Период полураспада 2 page

Теперь Фила с ними не было, и Белову пришла в голову идея использовать его день рождения как повод для того, чтобы вытащить Пчелу и Космоса на разговор по душам. Отчего‑то он был уверен, что даже в коме Фил сможет помочь им выбраться из этой непонятной, всерьез тревожащей Белова, явно патовой ситуации, сложившейся в руководстве Бригады.

Из окна своего кабинета Белов видел, как без пяти три у дверей офиса одна за другой остановились две машины.

Они появились почти одновременно, тем не менее вовнутрь здания Космос и Пчела зашли порознь.

Ничего другого от них Белов, собственно говоря, и не ожидал. Но то открытое пренебрежение, которое с ослиным упрямством демонстрировали друг другу Пчела и Космос, в который раз заставило его нахмуриться.

"Ничего... ‑ упрямо подумал он. ‑ Фил поможет. Не может быть, чтоб не помог..."

Он не стал дожидаться друзей в кабинете. Вышел в "предбанник", где на столе Люды стояли две картонные коробки, собственноручно приготовленные Сашей для сегодняшнего мероприятия.

Первым в "предбаннике" появился Пчела ‑ в кипенно‑белом кашне и длинном, до пят, черном пальто нараспашку ‑ элегантный, как наследный принц какой‑нибудь древней европейской монархии.

‑Здорово, Сань! ‑ Пчела улыбался, на его лице не было и тени неудовольствия тем обстоятельством, что Белов сорвал его планы на субботу.

‑Привет! ‑ Саша увидел, что друг начал снимать свое роскошное пальто, и остановил его: ‑ Погоди, не раздевайся, сейчас поедем.

‑Куда? ‑ поинтересовался Пчела.

Белов задержался с ответом, и в это время на пороге возник Космос. Он, наоборот, и не думал скрывать своего недовольства. Не взглянув в сторону Пчелы, он пожал Саше руку и мрачно буркнул:

‑Ну что за кипиш‑то?

И снова Саша промолчал. Взяв одну из коробок, он кивнул на другую:

‑Бери, поехали...

Они спустились вниз и загрузились в джип Белова. Дорогой молчали ‑ Саша о пели поездки не произнес ни слова, а расспрашивать его при шофере друзья не решались. Только когда машина свернула к клинике, где лежал Фил, им все стало ясно.

‑К Филу? ‑ удивленно взглянул на Сашу Космос. ‑ А с чего вдруг этот парад?..

‑Потерпи еще немножко, Кос, ‑ ответил Белов. ‑ Сейчас все поймешь.

В полной тишине они поднялись по больничной лестнице. Саша шагал впереди, за ним, с коробками в руках, шли разряженные, как на прием к королеве, Космос с Пчелой. Белов оглянулся через плечо ‑ по каменным лицам друзей было видно, что они по‑прежнему ни о чем не догадываются. Саша сдержанно улыбнулся: похоже, его сюрприз удался в полной мере.

В палате Фила было столько букетов, что она отдаленно напоминала цветочный ларек. При виде этого растительного изобилия глаза у Пчелы и Космоса полезли на лоб.

‑Блин, кто‑нибудь скажет мне, что здесь происходит?! ‑ раздраженно спросил Космос.

Саша, словно не расслышав вопроса, торопливо разгружал на стол коробки. Шампанское, пару пузатых бутылок "Хенесси" (любимого коньяка Фила), закуски на тарелках ‑ из ресторанчика по соседству с офисом, ‑ бокалы, вилки, салфетки... И напоследок ‑ массивную коробку в яркой подарочной упаковке, затейливо перевязанную красной шелковой лентой.

‑Саня, что за праздник‑то? ‑ не выдержал, наконец, и Пчела.

Белов, уже не скрывая торжествующей улыбки, сорвал фольгу с шампанского. Пробка ударила в потолок. Вспучив пышные шапки пены, вино до краев наполнило бокалы. Саша взял один из них, следом за ним то же самое сделали и сгорающие от любопытства Пчела с Космосом.

