Изобразительно-выразительные средства языка

в трагедии «Скупой рыцарь»

Всего пять действующих лиц, триста восемьдесят стихов в «Скупом рыцаре». Но перед нами встает точная и выразительная картина Франции времен позднего средневековья: тут все атрибуты рыцарства - мечи, шлемы и латы, замок барона с вознесенными к небу башнями и глубокими подземельями, блестящий двор герцога с пирующими дамами и кавалерами, одетыми в атлас и бархат, шумный турнир, где гарольды славят мастерские удары рыцарей на поединках, вассалы собираются за столом сюзерена.

Пушкин в своем произведении использует различные изобразительно-выразительные средства языка. Обычно пушкинские метафоры просты; они создают ясный и точный образ и при этом предельно лаконичны:

Пчела за данью полевой

Летит из кельи восковой...

И вдруг мы встречаем в «Скупом рыцаре»:

…Иль скажет сын,

Что сердце у меня обросло мохом,

Что я не знал желаний, что меня

И совесть никогда не грызла, совесть, Когтистый зверь, скребущий сердце, совесть, Незваный гость, докучный собеседник, Заимодавец грубый, эта ведьма,

От коей меркнет месяц и могилы Смущаются и мертвых высылают?... [4]

Метафора в монологе Барона не свойственна пушкинской поэтической манере, напоминает иной литературный стиль. Еще Тургенев писал П.В. Анненкову 2 февраля 1853 года: «несколько стихов в монологе Скупца носят слишком резкий отпечаток нерусского происхождения - от них веет переводом»[5]. И это не случайно. Сам Пушкин выдавал «Скупого рыцаря» за переведенные с английского «Сцены из Ченстоновой трагикомедии». Возможно, поэтому Тургенев видел в этой необычной для русского поэта метафоре доказательство переводного происхождения маленькой трагедии. Некоторые критики чутко улавливали близость пушкинской метафоры в «Скупом рыцаре» поэтической системе В. Шекспира.

Метафоризм составляет главное поэтики Шекспира - драматурга. Его метафоры сложные и причудливые, яркие и выразительные, представляют мир в неожиданных эмоционально-поэтических ракурсах и тем самым позволяют глубже раскрыть суть вещей, отношений, чувствований.

Пушкин же использует прием последовательного нагнетания метафор. Совесть уподобляется поочередно зверю, гостю, заимодавцу, ведьме.

В «Скупом рыцаре» чаще, чем в других маленьких трагедиях, встречаются развернутые сравнения. «Рыцарское слово» Альбера сравнивается с «талисманом», отпирающим все замки, и с «ключом от брошенной шкатулки в море»; Барон, охраняющий свои сокровища, - с «псом цепным», который:

... в нетопленой конуре

Живет, пьет воду, ест сухие корки,

Всю ночь не спит, все бегает да лает... [6]

Деньги уподобляются «слугам проворным» и «друзьям надежным».

Развернутым сравнением начинается монолог Барона:

Как молодой повеса ждет свиданья

С какой-нибудь развратницей лукавой

Иль дурой, им обманутой, так я

Весь день минуты ждал... [7]

Такая усложненная образность, приближение «Скупого рыцаря» к стилю шекспировской драматургии были не случайны.

Хотя действие пушкинской трагедии происходит в средневековой Франции и трагедия была оригинальным творением русского поэта, Пушкин выдавал ее за перевод с английского. И это побудило поэта стилизовать «Скупого рыцаря» в английской манере, образцом которой он, естественно, считал Шекспира.

А в третьей сцене мы видим, как Герцог, вспоминая отца Альбера, говорит:

Когда я был еще ребенком, он

Меня сажал на своего коня

И покрывал своим тяжелым шлемом

Как будто колоколом. [8]

Барон, рассказывая о сыне, произносит следующие слова: Вкруг замка по лесам он вечно бродит,

Как молодой олень [9].

В третьей сцене метафор меньше, но в ней достаточно большое количество эпитетов. Например, ребенок резвый, рука дрожащая, рыцарь храбрый, нрав сумрачный и дикий, пороки низкие, зарожденные в глуши привычки.

Нравственное падение героев трагедии «Скупой рыцарь» А.С.Пушкина

Обращаем внимание на симметричность трагедии: в центре - монолог Барона, по краям - диалоги. В первом перед нами сын, который рассказывает об отце, о своих взаимоотношениях с ним, о его скупости, о своем безденежье. Во второй сцене мы видим барона, который раскрывается перед нами во всей полноте и высказывает свой взгляд на сына. В третьей сцене барон с сыном встречаются. При этом присутствует Герцог. Герцог выступает как некто третий, кто судит Барона, высказывает свой взгляд на отношения отца и сына. Присутствие Альбера и Герцога необходимо, чтобы углубить образ Барона, полнее раскрыть тему произведения, обострить конфликт.

