Глава 2. Истина всегда где-то рядом

Истина всегда где-то рядом. Порой она представлена лишь разорванной цепочкой незначительных на первый взгляд фактов, и только пытливый, ищущий ум может обнаружить ее, вновь соединить разрозненные звенья и восстановить реальную последовательность событий.

Имеющий уши — услышит. Имеющий глаза — увидит. Имеющий разум — обретет истину…

Планета Элио. Район бывшей штаб-квартиры Конфедерации Солнц

Когда Илья Андреевич вышел из дому, уже вечерело.

Осенью на Элио смеркалось рано — было лишь начало седьмого, а огромный город уже украсился тысячами огней.

Накрапывал мелкий осенний дождь. Погода стояла под стать настроению — тихая, безветренная, но стылая, будто природа так же, как Горкалов, ждала чего-то необычного, а главное — недоброго…

«Как затишье перед бурей…» — невольно подумал он, удивляясь направлению собственных мыслей и рождающимся в голове ассоциациям: будто все, что его привычно окружало, в этот миг показалось чуждым, пугающим, обладающим скрытым, недопонятым смыслом… словно он видел все это в последний раз, но сам еще не понимал или, скорее, не хотел понимать остроты своих предчувствий.

Подчиняясь внезапному настроению, Илья Андреевич подошел к высокому парапету, ограждающему тротуар улицы и, облокотившись о его холодную, влажную поверхность, взглянул с высоты седьмого городского уровня на залив Элио.

Более полутора тысяч лет назад здесь совершил посадку основной модуль колониального транспорта «Кривич», стартовавший из Солнечной системы в 2210 году. Как и сотни других кораблей, колониальный транспорт его предков заблудился в аномалии космоса. По полетному плану корабль должен был достичь Альфы Близнецов, но силовые линии гиперсферы рассудили по-своему, вышвырнув транспорт с тремя сотнями тысяч спящих колонистов в окрестностях этой звезды.

Горкалов достал сигареты. У него было еще несколько минут, чтобы постоять, глядя на серую, как свинец, маслянистую гладь залива, от поверхности которого, роняя капли алой ауры, ввысь поднимались пламенеющие в ночи столбы Раворов — исполинских деревьев, на которых гнездились колонии фосфоресцирующих микроорганизмов.

Город обнимал воды залива, возвышаясь над ним циклопической уступчатой подковой. По побережью, вдоль галечных пляжей, тянулась полоса растительности — это был национальный парк Элио, — не только дань исконным жизненным формам принявшей людей планеты, но и своеобразный природный буфер между тщательно оберегаемым водным заповедником и исполинским городом.

Полторы тысячи лет пронеслись над столицей Элио — Раворградом, основанным на месте посадки колониального транспорта, и Горкалову — далекому потомку прилетевших на нем людей, было удивительно и тревожно смотреть этим вечером на пламенеющие Раворы, возвышающиеся над гладью залива.

Он думал о том, как тяжело было сохранить эту девственную красоту, и не потому, что она хрупка, а человек силен — как раз наоборот. Для первых поселенцев исконная биосфера Элио обернулась сущим адом — тут царили свои, не приемлющие людей, сильные, устоявшиеся за миллионы лет эволюции жизненные формы, и первое столетие колонии было веком постоянной борьбы за выживание.

«Вселенная враждебна», — думал Горкалов, глядя на пятидесятиметровые факелы холодного опалесцирующего света. — «Каким запасом здравого смысла и мужества обладали наши предки, сумевшие превратить чуждую жизнь не в прах, а в гордость, в национальный символ для новых поколений…»

Бросив окурок в пасть уличного утилизатора, он пошел к парковочной площадке, где стоял его «Гранд-Элиот». Пора было переключиться на мысли о встрече.

Сев в машину, он дождался, пока дверка автоматически закроется, а его обнимет привычная тишина салона с ее особенным запахом, таинственным мерцанием подсвеченных изнутри приборных панелей, тихим неназойливым попискиванием ожидающего его команд бортового компьютера.

Горкалову было пятьдесят пять, но он никогда не воспринимал себя пожилым человеком. Лишь сейчас, ощутив, сколь приятен внутренний комфорт машины после холодной, стылой мороси осеннего вечера, он вдруг подумал с присущей ему жесткой прямолинейностью: «Стареешь, Илья…»

Машина, мягко тронувшись с места, ушла с парковки, вывернула на широкую магистраль уровня и, набирая скорость, рванула вперед, сияя габаритными огнями в мягких, опускающихся на столицу Элио сумерках…

Странный коктейль, смешанный из полуосознанных предчувствий и четких, уже оформившихся выводов, бередил разум Горкалова. Бросив взгляд в боковое стекло, он поразился тому контрасту, который, в его субъективном восприятии, присутствовал между заливом и городом, словно мощный «Гранд-Элиот» не просто набирал скорость на прямом участке городской автомагистрали, а несся по линии терминатора, между алым светом Раворов и холодной зябкой тьмой, укрывшей человеческий мегаполис.

…Неужели кто-то из психологов действительно полагает, что способен разобраться в истинных, не выставленных напоказ, а наоборот, глубоко спрятанных внутри ощущениях отдельно взятого человека? Это нереально. Можно определить лишь общие тенденции, за которыми обязательно скрываются тысячи нюансов, определяющих сиюминутный момент, дающих толчок тому или иному поступку.

