Глава семнадцатая. Спускаясь на следующее утро по лестнице, я успеваю увидеть, как папа возвращает мамину фотографию обратно на столик в прихожей

Спускаясь на следующее утро по лестнице, я успеваю увидеть, как папа возвращает мамину фотографию обратно на столик в прихожей. Заслышав мои шаги, он достает из кармана носовой платок и делает вид, что вытирает с нее пыль.

– А вот и ты! Наша спящая красавица проснулась.

– Да, хотя спускаемая в туалете каждые пятнадцать минут вода чуть ли не всю ночь не давала мне заснуть. – Я целую его в почти облысевшую макушку и иду на кухню. Опять чувствую запах дыма.

– Мне очень жаль, что моя простата мешает твоему сну. – Папа внимательно изучает мое лицо. – Что с твоими глазами?

– Мой брак приказал долго жить, так что я решила провести ночь в рыданиях, – объясняю я безразличным голосом и, подбоченившись, нюхаю воздух.

Он немного смягчается, но все равно не может удержаться от колкости:

– Я думал, ты сама этого хотела.

– Да, папа, ты абсолютно прав: последние несколько недель у меня были – ну прямо предел мечтаний любой девушки.

Папа раскачивается влево-вправо, влево-вправо на пути к кухонному столу, садится на свой залитый солнечными лучами стул, поправляет очки на переносице и продолжает разгадывать судоку. Я безмолвно смотрю на него, обезоруженная его простодушием. Затем втягиваю ноздрями воздух и спрашиваю:

– Ты сегодня опять сжег тост? – Он делает вид, что не слышит меня, и продолжает что-то быстро писать. Я проверяю тостер. – Настроен на нужную температуру, не понимаю, почему он продолжает сжигать хлеб.

Я заглядывают внутрь. Крошек нет. Проверяю мусорное ведро – никакого выброшенного тоста. Снова нюхаю воздух и тут начинаю прозревать истину. Уголком глаза наблюдаю за папой. Он беспокойно ерзает на стуле.

– Ты похожа на эту Флетчер или на патера Брауна, вынюхиваешь что-то. Никакого трупа ты здесь не найдешь, – говорит он, не поднимая глаз от головоломки.

– Да, но что-нибудь я найду, правда?

Он резко вскидывает голову. Заметно нервничает. Ага. Я прищуриваюсь.

– Что это с тобой такое? – с ненатуральным шипением спрашивает он.

Не обращая на него внимания, начинаю метаться по кухне, открывая шкафчики и обыскивая каждый из них. У папы обеспокоенное лицо.

– Ты сошла с ума? Что ты делаешь?

– Ты принимал свои таблетки? – спрашиваю я, добравшись до аптечки.

– Какие таблетки?

Вот как, он забыл, какие принимает таблетки! Но я выведу его на чистую воду.

– Твои сердечные таблетки, таблетки для улучшения памяти, витамины.

– Ни те, ни другие, ни третьи.

Я приношу таблетки, выкладываю их в одну линию на столе. Папа немного успокаивается. Вновь приступаю к поискам и чувствую, что он напрягается снова. Я тяну на себя ручку шкафа, в котором хранятся крупы…

– Воды! – кричит он, я подпрыгиваю, и дверца со стуком захлопывается.

– Папа, тебе плохо?!

– Нет, – спокойно отвечает он. – Мне нужен стакан воды, чтобы запить таблетки. Стаканы стоят в шкафу, вон там.

– Он показывает на другой конец кухни.

Наполняю стакан водой, отношу ему и возвращаюсь к шкафу с крупами: мои подозрения не утихли.

– Чай! – вскрикивает он. – Сейчас мы выпьем чаю. Садись, я тебе налью. У тебя сейчас такой тяжелый период, и ты так хорошо с этим справляешься. Такая храбрая девочка! Так что ты посиди, а я принесу тебе чашечку чая. И кусочек кекса баттенберг – ты любила его, когда была маленькой. Всегда пыталась слизать сверху весь марципан, пока никто не видел.

Да, на твой аппетит жаловаться не приходилось. – Все это он бормочет, пытаясь оттеснить меня от шкафа.

– Папа! – предостерегающе произношу я. Он перестает суетиться и вздыхает, капитулируя. Открываю дверцу шкафа и заглядываю внутрь.

Ничего странного или неуместного, только овсянка, которую я ем каждый день, и сладкие хлопья, которые я никогда не трогаю. Папа победно откашливается и идет обратно к столу. Подождите-ка! Я снова открываю шкаф и тянусь за сладкими хлопьями. Я их сама не ем и ни разу не видела, чтобы их ел папа. Поднимаю коробку и понимаю, что она пуста. Я заглядываю в нее.

– Папа!

– Э-э… что, дорогая?

– Папа, ты же мне обещал! – Я держу перед его лицом пачку сигарет.

– Я выкурил только одну, дорогая.

– Ты выкурил не только одну. Запах дыма по утрам был не от сгоревшего тоста. Ты меня обманывал!