Бароном владеет очень сильное чувство, страсть, мания. В каждой из «Маленьких трагедий» Пушкин исследует одну из человеческих страстей: зависть, любовь, творческий порыв. Скупой рыцарь боится, что после его смерти сын, наследник, «безумец, расточитель молодой, развратников разгульных собеседник» [10], промотает накопленные отцом богатства. «А по какому праву?»

Демонизм и поэзия Барона оборачиваются презренной прозой. «Давай червонцы» - вот пароль и лозунг и отца, и сына. Разница лишь в том, зачем тому и другому золото, в чем каждый из них видит наслаждение. Альбер и Барон злейшие враги, каждый из них с нетерпением ожидает смерти другого, но идейного конфликта, такого, где сталкивались бы два разных миропонимания, между ними нет и быть не может.

Вот чем оборачивается сцена проходная, не обязательная с точки зрения канонов традиционной драматургии. Мы спустились со Скупым рыцарем в тайный подвал, но, следя за его мыслями, оказались как бы на высоте, с которой ясно видно и прошлое, и будущее героев трагедии. Так уже в первой из маленьких трагедий выявляется один из основополагающих принципов драматургии Пушкина 1830-х годов; развитие образа строится на постепенном раскрытии неожиданных сторон характера героя. Соломон не только «жмется и кряхтит», а Барон оказывается вовсе не «псом цепным».

Сцена третья переносит нас из тайного подземелья, где даже при чтении как-то физически ощущаешь тяжесть и мрачность сводов во дворце Герцога, где вновь идет разговор о рыцарской чести:

Я верю, верю: благородный рыцарь,

Таков, как вы, отца не обвинит

Без крайности. Таких развратных мало…

Спокойны будьте: вашего отца

Усовещу наедине, без шуму.

Я жду его. Давно мы не видались.

Он был друг деду моему. Я помню,

Когда я был еще ребенком, он

Меня сажал на своего коня

И покрывал своим тяжелым шлемом,

Как будто колоколом. [11]

В словах Герцога - вся романтика рыцарства, но это лишь внешняя романтика, лишенная реального содержания, как и обещания Барона:

Бог даст войну, так я

Готов, кряхтя, влезть снова на коня;

Еще достанет силы старый меч

За вас рукой дрожащей обнажить. [12]

Пушкин недаром сделал Скупого рыцаря обладателем баронского титула. Бароны по происхождению потомки воинов княжеских дружин, получивших поместье от сюзерена. Они селились в своих поместьях и обязаны были являться ко двору только в случае войны (в отличие от обладателей графского, чисто придворного титула, которые должны были всегда находиться при сюзерене).

И все же времена рыцарства прошли, и, как только речь заходит о сыне, старый прямой служака Барон начинает хитрить и вилять так же, как хитрил и вилял в сцене первой в разговоре с Альбером презренный ростовщик Соломон.

Финальная сцена трагедии все время заставляет нашу мысль обращаться вспять, мерить нынешние поступки героев их поведением в предыдущих эпизодах.

«Я царствую» - а сам весь в плену феодальной иерархии и ничего не может ответить на капризное «я требую» этого мальчишки - Герцога.

«Некий демон» - а вынужден опустится до банальной клеветы... Наконец произнесены слова:

Барон

Доказывать не стану я, хоть знаю

Что точно смерти жаждет он моей,,

Хоть знаю то, что покушался он

Меня...

Герцог

Что?

Барон Обокрасть.

(Альбер бросается в комнату.)

Альбер

Барон, вы лжете. [13]

Здесь надо вернуться к мотивам поведения Альбера. Ложь барона - в обвинении сына в покушении на кражу, но не на убийство.

Такие «эмоциональные всплески» вообще очень часты в маленьких трагедиях. Ведь убийство - по морали того времени - совсем не обязательно бесчестное отравление. Альбер не колеблясь, готов будет поднять на отца меч в рыцарском поединке. Но обокрасть! Тут задета его честь, его доброе имя, и - главное - такая клевета не доказуема и не опровергаема иначе, чем «божьим судом» - рыцарским поединком.

Искренен ли в своих обвинениях Барон? И нет, и да. Ведь сколько раз он думал о сыне как о будущем грабителе несметных сокровищ... Давно уже живущий на грани жизни и смерти, на грани реального и фантастического, давно уже находящийся в плену ложного воображения, он как бы верит в ту ложь, которую только что произнес.

Но Барон дважды оскорблен и как рыцарь. Он оскорблен обвинением (перед лицом сюзерена!) в бесчестии и в то же время - самой бесчестной ситуацией подслушивания, в которую он - старый, прямой служака - ввергнут во дворце Герцога. (Ситуация вроде бы возникла непроизвольно, но она так характерна и так привычна для дворцовых нравов.) Поэтому так остра реакция Барона на обвинения сына:

Ты здесь! Ты, ты мне смел!...

