Дела идут в гору – настроение катится вниз

В принципе нет ничего удивительного, когда люди берутся за дело в полной эйфории, а некоторое время спустя настроение заметно ухудшается. Все думают: «Ну, естественно, наступила рутина, исчезла прелесть новизны, это нормально».

На самом деле – нет. Наоборот, по мере того как некоторые части работы становятся рутиной, а другие начинают лучше получаться, работать должно стать легче. Стресса должно убавиться, радости от работы – прибавиться. В действительности одна из главных причин, по которой работа вдруг начинает погружать всех в тоску, это отсутствие благоприятных условий для нее. Многим кажется логичным начинать чем‑то заниматься «на коленке» или по крайней мере в скромных условиях. Они думают: вот когда всего станет больше или когда мы сможем себе это позволить – тогда мы купим, сделаем, расширим. Так дело тихо растет, а хозяева все еще думают, что не могут себе ничего позволить. Часто это так и есть: объема работы уже прибавилось довольно заметно, при этом заработки еще оставляют желать лучшего. Или, во всяком случае, далеки от мечты. Нужно отыскать эту переломную точку: когда дело из приятной работы успело превратиться в ад? И посмотреть на все со стороны: с чего это начиналось? Чем сейчас является? Что изменилось?

Приведу очередной пример из жизни: в один прекрасный день мы решили производить кружки с моими рисунками. Так как бизнес у нас был маленький, мы стали искать пути, как сделать все подешевле, с готовностью б о льшую часть работы взять на себя. Оказалось, что все может получиться, если деколи с картинками распечатать в одном месте, потом самостоятельно перенести их на фарфор и отдать в другое место для дальнейшей обработки. «Перенести» в данном случае означало вырезать из больших листов маникюрными ножницами маленькие картинки, намочить и сдвинуть на фарфор, как переводилки. Этим занялась моя подруга: она уютным вечером сидела с дочерью и все сделала: пятьдесят кружек. Этот эксперимент мы повторили несколько раз, потом решили попробовать силы на другой посуде. Придумали сделать набор «недельку» из семи мисочек и тоже выпустить пятьдесят наборов. Я придумала рисунок, который равномерно заполнял каждую миску Чтобы все это хорошо легло на округлую поверхность миски, рисунок нужно было разрезать на пять частей и каждую приклеивать. И вдруг моя подруга пропала. Написала что‑то вроде: «Вот в ближайшие дни мы клеим мисочки, и скоро они будут» – и нет ее. Несколько дней – никаких вестей, через неделю я спросила, как там дела у мисок. И вот она мне звонит и рассказывает: «Слушай, с этим проектом неувязочка вышла. Мы, как всегда, думали, что сейчас сядем, все за вечер залепим и дальше пойдем. Просидели вечер – не успели. Просидели второй – тоже еще края не видно. Просидели четыре дня. Мисочки не кончаются. Что случилось‑то? Тут мы осознали, что у нас не одна картинка на штуку, то есть 50 картинок, а 50 наборов по 7 мисок, и на каждой 5 картинок. Из чего выходит 7 х 50–350 мисок. Если на каждой по 5 картинок, всего приклеить нужно 350 х 5 = 1750 картинок. Вот и получается, что у нас хорошо приклеивались за пару вечеров 50 картинок. А 1750 картинок не кончаются ни за вечер, ни за пять!»

Вот так все и происходит. Раньше в планах было написано: «Потратить два тихих вечера на эту процедуру, и у нас будет готов новый товар». А тут проходит пара этих самых вечеров – берега не видно. Тратим несколько дней полностью – берег стал виден, но он очень далеко. При этом «потратить полностью день» означает отложить много‑много других дел, которые на самом деле очень нужно было делать. И от этого охватывает ярость и отчаяние. Эта же самая подруга как‑то поделилась со мной очень интересным определением, что такое стресс. Она сказала, что для нее стресс – это когда она не может перейти к следующему важному делу, потому что какие‑то непреодолимые обстоятельства этому отчаянно мешают. И действительно – когда уже решаешь задачи, есть надежда, есть план действий, есть понятное направление, куда плыть. И ясно, что плывешь, и значит, приплывешь рано или поздно. А когда просто нет возможности что‑то делать (потому что бьешься с чем‑то другим) – приходит ощущение отчаяния. Оно там без меня погибает, а я не могу броситься спасать.