– Одна в день вряд ли меня убьет.

– Очень даже убьет! Тебе же сделали шунтирование, ты вообще не должен курить! Я закрываю глаза на твою утреннюю яичницу, но это – это недопустимо!

Папа закатывает глаза, поднимает руку и складывает пальцы в подобие рта марионетки. Он передразнивает меня, открывая и закрывая «рот» перед моим лицом.

– Ну все, я звоню твоему врачу.

Папа потрясен, он вскакивает со стула:

– Нет, дорогая, не делай этого!

Шагаю в прихожую, он идет за мной по пятам. Влево-вправо, влево-вправо.

– Э-э, детка, ты же со мной так не поступишь? Кепи сигареты меня не убьют, докторша точно это сделает. Она не женщина, а настоящая ладья викингов!

Я поднимаю трубку телефона, стоящего рядом с маминой фотографией, и набираю номер экстренною вызова, который помню наизусть. Первый номер, который приходит мне в голову, когда я должна помочь самому важному человеку в моей жизни.

– Если бы мама знала, что ты куришь, она пришла бы и ярость… А! – Я замираю. – Так вот почему ты прячешь фотографию?

Папа опускает глаза и грустно кивает.

– Мама заставила меня пообещать, что я брошу. Говорила, если тебе на свое здоровье наплевать, так сделай это для меня. Я не хочу, чтобы она это видела, – добавляет он шепотом, как будто мама может нас услышать.

– Алло? – отвечают на том конце провода. – Алло? Папа, это ты? – спрашивает девушка с американским акцентом.

– Ой! – растерянно лепечу я. Папа жалобно смотрит мне в лицо. – Простите, – говорю я в трубку. – Алло?

– Ой, извините, я увидела код Ирландии и подумала, что это мой папа, – объясняет голос на том конце.

– Ничего страшного, – смущенно говорю я. Папа стоит рядом со мной, молитвенно сложив руки на груди.

– Я бы хотела… – Папа неистово трясет головой, и я замолкаю.

– Билеты на представление? – спрашивает девушка.

Я хмурюсь:

– На какое представление?

– В Королевском оперном театре.

– Простите, кто это? Я что-то запуталась.

Папа закатывает глаза и садится на нижнюю ступеньку лестницы.

– Меня зовут Бэа.

– Бэа. – Я вопросительно смотрю на папу, и он пожимает плечами. – А фамилия?

– Ас кем я говорю? – Голос теперь звучит тверже.

– Меня зовут Джойс. Простите, Бэа, думаю, я набрала не тот номер. Вы сказали, что увидели код Ирландии. Я позвонила в Америку?

– Нет, не волнуйтесь. – Обрадованная тем, что на другом конце провода не какой-нибудь злоумышленник, она снова говорит дружелюбным тоном. – Вы позвонили в Лондон, – объясняет она. – Я увидела ирландский номер и подумала, что это мой папа. Он летит сегодня вечером обратно, чтобы успеть на мое завтрашнее выступление, и я беспокоилась, потому что я пока еще студентка, а это такое важное событие, и я подумала, что он… Простите, я совершенно не понимаю, зачем я вам все это рассказываю, но я так нервничаю! – Она смеется и делает глубокий вдох. – Формально это папин номер, по которому он может экстренно со мной связаться.

– Забавно, я тоже набрала номер экстренного вызова: хотела позвонить доктору своего отца, – еле слышно признаюсь я.

Мы обе смеемся.

– Бывает же такое! – говорит она.

– Бэа, ваш голос мне кажется знакомым. Мы с вами раньше не встречались?

– Не думаю. Я никого не знаю в Ирландии, кроме папы, а он мужчина и американец, так что, если только мы не мой папа, пытающийся пошутить…

– Нет-нет, я не пытаюсь… – Я чувствую слабость в коленях. – Простите за дурацкий вопрос, но мы, случайно, не блондинка?

Папа опускает голову на руки, и я слышу, как он стонет.

– Ага! А что, это даже по голосу можно определить? Наверное, в этом нет ничего хорошего! – смеется она.

У меня перехватывает горло – надо скорее заканчивать разговор.

– Просто глупая догадка, – с трудом выдавливаю я. – Правильная догадка, – с любопытством отмечает она. – Что ж, я надеюсь, что у вас все в порядке. Им сказали, что набирали номер экстренного вызова врача?

– Да, но мы уже справились, спасибо. Папа успокоился и сияет улыбкой. Бэа смеется:

– Что ж, все это странно, но не страшно. Мне пора. Приятно было поболтать, Джойс.

– И мне тоже, Бэа. Удачи на завтрашней балетной премьере.

– Как мило с вашей стороны! Спасибо.

Мы прощаемся, и дрожащей рукой я кладу трубку на место.

