ты какими судьбами?..

МУЖ. Ну как... пора домой!

АЛЕНА (изумлённо). А где ты?

МУЖ. Внизу.

АЛЕНА. А ты надолго?

МУЖ. Насовсем.

АЛЕНА. Совсем насовсем?

МУЖ. Ну конечно. Навсегда.

АЛЕНА. Однажды навсегда?

МУЖ (смеясь). Ежедневно навсегда.

АЛЕНА. Ну, давай, покажись... (Смотрит в зеркало – сквозь слёзы счастья, в микрофон.) Ну, что? Играем хэппи энд? “Всё хорошо, что хорошо кончается?..” (Поёт за А. Пугачёву или вместе с ней два куплета знаменитой песни, затем, обуреваемая чувствами, слушает продолжение в оригинале, а на оркестровом проведении вдруг оглядывается в пространство.) А как же... Душа моя, ты слышал? понял?.. Он – внизу!.. Ах, Боже мой, я не одета!.. (Мечется, отбрасывает боа.) Да и не выгляжу!.. (Лихорадочно поправляет причёску перед зеркалом.) А!.. Пусть будет как будет. “Неча на зеркало пенять, коли рожа крива”. (В пространство, жалобно.) Душа моя, только ты его, пожалуйста, не трогай. Ну, если очень хочешь, пугни его, но не сильно. У нас ведь, у людей, бывает всякое, но это, понимаешь, часто не по злобе, а по глупости. А он хороший, правда, он тебе понравится. Ты обещаешь?..

М о л ч а н и е

Ну вот, надулся... Ты слышишь?.. Эй!.. Ты где?..

М о л ч а н и е.

Духанчик, милый, отзовись!..

М о л ч а н и е

Ну вот, исчез. То тот уйдёт, то этот исчезнет. Не квартира, а двор проходной!..

Музыка затихает.

Алёна опускает микрофон и вдруг обращается к зрителям, как бы размышляя вслух.

Слушайте, а может, мне всё это... померещилось?.. приснилось?.. И Духанчик, и Мент, и Тип?.. В конце концов от постоянных дум и муж послышался?.. Да, кстати, между прочим, а был ли муж-то?.. И была ли дочь?.. И тогда уж совсем на засыпку: была ли я сама?.. У Гамлета: “быть или не быть?” А у меня: была или не была?.. А впрочем, в чём тут вопрос-то? (Залихватски машет рукой.) Была не была! – вот в чём ответ. (В микрофон.) Ну, а где же хэппи энд?..

“Дин-дон, дин-дон!” – входной звонок.

Войдите!..

И – под музыку – автору опять же слышится Алла Пугачева с “Миллионом роз” – появляется МУЖ, каким его любит АЛЕНА. Он машет верховым, опускающим на штанкетах несколько полотен, руководит рабочими, которые устанавливают в разных местах картины и уходят, или сам приносит все свои картины в большой холщёвой сумке и размещает по периметру.

МУЖ. Ну, что, Душа моя, начнём сначала или продолжим с конца?

АЛЕНА (потрясённо оглядывает картины). Что это такое?

МУЖ. Мой новый домашний вернисаж.

АЛЕНА. И всё это – ты?

МУЖ. И всё это – тебе.

АЛЕНА. Почём?

МУЖ. Задаром. Но – с нагрузкой.

АЛЕНА. А что в нагрузку?

МУЖ. Не что, а кто.

АЛЕНА. О Боже, кто же это, не пугай?!

МУЖ. Ну, я, к примеру.

АЛЕНА. Постой, постой... Знакомые черты. Где-то я тебя как будто уже видела.

МУЖ. А ты бери не глядя.

АЛЕНА. Боюсь, не прогадать бы.

МУЖ. Ну, думай, думай, хозяйка. А то могу другим набиться, с руками оторвут.

АЛЕНА. А что ж не набивался раньше?

МУЖ. Да некогда, мать, работа.

АЛЕНА. Бедный работяга.

МУЖ. Да уж конечно, не богатый.

АЛЕНА. Но в этом есть своя сермяга, не правда ли?

МУЖ. Художник должен быть голодным.

АЛЕНА. И диким.

МУЖ. Не без того. А что, заметно одичал?

АЛЕНА. Да я ведь по себе сужу. Уж так одичала, что монстры мерещатся. Если б ты их видел!

МУЖ (ревниво). Не понял. Что за монстры?

АЛЕНА. Вот и они говорят, как ты: “Не понял”. И все на одну образину.

МУЖ (с угрозой). Опять не понял.

АЛЕНА. Да где ж тебе понять? Образина-то – твоя, вот в чём ужас.

МУЖ (обнимая Алёну). А Санька – скоро?

АЛЕНА. Дождёмся – увидим. Она у нас тоже дикорастущая. Кстати, ты-то хоть знаешь, кто муж вороны? У курицы – петух, у овцы – баран. А у вороны?

МУЖ. Козёл.

АЛЕНА (смеясь). Нет, серьёзно, у Сашки в школе спрашивают. И я кого ни спрошу – все “ворон и ворон”.

МУЖ. Нет, козёл, я точно знаю.

АЛЕНА. Почему?

МУЖ. Потому что все мы у вас – козлы.

АЛЕНА. И даже ты?

МУЖ. И я, конечно. (Вспомнив.) Кстати, я и Сашке козлика купил! (Достаёт из сумки игрушку.) Послушай!..

Игрушка - козлик с гармошкой - гнусаво поёт:

“ Жил-был у бабушки серенький козлик,

жил-был у бабушки серенький козлик. ”

МУЖ и АЛЕНА (вместе, счастливо).

Вот как, вот как, серенький козлик!

Вот как, вот как, серый козёл!..

АЛЕНА (обнимая мужа). Верну-улся!

МУЖ. Да куда бы я делся... с подводной лодки?!.

Финал может быть каким угодно.

У автора - АЛЕНА и МУЖ поют в свои микрофоны вместе с А. Пугачёвой песню “Поздно” (“...лучше поздно, чем никогда...”), легко меняя мизансцены в медленном танце, затем удаляются за кулисы, а вслед им смотрит мохнатый Монстрик, спустившийся на леске из-под софитов, - так Полтергеша даёт нам понять, что и он, как добрый гений, причастен к счастливому концу. А впрочем, может быть, забудем про него: исчез так исчез? - решайте сами, друзья.

На поклонах звучит “Поднимись над суетой”, где, между прочим, поётся и о том, как “просто быть на кого-то очень похожим... но свой голос сохранить - нет, совсем не просто...”

______________________

Афонин Валентин Николаевич

123154, Москва, Карамышевская наб., дом 56, кв 115

тел. (095) 942-27-41,

факс (095) 923-18-80