Глава 9. По виду лавки сразу понятно, что дела идут плохо

ОРУЖИЕ ПРОДАЖА РЕМОНТ

По виду лавки сразу понятно, что дела идут плохо. Судя по всему, кто то не особо усердствует. За прилавком стоит парнишка лет шестнадцати, со стоячими ушами трубочкой, соломенными волосами и улыбкой эльфа.

– Кто владелец этого заведения?

– Мой дядя Олафсон, ебучий швед тупоголовый.

– А не хочет он продать его?

– Он запрыгает от радости. Он хочет вернуться в Миннесоту, говорит, что здесь места чересчур дикие.

– Когда он будет?

– Завтра. Он уехал на какую то шведскую свадьбу по соседству…

Ким берет в руку длинноствольный револьвер 22 го калибра…

– Этот стреляет в два раза дальше стандартного 22 го…

– Кто здесь оружейный мастер?

– Я. Мой дядя в оружии ни фига не понимает…

– Хочешь работать на нас?

– Еще бы. Меня зовут Свен.

Он шевелит ушами.

Том сводит Кима с Крисом Каллпеппером, состоятельным томным юношей с экзотическими вкусами, который увлекается магией и водил дружбу с Алистером Кроули и ложей «Золотой Зари» Лондоне в 1887 году тайное оккультное общество, членами которого состояли многие видные деятели викторианской эпохи.]. Они решают вызвать Хумбабу, бога Омерзения, чтобы при его помощи воздействовать на боевую мощь и передвижение вражеских сил…

Поскольку Хумбаба еще и Повелитель Будущего, он является богом Стычек, богом Исхода Битв…

[Кроули, Алистер (1875 1947) – знаменитый английский оккультист; «Золотая Заря» – созданное Уильямом Весткоттом обряд проводится в пустой комнате с белыми стенами; северная стена отсутствует, комната открывается в огороженный внутренний дворик… Шарики Ролики, Том, Свен, Крис и Ким принимают участие – все, разумеется, в небесных одеяниях. Как только Крис начинает читать заклинания, в комнате сразу же становится невыносимо холодно. Демоны вьются вокруг них, изображая в злобной пантомиме половые акты, дрыгаясь, подскакивая и танцуя – языки свисают до самого пола, – раздвигая ягодицы, чтобы продемонстрировать анус, испуская с хихиканьем вихри коричневых паров, которые прожигают кожу, как кислота… Но затем они все съеживаются от ужасного дыхания Хумбабы, корчатся, разъедаемые смертоносными ферментами, плюются забродившей рвотой, кишечник лопается от переполняющих его газов, зубы и кости растворяются в ставшей кислотой крови, языки расщепляются на нити, которые извиваются, словно перерубленные лопатой дождевые черви, а затем они растворяются, превратившись в облачко азотистого дыма.

Более продуманная и тщательная церемония состоялась в раздевалке при гимнастическом зале, в пустом школьном здании, которое принадлежало Крису… «Вся эта юношеская мужская энергия – это куда лучше любой церкви, дорогуша, лучше, чем все эти визгливые, сопливые молитвы…»

Шкафчики раздевалки, заплесневевшие кеды и пожелтевшие суспензории источают мускусные мужские ароматы. Ким кладет свой револьвер на верхнюю полку рядом с обтерханным футбольным шлемом… Дубовая скамья отполирована до янтарной гладкости многими поколениями юных задниц, застоялый запах пота, ректальной слизи и подростковых гениталий смешивается с запахами мускуса, гиацинта и розового масла, в то время как парни рассаживаются на скамейку друг за другом – Том, Крис, Шарики Ролики, Бой, Свен и Ким, раздеваясь догола под внимательными взглядами друзей…

Резкий запах, похожий на запах скунса, перебивает ароматы курений и парфюмерии, когда нагие мальчики встают со скамейки для того, чтобы повесить свою одежду на крючки в шкафчики. Ким смотрит на Шарики Ролики и чувствует его дыхание, видит, как губы истончаются, обнажая острые клыки. Плоть мальчика похожа на розовый мрамор, ягодицы гладкие и блестящие, словно отполированный камень… Его прекрасно сформированный фаллос гладок и холоден на ощупь, его глаза – дымчато серого цвета, густые курчавые волосы, плотно обтягивающие череп, – пепельного…

Ноздри Свена раздуваются, уши шевелятся и становятся ярко красными, от него начинают распространяться запахи северных лесов: сосновой смолы и дыма костра, кожаной одежды, в которой спали, не снимая, всю зиму, и пропотевшего постельного белья в комнатах, где никогда не открывают окон…

Крис устроил каменный алтарь в старом гимнастическом зале, поместив на него свечи, курильницы, хрустальный череп, фаллическую куклу, выточенную из корня мандрагоры, и сушеную человеческую голову из Эквадора.

Ким наклоняется вперед, и Шарики Ролики втирает ему мазь в ягодицы медленными вращательными движениями, в то время как Крис начинает читать заклинания…

УТУЛ КСУЛ

– Мы дети подземного мира, горький яд богов… Ким чувствует, как гладкий член Шариков Роликов проскальзывает к нему внутрь…

– Тот, кто гуляет по улицам, тот, кто проникает в постели.