– Дурочка, ты что, только что позвонила в Штаты? – Папа надевает очки и нажимает кнопку на телефоне. – Джозеф, который живет дальше по улице, показал мне, как посмотреть список вызовов, когда начались те непонятные звонки. Можно увидеть, кто звонил тебе и кому ты сам звонил – тоже. Выяснилось, что мне звонила Фрэн, она пыталась освоить мобильник, который внуки подарили ей на последнее Рождество. Она так и не научилась по нему разговаривать, только будила несколько раз ночью, прямо напугала! Вот, смотри, этот номер. Первые цифры ноль-ноль-сорок четыре. Где это?

– Это код Лондона.

– Зачем ты вообще стала звонить? Пыталась обмануть меня? Господи, одного этого было достаточно, чтобы у меня случился сердечный приступ.

– Прости, папа. – Чувствуя, что меня начинает трясти, я сажусь на нижнюю ступеньку. – Не знаю, откуда я взяла этот номер.

– Ну, для меня-то это оказалось хорошим уроком, – неискренне говорит он. – Я больше никогда не буду курить. Нет, ваша честь! Дай мне эти сигареты, я их выброшу.

Плохо соображая, что делаю, я протягиваю руку. Папа выхватывает у меня сигареты и засовывает пачку глубоко в карман брюк.

– Надеюсь, ты заплатишь за этот звонок, потому что моей пенсии может не хватить. – Он смотрит на меня, прищурившись. – Что это с тобой?

– Я еду в Лондон.

– Что?! – Его глаза чуть не выпрыгивают из орбит. – Господь всемогущий, Грейси, с тобой не соскучишься!

– Я должна найти ответы на… кое-какие вопросы. Я должна поехать в Лондон. Поехали со мной, – убеждаю я папу, поднимаясь со ступеньки и делая шаг ему навстречу.

Папа начинает отступать назад, одной рукой надежно прикрывая карман с сигаретами.

– Я не могу поехать, – нервно говорит он.

– Почему?

– Потому что я никогда в жизни не уезжал отсюда!

– Вот и еще одна причина поехать сейчас, – изо всех сил уговариваю его я. – Если ты и впредь, собираешься курить, то лучше уж увидеть что-нибудь за пределами Ирландии, перед тем как сигареты отправят тебя на тот свет.

– Знаешь, Джойс, а ведь существуют специальные телефоны, по которым я могу позвонить в какой-нибудь там комитет социальной защиты и рассказать, как па со мной разговариваешь. Думаешь, я не слышал обо всех этих жестокостях, которые проявляют дети по отношению к своим пожилым родителям?

– Не изображай из себя жертву, ты же знаешь, что и о тебе забочусь. Поехали со мной в Лондон, папа. Пожалуйста.

– Но… – Он продолжает отступать, выпучив глаза. – Но я не могу пропустить клуб по понедельникам!

– Мы поедем завтра утром и вернемся до понедельника, обещаю.

– Но у меня нет загранпаспорта.

– Он не нужен. Достаточно удостоверения личности с фотографией.

Теперь мы подходим к кухне.

– Но нам негде остановиться. – Папа пытается проскользнуть в дверной проем и спрятаться от меня.

– Мы закажем места в гостинице.

– Это слишком дорого.

– Возьмем один номер на двоих.

– Но я не знаю, где что в Лондоне находится.

– Я хорошо знаю Лондон, я там много раз бывала.

– Но… – Папа натыкается на кухонный стол и вынужден остановиться. На его лице написан страх. – Но я никогда не летал на самолете.

– В этом нет ничего сложного. Скорее всего, ты прекрасно проведешь время. А я буду рядом, буду разговаривать с тобой во время всего полета.

Выражение неуверенности не покидает его лица.

– Ну, что еще тебя волнует? – ласково спрашиваю я.

– Что мне взять с собой? Что мне там понадобится? Твоя мама обычно собирала меня в дорогу.

– Я помогу тебе собраться. – Я улыбаюсь, входя в азарт. – Это будет так весело – мы с тобой на нашем первом отдыхе за границей!

Папино лицо озаряется энтузиазмом, но он быстро исчезает.

– Нет, я не поеду, – хмуро говорит он. – Я не умею плавать. Если самолет упадет, я не сумею выплыть. Не хочу лететь над морем. Давай полетим куда-нибудь еще, но не над морем.

– Папа, мы живем на острове. Куда бы мы ни решили отправиться, нам придется лететь над морем. А на борту есть спасательные жилеты.

– Правда?

– Да, с тобой все будет в порядке, – уверяю я его. – Стюардессы покажут тебе, что делать в чрезвычайном положении, но, поверь мне, до него дело не дойдет. Я летала много раз и, как видишь, жива-здорова. Ты отлично проведешь время. И только представь себе, сколько всего ты сможешь рассказать друзьям в клубе по понедельникам! Они не поверят своим ушам и захотят весь день слушать только твои истории.

Папины губы медленно раздвигаются в улыбке, и он уступает:

– Болтуну Доналу наконец-то придется замкнуться и послушать историю поинтереснее, чем его байки! Да, думаю, Мэгги сможет найти время в моем расписании.

Date: 2015-08-24; view: 279; Нарушение авторских прав