‑Братья... ‑ торжественным, чуть дрогнувшим от волнения голосом произнес Белов. ‑ Братья, сегодня у нас с вами большой праздник...

"Твою мать!.. Кордона грохнули!.." ‑ вдруг пришло в голову Космосу.

"Неужто Шмидт пришил‑таки гниду?!.." ‑ в ту же секунду точно такая же догадка вспыхнула и у Пчелы.

Саша пристально взглянул в застывшие, напряженные лица друзей и все так же торжественно закончил:

‑ Старине Филу, нашему старшему брату, сегодня стукнул тридцатник!!!

Эта новость, без всякого сомнения, оказалась для друзей полнейшей неожиданностью. Их физиономии изумленно вытянулись, и ‑ о чудо! ‑ Пчела с Космосом синхронно повернули головы, в упор уставившись друг на друга. Так же синхронно удивление на их лицах сменилось растерянностью, а та, в свою очередь, уступила место искренней радости. И все это время они не отводили друг от друга глаз, в которых, впервые за долгие месяцы, не было и тени взаимной неприязни.

После этого они как по команде обернулись к имениннику ‑ неподвижному, мертвенно‑бледному, опутанному проводами датчиков, трубками и шлангами сложной системы жизнеобеспечения.

‑ Фил!.. Братишка!.. ‑ Космос с Пчелой, отталкивая друг друга, разом кинулись к кровати.

Было видно ‑ обоим до дрожи хотелось обнять друга, от души похлопать по его широким плечам, потискать его, потормошить. Но все, что они могли себе позволить, ‑ это только осторожно прикоснуться к нему. Каждый из них бережно, словно стеклянную, взял в свои ладони безжизненную руку друга. Их глаза опять встретились, и снова в них была одна только радость ‑ и ничего кроме нее.

Саша почти ликовал ‑ его расчет, похоже, оказался абсолютно верным! Он видел, как его друзья словно по мановению волшебной палочки чудесным образом изменились. В этих разряженных франтах, одинаково легко и привычно распоряжавшихся и миллионными капиталами, и людскими судьбами, как на переводной картинке проступили такие до боли знакомые и родные черты прежних Пчелы и Космоса. Тех самых пацанов, дороже которых когда‑ то для Сашки Белова просто не существовало. Тех, для которых едва ли не самой главной ценностью в жизни была неподвластная времени и любым испытаниям, нерушимая как скала, святая и вечная мужская дружба.

‑Ну что, братья, выпьем? ‑ Саша кивнул на забытые на столике бокалы с расплескавшимся шампанским. ‑ По‑ моему, самое время...

‑Санек, что ж ты, гад, молчал?! ‑ с укоризной прищурился Космос, шагнув к столу.

‑Главное, ни словечка, в натуре... ‑ с готовностью поддержал его Пчела и пхнул друга в плечо: ‑ Да и мы с тобой хороши ‑ о такой дате, блин, забыли!

‑Ладно вам, не парьтесь! ‑ довольно усмехнулся Саша. ‑ Я ведь, пацаны, и сам забыл. Томка позавчера позвонила, пригласила сегодня всех к себе ‑ отметить. Ну вот я и подумал: устрою‑ка я вам перед этим делом сюрпризец!

‑"Сюрпризец"!.. ‑ расплылся в улыбке Космос и почти ласково произнес: ‑ Жопа ты с ручкой, Белый! Хрен с бугра!..

Таких лихих эпитетов в свой адрес Саша не слыхал уже сто лет. На какую‑то долю секунды он невольно напрягся, но вдруг понял: слова Космоса совершенно его не задели, наоборот ‑ от того, как они были сказаны, стало тепло и радостно.

‑Ну, за Фила! ‑ поднял бокал Белов.

‑За него! Чтоб у пего все пучком было!

‑За юбиляра!

Они чокнулись и, не сговариваясь, выпили до дна. Но, едва опустив бокалы на стол, Пчела с Космосом переглянулись и дружно скривили губы:

‑Белый, блин, что это за пойло?!

‑За Фила ‑ и такую кислятину!!