Именно поэтому ни один андроид никогда не разовьется до уровня человека. В нем нет упомянутого, скрытого оттенка ощущений: робот никогда не испытает крадущейся вдоль позвоночника дрожи, — смена настроения в блоках псевдоинтеллекта не сможет произойти просто оттого, что прохладный ветер пахнул в приспущенное боковое стекло, обдав лицо нежной, грустной осенней влагой…

Илья Андреевич вел машину легко, испытывая удовольствие от плавной, едва слышной работы водородного двигателя, мягкого, прорывающегося в салон шелеста покрышек по влажному стеклобетону скоростной магистрали, от сияния тысяч габаритных огней, что текли вокруг по изгибам многоуровневых дорожных развязок. Он изумлялся своим ощущениям, будто впервые обратил внимание на собственный внутренний мир и на город, обнимавший его, пульсировавший вокруг…

Его душевное равновесие крепло.

Неужели для этого нужно так мало: выйти из прокуренного сумрака своего кабинета, ощутить удовольствие от езды, скинуть груз зациклившихся на одном и том же мыслей, увидеть текучие огни города? Неужели и у других людей в определенные моменты чувство уверенности в самом себе, сопричастности к жизни напрямую зависит от таких мелочей, как количество водорода в накопителях собственной машины, от ритма работы городских энергостанций, от того, ровно ли дышит это исполинское техногенное единение миллионов людей, каждый из которых, взятый в отдельности, на самом деле не думает ни о чем, кроме собственных, глубоко личных проблем и переживаний?

Наверное, в этом и кроется потаенный смысл термина «цивилизация» — не муравейник, нет, — незримое, чаще всего неощутимое единение, которое реально проявляется лишь в момент, когда внезапно грянет беда…

…Площадь, на которую он выехал десять минут спустя, в прошлом была известна всей обитаемой Галактике. Это сейчас по ее серому стеклобетонному покрытию редко проезжают машины, а раньше, бывало, чтобы попасть сюда, требовался особый пропуск…

Илья Андреевич остановил свой «Гранд-Элиот» напротив президентского дворца. Справа, освещенное прожекторами, вздымалось в чернеющие небеса уступчатое здание Совета Безопасности Миров, перед которым слабый ветерок лениво шевелил флаги двух сотен планет. Это учреждение все еще действовало, выполняя теперь функции скорее номинальные, чем практические.

Горкалов вылез из машины и пошел прямо через площадь, мимо другого здания, которое темной массой высилось по левую руку от резиденции президента Элио.

Это был генеральный штаб военно-космических сил Конфедерации Солнц, от которого, по идее, осталось лишь название да эта скупо освещенная несколькими сиротливыми прожекторами коробка огромного, набитого компьютерами здания.

Илья Андреевич шел через площадь к сияющему огнями ресторану «Созвездие», пытаясь мысленно настроиться на встречу с Джоном, но его воображение, все еще взбудораженное полученным фрагментом расшифровки с древнего кристалла, подталкивало разум в иную сторону, будто нетерпеливый ребенок, который тянет своего родителя к киоску с заветным лакомством, — все мысли нет-нет да и сворачивали в одном и том же направлении.

Пересекая площадь, которая в прошлом являлась символом стабильности и процветания союза сотен миров, Илья Андреевич думал о Человечестве, о его дороге к звездам, одновременно поражаясь тому, что пятнадцать веков люди продвигались в космос, практически ничего не зная о своих разумных предшественниках, и вот за последнее столетие эти открытия вдруг посыпались одно за другим, будто кто-то невидимый опрокинул над Человечеством некий рог изобилия.

На самом деле ничего странного в подобном факте не было — просто на протяжении минувшего века разведывательные корабли Окраины все чаще и чаще стали вторгаться в зону преградившего путь дальнейшей экспансии Рукава Пустоты. Попытки пересечь это загадочное место в поисках новых жизненных пространств для постоянно растущего Человечества и дали в конце концов девяносто процентов всех находок и открытий…

…С такими мыслями он подошел к стеклянным дверям «Созвездия», еще не подозревая, в каком состоянии, спустя час, выйдет отсюда.

* * *

Ресторан «Созвездие» был своего рода клубом, где собиралась политическая элита планеты.

Горкалов не испытывал пристрастия к подобным фешенебельным местам, где все чинно, чопорно и подчинено неписаным правилам неизвестно кем и когда выдуманных протоколов.

В его понятиях, так же как в жизни, все делилось на примерно равные части — то есть у Горкалова хватало как сугубо личных комплексов, так и, наоборот, той доли здорового юмора, который не позволяет некоторым предубеждениям перерасти в неприязнь или что похуже из адекватного набора человеческих чувств.

Поднявшись на второй этаж, он очутился в просторном зале, огромные панорамные окна которого выходили на залитую огнями площадь перед президентским дворцом. Посетителей за столиками было мало, и это порадовало Илью Андреевича, тем более, что он с порога заметил Шефорда, охрана которого, состоявшая из трех хмурых типов, сидела на почтительной дистанции, но дело свое знала: Илья мгновенно ощутил, как его буквально просветили насквозь три пары внимательных глаз.

Естественно, что кейс в руках Горкалова тут же вызвал их подозрение, но Джон, который также заметил появление Ильи Андреевича, сделал пренебрежительный жест рукой — сидите, мол, не дергайтесь.

Охранники осели, но не расслабились, и три пары глаз продолжали следить за Горкаловым, пока он шел к столу, обменивался с генералом рукопожатием, — в общем, исполняли свои прямые обязанности.

Сев к ним спиной, Илья просто выкинул из головы этих отстраненных от сути дела наблюдателей.

Внешне Шефорд не очень изменился за прошедшие годы, разве что погрузнел немного, а вот в его повадках, манере общаться появилось много нового. Он явно осознавал свое нынешнее общественное положение и вел себя соответственно.

— Ну, Илья, что у тебя за проблемы? — спросил он, покосившись на ноутбук, который Горкалов положил на стол, сдвинув для этого часть сервировки.

— Дело серьезное, Джон, — в тон ему ответил Горкалов, решив, что нечего ходить вокруг да около, не для того просил о личной встрече. — Сколько у нас времени? — осведомился он.

