Улыбка Христа

Мне по междугородному телефону позвонил отец семейства, который хотел записаться на прием со всей семьей. Он объяснил, что много лет они испытывают трудности с дочерью, Лилли, которая недавно сделала очень серьезную попытку самоубийства.

Лилли было двадцать с небольшим лет, но выглядела она гораздо моложе своих лет. Она была разговорчива и, казалось, в хорошем настроении, но ее родители выглядели расстроенными и печальными. Я узнал, что в подростковом возрасте у Лилли возникла крайняя озабоченность своей внешностью. Она убедила себя в том, что у нее неправильная форма носа. То, что сперва было вполне нормальной озабоченностью подростка своей внешностью, постеленно стало центром всей ее жизни. Лилли настаивала на пластической операции, и мать в конце концов согласилась, получив одобрение психиатра. Лилли осталась неудовлетворена результатом операции, и ее наваждение по поводу носа усилилось. Она также заняла враждебную пбзицию в отношении матери и психиатра за то, что они разрешили ей пойти на операцию. Девушка дважды предпринимала суицидную попытку, была госпитализирована на какой-то период, и прошла курс психотерапии. Когда она находилась дома, то большую часть времени проводила, обсуждая свой нос и намекая на самоубийство.

Несмотря на эти проблемы, Лилли прекрасно успевала в школе и закончила ее с отличными отметками. Она поступила в университет, но там дела пошли плохо. Будучи на втором курсе, Лилли сделала еще одну попытку суицида, наиболее серьезную. Вопреки самым плохим прогнозам она выжила.

Рассказав все это, родители спросили у меня, как им реагировать на суицидные угрозы Лилли, поскольку матери приходилось проводить 24 часа в день рядом с дочерью, не спуская с нее глаз. Когда они были вместе, то почти все время ссорились, и отца очень волновало, как долго еще мать сможет это выносить. Посыпались самые разные предложения, начиная с того, чтобы вообще не обращать внимания на угрозы Лилли покончить с собой, меняя тему и реагируя неожиданным образом. Мы даже обсуждали совершенно абсурдные альтернативы, как например, испугать ее, начав щекотать, как только она заговорит о суициде. Это предложение было даже отрепетировано членами семьи на сессии, но хотя Лилли, по-видимому, испытывала удовольствие от щекотания, мать сомневалась, что такой стратегический прием может иметь успех в реальной жизни.

Спустя несколько недель мне позвонил отец. Он сказал, что семье сессия доставила удовольствие, но в поведении Лилли не наступило никакого улучшения. Она продолжала говорить о том, что убьет себя каждый день, и родители не знали, что делать. Я предложил отцу передать Лилли, что она может позвонить или написать мне, если захочет.

После этого Лилли мне время от времени звонила. Она обычно начинала потоком слов о прошлом, жалуясь на свой нос, брата, родителей. Я делал попытки сменить тему, говорил о том хорошем, что есть в ее родителях и изо всех сил старался заставить ее говорить о планах на будущее и о каком-либо недавнем улучшении. Через год Лилли написала мне. Она прислала свою фотографию и написала, что ее терапевт сказала, что продолжая общаться со мной, она отвлекается от лечения.

На стене моего офиса было замечательное изображение смеющегося Христа, которое я вырезал из журнала. Это была иллюстрация, появившаяся несколько лет назад в статье Харви Кокса, который изображал Христа как человека с чувством юмора, любящего шутку. Я наклеил изображение Христа н картон и послал Лилли со следующими словами:

«Дорогая Лилли. Благодарю тебя за письмо и твою милую фотографию Получив твое письмо, я задумался над тем, как тебе помочь. Посылаю при это портрет. Ты должна повесить его на стене своей комнаты. Это исцеляюща картина. Смотри на нее несколько раз в день. Когда поправишься, пришли мн ее обратно. Вместе с картиной пришли мне письмо с описанием того, как эт картина помогла тебе выздороветь. Потом я пошлю эту картину другому пащг енту и, с твоего позволения, приложу копию твоего письма». Еще я написал что прошу ее поблагодарить родителей за их терпение и ее терапевта за всю ту помощь, которую Лилли получила от нее. Я также просил ее почаще мечтать о будущем, об учебе, о профессии, о любви. На следующей неделе я получил ответ от Лилли. Это было фото с изображением двух горящих свечей и следующим текстом на обратной стороне: «Это могли бы быть погребальные свечи, но если ваше изображение Иисуса Христа принесет помощь, я обещаю написать вам письмо, которое вы сможете показать другим пациентам».

Я не ответил ей, но примерно через год получил от нее другое письмо. Лилли сообщала, что помолвлена с одним добрым человеком, который ей очень помог. «Он самый лучший психиатр для меня, - писала она, - он часто меня щекочет и говорит: «Если ты убьешь себя… очень хорошо, я тоже себя убью!» Можете ли вы придумать что-нибудь более милое?!» Она закончила свое письмо следующими словами: «Я научилась наслаждаться короткими моментами жизни. Не могу, однако, пока вернуть вам вашу картину, потому что я люблю ее».

Через год я разговаривал с отцом Лилли по телефону. Он сообщил мне, что произошел большой прогресс, несмотря на то, что Лилли все еще временами говорит о самоубийстве, когда бывает в обществе матери. Некоторое время тому назад Лилли вышла замуж за своего жениха и в данное время учится в профессиональной школе в другом городе.

В этой главе речь идет о том, что всегда можно найти какое-либо доказательство улучшения и затем использовать его как фундамент для конструктивного терапевтического разговора.

В процессе терапии можно также столкнуться с ситуацией, когда вместо прогресса наблюдается стойкое ухудшение или отсутствие всякой динамики. В таких ситуациях стоит вначале предложить клиентам пофантазировать о позитивном будущем, прежде чем спрашивать их о каких-либо признаках улу шения.

Четкие, оформленные образы будущего с большей вероятностью помогут клиентам увидеть знаки изменений к лучшему в настоящем. Другая возможность - это идентифицировать позитивные аспекты явно неблагоприятных обстоятельств. Например, к ситуации, которая, казалось бы, продолжает ухудшаться, можно подойти как к эффективному стимулу, чтобы что-то изменить в себе, или просто как к фазе в процессе выздоровления.

Следующий пример демонстрирует идею позитивного подхода к отсутствию динамики улучшений. Он взят из проекта, который вполне можно назвать «переписка по поводу решения», В этом проекте команда, составленная из четырех психологов -участников тренинга, переписывались с клиентами через службу электронной почты. Таким способом клиенты, имеющие компьютеры и подключенные к национальной службе, могут писать о своих проблемах и получать ответы от членов команды. Использованный в этом случае подход был предложен Майклом Уайтом (1984).