Белов усмехнулся:

‑Ну давайте теперь все на меня наезжать будем! Какая ж это вам кислятина, олухи? "Вдова Клико", брют...

Космос цапнул со стола бутылку "Хенесси" и занялся пробкой, шутливо‑сердито ворча себе под нос:

‑Брют, прют, срют... Выдумал тоже! Теофило этой кислятины отродясь не пил!.. Вот его коронное бухало!

Секунда ‑ и высокие бокалы оказались под завязку наполнены любимым коньяком именинника. Друзья переглянулись и вдруг одновременно поняли ‑ не нужно им никаких слов. Все было ясно и так. Душа Фила, первым из Бригады разменявшего четвертый десяток, блуждала сейчас в неведомых далях где‑то между жизнью и смертью. И единственное, что они могли ему пожелать ‑ это выкарабкаться из этой бездонной черной дыры, победить, пересилить костлявую и вновь возвратиться к ним, к Тамаре, к жизни...

Бокалы, негромко звякнув, соединились. Бросив еще один взгляд на неподвижного Фила, друзья выпили и так же молча потянулись к закускам.

‑Все равно, Сань, зря ты с этим сюрпризом замутил, ‑ пробормотал после паузы Пчела, дожевывая кусок семги. ‑ А подарок как же? Такая дата, а мы, как лохи, без подарка...

‑Есть подарок, ‑ Белов ткнул вилкой в сторону коробки в яркой обертке. ‑ Думаю, Филу бы понравился.

‑А что там? ‑ Космос бесцеремонно потянулся к ней, но его опередил Белов.

‑Погоди... ‑ он взял коробку и неторопливо начал развязывать ленточку. ‑ Помнишь, Кос, у Фила с его "Береттой" какая‑то лажа вышла? Ну, что‑ то там заклинило что ли?..

‑А, это когда он что‑то о нагане бухтел? Типа ‑ барахло эта "Беретта", мне бы наган, как у Чапая?..

‑Не о нагане он тогда мечтал, Косматый... ‑ Саша развернул обертку и открыл крышку. ‑ О маузере.

В коробке лежала огромная деревянная кобура, покрытая затейливой паутиной потрескавшегося от времени лака. Длинный и узкий кожаный ремешок тоже был весь в мелких трещинках. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять ‑ вещь, безусловно, подлинная и очень старая. Саша достал ее из коробки, на буром боку кобуры сверкнула золотом яркая, явно приделанная совсем недавно, медная табличка.

‑"За мужество и верность. Бригадному генералу Валерию Филатову от лидеров Белого Движения", ‑ торжественно прочитал надпись на ней Саша.

Он нажал маленькую кнопку сбоку, крышка кобуры откинулась, и Саша вынул массивный, с длинным тонким стволом маузер. Его вороненая сталь местами потерлась, тускло отражая свет больничных ламп, выглядел пистолет весьма эффектно.

‑Настоящий?.. ‑ ахнул Пчела.

‑Обижаешь, брат! Из Музея Революции, никакой туфты!.. ‑ Белов усмехнулся, весьма довольный произведенным эффектом. ‑ Сказали ‑ самого Щорса ствол!

‑Дай‑ка глянуть... ‑ потянулся за маузером Космос.

Белов протянул ему оружие, не преминув еще разок слегка похвастаться:

‑Смотри не балуй ‑ машинка рабочая!..

‑Ну?! ‑ изумился Космос, с горящими глазами рассматривая подарок. ‑

Пацаны, а давайте пальнем! В фортку, в честь Фила, а?!..

‑Охренел? ‑ засмеялся Саша. ‑ Потом пальнешь, в тире...

От Космоса маузер перекочевал к Пчеле, и тот тоже долго крутил его в руках, явно испытывая те же желания, что и друг. Белов, с легкой улыбкой наблюдая за ними, неторопливо разлил по бокалам коньяк.

‑Пацаны, обмоем подарок? ‑ наконец предложил он.

‑Да уж, Фила бы его заценил! ‑ восхищенно причмокнул губами Космос.