— Минут сорок могу себе позволить.

Илья Андреевич кивнул, активируя систему переносного компьютера.

Нужно отдать должное Шефорду, — он не стал недоумевать, а сразу переключил внимание на экран, правда, не забывая при этом работать ножом и вилкой.

Илья едва притронулся к богатому выбору присутствующих на столе блюд, и потому изложение фактов, перечень которых он тщательно готовил, не заняло у него более пятнадцати минут.

Джон слушал его внимательно, но по лицу генерала невозможно было угадать, насколько сильно действует на его воображение лекция по истории древнего мира.

Наконец, когда Горкалов умолк, Джон после некоторой паузы спросил:

— История — это хорошо, Илья, но ты мне объясни, к чему лекция? По какому поводу?

Горкалов ждал подобного вопроса.

— Месяц назад по каналу ГЧ[2]пришло сообщение, с использованием боевых кодов Конфедерации Солнц. Часть передачи велась открытым текстом, но это было сделано скорее для привлечения внимания к самому сообщению, которое кодировано шифром двадцатилетней давности, — произнес он, доставая из кейса лист распечатки.

Шефорд принял его и пробежал глазами по строкам.

«Исходящее:

Борт крейсера „Орфей“. Гуманитарная миссия Совета Безопасности Миров.

Всем станциям Гиперсферной Частоты.

Код тревоги — красный.

Докладывает галакт-лейтенант Стриммер, личный номер Р4982.

Доношу до сведения всех структур безопасности: 27мая 3775 года, в результате поисково-картографических работ десантной группой, высаженной с борта крейсера „Орфей“, обнаружены следы уничтоженной колонии на планете УК-207 по универсальному каталогу.

Подверглись атаке со стороны…»

Джон поморщился и кивнул, не дочитав текста сообщения:

— Я в курсе, — проронил он, возвращая Горкалову лист. — «Орфей» пропал двадцать лет назад. По-моему, нет смысла копаться в столь далеком прошлом.

— Бессмысленных вещей не бывает, — сделав вид, что не замечает пренебрежительный тон Шефорда, произнес Горкалов и тут же спросил: — Ты знаком с полным текстом передачи?

— Да, — ответил Джон. — Но я не считаю, что это правда. — Шефорд откинулся в кресле, пренебрежительно взмахнув рукой. — Посуди сам, никому не известная женщина, назвавшаяся лейтенантом Военно-космических сил, вдруг объявляется после двадцатилетнего отсутствия и по каналам Гиперсферной Частоты заявляет на весь обитаемый космос, что мы вот уже полвека находимся в состоянии войны с неизвестной расой, представители которой, — вдумайся, — пришли из соседней Галактики и уничтожили целую колонию, о существовании которой никто даже це подозревал. По-моему, это просто бред. Покопайся в Сети Интерстар, там таких амбициозных заявлений — пруд пруди. Психов кругом навалом… — с досадой заключил он.

Горкалов и не ожидал, что разговор получится простым. Он терпеливо выслушал отповедь Шефорда и спокойно спросил:

— Скажи, а после получения шифровки кто-нибудь проверил «Воргейз»?

Джон неодобрительно покачал головой.

— Ты имеешь в виду эту мифическую колонию?.. Нет, конечно, — признал он. — Не те времена, Илья, — Конфедерации нет, каждый выживает сам по себе, и подобные сигналы уже не могут, как в прошлом, вызвать реакцию: реагировать некому. Не станет же правительство Элио субсидировать экспедицию за сотню световых лет, чтобы проверить сообщение, от которого попахивает обыкновенной паранойей…

— А почему ты не веришь в это сообщение? — Прежде чем говорить дальше, Илья Андреевич хотел понять логику Джона. — Ведь по указанным координатам действительно существует планетная система, а колониальный транспорт «Воргейз» на самом деле стартовал с Земли в двадцать четвертом веке и без следа канул в аномалии космоса.

Шефорд посмотрел на Горкалова с явной укоризной во взгляде.

— Нет, Илья… — отрицательно качнул головой генерал. — Ты же должен понимать — это не доказательство. Архивы со списками колониальных транспортов общедоступны. Эту шифровку мог состряпать кто угодно. Теперь, когда коды связи Конфедерации уже не являются военной тайной, ими могут воспользоваться все, вплоть до откровенных параноиков. — Он внезапно протянул руку и взял лист распечатки. — В этом, — он медленно скомкал лист и уронил его на пол, — нет ни грамма здравого смысла. — Тон Шефорда был жестким, неприязненным и исключающим возражения.

Горкалов никак не отреагировал на внезапную грубость. Он продолжал спокойно смотреть на генерала, и тому пришлось пояснить свою раздраженность:

— В качестве источника вторжения там указана Туманность Андромеды, а это миллиарды световых лет от нас, бездна межгалактических пустот… — веско обронил он и тут же добавил, ставя, как ему казалось, жирную точку в конце всей проблемы:

— Нужно быть идиотом, чтобы вторгаться из своей Галактики в чужую, преодолевая такой провал пустоты. Это нонсенс, Илья… Притянуто за уши. Я удивлен, что ты купился на подобную чушь…

Илья Андреевич выслушал его, по-прежнему не выказав никаких эмоций. Нагнувшись, он поднял с пола скомканный листок, аккуратно расправил его, положил на стол рядом с ноутбуком и произнес:

— Я воспринял твою логику, Джон. Рад, что ты по-прежнему мыслишь здраво. Теперь позволь мне отнять еще минут десять твоего драгоценного времени.

