Глава 3. Огромный искореженный остов рос на глазах

Огромный искореженный остов рос на глазах. Пивной Бочонок не выдержал и заорал:

– Тормози!

Сивый Ус, сидевший за пультом десантного бота, фыркнул и проворчал:

– Благородный дон, я же не учу вас, как удобнее поглощать пиво.

Доны, сгрудившиеся у абордажного люка, громко заржали. Когда оплавленная громада изуродованной орбитальной крепости заняла весь лобовой блистер, Сивый Ус дал короткий предупредительный сигнал, потом чуть отвернул, проскальзывая внутрь огромной дыры, и тут же включил тормозные двигатели на полную мощность. Ускорение бросило всех вперед, но народ был опытный, поэтому никто не сорвался и даже перевязи шпаг не перепутались. Дон Шарлеман нажал на клавишу, откинулась крышка абордажного люка, и в то же мгновение два десятка донов в кажущемся беспорядке вывалились наружу и ринулись по расходящимся траекториям к торчащим балкам и кускам железа, на ходу разворачиваясь и поудобнее перехватывая плазмобои. Бот оттянулся подальше и завис, грозно поводя дулами своих двухлучевых аркебазий: у дона Диаса даже боты были вооружены не хуже армейских сторожевиков. Через несколько мгновений все замерло. Расположение десантников казалось хаотичным, но Пивной Бочонок, придирчиво оглядев позицию, удовлетворенно кивнул. Это не сраные гвардейцы какого-нибудь президента или императора, которые умеют перекрывать зону только квадратно-гнездовым способом, что в подобном нагромождении искореженного металла создавало кучу Мертвых зон. За спиной каждого дона из абордажной группы было не менее двух десятков лет войны, причем войны настоящей, а не охраны кур в гарнизонах или игры в карты на борту кораблей флота в так называемых стратегических зонах. Боевой порядок был безупречен. Каждый кубический дюйм пространства перекрывали не меньше двух плазмобоев. А протяженность занятой позиции превышала двести футов, так что никто не смог бы накрыть их одним залпом даже из семилучевой планетарной мортиры. Доны настороженно ощупывали висящую перед ними громаду орбитальной крепости всеми сенсорами боевых скафандров. Ничего подозрительного не замечалось.

– Да в этой груде лома не может быть ничего живого, – послышался чей-то голос в наушниках. Дон Киор, временный капитан абордажной группы, рявкнул:

– Молчать! Клянусь святым Дустаном, я видел немало трупов, которые были неплохими парнями, пока однажды не ляпнули то же самое. Волной вперед! – скомандовал он после паузы.

Фигуры в боевых скафандрах тотчас пришли в движение. Сторонний наблюдатель мог бы решить, будто движение их не подчиняется никакому разумному порядку, но если приглядеться, то можно было заметить, что в любой момент времени от трети до четверти донов были надежно прикреплены гравизацепами к прочному основанию, а их плазмобои грозно прощупывают своими дулами все подозрительные точки. Через несколько минут вся абордажная группа скрылась внутри.

Капитан оторвался от обзорного экрана, вновь схватил распечатку лоции и, в который уже раз пробежав ее глазами, пробормотал себе под нос:

– Откуда здесь орбитальная крепость? Нигде никаких упоминаний.

– И все-таки, по-моему, не следовало отправлять в эти развалины всю абордажную группу, – раздраженно бросил в ответ кардинал. – Если она встретит что-то непредвиденное, то мы можем потерять этих людей, и тогда при посадке на…

– Если они встретят что-то, с чем не сможет справиться ВСЯ абордажная группа, я немедленно увожу корабль, – заорал Упрямый Бычок и повернулся к Иву: – Счастливчик, что показывают орудийные сенсоры?

Тот осторожно произнес:

– Вроде бы ничего необычного, вот только на южном полюсе что-то есть. Никак не могу идентифицировать.

Дон Диас забормотал в микрофон. Точки на экране, обозначающие донов из абордажной команды, тут же свернули в сторону нижней части искореженного шара орбитальной крепости.

– Нет! Останови их! – вдруг вскрикнул Ив. Капитан рявкнул в микрофон и развернулся к Иву всем телом:

– Что?

– Пусть немедленно уходят. Это кокон! Дон Ансельм охнул, а кардинал подался вперед и забормотал:

– Дон Диас, пусть подойдут поближе. Это необходимо. Мы никогда не имели возможности понаблюдать кокон так близко. Они должны подойти поближе, мы не можем упустить такой шанс.