Ты мог отцу такое слово молвить!... [14]

Обвинение Барон бросает сыну, но рикошетом оно летит и в Герцога:

Я лгу! И перед нашим государем!...

Мне, мне... иль уж не рыцарь я? [15]

Но вспомним:

Я свистну, и ко мне послушно, робко Вползает окровавленное злодейство,

И руку будет мне лизать, и в очи Смотреть, в них знак моей читая воли. [16]

Что ж он испугался мальчишки, не посмел его уничтожить заранее?

Кто же противостоял Альберу? Всесильный слуга и в то же время повелитель золота или дряхлый старик? Печать века метит его, золото не возвысило, а уничтожило личность, и в конце концов автор отказывает Барону не только в героичности, но и в праве называться человеком.Однако и поведение Альбера в третьей сцене отнюдь не героично! Более того, оно, по сути дела, бесчеловечно. В начале трагедии он стремится во что бы то ни стало попасть на рыцарский турнир, а кончает тем, что идет на поединок со стариком отцом, по сути дела - прямое и безнаказанное убийство.

Последний раз скрестились в трагедии темы золота и рыцарства, нового и старого могущества, и честной булат оказался бессильным. Но ведь Барон вовсе не истощен многолетними лишениями. Умный, наблюдательный Соломон не без основания говорил:

Барон здоров.

Бог даст - лет десять, двадцать

И двадцать пять и тридцать проживет он. [17]

Золото разъело прежде всего душу Скупого рыцаря. Потрясение, им испытанное, - нравственное, и только нравственное.

Ключи, ключи мои... [18]

Так завершается трагедия о всевластии золота, ничего не принесшего человеку, возомнившего себя хозяином.

Скупой рыцарь умирает тогда, когда пьеса достигает своей кульминации. Однако гибель Скупого рыцаря не разрешает основного конфликта трагедии, ибо вслед за концом барона легко угадывается и конец Альбера, и конец Герцога, бессильного своей феодальной властью что-либо изменить в мире наживы и чистогана.

Ужасный век, ужасные сердца! [19]

Этот возглас Герцога возвращает нас к мысли о «неблагополучии», разладе всего миропорядка, некоем систематическом безумии всего происходящего, вплоть до развязки.

Финальная реплика возвращает нас и к важнейшей теме трагедии - теме времени, которая была заявлена первой ее репликой. Альберу деньги были нужны немедленно. Жид готов был ждать, пока не умрет старый Барон, для Барона нужна была вечность... В устах Герцога эта тема звучит как тема смены поколений и, наконец, обобщение:

Ужасный век! [20]

Так раскрывается круговорот, поступательный ход, неотвратимость времени для всех. И Барон - лишь первая его жертва.

Ужасные сердца! [21]

Трагическое и комическое, высокое и низкое в их сплетении - вот по Пушкину, отличительный знак переходной эпохи. Внутреннее противоборство в душах героев, внутренняя двойственность их положения, двойственность каждой из ситуаций драмы, и определяет в конечном счете тот лаконизм и предельную насыщенность каждой из маленьких трагедий.

Заключение

Основная тема «Скупого рыцаря», как и всех «маленьких трагедий», — психологическая: анализ человеческой души, человеческих «страстей».

Печать века метит Барона, золото не возвысило, а уничтожило личность, и в конце концов автор отказывает ему не только в героичности, но и в праве называться человеком.

Однако и поведение Альбера в третьей сцене отнюдь не героично. Более того, оно, по сути дела, бесчеловечно. Если в начале трагедии он стремится во что бы то ни стало попасть на рыцарский турнир, то кончает тем, что идет на поединок со стариком отцом, по сути дела - прямое и безнаказанное убийство.

Золото разъело прежде всего душу Скупого рыцаря.

Потрясение, им испытанное, - нравственное, и только нравственное. Вывод глубоко исторический и социологический в своей сущности: ужасные сердца – это порождение ужасного века.

Автор не морализирует в конце драмы, но и не оставляет иллюзий у читателей по поводу дальнейшей судьбы героев. Ибо любая победа, одержанная каждым из соперников, неизменно помечена авторской иронией. И эта ирония, не назойливая, но все же явственная, возвращает нас к названию драмы: «Скупой рыцарь».

Пушкин, как мы видим, очень чутко уловил, какое нравственное содержание несет человечеству переходная эпоха позднего средневековья: смена феодальной формации буржуазной. Нерасторжимое целостное единство высокого и низкого, трагического и комического составляет самую суть этой драмы, определяя две ипостаси облика каждого из действующих лиц.