Шефорд, который вновь принялся есть, пренебрежительно махнул вилкой — валяй, мол, только ничего ты не добьешься, все уже и так ясно…

Горкалов поправил ноутбук, повернув его так, чтобы генералу был лучше виден экран, как бы невзначай коснулся при этом неприметного сенсора, расположенного на углу пластикового корпуса, и произнес:

— Есть некоторые факты, Джон, которые на первый взгляд кажутся незначительными, но во взаимосвязи начинают прорисовывать определенную схему. — Он на секунду задумался, собираясь с мыслями, а затем продолжил:

— Ты ведь не станешь отрицать, что в древности на территории освоенного человечеством пространства существовало, как минимум, три разумных расы?

— Нет, не стану. Они были, — легко согласился Шефорд.

— Тогда ты должен понять мою логику так же, как я воспринял твою. — Тон Горкалова оставался серьезным, слова — спокойными и взвешенными:

— Принято считать, что древние цивилизации погибли под ударами предтеч, оставив после себя лишь Сферу Дайсона, Рукав Пустоты и известное количество артефактов, большинство из которых обнаружены совсем недавно…

Шефорд кивнул, продолжая есть. Он не понимал, в какую сторону клонит Горкалов, но следующие слова отставного полковника заставили его насторожиться, застыв с не донесенной до рта вилкой.

— Незадолго до краха Конфедерации на спутнике Эригона, Луне-17, был обнаружен и реанимирован фотонный мозг, который три миллиона лет назад управлял Сферой Дайсона.

Шефорд опустил вилку и машинально потер подбородок. От взгляда Горкалова не укрылось, что генерал внезапно перестал есть.

— Ну и что? — справившись с какими-то внутренними эмоциями, переспросил Джон.

— На Луне-17 шли серьезные боевые действия, в результате которых древний фотонный мозг едва не погиб, — напомнил ему Илья Андреевич. — Интеллект был травмирован, лишился части своих составляющих и чудом успел ускользнуть оттуда, унося твердую уверенность, что люди — его враги.[3]Вернувшись на свое исконное место, в Сферу, и обнаружив на ее разрушенных просторах все тех же людей, случайно занесенных туда через аномалию космоса, он начал войну против существующей колонии, что, в свою очередь, едва не привело к катастрофе галактического масштаба. — Горкалов на миг умолк, заметив, как Шефорд неосознанно скомкал салфетку, сжав ее в кулаке.

— Это было давно, — ответил Джон, не глядя на собеседника. — Сейчас Интеллект сотрудничает с людьми, — натянуто добавил он.

— Сотрудничает, — согласился с ним Горкалов. — Но делает это скорее вынужденно, ради восстановления искалеченной Сферы. — Он исподлобья взглянул на Шефорда и добавил:

— Давай отнесем его в разряд сил не враждебных, но и не дружественных, и запомним, что существует эта темная лошадка, под контролем которой с каждым годом оказывается все больше и больше пространств Сферы Дайсона.

Джон нехотя, через силу, кивнул. Ему явно не нравилось направление, которое внезапно принял разговор, но Горкалов, исподволь наблюдая за ним, не понимал, отчего бывший сослуживец с таким предубеждением относится к его упоминанию о Сфере Дайсона и древней машине инсектов…

«Может, у него просто скверное настроение? Хотя вряд ли — ведь началась встреча нормально, без предубеждений, а теперь вдруг такое неприятие…»

— Ладно, не будем уходить от темы… — произнес Илья, делая вид, что не замечает угрюмого выражения лица своего высокопоставленного собеседника. — Меня в данном случае интересует не столько сам Интеллект, сколько способ его бегства из схрона на Луне-17.

Шефорд продолжал хмуриться, вяло ковыряя вилкой.

— Многие исследователи сходятся в том, что расы древности не имели понятия о гипердрайве, — продолжил свою мысль Горкалов. — Но Луну-17 и Сферу Дайсона разделяют семь с половиной парсек,[4] — заметил он, — а фотонный мозг инсектов успешно преодолел их.

Шефорд некоторое время обдумывал его слова, а потом вдруг попытался вовсе отмахнуться от них:

— Не все так однозначно, Илья… — буркнул Джон, поднимая бокал, но Горкалов остановил его:

— Не все архивы Конфедерации стали достоянием гласности, — поправил он генерала, демонстративно прикрыв ладонью свой бокал. — Выпьем чуть позже, Джон, если не возражаешь. — Он сощурился. — Нет смысла кружить в поисках истины — мы-то с тобой знаем, что в пещере на спутнике Эригона были обнаружены остатки конструкции, которая похожа на стационарный генератор низкочастотных импульсов.

Шефорд некоторое время молчал, но потом был вынужден кивнуть.

— Это закрытая информация, — не удержавшись, упрекнул он Илью Андреевича.

— Я помню. — Горкалов по-прежнему был серьезен и собран. — Я давал подписку о ее неразглашении.

— Ну хорошо… — Шефорд со вздохом отложил вилку. — Да, ты прав. Существовал тоннель, связывавший Сферу Дайсона и схрон на Луне-17. Но что это доказывает? Технология стационарного генератора слишком примитивна, это наш позавчерашний день. Принцип станций Гиперсферной Частоты по своей эффективности в сотни раз превосходит тот контур, обломки которого остались на Луне-17 после бегства Интеллекта. Это ничем не грозило и не грозит нам, — современные инсекты выродились, а пользоваться технологией гиперпространственных тоннелей просто нерентабельно, — чтобы связать такой канал с какой-либо планетой, туда сперва нужно доставить устройство низкочастотных импульсов.

— Вот тут ты не прав, — возразил Илья Андреевич.

— В чем? В том, что на обоих концах тоннеля должны размещаться адекватные устройства?

