О т а в т о р а

Дело в том, что все песни, которые я пою, я пишу сам, – и текст, и музыку. Сам их исполняю и сам, как могу, подигрываю себе на гитаре. Поэтому я совсем не принадлежу к разряду эстрадных певцов.

Это есть жанр авторской песни, исполнительский жанр. И можно это называть пением или речитативом, и как угодно.

Во всяком случае, просто у нас не практикуется, чтобы человек сам делал, так сказать все, чтобы он был един в трех лицах. Раз– ные авторы песен, которые поются с эстрады.

Но я считаю, что то, что делаем мы, – вот несколько человек есть, – вы их иногда слышите: некоторых по телевидению, ну меня нет, а в кино вот я пишу, – это правильно вот почему.

Я стараюсь все песни, которые я написал, – а их шестьсот, – исполнять сам. поэтому я не очень доволен, когда поют мои песни другие певцы.

Не от того, что они их портят, – они, вероятно, поют их лучше. А просто они, вероятно, не могут сказать то, чего я хотел в этой песне.

И иногда песне приписывается значение такое после этих испол– нений, которого она не имеет, она не несет таких нагрузок.

Ну вот, это я просто так, небольшую преамбулу. А теперь песни.

Город Ташкент 20 сентября 1973 года.

Инструкция перед поездкой за рубеж

-

Я вчера закончил ковку, и два плана залудил И в загранкомандировку от завода угодил. Копоть, сажу смыл под душем, съел холодного язя И инструкцию прослушал, что там можно, что нельзя.

Там у них пока что лучше бытово Так, чтоб я не отчебучил не того, Он мне дал прочесть брошюру, как наказ, Чтоб не вздумал жить там сдуру, как у нас.

Говорил со мной, как с братом, про коварный зарубеж, Про поездку к демократам в польский город будапешт: «Там у них уклад особый, нам так сразу не понять, Ты уж их, браток, попробуй хоть немного уважать.

Будут с водкою дебаты, отвечай: Нет, ребята-демократы, только чай. От подарков их сурово отвернись, Мол, у самих добра такого завались».

Он сказал: «Живи в комфорте, экономь, но не дури. Ты гляди, не выкинь фортель – с сухомятки не помри. В этом чешском Будапеште уж такие времена. Может скажут: «Пейте, ешьте», ну, а может, ни хрена».

Ох, я в Венгрии на рынок похожу. На немецких, на румынок погляжу. Демократки, – уверяли кореша, – Не берут с советских граждан ни гроша.

«Буржуазная зараза там всюду ходит по пятам. Опасайся пуще сглаза ты внебрачных связей там. Там шпионки с крепким телом, ты их в дверь – они в окно. Говори, что с этим делом мы покончили давно.

Но могут действовать они не прямиком, Шасть в купе, и притвориться мужиком. А сама наложит тола под корсет… Ты проверяй, какого пола твой сосед»

Тут давай его пытать я:"Опасаюсь, маху дам. Как проверить? Лезть под платье? –Так схлопочешь по мордам». Но инструктор парень-дока, деловой. Попробуй, срежь! И опять пошла морока про коварный зарубеж.

Я популярно объясняю для невежд: Я к болгарам уезжаю, в Будапешт. Если темы там возникнут – сразу снять. Бить не нужно. А не вникнут – разъяснять.

Я по ихнему ни слова ни в дугу и ни в тую. Молот мне – так я любого в своего перекую. Но ведь я не агитатор, я потомственный кузнец, Я к полякам в Улан-Батор не поеду наконец.

Сплю с женой, а мне не спится: «Дусь, а Дусь. Может я без заграницы обойдусь? Я ж не ихнего замеса, я сбегу. Я ж на ихнем ни бельмеса, ни гу-гу».

Дуся дремлет, как ребенок, накрутивши бигуди. Отвечает мне спросонок: «Знаешь, Коля, не зуди. Что-то, Коль, больно робок. Я с тобою разведусь. Двадцать лет живем бок о бок, и все время Дусь, да Дусь.

Обещал, забыл ты, верно, ох хорош! Что клеенку с Бангладеша привезешь. Сбереги там пару рупий, не бузи. Хоть чего, хоть черта в ступе привези».

Я уснул, обняв супругу, Дусю нежную мою. Снилось мне, что я кольчугу, щит и меч себе кую. Там у них другие мерки, не поймешь – съедят живьем. И все снились мне венгерки с бородами и ружьем.

Снились Дусины клеенки цвета беж И нахальные шпионки в Бангладеш. Поживу я, воля божья, у румын. Говорят, они с поволжья, как и мы.