Недаром в конце 20-х гг. он стал разрабатывать эту тему. В переходную эпоху и в России все более и более в систему крепостнического уклада вторгались буржуазные элементы быта, вырабатывались новые характеры буржуазного типа, воспитывалась жадность к приобретению и накоплению денег. В 30-х гг. лучшие писатели четко отметили это в своих произведениях (Пушкин в «Пиковой даме». Гоголь в «Мертвых душах» и др.). «Скупой рыцарь» был в этом смысле в конце 20-х гг. вполне современной пьесой.

Так что же такое скупость? Самые простые синонимы приходят на ум: жадность, стяжательство, скупердяйство, скряжество. Такого человека мы называем скряга, скупец, скаред, сквалыга и скупердяй. Скупость-страсть к собиранию, накоплению денег и болезненное нежелание истратить из них хоть один грош. Оно достаточно распространено, имеет власть над человеком, его психикой. Деньги часто определяют поступки человека, его жизнь, они влияют на семейные отношения, разрушают душу.

Использованная литература:

1. Благой.БСЭ.2изд.1955

2. Интернет-ресурсы http://az.lib.ru/c/chernyshewskij_n_g/text_0190.shtml

3.Пушкин А.С. Собрание сочинений в 6-ти томах. Т. 3.- М.: Правда. 1969.-
531 с.

4.Пушкин А. С. Сочинения. В 3-х т. Т. 3. Проза.– М.: Худож. Лит., 1987. –
528 с.

5.Тургенев И.С. Собрание сочинений в 12-ти томах. Т. 12.Письма 1831-
1888..- М.:1958.-696с.с.155.

6.Чернышевский Н.Г. Собрание сочинений в 5-ти томах. Т. 3. Литературная
критика. Сочинения Пушкина

[1] В некоторых произведениях – Шайлок.

[2] Пушкин А. С. Сочинения. В 3-х т. Т. 3. Проза.– М.: Худож. Лит., 1987. – 528 с./с. 424

[3] Пушкин А. С. Сочинения. В 3-х т. Т. 3. Проза.– М.: Худож. Лит., 1987. – 528 с./с. 451

[4] Пушкин А.С. Собрание сочинений в 6-ти томах. Т. 3.- М.: Правда. 1969.- 531 с./ с. 353

[5] Тургенев И.С. Собрание сочинений в 12-ти томах. Т. 12.Письма 1831-
1888..- М.:1958.-696с.с.155.

[6] Пушкин А.С. Собрание сочинений в 6-ти томах. Т. 3.- М.: Правда. 1969.- 531 с./ с. 347

[7] Пушкин А.С. Собрание сочинений в 6-ти томах. Т. 3.- М.: Правда. 1969.- 531 с./ с. 350

[8] Пушкин А.С. Собрание сочинений в 6-ти томах. Т. 3.- М.: Правда. 1969.- 531 с./ с. 354

[9] Пушкин А.С. Собрание сочинений в 6-ти томах. Т. 3.- М.: Правда. 1969.- 531 с./ с. 356

[10] Пушкин А.С. Собрание сочинений в 6-ти томах. Т. 3.- М.: Правда. 1969.- 531 с./ с. 353

[11] Пушкин А.С. Собрание сочинений в 6-ти томах. Т. 3.- М.: Правда. 1969.- 531 с./ с. 354

[12] Пушкин А.С. Собрание сочинений в 6-ти томах. Т. 3.- М.: Правда. 1969.- 531 с./ с. 355

[13] Пушкин А.С. Собрание сочинений в 6-ти томах. Т. 3.- М.: Правда. 1969.- 531 с./ с. 358

[14] Пушкин А.С. Собрание сочинений в 6-ти томах. Т. 3.- М.: Правда. 1969.- 531 с./ с. 358

[15] Пушкин А.С. Собрание сочинений в 6-ти томах. Т. 3.- М.: Правда. 1969.- 531 с./ с. 358-359

[16] Пушкин А.С. Собрание сочинений в 6-ти томах. Т. 3.- М.: Правда. 1969.- 531 с./ с. 351

[17] Пушкин А.С. Собрание сочинений в 6-ти томах. Т. 3.- М.: Правда. 1969.- 531 с./ с. 347

[18] Пушкин А.С. Собрание сочинений в 6-ти томах. Т. 3.- М.: Правда. 1969.- 531 с./ с. 360

[19] Пушкин А.С. Собрание сочинений в 6-ти томах. Т. 3.- М.: Правда. 1969.- 531 с./ с. 360

[20] Пушкин А.С. Собрание сочинений в 6-ти томах. Т. 3.- М.: Правда. 1969.- 531 с./ с. 360

[21] Пушкин А.С. Собрание сочинений в 6-ти томах. Т. 3.- М.: Правда. 1969.- 531 с./ с. 360

Date: 2015-09-02; view: 9622; Нарушение авторских прав