— Нет. Ты верно трактуешь технологию и ее минусы, но заблуждаешься, утверждая, что существование низкочастотного генератора у древних инсектов ничем нам не грозит. — Горкалов вновь обратился к компьютеру, который принес с собой. — Я не зря прорисовал пространственную схему расселения древних рас и морочил тебе голову лекциями на тему истории древнего мира. Посмотри сюда, — он очертил алым курсором место, где на окраине современного Рукава Пустоты некогда располагались планеты инсектов, затем дельфонов, а за ними, чуть глубже, — космические поселения логриан, и пояснил:

— Ты верно заметил, Джон, — инсекты действительно путешествовали от звезды к звезде в трехмерном континууме, затрачивая на это десятилетия, а может быть, и века. Но сам факт существования тоннеля, ведущего с Луны-17 в сферу Дайсона, неопровержимо доказывает, что они обладали зачатками знаний о гиперсфере, а значит — могли иметь подобные порталы и на иных мирах, куда отступили, когда Сфера Дайсона затрещала по швам под ударом предтеч. Это наводит на мысль, что цивилизация инсектов не погибла, как принято считать, а бежала, не находишь?

Последний вопрос опять вызвал замешательство со стороны Шефорда. Разговор явно чем-то тяготил его, но что именно беспокоит генерала, Горкалов угадать не мог. Он лишь мысленно пообещал себе, что займется данным вопросом чуть позже, в зависимости от конечного результата их натянутого общения.

— Если ты допускаешь существование системы гипертоннелей, связывающих Сферу с некими мирами, то почему инсекты не иммигрировали туда раньше? — спросил Шефорд. — Если им было куда скрыться, зачем они строили Сферу и старались до последнего удержаться в ней?

— Видимо, там, куда они в конце концов были вынуждены бежать, их не ждали, — пояснил Горкалов, который уже обдумывал эту проблему. — То была крайняя, вынужденная мера, а транспортные артерии инсектов могли вести на уже освоенные кем-то планеты, не допускаешь? Но об этом чуть позже… — Илья внимательно посмотрел на собеседника и внезапно спросил:

— Ты можешь мне ответить, как образовался Рукав Пустоты?

Шефорд пожал плечами. Это же было так естественно. Зачем спрашивать, когда об этом после рассекречивания архивов Черной Луны и так растрезвонили на всю обитаемую Галактику?

— Дельфоны, — коротко ответил он. — Они взрывали звезды на пути миграции предтеч.

Горкалов кивнул и вдруг, прищурясь, заметил:

— Двадцать звезд, колонизированных этой расой, составляли рассеянное скопление на краю Рукава. От их гибели могла образоваться лишь полоска мрака, а не весь Рукав. Далее, — он не позволил задавать себе встречные вопросы, — смотрим на следующую проблему: почему логриане строили огромные космические дома, а не расселялись на планетах?

— Ну для этого может быть много причин…

Илья отрицательно покачал головой.

— Думаю, что причина одна, — он передвинул световой маркер, отчертив им край Рукава Пустоты. — Смотри, здесь располагались планеты дельфонов. Далее, в районе Сферы, — миры инсектов. То есть сюда путь для экспансии логриан оказался заказан. Но почему тогда не в другую сторону, противоположную дельфонам и инсектам, — вот в эту бескрайнюю черноту?

Джон лишь хмыкнул, глядя в огромное, лишенное звезд пустое пространство, которое очерчивал маркер, и Горкалов был вынужден продолжить мысль, сам сформулировав ответ:

— Думаю, что сзади логриан подпирал кто-то еще: большая успешная цивилизация, оккупировавшая все доступное жизненное пространство. Вот почему они толклись в узкой прослойке космоса, строя исполинские сооружения в пустоте. Им некуда было экспансировать!..

— Но, позволь! — Шефорд, казалось, сбился с толку, ничего не понимая. — Там же пустота! Океан пустоты, Рукав!

— Вот именно, — спокойно ответил ему Илья. — Пустота там, где по аналогии с иными участками космоса, должно быть звездное скопление, вероятнее всего, шаровое! Куда оно делось? Сожрано предтечами? Взорвано? — Горкалов покачал головой. — Сомневаюсь… Скорее, оно замаскировано.

— Целое скопление? — усомнившись, хохотнул Шефорд, но смешок вышел нервным, ненатуральным и слишком громким, — охранник за соседним столиком повернулся и несколько секунд смотрел на генерала, пытаясь сообразить, не требуется ли тому помощь.

Горкалов подождал, пока Джон успокоится, и только тогда продолжил:

— Я ничего не утверждаю голословно. Всем моим догадкам есть подтверждения.

— Какие?..

— Рассказы очевидцев, побывавших там. Вот… — Горкалов вытащил из кейса пачку листов с распечатками. — Это документированные в бортовых журналах отчеты, — я собрал лишь официальные версии свидетельств о проникновении наших кораблей в некую загадочную область, где царит ослепительный свет тысяч близко расположенных звезд. А это, — он указал на несколько отдельно скрепленных листов, — упоминания о некогда существовавших технологиях логриан, сохранившиеся в устных преданиях сегодняшних анклавов инсектов. Там говорится, что логриане умели искривлять пространство. Свет в сильном поле гравитации будет отклоняться в сторону источника тяготения и могут быть созданы такие условия, когда фотоны станут ходить практически по кругу, не вырываясь наружу.

— Зачем это делать? — напряженно осведомился Шефорд. — Объясни, зачем им нужно было скрывать свет, исходящий от целого скопления звезд?

— Предтечи, — пояснил Горкалов, полагая, что этим термином выскажет все, но Джон продолжал смотреть на него, что-то обдумывая, и Илье Андреевичу пришлось развернуть свою мысль:

— Предтечи шли на свет. Где звезда — там и планеты, а значит — необходимое им вещество. Примером может послужить вид хищников, реагирующих на движение и не замечающих неподвижный объект… так и орды предтеч: они рефлекторно шли на свет звезд.

— Ладно… — Ладонь Шефорда тяжело легла на стол. — И как все это происходило в твоем видении?