‑Это уж ‑ сто пудов! ‑ немедленно согласился с ним Пчела.

Они выпили, и Саша кивнул на Фила:

‑Ну что, давайте вручать что ли? Именинник‑то, наверное, заждался уже...

Все трое встали и подошли к кровати. Космос бережно приподнял правую руку Фила, а Пчела подсунул под нее маузер.

‑Вот, Теофило, пользуйся... ‑ пробормотал Космос. ‑ Главное, выздоравливай скорее, нам без тебя... ‑ и ои, судорожно сглотнув, замолчал.

Молчали и остальные, тесно, плечом к плечу, стоя у изголовья постели больного.

"Пора... ‑ подумал Белов. ‑ Лучшего момента не будет..."

‑Пчела, Кос, ‑ негромко произнес он. ‑ Давайте сядем, разговор есть...

Друзья настороженно переглянулись и покорно расселись по местам. Саша тоже сел и, сцепив пальцы рук в тугой узел, нахмурился, раздумывая с чего начать. Подождав немного, Пчела еле заметно пожал плечами и потянулся к бутылке, но Белов отвел его руку и, наконец, заговорил.

‑Помните: мы с первого класса вместе, и за все, что мы делаем, мы отвечаем вместе? ‑ не поднимая глаз, глухо спросил он.

‑Ну? ‑ нетерпеливо вскинул голову Космос.

‑Неладно у нас что‑то стало, братья... ‑ ответил Саша, вскинув голову. ‑ Мы же Бригада, одно целое, а что творится в последнее время? Каждый сам по себе, непонятки какие‑то постоянно, напряги... Вы двое вообще как на ножах... Я понять хочу ‑ что, блин, в конце концов происходит? Что за муть? Какая тварь между нами пробежала? И почему мы, черт бы нас всех побрал, верить друг другу перестали?!

Белов впился взглядом в лица друзей ‑ оба, насупившись, молчали.

‑Не молчите, пацаны... ‑ негромко попросил Саша. ‑ Только не молчите. Давайте, вываливайте все, что накопилось. Нам эту ситуевину кровь из носу разрулить надо. Иначе ‑ край... Иначе мы скоро друг друга грызть начнем...

Космос, откинувшись на стуле, уставился неподвижным взглядом в потолок и сосредоточенно жевал свои губы. Пчела опустил подбородок на грудь и задумчиво выводил пальцем невидимые узоры по лакированной поверхности стола. Обоим, без всякого сомнения, было что сказать, но начинать первым не хотелось ни тому, ни другому.

‑Кос? ‑ Саша повернулся направо.

‑Да ты, Белый, сам во многом виноват, ‑ нехотя процедил тот. ‑ Подмял все под себя, забурел как... как дембель перед приказом... А мы при тебе типа мальчиков на побегушках стали. Пчелке еще ничего ‑ он хоть в банке своем за хозяина, а я!.. ‑ Космос безнадежно махнул рукой и опустил голову.

‑Та‑а‑ак... ‑ протянул Белов и повернулся налево. ‑ А ты что скажешь, Пчела?

‑А что говорить? ‑ невесело усмехнулся тот. ‑ Косматый отчасти прав. Верить, говоришь, друг другу перестали? А не с тебя ли, Санек, вся эта хрень началась? Мне Фил рассказывал ‑ прошлый наезд ты поначалу на Коса навесить хотел, этот ‑ на меня...

‑Погоди, Пчелкин, ты же говорил, что в той ситуации и сам на себя бы подумал? ‑ прищурился Саша.

‑Ну говорил... ‑ Пчела обреченно мотнул головой. ‑ Говорил, потому что ты хотел это услышать, понятно?

Белов перевел взгляд на Фила, и ему тут же вспомнились его давние слова, сказанные после памятного наезда Луки: "Я, Сань, давно заметил: чем круче ты поднимаешься, тем больше в тебе лажи". Такое полное единодушие заставляло задуматься. Что же получается, что всему виною он сам?!.. Душной волной нахлынула обида. Как же так? Пыжишься, корячишься, тащишь всю эту махину ‑ и ты же еще и виноват? Саша саркастически хмыкнул и взглянул на Космоса.