Так у человека погибают тридцать три плана для каждого дня, а он не может броситься их спасать, потому что эти мисочки не кончаются. И нужно найти еще примерно тридцать пять вечеров (это говорит нам простая математика) или каких‑нибудь полных десять рабочих дней (да кто же нам даст!), чтобы расправиться с этим. А на первый взгляд задание «пятьдесят кружек» не так уж сильно отличалось от задания «пятьдесят наборов мисочек». Эту историю я вспоминаю, когда приходит время в очередной раз к чему‑то присмотреться. А не превратились ли пятьдесят кружек в те самые тысячу семьсот пятьдесят картинок? И может быть, именно в этом причина, что работа вдруг кажется какой‑то невыносимой ношей?

Что делают в таком случае? Ничего нового здесь не придумано! Нужно либо вносить новую «мелочь» (переставшую быть мелочью) в ряды обычных планов, честно отводя ей положенный кусок рабочего времени, либо привлекать к работе дополнительные руки. В любом случае сначала нужно изменить отношение к этим самым мелочам, признав, что они «немного подросли».

Работа может таким образом растягиваться не только во времени, но и в пространстве. Сначала что‑то умещалось на столе. Потом начало свисать в этого стола на полметра с каждой стороны. И расползается, занимая пол, стулья вокруг и другие поверхности. В один прекрасный момент мы понимаем, что очередная рама или коллекция посылок и упаковок, коробка, списки, материалы не помещаются в том уголке, на котором мы всегда работали, и мы делаем движение в сторону первой попавшейся пустой плоскости. И… переползаем на пол, на кухонный стол, на стоящую рядом кровать. После этого мы уже работаем под ворчание семьи, мешая другим валяться, есть и делать что‑то свое. Рано или поздно придется оторваться от всего, оглядеться вокруг и задать себе сакраментальный вопрос: «А не нужен ли мне второй стол? Вторая комната? Ателье? Склад? Офис?»

Бизнесы и их части могут расти и развиваться в самых неожиданных направлениях. Какая именно часть проекта вдруг станет невыносимой, иногда невозможно предсказать. Например, я помню, как знакомая команда из трех дизайнеров печатала и продавала какие‑то мелочи со своими картинками: то плакаты, то календарики. И каждый раз – небольшие тиражи. И вдруг, когда дела пошли лучше, им попалось выгодное предложение от типографии: напечатать плакат покрупнее, тиражом – больше на порядок. За такие деньги, что себестоимость каждого отдельного плаката уменьшалась сразу в десять раз. Сказано – сделано: заказали, ждем.

Когда почтальон позвонил в дверь и они увидели за его спиной тележку, у них закралась первая нехорошая мысль. А когда спросил, куда завезти и выложить, они поняли, что он не просто так предлагает. Без тележки эту коробку передвинуть было почти невозможно! Посмотрели на этикетку – почти семьдесят килограммов. Коробка размером АО, высотой с две упаковки бумаги и весом в семьдесят килограммов! Жить и работать сразу стало негде, настроение резко ухудшилось. Хотя тираж принес им значительно больше прибыли, распродавали они его тоже в десять раз дольше, потому что плакатов просто было очень много! Естественно, все это время они перешагивали через гигантскую коробку, не зная, куда ее задвинуть. И боясь задвинуть так далеко, что потом невозможно будет что‑то из нее вытащить в случае продажи. Теперь ребята хорошо думали, прежде чем соглашаться на подобные предложения. И ставили вопрос иначе: что выгоднее? Потихоньку продолжать работать в маленькой комнатке, продавая маленькие тиражи подороже и с меньшей прибылью? Или увеличивать весь бизнес, делать большие тиражи и получать больше прибыли, но тогда уже снимать нормальное складское помещение для таких вот коробок по пятьдесят и сто килограммов.