Дон Диас повернул к нему взмокшее лицо:

– Заткнитесь, вы, я еще не настолько сошел с ума, чтобы рискнуть столкнуться с мантикорой в активной фазе! – Он повернулся и заорал в микрофон: – Готовность к старту – семь минут, абордажную команду немедленно на борт!

Кардинал выпрямился и злобно зашипел:

– Вы что, хотите удрать? Не думайте, что после этого казначейство курии оплатит вашу увеселительную прогулку.

Дон Диас вскочил и стиснул кардинала за грудки:

– Слушайте, вы! Я…

В это мгновение Ив заорал:

– Он шевелится!

Корвет вздыбился от залпа всех батарей левого борта. Пол заходил ходуном, капитана бросило в кресло. На счастье абордажной команды, бот вел опытный Сивый Ус, и тот приближался к кораблю, описав большую дугу в сторону планеты.

– Что ты делаешь, идиот, она же пожирает материю и энергию, как губка! – заорал дон Диас.

Но батареи смолкли, и корвет уже вернулся в нормальное состояние. Толстый Ансельм перегнулся через капитана, заглянул на обзорный экран и расхохотался:

– Отлично, Счастливчик, теперь с ней покончено! Капитан уставился на экран. Кокон, упрятанный в обращенной к планете части станции, был чисто отрезан от крепости и, кувыркаясь, медленно смещался в сторону планеты. Капитан утер лоб и осклабился. Мантикору не могло убить никакое известное людям оружие. Смертельным для нее было только одно – гравитация. Взрослые мантикоры свободно перемещались в околозвездном пространстве, поглощая все, что возможно, включая пыль. Так могло продолжаться тысячи лет; по слухам, были мантикоры, имевшие в поперечнике миллиарды километров, но, когда вся свободная масса в системе заканчивалась – они умирали, потому что приближаться к планетам и звезде не могли. Гравитация их мгновенно убивала, и если они не сгорали в атмосфере планеты, ввиду, скажем, отсутствия таковой, то на поверхность падала уже мелкая пыль, в которую превращалась мантикора под действием гравитации. Но передвигаться в пространстве могла только подросшая мантикора. Этой, чтобы достичь необходимого уровня развития, нужно было две вещи: во-первых, время, которого, впрочем, теоретически было вполне достаточно: кусок будет падать на планету несколько дней, а во-вторых – пища. И вот этого-то было явно маловато. Масса оставшегося куска крепости была слишком мала, чтобы мантикора смогла обрести достаточную подвижность и убраться с траектории падения.

– Молодец, Счастливчик, запиши на свой счет двойную премию.

Тот довольно улыбнулся:

– С двойной ставки?

Капитан поежился. Этот парень своего не упустит, но, с другой стороны, он только что спас всех. Если бы мантикора пожрала всю массу орбитальной крепости, то ее бы ничто не остановило. Даже окажись у них вдруг парочка батарей старых гравитационных мортир, которыми, кстати, и вооружались раньше такие орбитальные крепости.

– Только е канонирской, – отрезал Упрямый Бычок и вновь поднес ко рту микрофон: – Абордажной команде вернуться на крепость. Пивная Бочка, я хочу, чтобы ты нашел ответ: откуда взялась здесь эта груда ржавого металла?

– Ответ простой, капитан: ОНИ приволокли ее сюда как пищу для мантикоры, – пророкотал из-за спины бас адмирала Ансельма.

Капитан раздраженно дернул головой:

– Сам понимаю, но откуда приволокли?

– А зачем нам это знать? – удивленно спросил кардинал. Капитан не удостоил его взглядом, а дон Ансельм терпеливо пояснил:

– Крепостей не так много, мы сможем определить, как давно ее доставили. Если эта крепость была уничтожена где-то во время или сразу после рейда Черного Ярла, то мантикора проснулась в свой срок и мы можем работать спокойно. Эти твари не отличают хозяина от врага, так что ИХ корабли здесь не покажутся. А если мы разбудили ее раньше срока, то ОНИ могут появиться, чтобы посмотреть, как у нее дела. Есть у них такая дурная привычка. И это может произойти в любой момент. Даже сейчас, – дон Ансельм вздохнул, – чего, конечно, нам совсем не хотелось бы.

В динамике запищало, потом послышался голос Пивного Бочонка:

– Эй, капитан, идентификационный номер КАО 763984943.