‑ Вот ты говоришь ‑ мальчик на побегушках... А почему? Почему я не могу доверить тебе ни одного стоящего дела, Кос?! ‑ Белов недобро прищурился, изо всех сил сдерживая клокочущую в груди злость. ‑ Молчишь? Тогда я тебе скажу! Потому что у тебя заскок за заскоком! Потому что ты просто взял и забил болт на все паши дела! Как дите, как Ванька мой: наигрался с игрушкой ‑ и отбросил в сторону! А это не игрушка, Кос! Мы ради этого жизнью рискуем!

‑ Ради чего?! ‑ тут же вскинулся Космос. ‑ Ради чего мы рискуем жизнью, Сань? Вот растолкуй ты мне, убогому, ради чего все это?

‑Ну, понеслось!.. ‑ фыркнул Пчела. ‑ Что делать? Кто виноват? Пятый сон Веры Павловны...

‑А я понять хочу ‑ чего ради? ‑ яростно рявкнул Кос. ‑ За каким хреном вся эта возня?! Где цель, смысл?!.. Ради чего Фил мозги свои по асфальту размазал?! Ради чего мы кровь льем?! Ради бабла? Так его у нас уже столько, что... Ну и что?! Кому от этого радости прибавилось?! Ну скажите ‑ кому?!

Белов молчал. Он и сам не раз и не два задавал себе такие же вопросы, но ответов на них у него не было. Вместо него Космосу ответил Пчела. Он вдруг коротко хохотнул и с ехидцей, нараспев продекламировал:

Килька плавает в томате, Ей в томате хорошо, Только Кос, ядрена матерь, Места в жизни не нашел!

Против ожидания, эта язвительная частушка не добавила масла в огонь. Космос, наоборот, мгновенно успокоился и взглянул на друга ‑ с откровенным сочувствием и даже с жалостью.

‑Ты, Пчелка, прост, как кот Матроскин... ‑ вздохнул он. ‑ Одна корова ‑ счастье, две ‑ вдвое больше счастья, три ‑ втрое... Ей‑богу, аж зависть берет...

‑Слышь ты, сложная натура! ‑ мгновенно вспыхнул Пчела. ‑ Это бизнес, понял?! Наш общий бизнес! И он такой, какой есть! Нравится тебе это или нет, но тащить его нам придется! И чем быстрее твои тупые, закоксованные мозги это усвоят, тем будет лучше для всех нас. И для тебя, между прочим, тоже!

Космос демонстративно отвернулся от вытаращившего глаза Пчелы и, скривив губы, усмехнулся:

‑Ну что, Белый, поговорили?.. Доволен?

Его сарказм был понятен. Разговор по душам, на который так рассчитывал Саша, по сути, не состоялся. Но, тем не менее, кое‑какие выводы для себя он сделал. Помолчав немного, Белов произнес:

‑Вот что я вам скажу, братья... У каждого из вас своя правда. Но правда еще и то, что все мы в одной упряжке. Если будем грызться ‑ вылетим, к чертям собачьим, под откос! И Фил, кстати, понимал это лучше всех... Давайте не забывать, что мы ‑ братья, давайте верить друг другу и держаться вместе! А насчет смысла... Мы найдем его, Кос, слово тебе даю ‑ найдем!..

В палате повисла тишина. Слышно было только попискивание медицинских приборов да чириканье воробьев па подоконнике за окном. Трое друзей, не поднимая глаз, сидели вокруг стола, уставленного почти нетронутой снедью. И хотя недосказанным оставалось еще очень и очень многое, они молчали, потому что говорить не хотелось никому.

Наконец, Белов встал.

‑ Все, поехали, Томка ждет.

Они ушли, забрав с собой свой бесполезный пока подарок. В палате остался один только Фил. На пороге Саша оглянулся на него и вдруг подумал: а что если Валерка их слышал? Что бы, интересно, он мог им сказать?..