Илья Андреевич ответил не сразу. Не нравилась ему реакция Шефорда, но тут он уже ничего не мог поделать — сам напросился на разговор, так что уж теперь…

— Представь себе такую реальность, Джон… — Илья Андреевич говорил медленно, тщательно формулируя каждую фразу:

— Когда три миллиона лет назад началась вторая волна миграции предтеч, то планеты инсектов первыми погибли под их ударом. Сфера Дайсона не выдержала напора, и из нее был эвакуирован Интеллект. На фоне этого апокалипсиса дельфоны уже начали взрывать звезды, но и такая мера не смогла остановить сонмища древней формы пространственной жизни… — Горкалов взглянул на экран и продолжил:

— Логриане понимали, что они являются следующими на очереди, а потом должен был настать черед той гипотетической расы, которая, по моим выводам, обитала в шаровом скоплении. Порталы инсектов, расположенные в агонизирующей Сфере Дайсона, скорее всего, связывали их искусственный мир с планетами упомянутого шарового скопления, — убежденно произнес Горкалов. — Возможно, эти каналы были официально действующими и служили для торговых связей между двумя цивилизациями, а быть может, инсекты, предвидя развитие ситуации, загодя доставили приемные устройства гиперсферной транспортировки, без ведома хозяев тех миров, на случай, если их все же не укроет возведенная вокруг родной звезды Сфера Дайсона и они будут вынуждены спасаться, бежать, как, вероятнее всего, и вышло. — Илья щелкнул пальцем по схеме, указывая на желтые маркеры артефактов, оставшихся на территории Рукава. — Логриане также страстно желали скрыться, — продолжил он свою мысль, — но бежать им было некуда, — впереди гибли звезды дельфонов, а позади, на пригодных для обитания планетах, уже разгорался конфликт между спасавшимися бегством инсектами и истинными хозяевами скопления.

Шефорд сидел, забыв о еде, и смотрел на Горкалова мутными, белесыми глазами. Генерал явно переживал внутри себя нечто, неподвластное пониманию Ильи.

— Думаю, что за тот период, пока погибали колонии ластоногих, в скоплении установился хрупкий мир… — нарушил паузу Горкалов. — Вероятно, инсектам удалось закрепиться на части планет, — там, где присутствовали их порталы, и существа, которым изначально принадлежало скопление, решили выбрать меньшее из зол: вместо продолжения кровопролитной войны с инсектами, добровольно принять две беглые расы к себе, — на определенных условиях, конечно…

— А что они выгадали? — словно очнувшись от наваждения, хрипло спросил Шефорд, тут же сделав глоток вина, чтобы промочить пересохшее горло.

Илья Андреевич уже обдумывал этот вопрос и потому ответил на него достаточно уверенно:

— Очевидно, в результате межрасовых договоренностей, логриане получили возможность использовать свои технологии, разместив по периферии скопления искусственные источники гравитации, которые заставляли свет медленно поворачивать, а орды инсектов, оказавшихся бездомными, были использованы в этих титанических усилиях как добровольная рабочая сила… Понимаешь, Джон, ими в тот момент должен был править страх — всеобщий страх перед неизбежной гибелью под ударом предтеч. Разумные расы, при всех различиях, еще кое-как могли договориться между собой, найти компромисс, какую-то взаимовыгоду, почву для единения, а вот с предтечами договориться было невозможно — они не обладали разумом. Поэтому страх перед ними оказался в какой-то момент сильнее ксенобиологических различий. Это и есть истинная причина возникновения Рукава Пустоты.

Илья откашлялся и вновь обратился к откидному дисплею ноутбука:

— Вот тут, — световой маркер, повинуясь его воле, отчертил большую часть Рукава Пустоты, — по исполинской, невидимой для нас сфере кружат накопленные за миллионы лет фотоны. В той области действительно громадная гравитационная аномалия — это мне удалось проверить по существующим данным. Если я прав, значит, за ней скрывается скопление звезд, свет которого попросту не доходит до нас.

Шефорд вытер рот салфеткой и откинулся на удобную спинку кресла.

— Хорошо… Допустим… — произнес он. — Но я по-прежнему не понимаю, при чем тут…

— Воргейз?

— Да.

Горкалов поморщился, глядя на бывшего сослуживца. Неужели Джон просто не хочет ничего понимать из-за какого-то высокомерного упрямства, развившейся вдруг узколобости? Или причина его пренебрежения кроется глубже, и под ней есть конкретная почва?

Горкалов привык анализировать поведение собеседника и ясно видел — Шефорд не придуривается, он просто пытается сыграть под дурачка, причем делает это достаточно неуклюже.

«Что ж… Ошибаться в людях всегда неприятно… Жаль, что делового разговора уже не получится», — подумал Илья Андреевич, — «но доводить его до логического конца придется».

— Давай теперь разберемся в шифровке… — сделав над собой усилие, произнес он. — Лейтенант Стриммер сообщает, что на Воргейзе обнаружены следы вторжения. Колония уничтожена некими гуманоидными существами, имеющими ярко выраженный голубой оттенок кожи. В качестве ударной силы они использовали инсектов, причем в сообщении четко упомянуто, что насекомообразные существа находятся в стадии так называемого «искусственного регресса». — Горкалов посмотрел на Шефорда и пояснил:

— Этот механизм эволюционной приспособляемости обнаружен у инсектов совсем недавно. Первые статьи о нем появились несколько месяцев назад в узкоспециализированных изданиях и никак не могли стать источником информации для нашего, как ты считаешь, шутника-параноика. Это, во-первых… Во-вторых, обрати внимание, далее лейтенант Стриммер сообщает, что техническую поддержку вторжения осуществляли, — он взял листок распечатки, — цитирую: «негуманоидные существа с чешуйчатыми кожными покровами…» Так… — Он пропустил часть описания. — Ага, вот: «…ксенобиология ярко выражена наличием двух голов, посаженных на длинных гибких шеях. Называют себя логрианами».