Что делать? Создавать себе условия для работы. Я тоже в какой‑то момент осознала, что больше не могу работать на слабенькой медленной таратайке и мне нужно отдать ползарплаты за рабочий компьютер‑зверь, чтобы впредь моя работа не превращалась в нескончаемый ад и сплошное ожидание чего‑то. Также в один прекрасный день я упразднила в своей квартире то, что называется гостиной: традиционное место для гостей с диваном, телевизором и прочими атрибутами. Заменив все это на три дополнительных рабочих стола. Для гостей у меня осталась кухня. Так иногда приходится променять какие‑то вещи, казавшиеся очень важными, на другие, способные просто облегчить труд. Моя подруга однажды, получив в подарок от мужа очередную очень дорогую сумку, сказала: «Не надо больше сумок, подари мне лучше на такую же сумму няню! Чтобы она на сколько‑то часов забрала ребенка и я эти часы смогла порисовать. Это для меня дороже сумки!» Просто иногда нужно ловить момент, когда нам стало нужно больше места. Или времени. Или рук. Больше лошадиных сил, мегагерц, терабайтов.

Второе, что часто становится причиной депрессии, – мы не заметили, как маленькое дело стало полноценной работой! Это тоже важно: сначала мы начинаем заниматься чем‑то регулярно, просто тихо надеясь, что оно перерастет в бизнес оттого, что мы назначили это самым важным своим проектом. Потом все сбылось, оно стало бизнесом, а мы все еще относимся к этому как к «повязать вечером перед телевизором». И действительно – сначала удавалось вязать вечером перед телевизором, потом выяснилось, что мы не видели этого телевизора уже полгода. Что большая часть времени давно тратится на бухгалтерию, переписки, звонки и встречи. Но это уже настоящая работа, место которой – в офисе! И все это приобрело такие масштабы, что не хватает ни сил, ни времени, ни денег, сплошной аврал. Все чего‑то требуют, всем обещали, справиться невозможно.

Некоторые вещи были плохо подсчитаны, неправильно спланированы и всегда немного не помещались, занимали больше времени, чем нужно. И это казалось некритичным, пока дел было три штуки и дотягивание этих трех «хвостов» занимало полчаса. Теперь дел – сорок, и хвостов, которые не помещаются, – на десять часов каждый день! С заказчиками общались как с друзьями, потому что их тоже было три штуки. А теперь, когда их тоже сорок, надо приучать их к тому, что они – заказчики и на них мало времени, потому что несколько десятков ждут в очереди. И если они хотят, чтобы с ними продолжали общаться, болтать и бесконечно обсуждать творческие идеи, пора начинать платить за это. Доллары в час. Потому что иначе на это так и будет уходить все время, которого давно уже нет.

Иногда весь объем заданий просто растет, мы это принимаем как данность или даже как радость: наш труд кому‑то нужен! И вдруг понимаем, что не были в отпуске два года и почти каждый день из этих двух лет работали по восемнадцать часов. А мы удивляемся, что от работы и даже от мыслей о ней становится дурно. Что мы засыпаем уставшие, с темными мыслями о планах на завтра, и просыпаемся такими же разбитыми, в том же отвратительном настроении.

Одним словом, если любимая работа вдруг превратилась в наказание, стоит остановиться и оглядеться. А как она вообще выглядела, когда все было хорошо? Как выглядит сейчас? Что изменилось? Что задушило вдохновение? Что оборвало крылья Музе? Что вдруг (и все чаще) вызывает ощущение отчаяния и безнадеги? Что перестало помещаться в нашу жизнь? Во что перестали помещаться мы? Чего нам раньше хватало, а теперь не хватает? Или, проще говоря, что нужно себе сделать хорошего, позволить, купить, выпросить, отвоевать, чтобы опять стало лучше? Ответ на этот вопрос – уже половина пути к решению.

Date: 2015-08-24; view: 335; Нарушение авторских прав