VI

На следующий день, несмотря на позднее возвращение домой от Филатовых, Саша проснулся рано. Глотнув приготовленного на скорую руку крепчайшего кофе, он выложил на кухонный стол свой вчерашний трофей ‑ ежедневник Фила. Этот пухлый, затянутый в коричневую тисненую кожу и перехваченный клапаном на кнопочке органайзер он выпросил накануне у Тамары.

Случайная мысль, посетившая вчера Белова на пороге больничной палаты, неожиданно крепко засела в мозгу и не давала ему покоя всю дорогу до дома друга.

Что мог сказать бы им Фил? Что он вообще думал о непростых отношениях, сложившихся между друзьями в последнее время? Вставали ли перед ним вопросы, подобные тем, что задавал Космос, или же он, наоборот, был всем вполне доволен ‑ как Пчела? К своему стыду, ни о чем таком Саша не имел пи малейшего понятия. И тогда ему вдруг подумалось: а что если у Фила остались какие‑нибудь записи? Что если он вел некое подобие дневника?

Это предположение его настолько увлекло, что, очутившись за накрытым хозяйкой дома праздничным столом, Саша едва смог дождаться удобного момента, чтобы расспросить Тамару о записях ее мужа.

Поначалу Тамара никак не могла попять, что, собственно, Белову нужно. Он спрашивал ее о дневниках Фила, но никаких дневников, насколько она знала, ее Валера не вел. Но Саша был странно настойчив, и Тамаре пришлось, покопавшись в кабинете мужа, отдать ему этот старый ежедневник ‑ единственное, что, пусть и с натяжкой, можно было принять за дневник.

Теперь коричневый блокнот Фила лежал перед Беловым, и Саша не без волнения открыл его. Первое, что он там увидел, была стопочка каких‑то бумаг. Он мельком их просмотрел ‑ в основном это были счета и накладные на всевозможный реквизит для киносъемок. Но одна из бумажек его заинтересовала всерьез. Это была долговая расписка па сто тысяч долларов, выданная Филу самим Кордоном. Находка могла пригодиться, и Саша переложил небрежно сложенную вчетверо бумажку к себе в портфель.

Почерк у Фила был просто ужасный, его короткие заметки на страницах блокнота больше походили на какую‑то криптографию, Белов разбирал их с огромным трудом. Те немногие записи, что ему удавалось прочесть с хода, относились, по всей видимости, к съемкам его последнего фильма.

"28.09 ‑ д. прибыть латы и мечи из Златоуста. Посмотреть и примерить обяз‑но. Плащи?"...

"М. б. Иванычу нацепить усы и бороду?! Предложить ему и Леше"...

"14.10 ‑ павильон на М.Ф. Лучше 4‑й"...

"Посмотреть лошадей для сцены погони! Нужны покрепче, поздоровей!"...

"Поговорить с К. насчет подбора натуры. Уже пора, скоро снег"...

В большинстве своем записи были совсем короткими, иногда попадались какие‑то расчеты, цифры в рамочке, номера телефонов и прочая дребедень. Лишь несколько страниц ежедневника были исписаны полностью, но эти записи гоже явно относились к кино, и тратить время на их расшифровку Белову не хотелось. Он искал хотя бы что‑то, что касалось бы взаимоотношений в Бригаде, и в конце концов нашел.

На страничке от 3 ноября было написано: "Пч. и К. грызутся уже в открытую. Б. никому не верит. Беда. Что делать ‑ не знаю. М. б. стоит откров. поговорить? Что дальше‑то?" А ниже было аккуратно выведено и несколько раз жирно, с нажимом обведено одно только слово ‑ "братья".

"Что ж ты так и не поговорил‑то со мной, братуха?!" ‑ с болью подумал Белов и потянулся за сигаретой.

Он жадно закурил, и в облачке табачного дыма перед ним всплыло лицо друга. Всегда спокойный, рассудительный Фил. Друг, брат, братуха... "И во всем этом дерьме прикрываю вас я!" ‑ вспомнились когда‑то сказанные им слова. Так оно всегда, по сути, и было, отчетливо понял Белов, ‑ и в мальчишеских драках, и кровавых разборках по‑взрослому. В груди тоскливо заныло, и, сцепив зубы, Саша в который уже раз представил, что он сделает с Кордоном, когда, наконец, отыщет этого подонка.