Толстый Ансельм возбужденно заерзал:

– Да это же «Крылышки Самора» с Карраша, ну конечно! Как я мог сразу ее не узнать, вон же двойной причальный порт шаттлов.

Капитан отвернулся от дисплея и задумчиво пожевал губами. Рейд на Карраш состоялся на тринадцать лет позже, но после него тоже уже прошло почти двадцать лет, так что как знать, когда ОНИ приволокли эту груду металла на орбиту Зовроса…

– Абордажной команде на борт, – скомандовал он и бросил сердитый взгляд в сторону кардинала: с этого, пожалуй, станется действительно заблокировать оплату. А с деньгами сейчас туго, с контрактами еще хуже. А, была не была! Капитан повернулся и отдал следующую команду: – Готовиться к посадке. Посадка на сороковом витке, через восемь часов.

Они стояли у открытого люка шлюзовой камеры и смотрели на безжизненный Зоврос. Неистовый ветер гнал над поверхностью вихри пепла. Горы на горизонте выглядели оплавленными холмами, а на их вершинах лежал снег странного зеленоватого оттенка. Дон Киор попытался почесать в затылке, но наткнулся перчаткой на шлем боевого скафандра, вздрогнул и поежился:

– Клянусь святым Иоанном и святой Инессой, именно таким я представлял себе ад. Сивый Ус искривил губы в улыбке:

– Что ж, мой благородный друг, может быть, ОНИ просто подготовили себе место для проживания?

– Вы что там, уснули, а, Пивной Бочонок? – раздался в наушниках голос капитана. Дон Киор насупился и мотнул головой:

– Вперед! Сделаем дело и вернемся. Клянусь святым Еремеем, это не то место, где я хотел бы задержаться.

Абордажная команда спустилась по трапу и осторожно двинулась вперед, ощупывая поверхность перед собой всеми сенсорами боевых скафандров и проверяя подозрительные места тычками шпаг, которые иногда погружались в пепел по самую рукоять. На этот раз, наученные горьким опытом, доны двигались очень осторожно, и, пока не прощупали всю площадку, на которой собирались разбить лагерь, никто не пикнул. Установив силовое заграждение, абордажная команда вернулась на корабль. Вечером, когда Ив давал Пипу урок фехтования, к нему подошел дон Киор. Он был изрядно навеселе:

– Пошли выпьем, Счастливчик. Ив быстро вышиб у Пипа учебную рапиру и удивленно повернулся к Пивному Бочонку:

– Ты что, старина, кому как не тебе знать традиции? В рейде – сухой закон.

Дон Киор всхлипнул и покачал головой:

– Мы сегодня все пьяны, все! – Он с размаху ударил себя кулаком в грудь и произнес со слезами в голосе: – Это был зеленый мир, понимаешь? Немного загаженный, как и все, чего касаются люди, но приветливый. Тут птички щебетали, бегали детишки, какой-нибудь дед вроде меня сидел на бережке с удочкой, мочил крючок в теплой водичке, а сейчас… – Он утер ладонью слезы и выкрикнул: – Клянусь святым Георгием, они ответят за это!

Ив взглядом приказал Пипу убраться побыстрее, а сам сел рядом и протянул руку за флягой. Пивной Бочонок отлил себе в крышку, и они чокнулись за упокой души загубленного мира. А кто сказал, что у миров нет души?

На следующий день поднялись затемно. До обеда выгружали землеходы и проходческое оборудование. Кардинал Дэзире возбужденно носился по площадке и в сотый раз делал триангуляцию, выбирая все новые и новые точки засечек. Наконец все было готово. Кардинал торопливо отслужил мессу.

– С Богом! – шумно вздохнув, произнес дон Ансельм.

Лазерный бур передней машины дрогнул, повернулся и начал шипя погружаться в серый пепел, который вскипал и растекался горячими лужами. Но лужи не превращались в застывшие лепешки, а тут же опять распадались на мириады маленьких чешуек пепла, и ветер уносил их прочь. Погибший мир хотел остаться призраком, на его поверхности уже никто не сможет оставить свой след.