Горкалов отложил лист и взглянул на Шефорда.

— Ответь, Джон, много людей осведомлено о существовании расы логриан?

Генерал несколько секунд сверлил собеседника угрюмым взглядом, а затем произнес:

— Нет. Я сам узнал об открытиях в Рукаве Пустоты не больше месяца назад.

— Вот именно. Теперь оцени эти совпадения с точки зрения здравого смысла и ответь — что в шифровке правда, а что — нет?

Джон упрямо покачал головой.

— Мне достаточно глупого нонсенса с Туманностью Андромеды, Илья. Ты не сможешь убедить меня в обратном.

— Попробую… — хмыкнул в ответ Горкалов. — Я не поленился поднять списки личного состава «Орфея» и архивные характеристики. Лейтенант Лиза М. Стриммер, подписавшая сообщение, действительно входила в экипаж крейсера Совета Безопасности, выполнявшего миссию картографической разведки, и, судя по отзывам, она хороший боевой офицер, но не аналитик, потому и купилась на подсунутые ей факты. — Горкалов выделил интонацией последнюю фразу и пояснил:

— Прочитав шифровку, я две недели сопоставлял факты, пытаясь понять, что в ней правда, а что нет. А когда увязал концы с концами, то позвонил твоему секретарю с просьбой о встрече.

— Зачем? Чтобы убедить меня в том, что черное — это белое? — с плохо скрытой неприязнью в голосе спросил Шефорд.

Горкалов отрицательно покачал головой.

— Существа, о которых говорится в шифровке, реальны, Джон. Они действительно оккупировали, а затем уничтожили потерянную колонию, позаботившись при этом, чтобы любой, кто обнаружит их, пошел по заведомо ложному следу. Соседняя Галактика — это абсурд, согласен. Но давай на миг отбросим предубежденность, поверим, что отсекли дезинформацию, и тогда факты начинают укладываться в рамки определенной логики…

Шефорд продолжал хмуриться, машинально постукивая пальцами по подлокотнику кресла. Он не верил или же не хотел верить в сообщение о Воргейзе, видимо, вообще сбрасывал со счетов существование этой колонии.

— Под любым конфликтом должна быть почва… — наконец произнес он, признавая тем самым, что доводы Ильи звучат достаточно убедительно, чтобы от них нельзя было просто отмахнуться. На миг показалось, что непонятная предубежденность Шефорда наконец дала трещину и он начал мыслить здраво.

Горкалов кивнул.

— Жизненное пространство, — лаконично пояснил он.

Шефорд некоторое время размышлял над этим словосочетанием, а затем насмешливо возразил:

— Ты же сам сказал — там целое шаровое скопление.

Илья Андреевич поморщился.

— Ты ведь знаешь, что звезды в плотных скоплениях имеют исключительно мало планет, — произнес он, — и лишь ничтожная часть из них, — может быть, всего несколько сот, — пригодны для жизни.

Шефорд покачал головой и вдруг заметил:

— Миграция предтеч проходила три миллиона лет назад. Пусть все сказанное тобой — правда, но почему эти загадочные существа никак не проявляли себя раньше? Что заставляло их жить в изолированном от всей Вселенной скоплении, не высовывая носа наружу и даже не поинтересовавшись, а не сгинули ли их враги? И отчего они вдруг объявились теперь, а не сто, не двести, не тысячу лет назад? — Казалось, что он задает эти вопросы не Горкалову, а самому себе, — на скулах Джона играли желваки, будто в душе у него шла борьба.

— Я объясню, — ответил Горкалов. — Думаю, что основной причиной пассивности запертых в скоплении рас стал их регресс. На мой взгляд, ситуация три миллиона лет назад развивалась следующим образом… — Горкалов дотянулся до бокала и сделал глоток, промочив пересохшее горло. — Когда логриане отдали делу общего спасения свои технологии, а инсекты — рабский, титанический труд миллиардов особей, то хозяева скопления нарушили договор, следствием чего стала глобальная война, за которой последовал естественный, неизбежный регресс разоренных миров, подрыв существующей экономики, упадок технологий, и в результате — выжившие остатки трех, вынужденно сосуществующих в ограниченном пространстве цивилизаций, попросту утратили большинство имевшихся знаний, — по сути для них наступили темные тысячелетия изоляции, а затем начался новый виток истории и медленного прогресса…

Илья Андреевич подался вперед, надеясь, что его слова наконец найдут отклик в разуме генерала:

— К тому времени, когда развился конфликт, скопление уже было закрыто щитом логрианских устройств, предтечи туда не вторглись, но и три расы забыли об окружающем космосе. Подумай, Джон, — три миллиона лет они варились там в собственном соку, фактически утратив воспоминания о существовании Вселенной, пока наша Экспансия не уперлась в Рукав Пустоты. Инсекты давно запамятовали о порталах и своей Сфере, логриане — о космических домах и компьютерах, верх над ними в конце концов, вероятно, взяли голубокожие, поработив пришлых и впитав все, что могли взять от них, в плане технологий. Ты бывал в шаровых скоплениях, Джон?

— Нет, — откровенно признался Шефорд.

— Там свет. Повсюду — свет. Добавь сюда искривленное по кругу излучение, и ты поймешь: они забыли о безграничности Вселенной, пока в их пространство, на протяжении последнего столетия, не начали проникать наши, человеческие корабли. Понимаешь? Мы сами потревожили их, заставили очнуться, задать вопрос, откуда? Откуда появляются эти странные пришельцы? Потом, заметь, — нами же, — был реанимирован Интеллект. Древний компьютер инсектов вернулся в Сферу и, по логике, что он должен был сделать в первую очередь?