Едва вспомнив о Кордоне, Белов тут же снял трубку и набрал домашний номер Ани ‑ а вдруг?..

К телефону долго не подходили, в столь ранний час, да еще в воскресенье, артистка, естественно, спала. "Ничего, хорош дрыхнуть!.. ‑ раздраженно думал Саша, слушая один длинный гудок за другим. ‑ Давай‑ка, обрадуй меня..." Наконец, трубку взяли.

‑Ну какого черта надо?!.. ‑ услышал Белов сердитый, заспанный голос своей любовницы.

‑Долго спишь, красавица! ‑ буркнул он. ‑ Привет!..

Его, разумеется, мгновенно узнали. Голос Ани тут же изменился.

‑Сашенька, это ты... ‑ томно проворковала она и не удержалась‑таки от небольшого упрека: ‑ А почему так рано? Взял и разбудил... У, противный...

‑Ладно, ладно... ‑ хмыкнул Белов. ‑ Что нового?

‑Ты что, опять про Кордона? ‑ девушка сразу напряглась, в ее голосе отчетливо зазвучала досада. ‑ Послушай, я же тебе уже обещала: как только он появится, я тут же дам тебе знать!..

‑Значит, ничего? ‑ спросил он по инерции.

Аня ничего не ответила, и по внезапно возникшей тишине в трубке Саша понял, что, пожалуй, переборщил. Некое подобие раскаянья заставило его мягко, почти ласково, позвать девушку:

‑Эй, малыш... Ау, ты где там?..

‑Здесь я... ‑ помолчав еще секунду, с нескрываемой обидой ответила Аня. ‑ Пока здесь...

‑Не сердись, ‑ попросил Белов. ‑ Просто этот несчастный Кордон мне реально нужен позарез. Время идет, а картина стоит ‑ сама понимаешь...

‑Понимаю... ‑ она вздохнула и нерешительно спросила: ‑ Увидимся сегодня?

‑Вряд ли.

На другом конце провода раздался еще один тягостный вздох, и снова жалость к Анюте кольнула Сашино сердце. Все‑таки не чужая ‑ столько времени вместе...

‑Ну чего ты, Анют?.. ‑ как можно мягче спросил Саша. ‑ В среду встретимся, сходим куда‑нибудь...

‑Что, Белов, подружка заскучала? ‑ вдруг раздался за его спиной ядовито‑ насмешливый голос жены.

Саша резко обернулся ‑ на пороге кухни, скрестив на груди руки, прислонясь к дверному косяку, стояла Ольга. Ее губы скривились в презрительной усмешке, но в глазах крохотными искорками поблескивали слезы.

"Ч‑ч‑черт!.. Вот влип!.." ‑ растерянно подумал Белов, медленно опуская трубку на аппарат.

Не считая памятной встречи в боулинге, Ольга ни разу не заводила с Сашей разговора о его любовнице. И он был ей чрезвычайно благодарен за это, тем более благодарен, что ясно видел, как тяжело дается ей это молчание. Но сейчас, едва взглянув на жену, Белов понял ‑ все, ее терпение лопнуло, крупного разговора не избежать. И этот разговор, понятное дело, не сулил ничего хорошего ни ей, ни ему.

‑Оля, подожди... ‑ вздохнув, произнес он.

‑А чего ждать, Саш? ‑ невесело усмехнулась жена, повысив голос. ‑ Я уже второй год жду, а что толку?! Чего мне еще ждать? Что ты приведешь свою шлюху сюда, в наш дом?! ‑ почти закричала она.

‑Прекрати! ‑ Белов скривился, как от зубной боли. ‑ Послушай...

‑Не хочу! Не хочу слушать вранье! ‑ Ольга гордо вскинула голову, и в этот момент с ее ресницы предательски сорвалась набрякшая‑таки слезинка и скатилась вниз, оставив на щеке блестящую влажную дорожку.

