Техногенной цивилизации?

В результате быстро расширяющегося процесса технизации (т. е. постоянного увеличения и совершенствования мира инструментальных средств), с одной стороны, и сопровождающей этот процесс системы ценностей, господствующих в культуре, с другой, европейская цивилизация стала приобретать техногенный характер. Самая существенная ее черта — утрата человеком власти над техническим прогрессом и его следствиями.

Как преодолеть этот кризис?

Возможна ли такая интеграция ценностей западной и восточной культур, которая позволила бы преодолеть отрицательные последствия всевластия технического феномена, ставшего специфической средой обитания человека?

Справедливо ли утверждение Бертрана Рассела о том, что "наука и техника движутся сейчас вперед, словно танковая армада, лишившаяся водителей, — слепо, безрассудно, без определенной цели".

Чтобы ответить на эти вопросы, выделим те черты в шкале культурных универсалий, которые составляют основу западно-европейской культуры и определяют техногенный характер современной цивилизации.

Во-первых, это особое представление о природе. В западно европейской культуре Мир, Природа всегда рассматривались как поле для приложения сил человека. Вспомним укоренившуюся в нашем сознании парадигму: "Природа не храм, а мастерская, а человек в ней — работник", "Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее — наша задача" и т. п.

Сравним этот принцип с важнейшей ценностной установкой восточной

культуры на невмешательство в природу.

Во-вторых, человек рассматривается как активное существо, призванное преобразовать мир. Эта позиция наиболее ярко выражена в марксистской философии ("Философы лишь различным образом объясняли мир, а дело заключается в том, чтобы преобразовать его"). Проницательный критик марксизма Р.Арон заметил, что "марксизм был не идеологией пролетариата, а доктриной промышленного прогресса". А Жак Эллюль оценивал марксизм как "фазу болезненного брака между человеком и техникой".

Если сравнивать этот принцип европейской культуры с принципом восточной, в соответствии с которой мир надо не преобразовывать, а адаптироваться к нему, не навязывать свою волю, а угадывать ритмы изменения мира (китайский принцип "у- вэй"), то логически неизбежной или, уж по крайней мере, понятной, становится абсолютизация человеческой активности в западно-европейской культуре, приведшая к агрессивности технического вмешательства человека в природу и

породившая одну из острейших проблем современной цивилизации — экологическую.

В-третьих. Первые две культурные парадигмы обуславливают и особое

понимание человеческой деятельности: с позиций западноевропейской культуры деятельность человека направлена вовне, на преобразование предметов, а не на самого человека. В восточной культуре доминирует стремление к самосовершенствованию человека, что проявлялось и в технических изобретениях.

В-четвертых, установка на технико-экономическую результативность

преобразования внешнего мира породила еще одну важнейшую характеристику техногенной цивилизации: акцент на технико-технологическую оптимальность развития техники и технологии вне их человеческого, социокультурного измерения. Заметим, что и сама идея о том, что определяющим фактором общественного развития является материальное производство, не могла в принципе

возникнуть в рамках восточной культуры.

Из других социокультурных универсалий западно-европейской культуры,

лежащих в основе техногенной цивилизации, отметим быстрое, в геометрической прогрессии изменение предметного мира, влияющего на образ жизни, динамику социальных связей, меняющих соотношение традиционности и новационности в культурном и цивилизационном

развитии; доминирование научной рациональности; пуританскую этику;

ориентацию на автономию личности, ее прав, свободы; особое понимание власти, силы, их характера и природы.

Происходит глобализация стилей жизни (массовая культура, пища, одежда), которой способствуют средства массовых коммуникаций и современный транспорт: каждый день 3 млн. человек путешествуют из одного конца планеты в другой, более чем 10500 ресторанов "Макдональдс" работают в 50 странах, в любой стране мира можно купить любую газету или журнал, просмотреть с помощью спутникового телевидения множество иностранных телепрограмм. Ныне свыше 1 млрд. людей говорят на английском языке, к 2000 г. это число возрастет до 1,5 млрд. По мере глобализации стилей жизни все более заметны знаки противоположной тенденции — борьбы за сохранение уникальности национальных культур.