Стены растворяются, и Ким видит красную пустыню под лиловым небом.

– Они обитают в пустынных местах – в земле между землями, в городе между городами.

Ким видит город из красного песчаника, где обнаженные люди сгрудились в странной апатии, ожидая чего то.

– Пусть мертвые восстанут и явятся на запах благоуханного дыма!

Медленные ритмичные сокращения гладких блестящих ягодиц, чужая плоть, проникающая в тело, впрыскивающая в него влагу… Том превращается в демона, из копчика вырастает хвост, лицо становится острой лисьей мордочкой, от него распространяется резкий мускусный запах.

КСУЛ ИА ЛЕЛАЛ ИА АКСА АКСА

Том, весь красный, словно освежеванный, волосы торчком, глаза разгораются изнутри потрескивающим голубым огнем… Гибкий позвоночник Криса извивается словно змея, горький яд богов собирается в его чреслах, фаллос напрягается… горло раздувается, вибрирует, голоса смешиваются в его гортани… Том превращается в мерцающего перламутровой плотью моллюска, а Шарики Ролики – в его живую раковину… Мускулы его сокращаются, подобно мышцам гепарда, мчащегося через красную пустыню к городу, где обнаженные люди с антеннами, выступающими прямо из их безволосых черепов, сидят, прислонившись к гладким каменным стенам, и стоят на ступеньках лестниц…

Вонь от инопланетных экскрементов и потрохов липнет к древним камням и поднимается из открытых отхожих мест на улицах города. Обнаженные люди стоят в ожидании в очереди к отхожим местам, где одновременно может усесться до шести человек: это большие свинцовые корыта, встроенные прямо в мостовую. Мертвые глаза людей моргают, они ждут очереди, чтобы извергнуть из кишечника фосфоресцирующие экскременты…

– Творения АНУСА, основания хаоса!

Ким чувствует, как у него в голове что то расправляется и набухает и рога начинают расти у него на черепе… Он бьется в агонии, в ломающих кости спазмах, и тут из его глаз вырывается вспышка серебряного света такой силы, что гаснут свечи на алтаре, хрустальный череп вспыхивает переливчатым голубым огнем, с уст сушеной головы срывается гнилостный и пряный вздох, а мандрагора издает свой вопль:

ИА КИНГУ ИА ЛЕЛАЛ ИА АКСААААААААА

На обратном пути в Клир Крик мальчики останавливаются в отеле «Орлиное гнездо» в Боулдере. Отель практически пуст, и они занимают весь верхний этаж…

За окнами заря, переливчатое перламутрово розовое сияние с брызгами мужского семени и розовых лепестков, с пиратскими сундуками, из которых просыпались золотые дублоны и драгоценные камни, Том открывает рот, и у него перехватывает дыхание от неземного облика тела Кима. Ким выковыривает зубочисткой кусок бекона, застрявший у него между передних зубов, его лицо так же бесстрастно и холодно, как гладко отполированный голубой небосвод у него за спиной.

Утром на балконе ебутся голуби; Том вскакивает с постели, рыча от гнева, хватает найденную в углу теннисную ракетку и выскакивает на балкон, размахивая ею направо и налево. Окровавленные голубиные тушки, пролетев пять этажей, падают на землю. Том задергивает шторы и кладет теннисную ракетку обратно в угол.

– Да сгинут все враги рода человеческого! – изрекает Ким.

Глаза Тома светятся в полумраке номера…

Ким нанимает банду ярких и живописных бандитов, известных под именем Лесные Ягодки. Среди них, в частности, имеется некто по кличке Плачущий Ствол, известный тем, что разражается потоком слез при виде противника.

– Что с тобой, у тебя конфетку кто нибудь отобрал?

– Нет, сеньор, мне просто так вас жалко!

А еще Пастор, который вступает в перестрелку, отпуская своим противникам грехи и читая над ними поминальную молитву. И Слепой Ствол, который находит цель при помощи ультразвука, как летучая мышь. И конечно же знаменитый Срущий Шериф, бывший блюститель закона, подавшийся в бандиты. При виде противника он зеленеет от страха и иногда теряет контроль над своим кишечником: Что ж, в шоу бизнесе недаром существует старая поговорка: чем больше артист боится сцены, тем лучше выступает.

Ким учит своих людей отождествлять себя со смертью. Он отводит нескольких своих головорезов к трупу лошади, гниющему на солнце и выпотрошенному стервятниками. Ким показывает пальцем на падаль, дымящуюся под полуденным солнцем.

– Ну что ж, поваляйтесь на ней.

– ЧТО?

– Поваляйтесь на ней, как подобает псам войны. Пусть запах смерти пропитает ваши норы, ваши подошвы, металл ваших ружей и ваши волосы.

Большинство из нас сперва блевало, но потом мы привыкли, и стервятники, предвкушая пиршество, следовали по нашим пятам.

Мы всегда врывались в город с ветром на плечах, со стаей стервятников, вьющихся у нас над головами и щелкающих клювами. Обитатели города затыкали носы и давились рвотой.

– Боже мой, что это за вонь?

– Это запах смерти, граждане.