Саша встал и шагнул к жене. Ему стало жаль ее, и эта жалость была стократ сильнее и глубже, чем минуту назад ‑ к Ане. Он обнял ее за плечи и, легко преодолев ее робкое сопротивление, прижал Олю к груди.

‑Поверь мне, Оль... ‑ зашептал он. ‑ Я не могу сейчас рассказать тебе всего, но... Скоро все кончится. Вот увидишь, очень скоро все кончится... Ты потерпи еще немного, все наладится, обязательно наладится, Оленька...

‑Пусти... ‑ она неловко освободилась из его рук и тут же ушла, низко опустив голову, так и не взглянув ему в глаза.

Нет, похоже, Ольга не поверила ни единому слову мужа. Да и верил ли себе сам Саша?..

VII

В понедельник все собрались в кабинете Белова. На неожиданное возвращение Шмидта из Америки Космос с Пчелой отреагировали абсолютно по‑ разному.

‑ Ну и правильно! Давно пора! ‑ сразу безоговорочно поддержал Белова Пчела. ‑ Я, между прочим, с самого начала говорил: не найти нам его в Штатах. Выждать надо. Пусть эта сука успокоится, вернется в Москву, а уж здесь‑ то мы его...

Космос молчал ‑ тяжело и мрачно, бросая короткие гневные взгляды исподлобья то на Сашу, то на такого же хмурого Шмидта, неловко примостившегося на стуле у окна. Но и без всяких слов, по одному только его виду, было видно, что решение Белова отозвать Шмидта Космос воспринял в штыки и едва сдерживался, чтобы не наскандалить по этому поводу. Саша не мог не обратить внимания на эту столь несвойственную для друга сдержанность. Видимо, решил он, на Космоса все‑таки подействовал субботний разговор в палате Фила.

‑Кос, пойми меня правильно, ‑ примирительным тоном произнес Белов. ‑ Никто не собирается прощать эту тварь. Просто Шмидт нужен нам здесь, понимаешь? А в Штаты к Максу поедет Павлючков. От него там толку больше будет...

‑Сань, а с чего это вдруг Шмидт нам здесь понадобился? ‑ прищурился Космос. ‑ Объясни, что за срочность‑то?..

Белов внутренне напрягся ‑ то, что он собирался сейчас сказать, могло вызвать у друзей самую непредсказуемую реакцию. Три пары глаз смотрели на него и ждали его слов. Саша нервно сглотнул и сухо, без интонаций, произнес:

‑Шмидт примет все дела по безопасности. Временно. До тех пор, пока к нам не вернется Фил. Кое‑что из других его дел возьмешь ты, Кос. Вот для чего, собственно... ‑ он неожиданно смешался и замолчал.

Против ожиданий, и Космосом и Пчелой это сообщение было воспринято вполне спокойно. Удивился Шмидт. Он поднял на Белова совершенно круглые глаза и изумленно выдохнул:

‑Я?! Вместо Валеры?!

‑Да, Шмидт, ты, ‑ ответил Белов и повернулся к друзьям. ‑ Пацаны, вы как, не против?

‑Нет, ‑ тут же ответил Пчела.

‑Нет... ‑ эхом отозвался Кос.

Саша едва сдержал вздох облегчения. Новое назначение Шмидта было принято спокойно, и, кто знает, возможно причиной тому, что все прошло так гладко, тоже был субботний разговор в больнице?

‑Ну вот и ладушки, ‑ все‑таки улыбнулся Белов. ‑ Давай‑ка, Шмидт, подгребай поближе к столу, мы с пацанами тебе кое‑чего растолкуем...

VIII

Вечерами Белов корпел над ежедневником Фила, шаг за шагом продираясь сквозь криптографические загадки его ужасного почерка, напоминавшего какую‑то чудовищную смесь арабской вязи с китайскими иероглифами. А ведь помимо почерка были еще и совершенно незнакомые Саше инициалы, бесчисленные сокращения и непонятные киношные термины! Короче, расшифровка записей давалась весьма нелегко.