— Найти расу своих создателей? — не очень уверенно предположил Джон.

— Да, — ответил ему Горкалов. — Распечатать, реанимировать доступные порталы, проверить их функциональность.

— И что дальше?

— Дальше следует закономерный вывод: на данный момент в скоплении господствует раса голубокожих гуманоидов, и они быстрее нас поняли суть происходящего. Отсюда — трагедия Воргейза. Они имели время и возможность наблюдать за нами, затем намеренно избрали одну из потерянных колоний, чтобы более основательно изучить людей и присвоить максимум наших технологий.

— Ты считаешь, что они напрочь лишены такого понятия, как этика? — мрачно осведомился Шефорд таким тоном, будто опять на секунду забылся и беседовал не с Горкаловым, а с самим собой, пытаясь осмыслить какой-то личный, внутренний вопрос. — Ты так запросто утверждаешь, что разумные существа способны уничтожить целую колонию других разумных существ ради экспериментов над человеческой биологией и ознакомления с нашими техническими возможностями?!..

Илья Андреевич помрачнел.

— А разве у нас нет тысячелетней истории вивисекции?.[5] — После некоторого раздумья, жестко ответил он. — Опыты над обезьянами, над приматами Прокуса, клонирование ради донорских органов, биороботы, геноцид, войны? Это что, не часть нашей истории? Или мы не являемся расой разумных существ? Может быть, мне нужно огласить весь список смертных грехов человечества, которые имели и имеют место, хотя в корне противоречат нашим же собственным законам этики? Джон, давай просто посмотрим правде в глаза…

Шефорд долго молчал, обдумывая последние утверждения Горкалова.

Для грамотного специалиста доводы и факты, прозвучавшие из уст бывшего офицера внешней разведки, должны были стать, как минимум, информацией к серьезному размышлению, но Джон, сообразуясь с какими-то ведомыми лишь ему побуждениями, решил занять иную позицию: повернуть разговор так, чтобы он стал попахивать притянутыми за уши домыслами одинокого, давно оказавшегося не у дел отставного полковника, подвизающегося на ниве археологии космоса…

— Илья, ты, видно, засиделся дома, — нарушив молчание, наконец произнес он. — Я понимаю, исследования, все такое прочее, а ты боевой офицер… Может быть, после падения Конфедерации ты неудачно выбрал карьеру? — с наигранным сожалением в голосе добавил Шефорд. — Копаешься в прошлом, а душа ведь наверняка рвется не туда… Ты хочешь увидеть опасность для Человечества — вот в чем твоя беда.

Лицо Горкалова посерело.

— Я ничего не преувеличил, Джон. — Он все еще старался не вспылить, хотя понимал — разговор окончательно зашел в тупик.

— Тогда ответь мне прямо, чего ты добиваешься, в конце концов? — буркнул Шефорд.

Илья Андреевич в первый раз за весь разговор утратил самообладание.

— Я не прошу тебя о какой-нибудь услуге, — я просто предупреждаю, доношу информацию до сведения! — резко ответил он.

— Ты предупреждаешь меня о возможности войны?

— Об опасности. Любую ситуацию можно разрешить, предвидя ее. Гораздо честнее и проще истратить миллион кредитов и понять, что ошибся, чем загубить миллион жизней из-за собственного нежелания слушать.

Шефорд насупился.

— Не перегибай, Илья!

— Я не перегибаю, Джон. Война редко вспыхивает сама собой. У ее истоков обязательно стоит либо чей-то конкретный интерес, либо обыкновенная некомпетентность политиков. Я привел тебе конкретные выкладки — почему ты не хочешь их слушать? В чем твой интерес, Шефорд?

Лицо генерала побагровело, пошло пунцовыми пятнами. Было видно, что он едва сдерживает себя, и это еще более разозлило Горкалова. Он ненавидел людей, которые вдруг начинали изворачиваться, как живой змееед Прокуса, брошенный на горячую сковородку.

— Не думай, Джон, что, нацепив генеральский мундир, ты стал ближе к богу, — произнес Горкалов. — Не хочешь ничего слышать — не надо. Дойду до министра обороны, ты меня знаешь.

— Он министр обороны Элио, а не Сферы Дай-она!.. — раздраженно оборвал его Джон. — Пусть об Интеллекте и порталах болит голова у тех, кто там живет!.. У нас по горло собственных проблем, и Элио не может реагировать на все события, происходящие в границах обитаемого космоса.

Илья смотрел на него, прищурясь.

Интуиция полковника подсказывала: Шефорд чего-то испугался, уж слишком явной оказалась смена настроения, от вялой, вальяжной заинтересованности к резким, оскорбительным и необоснованным выпадам.

Логика. Она еще никогда не подводила Илью.

— А ответить за загубленные жизни ты сможешь? — внезапно спросил он, используя старый прием.

Слепой удар точно попал в цель, вот только в какую?

Взгляд Шефорда почернел, стал откровенно враждебным, но Горкалов успел уловить, как в нем мелькнула растерянность, прежде чем генерал окончательно взорвался:

— Ты слишком много мнишь о себе, Илья! Хватит! — Шефорд внезапно ударил ладонью по откинутой крышке ноутбука, и тот захлопнулся. Его охрана за соседним столиком зашевелилась. — Я больше слышать ничего не желаю ни о Сфере, ни каком-то там Воргейзе, ни о…

Он не договорил, заметив, что Горкалов встал.

Взяв в руки кейс переносного компьютера, Илья Андреевич чиркнул своей кредитной картой по прорези сканера, расположенной в торце стола, и сказал:

— Всего хорошего, Джон. Извини, что отнял у тебя время…

Date: 2015-09-03; view: 368; Нарушение авторских прав