К исходу следующего дня одна из машин добралась до бывшего дворца Тирана, погребенного под пятисотфутовым слоем пепла и каменных натеков в семи милях от лагеря. Второй оставалось еще более двух миль до Священной Зоны Первой Посадки. Ее работу решили не останавливать. Доны, слуги, экипаж – все, кроме дежурной и заступающей смен, – разбились на бригады и вкалывали как проклятые. Никому не хотелось задерживаться на этой планете хоть на час дольше, чем было возможно. Наконец и вторая машина достигла цели. И вот на седьмой день пребывания на планете, когда вечерняя смена уже заканчивала раскопки, готовясь передать участок ночной, сенсоры Сивого Уса зафиксировали под слоем обвалившегося камня какой-то кусок металла правильной кубической формы. Он расшвырял наваленные глыбы, обнажив вплавленный в камень металлический ящик, несколькими вспышками лучевого пистолета обколол по краям прикипевшую породу, тщательно ощупал находку и вызвал капитана:

– Уважаемый дон Диас, мне кажется, мы обнаружили кое-что для всех нас небезынтересное.

Прежде чем капитан успел ответить, в наушниках послышался возбужденный голос кардинала:

– Что, дон Шарлеман, что вы обнаружили?

– Я могу предположить, Ваше Святейшество, что этот предмет больше всего напоминает сейф.

– Ничего не трогайте, сын мой, только ничего не трогайте, я сейчас же буду у вас.

Спустя двадцать минут кардинал вбежал в очищенный от застывших каменных натеков зал. Дон Шарлеман, чей скафандр был по макушку изгваздан в саже и пепле, шагнул вперед и указал на стену. Кардинал повернулся и на полусогнутых ногах осторожно двинулся к находке. Дрожащими руками счистив пепел и сажу с передней дверцы куба, он невольно вскрикнул:

– О боже, знак университета Симарона! Это, несомненно, сейф экспедиции Дагмар. На кристалле Неергета есть упоминание о том, что в нем были какие-то кристаллы с материалами раскопок… Очень важные… Теперь никто, даже кардинал Сименс, не сможет сказать, что экспедиция не удалась. – Кардинал прикусил язык, поняв, что сболтнул лишнее. – Прошу прощения, друзья мои, я так взволнован, что несу всякую ерунду. – Он повернулся к Сивому Усу: – Сын мой, это надо немедленно доставить на корвет.

Вечером на палубах только и разговоров было, что о находке. Все гадали, что же оказалось внутри. Наконец, уже далеко за полночь, на орудийной палубе появился дон Ансельм. Доны, забившие коридор, ведущий к его каюте, тут же обступили старого адмирала:

– Ну что, адмирал, что там?

– Чего нашли, Толстый Ансельм?

– Есть что-нибудь?

Но толстяк, загадочно улыбаясь, попытался проскочить к себе. Дон Киор не выдержал такого издевательства и, загородив своим объемистым брюхом проход в каюту адмирала, заорал:

– А ну говори, старая перечница, а то, клянусь святым Исидором, я живо откручу твою самодовольную башку!

Дон Ансельм расхохотался:

– Бог мой, как ты грозен. Пивной Бочонок! – Он обвел взглядом присутствующих и торжественно произнес: – Мы нашли два кристалла. На одном святая Дагмар полностью продублировала ту информацию, которая была на кристалле Неергета-великомученика. А другой… – Он сделал паузу и закончил нарочито равнодушно: – Другой – всего лишь отчет антропо-археологической экспедиции.

Но провести ему никого не удалось. Дон Киор набычился и толкнул его брюхом:

– А ну, не финти. Толстый Ансельм вздохнул:

– Кардинал мне голову оторвет.

– Если он собирался хранить все в тайне от команды, – ухмыльнулся Пивной Бочонок, – то перся бы сюда на каком-нибудь из своих кораблей-монастырей. А коль связался с донами, так пусть или делится своими открытиями, или хрен получит что-нибудь еще, пока мы все не посмотрим и не пощупаем. – Дон Киор опять ухмыльнулся. – Да ладно тебе, можно подумать, что кардинал об этом не знал!

Толстый Ансельм неопределенно пожал плечами и вновь вздохнул:

– Там выводы святой Дагмар о результатах раскопок в Священной Зоне Первой Посадки. – Он поежился в замешательстве. – Короче, там не было никаких посадок, ни первых, ни последних, это место битвы с Врагом, причем вели ее не люди. Битва длилась один день, и Врага выкинули с планеты, как нашкодившую кошку. Правда, там изображены только Алые князья… вернее, не совсем алые… разноцветные… а троллей, казгаротов и прочей нечисти вообще не видно.