Вот же женские замашки: провожала – стала петь. Отутюжила рубашки – любо-дорого смотреть. До свиданья, цех кузнечный, аж до гвоздика родной. До свиданья, план мой встречный, перевыполненный мной.

Пили мы, мне спирт в аорту проникал. Я весь путь к аэропорту проикал. К трапу я, а сзади в спину, будто лай: «На кого ты нас покинул, Николай!»

Джеймс Бонд

-

Себя от надоевшей славы спрятав, В одном из их соединенных штатов, В глуши и дебрях чуждых нам систем, Жил-был, известный больше, чем Иуда, Живое порожденье Голливуда, Артист Джеймс Бонд, шпион, агент-07

Был этот самый парень Звезда – ни дать ни взять, Настолько популярен, Что страшно рассказать. Да шуточное ль дело? Почти что полубог Известный всем Марчелло В сравненьи с ним – щенок!

Он на своей, на загородной вилле Скрывался, чтоб его не подловили И умирал от скуки и тоски. А то, бывало, встретят у квартиры, Набросятся и рвут на сувениры Последние штаны и пиджаки.

Вот так и жил, как в клетке, Ну, а в кино потел. Различные разведки Дурачил, как хотел. То ходит в чьей-то шкуре, То в пепельнице спит, А то на абажуре Кого-то соблазнит.

И вот, артиста этого, Джеймс Бонда, Товарищи из гос– и фильмофонда В совместную картину к нам зовут. Чтоб граждане его не узнавали, Он к нам решил приехать в одеяле, Мол, все равно на клочья разорвут.

Но, посудите сами: На проводах в USА Все хиппи с волосами Побрили волоса, С него сорвали свитер Отгрызли вмиг часы, И разобрали плиты Со взлетной полосы.

И вот в Москве нисходит он по трапу, Дает доллар носильщику на лапу И прикрывает личность на ходу. Вдруг кто-то шасть на газике к агенту, И киноленту вместо документа, Что мол свои, мол, «How do you do».

Огромная колонна Стоит сама в себе, И встречают чемпиона По стендовой стрельбе. Попал во все, что было Он выстрелом с руки. По нем бабье сходило С ума и мужики.

Довольный, что его не узнавали, Он одеяло снял в национале. Но, несмотря на личность и акцент, Его там обозвали оборванцем, Который притворился иностранцем И заявил, что, дескать, он агент.

Швейцар его за ворот… Решил открыться он.

-07 я. – Вам межгород? Так надо взять талон. Во рту скопилась пена И горькая слюна, И в позе супермена Он уселся у окна.

Но кинорежиссеры прибежали И недоразумение замяли, И разменяли фунты на рубли… Уборщица кричала:"Вот же пройда. Подумаешь, агентишко какой-то. У нас в девятом принц из Сомали».

Гололед

-

Гололед на земле, гололед, Целый год напролет гололед, Будто нет ни весны ни лета. Чем-то скользким покрыта планета, Люди, падая бьются об лед, Гололед на земле, гололед, Целый год напролет гололед.

Даже если планету в облет, Не касаясь планеты ногами, То один, то другой упадет, И затопчут его сапогами.

Гололед на земле, гололед, Целый год напролет гололед, Гололед на земле, гололед, Будто нет ни весны, ни лета. Чем-то скользким планета одета, Люди, падая бьются об лед, Гололед на земле, гололед.

Песня про мангустов.

-

-Змеи, змеи кругом, будь им пусто!– Человек в иступленьи кричал И позвал на подмогу мангуста, Чтобы, значит, мангуст выручал.

И мангусты взялись за работу, Не щадя ни себя, ни родных, Выходили они на работу Без отгулов и выходных.

И в пустынях, степях и в пампасах Даже дали наказ патрулям Игнорировать змей безопасных И сводить ядовитых к нулям.

Приготовьтесь, сейчас будет грустно:

Человек появился тайком И поставил силки на мангуста, Объявив его вредным зверьком.

Он наутро пришел, с ним собака, И мангуста упрятал в мешок, А мангуст отбивался и плакал, И кричал: «Я полезный зверек»

Но мангустов в порезах и ранах, Все швыряли в мешок, как грибы, Одуревших от боли в капканах, Ну и от поворота судьбы.

И гадали они:"В чем же дело? Почему нас несут на убой?» И сказал им мангуст престарелый С перебитой передней ногой:

«Козы в Бельгии съели капусту, Воробьи – рис в Китае с полей, А в Австралии злые мангусты Истребили полезнейших змей.»

Это вовсе не дивное диво: Раньше были полезны, и вдруг Оказалось, что слишком ретиво Истребляли мангусты гадюк.

Вот за это им вышла награда От расчетливых наших людей.

Видно люди не могут без яда, Ну, а значит, не могут без змей.