Суицидов на современном этапе

Высокий уровень самоубийств в большинстве развитых стран мира и районах СНГ ставит вопрос о причинах воз­никновения этого явления и способах его превенции (пре­дупреждения). Рассмотрение суицидального поведения лишь как объекта медико-психологических и юридических наук неизбежно ограничивает возможность до конца по­нять все многообразие негативных факторов, лежащих в основе этого явления. Обычно в расчет берутся лишь индивидуальные поведенческие реакции индивида на те или иные жизненные обстоятельства. Примерами могут слу­жить психоаналитический подход (Бэк Инорейка, 1975); психологический подход, усматривающий зависимость са­моубийства от безнадежности существования (М. Ковач, 1975), социальной отверженности (П. Апшель, 1978) и др. Некоторых исследователей интересуют морфологические формы постсуицидального состояния трупов. Среди представителей такого, анатомо-антропологического подхода можно назвать итальянскую криминологическую школу (Ч. Ломброзо, 1865; М. Ферри, Ф. Монтедри, 1970).

Мы не умаляем значения вышеназванных направлений, опирающихся на психоанализ З. Фрейда и В. Меннингера, русскую психиатрическую школу (В. Н. Бехтерев), юриспру­денцию (А. Ф. Кони) и т. д., однако, считаем, что данные подходы к проблеме вносят субъективность. Расширение же исследования в масштабе социальной системы согласно “закону больших чисел” уменьшает влияние случайных к субъективных факторов в познании причин суицидального поведения. Поэтому мы считаем важным исследование проблемы суицида и на территориально-дифференцирован­ном уровне социальных систем.

Суицид как социальное явление — устойчивый статис­тический факт. Исследования суицидальной смертности на протяжении многих лет в разных странах и различных районах одного государства показывают сходные значения социального процента самоубийств (количество завершен­ных суицидов на 100 тыс. жителей) для стран с одинаковым уровнем культуры, схожими политическими, экономичес­кими и социальными системами. В то же время этот соци­альный процент может резко меняться от нации к нации, от одного территориального образования к другому, если уровень развития основных сфер их жизнедеятельности различен.

Изучение суицида с социологических позиций впервые предложил основатель франкфуртской школы Э. Дюркгейм. На наш взгляд случаи самоубийства необходимо, с одной стороны, рассматривать как выражение социального неблагополучия в обществе и связанного с ним роста пси­хологического напряжения людей. С другой стороны, раз­личия этого явления в территориально-временном разрезе предоставляют широкое поле для исследований социально-географического направления.

Важнейшей научно-практической задачей является уста­новление суицидоопасных контингентов населения (групп суицидального риска) и суицидоопасных зон. Выявление и анализ статистического материала, связанного с суицидами, в сопоставлении с другими социальными переменными может служить индикатором благоприятности социальных условий, уровня социальной напряженности и функционирования социальных систем в целом. Для этого, прежде все­го, необходима развернутая социально-демографическая ха­рактеристика суицидентов (пол, возраст, социальное по­ложение, религиозная ориентация и т. д.). Катастро­фический рост самоубийств в последние годы, а также не­которые статистические данные, например, тот факт, что самоубийство наиболее характерно для кризисных перио­дов жизни человека (молодой и предпенсионный возрас­ты), свидетельствуют о том, что изучение суицидальной статистики является важным для стабилизации и управле­ния демографической ситуацией в стране.

Опыт мировой суицидологии свидетельствует о суще­ствовании тесной зависимости между частотой завершен­ных суицидов и такими переменными, как: экономические факторы, например, степень урбанизации, соотношение промышленных и сельскохозяйственных рабочих (Р. Кингли, 1965), миграционные потоки (В. Брид, 1966), коммуни­кативно-информационные потоки, проходящие через сред­ства массовой информации. Так, например, исследования Калифорнийского университета восприимчивости инфор­мации, в особенности, судебных и полицейских сводок г. Детроита, показали, что отсутствие печатной продукции в городе, связанное с микроэкономическим кризисом в 1967-68 годах, снизило число самоубийств, особенно среди женщин молодых возрастов (МОТТО, 1968). Исследования А. Берне (1976) на примере США выявили влияние процес­сов миграции населения на рост числа самоубийств. Ко­личество суицидов среди эмигрантов нового поколения выше, чем у местных жителей, что объясняется трудностями в адаптации людей к новым условиям (топофобное состоя­ние индивидуальных пространств), непривычностью существования по сравнению с традиционными и любимыми “ландшафтами детства”. Территориальные ситуации, свя­занные с миграцией населения, были также отнесены в разряд рискованных н обостряющих возможность суицида мо­сковскими исследователями из Всероссийского суицидологического центра под руководством проф. А. Г. Амбрумовой и В. П. Бородина. Современное состояние России н всего СНГ в условиях перехода к рыночной экономике, национального само­определения суверенных государств, возникновения новых политических и управленческих структур имеет подчас не­гативные последствия, выраженные, например, во внутрен­них вооруженных конфликтах. Усиление социально-психологической напряженности в обществе, необходи­мость менять жизненные ориентиры и привычный образ жизни ведут к разрушению поведенческих стереотипов ин­дивида и его биосоциальной дезадаптации.