Несколько мгновений стояла мертвая тишина, потом кто-то прошептал:

– Вечный…

Дон Ансельм покачал головой:

– Не знаю. Во всяком случае, произошло это около ста тысяч лет назад, во времена, когда наши предки с голым задом носились по лесам и оврагам матушки-Земли.

С этими словами Толстый Ансельм, в свою очередь толкнув дона Киора брюхом, так что тот отлетел в угол, проворно скрылся в каюте.

На следующий день к кардиналу началось паломничество. Тот, узнав, что адмирал все рассказал донам, пришел в ярость, но поделать уже ничего не мог. Доны толкались у дверей каюты, вваливались толпами, требуя благословения или исповеди, но тут же начинали жадно расспрашивать о кристаллах святой Дагмар. Кардинал проклял тот день и час, когда ему пришло в голову привлечь к экспедиции благородных донов, известных своим буйным нравом и презрением к любой субординации. Так продолжалось до следующей находки.

Это случилось на двенадцатый день. На сей раз находка обнаружилась во дворце. Раскопки там оказались очень трудным делом; было видно, что Тиран защищался яростно. Весь дворец представлял собой, по существу, одну огромную сплавленную глыбу. Сенсоры скафандров часто оказывались бесполезны в этом хаосе камня, сажи, угля и металла, спекшихся в жуткую массу, и доны иногда вынуждены были откладывать в сторону лучевые пистолеты и работать обычным кайлом. Временами в камнях попадались пустоты в форме человеческого тела, а на некоторых оплавленных глыбах остались светлые силуэты от испарившихся мужчин, женщин или детей. Наконец удалось пробиться на самый нижний уровень. В глубоких катакомбах под дворцом, прорубленных в первородных скалах, кое-где сохранились полости. В одну такую, заэкранированную протекшей сверху серебряной жилой, возможно образовавшейся из расплавленной серебряной посуды на кухне дворца, и свалился Пип. Он крепко стукнулся затылком о шлем и даже на несколько мгновений потерял сознание, а когда очнулся, то увидел, что лежит в углу довольно большого каземата, вырубленного в скале. В его дальнем конце стоял стол, заставленный проржавевшим оборудованием, а рядом, на стуле, за давно потухшим дисплеем какого-то прибора, изогнулось высохшее женское тело. Все говорило за то, что это был один из случайно сохранившихся тайных дворцовых покоев, а женщина, несмотря на то что ее труп оказался за дисплеем прибора, могла быть кем угодно: от уборщицы до наложницы из гарема Тирана, случайно оказавшейся здесь в последний момент.

Кардинал буквально влетел в этот каземат, окинув его безумным взглядом, рухнул на колени и начал горячо молиться. Когда он наконец поднялся и осторожно подошел к столу, то побледнел как полотно и чуть не лишился чувств.

Вечером доны вновь собрались на орудийной палубе. Толстый Ансельм появился у дверей своей каюты с таким видом, будто кто-то огрел его по голове. Когда дон Киор вновь преградил ему дорогу, тот просто уткнулся своим брюхом в его и остановился, продолжая думать о чем-то своем. Пивной Бочонок не сколько раз махнул ладонью перед носом адмирала, а потом пихнул его кулаком в плечо:

– Эй, очнись, старая перечница, а то, клянусь святым Томигроном, у тебя такой вид, будто тебе от души приложили!

– Что? – рассеянно спросил дон Ансельм.

– Ну, клянусь святой Душаной, ты сегодня точно стукнутый! – Дон Киор нагнулся к уху адмирала и заорал: – Мы хотим знать, кого отыскали?

Толстый Ансельм окинул их отрешенным взглядом и спокойно, будто сообщая что-то незначительное, произнес:

– Святую Дагмар.

Потом, пользуясь тем, что Пивной Бочонок ошарашено отшатнулся, адмирал шагнул вперед и исчез за дверью.

Новость была похлеще прежней, но ей не пришлось стать причиной новых мучений кардинала. Рано утром на корабле заревели баззеры боевой тревоги, а громкий голос капитана произнес:

– Боевая тревога! Со стороны звезды подходит корабль Врага, готовность к старту – сорок минут.

Дон Киор, только что уронивший голову на подушку после ночной смены в катакомбах, ошалело подскочил и стукнулся головой о верхнюю полку. Когда капитан повторил сообщение еще раз, он охнул, потом расплылся в улыбке:

– Ну наконец-то, а то что-то я слишком засиделся в землекопах! Пора и честь знать.

Date: 2015-08-24; view: 302; Нарушение авторских прав