Манлий Капитолий. Борьба за государственные должности. Законы Лициния

(385…366 г.)

После ухода галлов для римлян и в особенности для плебеев наступили мрачные времена. Всюду, где прошли варвары, все было разрушено и разграблено. Наступило поистине невыносимое, бедственное положение. Не было самого необходимого: ни хлеба, ни овощей, ни скота, ни жилищ, а главное — семян для посева. У плебеев не было средств, чтобы приобрести все это, и им не оставалось ничего другого, как взять это в долг у патрициев. При этом всякий должник в силу все еще существовавшего сурового долгового права должен был приготовиться к самому безжалостному с собой обращению. В таком бедственном положении над народом сжалился Манлий Капитолии. Он продал свой земельный участок, доставшийся ему в Вейентинской области, и выкупил из кабалы 400 бедных плебеев. Одного из отрядных начальников, который должен был лишиться свободы за долги, он выкупил сам, заплатив за него собственные деньги. Можно было с уверенностью предположить, что Манлий потребует снижения, а может быть, и прямого погашения долгов посредством уплаты их из денег, выручаемых от продажи общественных земель. Вследствие этого он стал любимцем плебеев и страшным для своих сословных товарищей. За дружественное отношение к народу Манлия постигла месть патрициев. В их глазах Манлий был изменником, за что и заслуживал смерть. Диктатор Авл Корнелий Косе обвинил его в государственной измене и заключил в темницу. Но вследствие угрожающего положения народа его пришлось выпустить на свободу, которой он воспользовался для того, чтобы еще больше восстановить народ против патрициев. Тогда Манлия снова обвинили в стремления к царской власти. Ввиду того, что при первом публичном разбирательстве дела народ при виде спасенного Манлием Капитолия не мог признать его виновным, новое было назначено в месте, откуда нельзя было видеть Капитолий. Так говорит предание. Более достоверным, однако, следует считать то, что в виду невозможности осуждения Манлия в центуриатских комициях, он был привлечен к суду патрицианских куриатских комиций и приговорен здесь к смерти. Затем Манлий был сброшен с Тарпейской скалы, а дом его, находившийся на Капитолии, был срыт до основания. Едва Манлий пал жертвой несправедливого судебного приговора, как снова усилились притеснения плебеев патрициями. Кончились же они прямо противоположным результатом — полным уравнением прав обоих сословий. Вот как это произошло.

Свержение осужденного с Тарпейской скалы

В 376 году два народных трибуна Лициний Столон и Л. Секстий выступили с предложениями, направленными к уравниванию прав патрициев и плебеев. То были следующие три предложения. Первое касалось временного облегчения долговых обязательств и уничтожения кабалы за долги. В соответствии с этим предложением должники обязаны были возвратить лишь полученный взаймы капитал за вычетом уже уплаченных процентов. Остальная же часть капитала должна была быть выплачена в течение трех лет. Второе предложение имело в виду устранение зла в самом его корне. Ибо где же следовало искать истинную причину непосильного обременения плебеев долгами, как не в недостатке свободной земельной собственности? Находившегося в зависимости, обложенного податями земледельца надлежало обратить в свободного собственника земли. К достижению этого и было направлено второе предложение, согласно которому ни один гражданин не мог иметь в своем владении более 500 югеров[12]общественной земли. Таким образом появлялась возможность создать большое число свободных земельных собственников, а излишнюю землю разделить между бедными плебеями. В силу третьего предложения отменялась существовавшая еще должность военных трибунов с консульской властью и восстанавливалось прежнее консульское звание с важным прибавлением, что один из консулов непременно должен быть из плебеев. Патриции употребили все средства хитрости и насилия, к которым не раз успешно прибегали, чтобы воспрепятствовать осуществлению этих реформ. Они даже сумели привлечь на свою сторону некоторых из десяти трибунов, которые выступили против Лициния и Секстия. Но, с другой стороны, в среде самой аристократии, по примеру Кассия и Манлия, образовалась оппозиционная консервативной либеральная партия, стремившаяся к улучшению существующего порядка вещей. Поддерживаемая этими друзьями плебеев, народная партия после упорной десятилетней борьбы все‑таки победила. Патриции вынуждены были уступить, и предложения Лициния и Секстия, принятые трибуционными комициями, были утверждены сенатом. Когда наступил срок выборов консулов, то Л. Секстий стал первым консулом, избранным из плебеев.

Когда патрициям пришлось в конце концов поступиться столь упорно отстаиваемым ими консульством, то они постарались спасти хотя бы то, что могло быть еще спасено. Им удалось отделить от консульского звания одно существенное преимущество — судебную власть и возложить ее на вновь учрежденного сановника — претора, на должность которого избирались исключительно патриции. Двум эдилам (помощникам трибунов) из плебеев были противопоставлены два эдила из патрициев. Они заведовали полицейскими делами, общественными зданиями, следили за порядком на улицах и площадях и за правильностью совершавшихся на них торговых сделок. Позднее, в их обязанность перешло также устройство праздничных игр, которые оплачивались ими же.

Теперь постепенно становилось все более серьезным значение на родных трибунов, и они сами действовали все более решительно и смело. Уже в 356 году диктатором был избран плебей Марций Рутил. В 351 году плебеи получили доступ; к цензорству, затем к преторству и наконец, в 300 году к занятию жреческих должностей. В 326 году суровые долговые законы были уничтожены, долговые обязательства не могли более распространиться на личность, жизнь, свободу должника.

Таким образом борьба патрициев с плебеями закончилась установлением их полного политического равноправия. В память об этом был воздвигнут храм Конкордии (Согласия). Благодаря окончанию внутренних смут был приобретен избыток свежих сил. Ничем не разделяемые и не раздробляемые, они получили возможность действовать сообща, с удвоенной энергией. Настала пора, когда Рим, достигший внутреннего спокойствия, получил возможность выступить из непосредственно окружавших его границ и отважиться сделать первый шаг к распространению своего владычества над Италией. Это случилось во время Самнитских войн.